Встречи со шпионами - готы в Бауэрцентре

 
 
 
Пусть я буду выглядеть полным идиотом, но я всё же расскажу ещё одну "шпионскую" историю.

Было это летом то ли 2020, то ли 2021 года, а именно того года, когда после этого лета, где-то осенью Американский генерал, опять же, насколько помню, Бен Ходжерс сделал заявление, где-то там у них в западной прессе, что знает как вскрыть оборонительную систему Калининграда. На что в одном из наших ток-шоу было отвечено одним из наших же военных специалистов-экспертов, что в этом случае Россия ответит всей силой наших, Российских, вооружённых сил. Приехал я, стало быть, в Бауэрцентр – наш хозяйственный гипер-мупер супер-бупер маркет. Точнее сказать, один из филиалов компании Бауэрцентр, разбросанных по территории города. Маркеты Бауэрцентра управляются, насколько мне известно при участии, семьи, к сожалению, ныне покинувшего нас, Юрия Михайловича Лужкова. А, может быть, они принадлежат семье полностью. Это мне точно не известно. Этот филиал Бауэрцентра выстроен рядом с фортом Штайн, почти вплотную к нему, к его рву. Это тоже важная деталь.
 
Был тихий день начала, приблизительно второй половины августа, когда отпускное время достигает своего апогея и замирает в усталой летней медлительности. Всё в городе становится тихо, пусто. Приехал я в то время,  когда и вечернее солнце собирается отдохнуть после жаркого дня  и, принимая багряный оттенок, склоняется к основанию небесной чаши, золотя, освещая  её край.
 
Целый день я трудился в гараже, переданным мне в наследство моим вторым отцом. Я разбирал хлам, ремонтировал велосипед и довольно устал. Мне понадобились какие-то инструменты, и я решил их приобрести в одном из близ расположенных хозяйственных магазинов. В первом магазине, «Строителе», я не нашёл то, что искал и поехал в «Штайновский Бауэрцентр». Приехал, поставил велосипед на стоянку, взял тележку и лениво побрёл в магазин. Двинулся я от касс в правую сторону, миновал один пролёт, с инструментами, второй, с чем-то ещё, и так до предпоследней регалии (стеллажи, образующие пролёты).
 
Я хотел свернуть в предпоследний пролёт, но увидел там людей, что-то обсуждавших с продавцом. Они почему-то посмотрели на меня, увидели меня в конце пролёта, как и я их. У меня есть такая привычка, я люблю двигаться по свободным путям – это, наверное, свойственно вообще людям. Например, часто наш народ заходит на велосипедные дорожки, потому что ему кажется, что они свободные, ну, в крайнем случае, пропустил велосипед и иди дальше. Это я замечал на нашем Верхнем озере. По причине данного свойства моего характера, я решил пройти через последний пролёт и повернул в него. Но вот же, как бывает, и те люди тоже зашли в этот же пролёт и двигались мне навстречу. В этот раз никто не хотел уступать – мы двигались друг другу навстречу.
 
Я брёл медленно, слегка как бы наваливаясь на тележку. Мы сблизились. Их было трое: женщина, её спутник и продавец. Я не мог не обратить внимания на их внешность. Женщина высокая, сухая, но не хилая, с белыми истинно арийскими кудряшками, с рубленным готическим носом, как у памятника Шиллеру в нашем городе. Мужчина был похож на поэта Иосифа Бродского: круглая блестящая лысина на большой голове, очки, не худое и не излишне жирное тело, ростом где-то выше среднего. Продавец был брюнет, чуть выше среднего роста с кругленькой немецкой головой, с правильными симпатичными чертами лица, что называется смазливенький, но с широкими плечами, с узкими бёдрами, плотно и правильно сложенный.
 
Я счёл их за сотрудников Германского консульства в Калининграде, за исключением продавца, естественно. Женщина – очевидно, жена консула или его секретарь и, возможно, по совместительству сексуальный партнёр. Я так и представил её кудряшки бьющиеся в экстазе об подушку под её спутником. Посол – это, понятно, посол.

Посол и продавец влезли на стремянку с правой стороны и разглядывали какие-то там рулоны (там начинал образовываться ещё один стеллаж), посматривая и на меня. Вся компания как-то нервничала. Я не мог пройти и остановился у левого стеллажа, устало склонив голову, и даже слегка прикрыв глаза. Я ожидал, что женщина обойдёт меня справа. Она, очевидно, ожидала, что я обойду её по левую от неё руку, слева, между ней и стремянками с двумя её спутниками. Одним словом, мы уткнулись с ней нос к носу. Кстати, ещё одна моя суеверная привычка – я не люблю проходить между спутниками, всякую группу людей я стараюсь обойти боком, словно избегаю чужой ауры.
 
Я приоткрыл глаза – о, Боже! Женщина корчила мне гримасы. Она чавкала губами, при этом нос её двигался, то в одну, то в другую сторону, а глаза таращились. В общем, это была трудно передаваемая игра черт лица. Она явно отвлекала на себя моё внимание от копошившихся её спутников и что-то там такое делавших.
 
