Хроники Крылатого Маркграфа. Кровавое воскресенье

Кровавое воскресенье по-польски

Статья в еженедельном журнале Vrai Crime (Реальные преступления)

Дата: 03 сентября 1949 года

Автор: Николь Ру, главный редактор

Никто не спорит, что по своим масштабам военные преступления нацистов (а также их союзников – в первую очередь, румынских и хорватских) во время Второй мировой войны превосходили преступления всех их противников вместе взятых. Однако не следует и игнорировать преступления последних. Ибо их масштабы были тоже весьма впечатляющими.

Но обо всём по порядку. Мало кому известно, что первое военное преступление во Второй мировой войне совершили вовсе не СС и не вермахт. И даже не сталинский СССР. Его совершили поляки. В мировую историю это преступление вошло как «Бромбергская резня» или «Кровавое воскресенье по-польски».

Третьего сентября 1939 года (на третий день после начала войны между Польшей и Германией и в первый же день Второй мировой войны) в окрестностях польского города Бромберга (ныне Быдгощ) колонна отступавшей польской пехоты была обстреляна из засады. То ли диверсантами абвера (что более вероятно), то ли боевиками из местных фольксдойче (что менее)…

Обошлось без жертв, но польских военнослужащих это взбесило. И так на фронте одни поражения, так ещё и в тылу покоя нет. В общем, бравые паны развернулись и – при полной поддержке местных жителей польской национальности – огнём и мечом прошлись по немецким кварталам города, безжалостно убивая встретившихся по дороге немцев (которым не хватило инстинкта самосохранения, чтобы унести ноги ещё до войны).

Причём зачастую методами, которым позавидовал бы и Джек-Потрошитель. По разным данным, погибло от 100 до 500 фольксдойче (некоторые историки считают, что вообще две тысячи). Включая женщин и маленьких детей.

Это, конечно, не оправдание последующих «художеств» эйнзацгрупп и прочих нацистских карательных органов в Польше (массовым убийствам нет и не может быть оправдания), но всё же некое объяснение чудовищной жестокости оккупационной политики. Операции Танненберг, Акции АБ и так далее.

Немцы, понятно, в долгу не остались и мстили полякам аж до самого конца войны. Причём в тысячекратном размере. Что, конечно же, является тяжким военным преступлением.

Командование вермахта было настолько шокировано «бромбергской резнёй», что в тот же день сформировало особое Бюро по расследованию военных преступлений против Германии и её союзников (Die Wehrmacht-Untersuchungsstelle).

Бюро проработало до конца войны и собрало более тысячи томов документов, в которых с немецкой педантичностью были зафиксированы все обнаруженные факты военных преступлений военнослужащих стран антигитлеровской коалиции (в первую очередь, разумеется, СССР).

Большая часть этих документов впоследствии исчезла. Надо ли удивляться, что исчезли именно тома, в которых зафиксированы военные преступления «доблестной» РККА?

Сотрудниками бюро были исключительно военные врачи и юристы (что автоматически исключало их принадлежность к нацистской партии, ибо военнослужащим вермахта состоять в НСДАП было запрещено законом), которые просто честно делали свою работу.

Возглавлял бюро Герхард Бутц, специалист с мировым именем и безупречной профессиональной репутацией, профессор университета Бреслау, видный судебно-медицинский эксперт, директор Института судебной медицины и криминалистики.

«Отметились» поляки и в Холокосте. Хотя подавляющее число убитых в Польше евреев на совести немецких оккупантов, не менее тридцати погромов учинили польские боевики (которые, вообще-то, с немцами воевали).

Самым крупным и бесчеловечным был погром в Едвабне 10 июля 1941 года, в результате которого погибло более полутора тысяч евреев (при этом бОльшую часть поляки просто сожгли живьём, а остальных убили с нечеловеческой жесткостью, забивая насмерть камнями и палками). Было убито всё еврейское население местечка, включая женщин и детей.

Всего в результате «самостоятельных» действий поляков погибло несколько десятков тысяч евреев. Однако самое ужасное состоит в том, что после окончания войны погромы не прекратились, а продолжались с попустительства теперь уже советской оккупационной армии, а также «народных» властей.

Так, 4 июля 1946 года антисемитски настроенное польское население города Кельце учинило очередной еврейский погром (видимо, Треблинки, Бельжеца, Хелмно, Собибора и Биркенау с Майданеком им показалось мало), в результате которого погибло почти сто евреев, включая детей и беременных женщин. Евреи были убиты с особой жестокостью - поленьями, камнями и железными прутьями.


Колокольцев дочитал статью, задумчиво вздохнул, затем закрыл глаза и откинулся на спинку стула. Ибо вспомнил…

Первыми информацию о Бромбергской резне – предсказуемо – получили в абвере (Аусланд-СД ещё не успела развернуться на оккупированной территории). Заместитель шефа абвера (и близкий друг Колокольцева) полковник Ханс Остер никаких иллюзий по поводу облачённых в фельдграу (хоть вермахта, хоть ваффен-СС) своих соотечественников не питал (ибо абвер).

Как и по поводу фюрера Великогерманского рейха, которого он и его подельники по Сентябрьскому заговору едва не свергли ещё год назад (фюрера тогда спасли Муссолини… и Колокольцев, о чём Остер и не подозревал).

Поэтому он немедленно позвонил другу, почти слёзно умоляя последнего использовать всё своё влияние в рейхе (Колокольцев был личным помощником рейхсфюрера СС по особым поручениям, был близко знаком с Герингом и Геббельсом, а также имел определённое влияние на фюрера), чтобы удержать СС и прочие карательные органы рейха от широкомасштабной ответки.

