Во что мы веруем

Лучший способ совсем ничего не достичь,
это поставить себе великие цели
и дожидаться их свершения, руки на пупе сложа.

Козьма Прудков.


Вдумчивый читатель смутится от самого названия, справедливо решив, что автор пускается в сомнительные обобщения, но тем не менее всё верно, и название вполне оправдано. Если мы посмотрим на дюну, то увидим гору из песка, где каждая песчинка имеет свою историю, неповторимую форму и живёт своей жизнью, в результате чего дюна постоянно меняет очертания и постепенно смещается с одного места в другое. Во всём виноват ветер, превращающий означенный объект ландшафта в текучий, изменчивый поток, заставляющий отдельную песчинку жить своей собственной жизнью так, что имеющий достаточно времени и обладающий философским складом ума наблюдатель может решить, что нет никакой дюны, но есть процесс вечного движения её частиц. Однако вот она – гора песка, объективно существует, хотя и понемногу меняется. Это была метафора, может чуть громоздкая, но надеюсь, что понятная. Все мы одновременно во что-то веруем, имеем, так сказать, бессознательные религиозные представления. Заметьте, не верим, а веруем. Вера это про правду и лож, каждый верит в то, что считает правдой, а то, во что не верит, полагает ложным или хотя бы недоказанным. Но верования, это убеждения более глубокого порядка, мы легко можем веровать в то, что правдой не считаем, игнорируя всякие доводы здравого смысла. Помните знаменитое выражение Тертулиана: Credo quia absurdum («Верую, ибо абсурдно»), вот это про то. Верования можно соотнести с религиозной верой, но только отчасти. В религии есть догматический якорь, не позволяющий уйти далеко от установленных каонов и традиций, есть откровение свыше, зафиксированное в писании, есть духовные авторитеты и доверие этим самым уважаемым людям. Конечно, внутри религии существуют и верования, но это больше культурное явление, которое пугает даже самых солидных церковных авторитетов. А меня не пугает, я об это готов говорить вслух надеясь, что читатель ухватит мою мысль и с ней согласится.
За мою, не слишком продолжительную, жизнь, мне довелось познакомиться с несколькими верованиями, бытующими в мире, и прикоснуться к ним. Возьмём что-нибудь наглядное, например мещанство. Читатель может возразить, что мещанство не верование, а социально-культурный феномен, и я даже не буду с этим спорить, однако у всех мещан есть особая отличительная черта, по которой их определяют, не так ли? Мещанин это не просто горожанин, это выходец из простонародья, с деревенскими замашками и аристократическими амбициями, что в сочетании даёт яркую колоритную личность. Но почему же он не откажется либо от своей безграмотности, либо от необоснованно завышенных претензий? Вот! Вопрос разумный, но на него нет рационального ответа, так как нет рациональной причины такой особенности. Казалось бы всё просто: получи образование, живи скромно, уважай окружающих и автоматически окажешься в другом социальном ранге, но хороший матёрый мещанин на это не пойдёт из соображений верований. В те времена когда сформировалось мещанство купец жил по-купечески, дворянин аристократично, а мещанин жил и живёт до сих пор по-мещански, и это не религия, так как все они считали себя православными, это именно верования. Как дюны в пустыне, только сообщества людей: дюна дворянства, дюна крестьянства, дюна мещанства, небольшая кучка интеллигенции. Те кто у поверхности - носимы ветрами перемен, а основную массу не видно, хотя именно они и составляют подавляющее большинство, формируя собой нашу воображаемую дюну. Дворян сам я почти не видел, немного интеллигенции, сколько-то крестьянства и много-много пролетариата, но почти все они были одной общей веры – советский народ. Ой, нет, верили он, как и положено, в Ленина, Брежнева и социализм, но веровали по-советски. Известно, что у коммунистической идеологии были свои боги и элементы культа, так и верования советского человека тоже имели особую атрибутику, живущую, так сказать, параллельно. Если простенько их сопоставить, то получится забавно, ведь официальная вера гласила: живи честно, чтобы все видели, а верования народа учили: живи для себя, чтобы никто не заметил. Получилось то, что один из моих питерских преподавателей презрительно называл «хомо советикус», то есть существо пришибленное, заискивающее и воровитое, лишённое здоровой инициативы и склонное к бытовой жестокости. Это уже не забавный герой Зощенко, а пассивный враг народа, втайне обязательно чем-то недовольный.