Я, со своей стороны, выразил глазами крайнее удивление, оторопел. Вся компания нервно глазела на меня. Наконец женщина, вдоволь накривлявшись, пропустила меня. Переполненный впечатлениями, я, без извинений, без стыда и совести прошёл дальше…
 
Анализ, рефлексия обрушились на мой мозг позже, где-то вечером, особенно, когда я улёгся спать. Я размышлял:
– Если это консул, то мог он быть занят передачей шпионской посылки?
– Мог.
– Бауэрцентр связан с Германией?
– Связан…
Ко всему этому, в форте Штайн, который расположен вплотную с данным филиалом  Бауэрцентра, ранее был организован частный музей.  Музей возглавлял человек с прибалтийской фамилией Лацисс. Сам Лацисс производит впечатление хорошего человека, судя по его репортажам в Интернет, но вдруг и он шпион? Форт может служить убежищем нужных людей и местом хранения шпионской корреспонденции.
 
Кто руководит фортом Штайн в настоящее время, я не знаю.
 
Брюнета «с кругленькой головкой», я повстречал ещё раз у памятника Советским воинам, павшим в боях за Кёнигсберг в Великой Отечественной войне 1941 – 1945 годов. Это было в том же августе, только позже. Памятник расположен на пересечении проспекта Мира и улицы Карла Маркса. Рядом Латышское представительство. В компании четырёх людей в рабочей одежде тот черноголовый немчик (я полагаю тот же, который был в Бауэрцентре) брёл от жилища посольского консула (на улице имени Валерия Павловича Чкалова). Черноголовик остановился перед памятником с выбитыми на граните словами: «Героям павшим в Великой Отечественной войне за свободу и независимость нашей Родины». С улыбающейся мордой он положил руки на плечи своим друзьям и фотографировался, в своих немецких шортах-бриджах, на фоне надписи.
 
Пожилой, довольно старый мужчина, шедший с ними и стоявший в стороне, с опаской одёрнул их:
 
– Вы, что! Пойдём быстрее!
– Да, всё в порядке! – ответствовал немец-черноголовик.
 
Меня они не стеснялись, так как я сам похож на  европейца: литовца, немца, англичанина... Но сам-то я чисто русский.

Ну, сейчас я вам подпорчу настроение, подумал я. Я остановился поодаль на велосипеде и крикнул, что-то вроде:
 
– А ну, пошли на ху.й! Уроды! Уёбы.йте отсюда!.. Пока пиз.ды не получили!..
 
Мне, извините за выражение, хотелось... шлёпнуть их чем-нибудь, но ничего подходящего не нашлось, да и силы были не равны. Но зато матерком я их хорошо приложил, испортил впечатление от фоток.
 
 
Компания сделала вид, что не заметила моих слов и медленно побрела к Латышскому консульству. Откуда они брели, где  они копались, что передавали и кому, передавали ли что-то я не знаю. Мне почему-то кажется, что черноголовик это прибалтиец, потомок одного из немцев, которые осели в Прибалтике после Войны 1945 года: там ведь много такого добра. Кстати, известное рвение Прибалтики в Европу ещё в советские времена как раз с этим и связано, что там осталось много немчуры после войны. Ведь почему Прибалтика так рвалась всегда на Запад после Войны? Да потому, что там остались немцы, эсэсовцы! Не могли же они всю жизнь жить под страхом разоблачения, скрываться от советского правосудия,  живя в СССР, за железным занавесом. Поскольку эти люди более организованы, они постоянно вели подрывную работу, постепенно взяли власть в 1990-е годы, вывели Прибалтику из Союза и после этого уже смогли свободно уехать в Европу. Это, на мой взгляд, главная причины прибалтийского стремления на Запад... Хочу добавить  так же, что зря мы распустили всех этих иностранцев бродить по нашей земле: выбирать себе консульские особняки, путешествовать и тому подобное.
 
 
Вообще, я очень критически отношусь ко всевозможным фотографиям на фоне памятников героям. Если такие фото делают патриоты, значит они пиарятся, собираются использовать эти фото себя на фоне памятников с целью показать, что вот мол я какой патриот, поэтому мне можно доверить пост в государственном аппарате. Так делают карьеристы и, может быть, даже предатели. Если такое фото делают враги, всякие там иностранцы неизвестно какие, то они это делают для унижения подвига наших героев. Не для фотографий памятники установлены. Если молодые люди, дети приходят кататься на скейтборде, велосипеде или отдыхать вблизи, то их просто надо драть ремнём.
 
Я думаю, что в этот тихий август шла активная шпионская деятельность: много вот таких иностранцев шастало по городу. Подтверждением тому и явилось заявление командующего объединёнными вооружёнными силами НАТО Бена Ходжеса о том, что он знает, как вскрыть оборону Калининграда, которое он сделал после этого августа, осенью того же года.
 
Всё это, конечно, глупо. Всё это, конечно, мои домыслы. Но всё равно, как-то это всё странно и подозрительно…