Колокольцев пообещал другу сделать всё возможное и даже, на первый взгляд, невозможное – хотя и оценивал шансы на успех если не как нулевые, то как близкие к тому.

Ибо уж слишком хорошо он знал перечисленных Остером персонажей (из которых, как ни странно, самым здравым и вменяемым был Генрих Гиммлер, что говорило о многом).

После того, как Остер повесил трубку, Колокольцев немедленно позвонил шефу. Гиммлер его внимательно выслушал – он всегда слушал очень внимательно, никогда не перебивал и не повышал голос – затем глубоко и грустно вздохнул:

«К сожалению, на этот раз ты обратился не по адресу». И объяснил: «Если ты считаешь, что вермахт, который мне не подчиняется, чем-то лучше моих эскадронов смерти…»

Стараниями СД (информационной службы СС) рейхсфюрер был прекрасно осведомлён о прозвищах, которыми вражеская пропаганда наградила эйнзацгруппы СС.

«… то ты очень сильно ошибаешься. Он хуже. Намного хуже. Ибо мои эйнзацгруппы действуют в строгом соответствии с заданиями и протоколом, а эти персонажи палят и будут палить – налево и направо. Нимало не задумываясь, ни в кого они палят, ни нужно ли это вообще… ни о том, какими будут последствия их безудержной пальбы… причём для них же, в конечном итоге»

Сделал многозначительную паузу – он это умел – и продолжил:

«Все решения по умиротворению Польши принимает фюрер… собственно, он их уже принял. Я и мои люди – лишь исполнители и не более того. Моего мнения он не спрашивал и не спрашивает – а пытаться его переубедить и бесполезно, и себе дороже выйдет…»

Колокольцев грустно вздохнул: «Увы». Ибо имел дело с Гитлером не раз и не два – и потому был полностью согласен с Гиммлером. Однако счёл своим долгом предупредить шефа:

«Я родился и вырос в Польше. Я знаю эту страну и этот народ – я много лет жил среди них. И потому совершенно ответственно заявляю – результаты этого вашего умиротворения окажутся прямо противоположным желаемым…»

Сделал многозначительную паузу – он тоже это умел – и продолжил: «Эти массовые убийства, концлагеря и прочие террор и репрессии так озлобят население, что через год-полтора у нас земля под ногами гореть будет…»

Гиммлер спорить не стал: «Очень может быть – тем более, что не один ты придерживаешься этой точки зрения. Но я никак не могу на это повлиять – я получил приказ… или вот-вот получу и буду вынужден выполнять…»

«А сам-то ты что по этому поводу думаешь?» - в высшей степени заинтересованно спросил Колокольцев.

«Ничего не думаю» - честно признался рейхсфюрер. «Думают аналитики СД и абвера и мой помощник по особым поручениям. Гейдрих иногда думает – не зря же его моим мозгом называют – хотя в последнее время он больше управляет, чем думает. А я только выполняю приказы фюрера – нравятся они мне или нет…»

«Фюрер так ненавидит поляков потому, что они оттяпали у Германии жизненное пространство?» - осведомился Колокольцев.

«Не поэтому» - спокойно ответил Гиммлер. «Чехи тоже приличный кусочек оттяпали, однако там ничего подобного и близко нет – и не будет…»

«Тогда почему?» - искренне удивился Колокольцев. Рейхсфюрер объяснил:

«Фюрер очень трепетно относится к жизни, здоровью и благополучию немцев – где бы они ни проживали. Особенно к жизни гражданских – ибо это солдатам умирать положено, а каждая смерть немецкой женщины или ребёнка для него событие чрезвычайное…»

Сделал очередную многозначительную паузу – и продолжил: «Даже нескольких десятков погибших от рук местной сволочи немецких женщин и детей было бы достаточно, чтобы он принял убийственные решения. А погибло – за время независимости этого ублюдочного государства – несколько тысяч. Не говоря уже об изгнанных, ограбленных, изнасилованных… и общей кампании антинемецкого террора…»

Колокольцев вздохнул: «Я понял»

«Ладно» - ободряющим тоном произнёс рейхсфюрер. «Я тебя понял. Ничего не обещаю, но постараюсь использовать свои рычаги влияния на военных, чтобы они вразнос не пошли. И своих попридержу, а то есть у меня… энтузиасты».

И повесил трубку.

Гиммлер, как обычно, слово сдержал. Эйнзацгруппы СС самоустранились от ответных мер за Кровавое воскресенье, а «дело о Бромбергской резне» было передано куда положено – в органы военной юстиции.

Которые провели нормальное полицейское расследование, результаты которого были переданы в специально созданный военный трибунал. За участие в событиях "кровавого воскресенья" перед судом предстали 876 человек – однако к смертной казни через расстрел был приговорён лишь каждый девятый - 87 мужчин и 13 женщин.

Приговор обжалованию не подлежал, поэтому был приведён в исполнение немедленно. Ещё 80 человек были расстреляны в течение нескольких дней по приказу военного коменданта города генерала Вальтера Бремера… и, собственно всё – на этом ответка закончилась.

Жители Бромберга очень легко отделались – видимо, без вмешательства рейхсфюрера СС действительно не обошлось. Ибо по неписаному правилу, репрессии проводились по принципу 10:1, причём виновность или невиновность значения не имели – поэтому число жертв составило бы не менее тысячи человек.

К сожалению, на общую «кампанию по умиротворению» оккупированной Польши Гиммлер повлиять не смог… или просто не захотел.

Результаты оказались ужасающими…