Жить в формате затаившегося врага - утомительно, а когда предметом поклонения являются джинсы и копчёная колбаса, которых у тебя нет, то и тоскливо. Неудивительно, что советский человек променял родину на Колбасу, ведь Родина была объектом веры, а колбаса предметом верований, которые естественно начали меняться, как только вожделенный продукт переместился из области грёз в предмет потребления. Видите, вера доказуема и объективна, а верования, они как бы захватывают умы народных масс, нисколько не смущаясь своей алогичностью, субъективностью или внутренней несостоятельностью. Иногда хватает аргумента «одна баба сказала», чтобы все уверовали в полнейший абсурд, если этот абсурд почему-то мил сердцу своих адептов. Можно даже сказать, что люди хотели именно этого абсурда, тянулись к нему, искали вокруг, тосковали словно мотылёк по пламени свечи, а баба только выразила вслух общие ожидания. Верования всегда прекрасны и истины, как для голодного человека та же пресловутая копчёная колбаса которой нет, они живут в области мечтаний, на периферии грёз, обещают полное и абсолютное счастье, и оправдывают все средства. Но стоит получить искомое, как оно превращается из «прекрасного далёко» в весьма посредственное «вот», и разочарованная душа народа начинает искать себе новых богов.
Перестройка принесла новые верования, во многом ставшие горьким последом предыдущих. Верить начали во всякую похабень, словно вопреки всем предыдущим официальным убеждениям, от рептилоидов до плоской земли, чему активно принялись искать доказательства. А вот верования изменились несильно, хотя заметно, из оптимистичных и наивных они сделались какими-то чёрствыми и жестокими. Так бывает с затхлым запахом одежды, пока она на человеке, как бы он не был грязен и неопрятен, запах всё-таки живой, но стоит пройти времени, и лёгкие эфиры испаряются, оставляя прогорклый смрад тяжёлых смол. Может от такой одежды воняет не так сильно, но совсем как-то не по-человечески. В общем верования девяностых были мрачноваты, житель новой России ждал, что скоро всё как-нибудь наладится, главное в это верить и успеть чем-нибудь разжиться. Объединяло верования двух эпох убеждение, что всё должно случиться как-то само собой, без последовательных направленных усилий, просто за то, что мы такие вот хорошие. Тут главное не зевать и, во-первых, оказаться вовремя у кормушки, а во-вторых, успеть ухватить падающий с неба кусок, желательно пожирней. Это верование роднит русского человека с носителем карго-культа – папуасом. Видимо недаром на Руси относились к неграм с любопытством и известной симпатией, отчего русским до сих пор непонятно, почему само это слово табуировано в западном мире.
Что творится в России сейчас я почти не знаю, наверняка что-то между слепой надеждой и священным безумием, как это обычно бывает с верованиями. Верования же дело не рациональное, это что-то дремуче-архаичное, от первобытно-лохматых предков сохраняющееся в тёмных глубинах души, тайное, священное, возможно именно то, с чего начинается Родина. А архаика всегда дика и жутковата, как народная сказка без литературной обработки под редакцией ссыкуна-моралиста… ой, извиняюсь – заслуженного политкорректного литературного критика. Давненько я не был на родине предков, настолько давненько, что почти покинул поле её коллективного бессознательного. Теперь я евро-русский. Это как афро-американец, только наоборот: афро-американец это такой американец, в котором заметны черты его африканских предков, а я как бы уже не русский, но ещё и не европеец. Ветер геополитических циклонов подхватил меня, как песчинку, и перенёс на соседнюю дюну, где я, по всем законам физики, продолжаю катиться по поверхности бытия, до конца не принадлежа ни тем, ни этим.
К слову о верованиях американцев, раз уж я их помянул. Вера у них имперская, чем-то похожа на российскую - в Бога, Народ и Демократию, а вот верования совсем другие. Они веруют в победителей и неудачников, во второй шанс, который нужно предоставить каждому, в американскую мечту, которая подразумевает несметные богатства и в то, что человек должен впахивать ради её достижения. Сам я в Штатах никогда не был, так что вижу их дюну издалека и только понаслышке, однако все имперские верования чем-то похожи, а те конкретные что я упомянул, так они просто у каждого на слуху. Когда-то давным-давно, один очень духовный человек описал имперский образ мыслей и имперские верования как нечто далёкое от мира подлинной духовности. Настолько далёкое, что прямо даже противоположное. Но имперское сознание от этого никуда не делось, взяли слова мудрого человека, приспособили их под себя, истолковали в соответствии со своими верованиями и сидят себе дальше на своих семи холмах, наслаждаясь блудом и раздуваясь от гордости. 
Но я начал с наших с вами верований, дорогой читатель, и вы совершенно правы, если к этому моменту заметили, что мы ушли от темы, и в душе начали понемногу возмущаться такой беспечностью автора по отношению к замыслу. Не волнуйся уважаемый, я помню, что согласно верованиям нашего мира, потребитель должен получить то, что указано в названии, поэтому как раз сейчас мы об этом поговорим.
О Боги (особенно те, в которых я не верю)! Неужели я дожил до того момента, когда всё человечество можно объединить словом Мы? Когда-то давно, во времена моей молодости, пропаганда ссылалась на «всё прогрессивное человечество», но даже тогда я понимал, что под этим глобальным обобщением подразумевается кое-то в Кремле, и ограниченный контингент резидентов внешней разведки по всему миру. Теперь же есть реальное Мы, вмещающее основное население городов, слушающее мировые новости, пользующееся социальными сетями и смотрящее голливудские фильмы. Да, в основном это жители развитых стран и обеспеченные представители развивающихся, но нас много, и все остальные нам завидуют. Да, нам, не Раше, а нам, причастникам святых даров высокой цивилизации: интернет, соцпакет и толерантность. Хочется сказать Аллилуйя, но это не тот смысловой ряд. Правильней по смыслу говорить «аве Цезарь», или «славься Ваал», или кто там отвечает за глобализацию и мировое господство? Если таков был замысел рептилоибов, если об этом мечтали жидо-массоны, то у них получилось. Огромный мир стал настолько тесен, что появились доселе невиданные явления: мировая экономика, мировая политика, мировая культура и всеобщие верования. Насколько человек интегрирован в мировое сообщество, настолько он проникается этими верованиями, сам того не осознавая. На уровне веры мы можем не соглашаться, но раз приняли, значит уверовали. Это как Лермонтов, который любил все обольщенья света, но не свет. А кого же? Холопов он любил, или мещан? Свет он конечно любил, но будучи снобом норовил плюнуть в тот колодец, из которого только что напился. Так и мы можем отрекаться, не соглашаться, даже протестовать, но только потому, что уже там, в поле коллективного верования. Невозможно искренне возмущаться условиями содержания заключённых, если человек при этом сам не сидит в тюрьме прямо или косвенно, то есть лично он или кто-то из близких ему людей. Сначала человек так или иначе должен оказаться в местах заключения, потом определить там свой статус, а уж после этого гордиться или возмущаться. Поэтому все недовольные и несогласные это те же участники мирового коллективного бессознательного, только в профиль.
Итак, во что мы веруем, и во что верим? Верим в демократию, в победу добра над злом и неуклонный экономический рост. Но за этими простыми вещами стоят более глубокие и не столь очевидные верования, например верование в гендерную толерантность, когда в целом все понимают, что открытая демонстрация сексуальных перверсий, это ненормально, но почему-то соглашаются с обратным. Во что ещё мы верим? Ну например в победу добра над злом, причём добро более экономически развито и оснащено последними технологиями, а зло прозябает в нищете и почему-то несогласно со своей участью. В то же время мы убеждены, что когда сильные побеждают слабых, то это справедливо, особенно когда сильные «наши». Поэтому мы легко принимаем сторону победителя объясняя это тем, что не сразу распознали, на чьей стороне справедливость. Ещё мы не совсем веруем в Бога. То есть мы в него верим, как и положено, это ведь гораздо проще, чем спорить с фанатичными религиозными проповедниками, но пользы от Него никакой. Зато мы свято веруем в Сатану, так как может в целом добро и побеждает зло, но в повседневной жизни обнаруживается иное. Совершенно очевидно, что мы от души чертыхаемся по нескольку раз в день, но если нужно помолиться, то делаем это крайне редко и из-под палки. Любая религия ассоциируется со скукой, морализмом и скудоумием, а вот магия, колдовство, нежить, это забавно, интересно, возвышенно и увлекательно. Ещё мы веруем в урбанизацию, вредную еду быстрого приготовления, лекарства от всех болезней и новости. Мы много десятков лет уже знаем, что всё это неправильно, но оно никуда не девается из жизни, и даже напротив – живёт и процветает, как дело Ленина в брежневской России. И наоборот, мы верим в природу, спорт, диету и победу разума, но как-то вымученно и неубедительно. Дурным тоном в нашем мире считается быть собой и говорить правду, зато притворяться кажется нам не просто полезным, но почти священным долгом каждого приличного человека. Вообще всё природное и естественное для нас неестественно, оно нас напрягает, вызывает брезгливое отвращение, зато искусственное напротив, нам очень мило и приятно. Основное благо для нас с вами, дорогой читатель, это удовольствия, всё то, что снимает тревогу, напряжение и раздражение, поэтому святынями давно признаны калорийная еда, диван и телевизор. Сюда можно добавить лёгкие наркотики, такие как кофе, алкоголь, табак и марихуану, а телевизор с успехом заменить компьютером. Самым главным злом считается смерть, и тот гад, который её изобрёл. Люди что попроще обвиняют в этом злодействе природу, христиане Сатану, а сатанисты Бога, но для всех смерть, это конец получения удовольствий, а, следовательно, зло. Малыми братьями смерти считаются болезнь и бедность, от которых мы бежим как от чумы. Кто попроворней защищается от этих ужасов, подгребая под себя всевозможные земные блага, а кто попроще, уходя в забытие, чтобы не думать о плохом. И конечно, мы очень любим власть и славу, мы называя их популярностью и достойным местом в обществе. Мы желаем себе вечной молодости, непрекращающегося веселья и побольше ярких впечатлений, чтобы всё было красиво и не утомляло. Окружающий мир должен создавать нам хорошее настроение, а иначе зачем он нужен?
Когда-то такое уже было, это напоминает мне ересь альбигойцев, берущую своё начало от философии неоплатонизма, возникшего, в свою очередь, на закате римской империи. Мы веруем, что сейчас расцвет цивилизации, но по аналогии с Римом можно сказать, что мы движемся к закату. Обленились, распустились, зажрались, делать ничего не хотим и нам всего мало. Да, человек учится, работает, но он вынужден это делать под давлением обстоятельств, дай нам волю жить праздно и только потреблять блага, очень многие бы обрадовались такой возможности. Когда-то давно христиане устраивали гонения на неоплатоников и объявили крестовый поход против альбигойцев, тогда христианство отстаивало куда более здоровые ценности, но сейчас это кажется непонятным и диким. Хотя может они на катар крестовый поход устроили, а альбигойцы сами разбежались? Но так или иначе, все еретики, вкупе с булгарами, богомилами и многими другими гностическими сектами, исповедовали лёгкость бытия и веровали в превосходство сладких грёз над грубой реальностью, как и мы сейчас. Теперь уже строгий ислам глядит на нас суровым взором, справедливо подозревая в распутстве и безбожии, тут только и жди крестового похода морально устойчивых харизматичных бородачей с закалёнными трудностями характерами.
М-да, начало было оптимистичным, а зашли мы с тобой, дорогой читатель, в мрачные дебри. А нам этого верования не позволяют, мы суеверно боимся даже рассуждать на подобные неприятные темы, мы должны мыслить позитивно и видеть мир исключительно в радостном свете. Давай отменим всё вышесказанное, притворимся, что ничего этого не было? Скажем себе что-нибудь жизнеутверждающее, уберём из жизни лишний негатив, полистаем глянцевый журнал с ослепительными улыбками богоподобных счастливых людей, или что там сейчас вместо него – Тик-ток, Фейсбук, Инстаграм? А то ересь как-то сама собой написалась, заканчивать нужно с этим, учиться думать правильно и всё такое. Может читатель боится, что увиденного больше не развидить, но есть верное средство, можно сказать «путь джадая», пройденный целым поколением. Итак, записывай рецепт: сначала нужно посмотреть две-три серии телепузиков, потом сезон Богатые тоже плачут, затем шлифануть фильмом со Шварценеггером и сразу заполировать Бандитским Петербургом. На взрыхлённую таким образом почву, прописываю в качестве основного лекарства, регулярно сеять новости CNN, пополам с видосиками от популярных блогеров. Поверь друг, всё как рукой снимет, снова нормальным человеком станешь. В этом деле главное не допускать тишины в голове, чуть что, сразу музыке современную включай, а-то залезут мысли какие-нибудь нехорошие.



Андрей Попов                21.07.2023