Учительница русского Глава 26

Варвара не знала, как обсудить с Лесей произошедшую ситуацию, как даже просто подступиться к такому разговору, а главное - зачем? Возможно, и нужно было приструнить младшую сестрёнку, но Варя изначально чувствовала себя бессильной что-либо изменить в нынешних убеждениях Леси. Но главное: ей руководила обида от того, что всё распалось, стоило прийти трудностям, и сестра, если ещё не предала её, непременно предаст, когда для этого сложится подходящая обстановка. Поэтому вместо разговора по душам Варя предпочла уйти в глухую оборону и начала усиленно вырабатывать план, как ей поступить в сложившихся реалиях.

Ей и самой начало казаться, что драка Николая с Ульрихом послужила лишь предлогом к аресту; на самом деле история эта замешана на более крутых дрожжах. А посему, Варя вдруг поняла, что ей не справится, угоди она в этот замес. Более того, ей казалось, что она уже в этом замесе, но до сих пор, как глупая муха, не понимает, что влипла, и вместо покаянных молитв ещё надеется, по незнанию и наивности, полизать сахар из липкого теста.

Тревога возросла до критических отметок. Варя стала опасаться оставаться дома одна, ровно, как и выходить на улицу. Если ещё несколько дней назад разговоры о предосторожности исходили только от матери, а Варвара слушала их и исполняла волю родительницы, чтобы ту не расстраивать, то теперь ей самой сделалось не на шутку страшно. Она не знала, что ожидать от вчерашних добросердечных соседей, повсюду виделись шпионы и предатели. На улице ей казалось, что за ней постоянно кто-то следит, хотя она тут же отмахивалась и старалась убедить себя, что не того она полёта птица, чтобы приставлять к ней индивидуальных сыщиков. Если её подозревают в чем-то, могли бы уже схватить и допросить. Может, - возникала вдруг слабая надежда, - о ней действительно забыли? Может, все эти страхи - лишь плод её разыгравшегося воображения?

Так или иначе, жить в постоянных сомнениях и страхах становилось всё невыносимее. Если их семью объявят врагами народа, что ей будет от этого? Варе ещё не приходилось с этим сталкиваться, поэтому она не могла вообразить всей тяжести грядущих последствий. Вот Николай, он знал об этом статусе не понаслышке, но, известный молчун, никогда не распространялся об этом жене, оберегая её от лишних треволнений. А теперь его не было рядом, чтобы подсказать и направить, - и Варе приходилось думать за двоих и вообще за всю семью.

«Я - враг народа». Она попыталась примерить на себя этот ярлык, и ей даже смешно стало, как это она, столь незначительная вошка, - и вдруг враг всей громадины советского народа! Собственно, как так случилось? Вот живешь себе, живешь, радуешься небушку и солнышку, муравья на дороге боишься раздавить, ждёшь, когда уползёт… Втайне проливаешь слёзы при виде лошадиных глаз. Странно, но глаза животных неизменно повергали Варвару в воспоминания о безвозвратно ушедшем мире её детства, когда были живы бабушка и Ксения. Тогда она была совсем юной, и мир вокруг был открытый, тёплый, понятный, осиянный совсем другой мерой бытия, великими смыслами, - совсем, как лошадкины глаза. Чем дальше, тем менее понятным становилось, что за мир её окружает и зачем она здесь. И вдруг она, потерявшаяся сама в себе, утратившая ориентиры, в чем-то - слишком мягкая и несмелая, где-то - непростительно деликатная, - она враг! Варвару это изумило, позабавило и даже насмешило, хотя в её ситуации человеку должно быть, наверное, не до смеха.

«О себе не переживаешь, подумала бы хоть о престарелой матери, о детях…» Да, вот чья судьба доводила Варю до отчаяния. Ни своей головушки ей было жаль, а своего сынишку, у которого ещё вся жизнь впереди, и её можно круто изломать этим незаслуженным марательным «сын врагов народа». Веля тоже под ударом; как бы ни хотелось держать его под своим крылом, если это крыло придут ломать, мальчику не уберечься от лагеря для несовершеннолетних. Что это за лагеря, Варя знала только понаслышке, но ничего хорошего это название, конечно, не сулило. Вильгельма срочно нужно было переправлять на родину, и Варя решилась, наконец, как можно незаметнее прокрасться в консульство и попросить фрау Мейер-Гейденгаген о протекции для маленького немца.

Но перед тем, как туда отправиться (Варя выбрала вечер будущей среды), она составила в сарае, где их никто не мог услышать, такой разговор с Юрой, который помогал ей снимать дрова с высокой поленницы.

- Юронька, может так статься, что я однажды не вернусь домой…

- Что? Почему? - мальчишка мгновенно юркнул вниз и уставился на мать огромными, испуганными глазами. - Нет, я не хочу…

- Не перебивай меня, пожалуйста! Дослушай до конца и пообещай, что сделаешь, как скажу. В этом случае ты должен будешь пойти по этому адресу, - Варя вложила в карман сыну заранее заготовленную бумажку с адресом и каким-то именем. - И сказать, что ты остался сиротой, отца не знаешь, пришёл из Бакчара, добирался на перекладных. Мать, скажешь, ушла в тайгу за ягодой и не вернулась, - видно, столкнулась с диким зверем. Документы твои не знаешь где. Там тебе помогут.

- А что там? - испуганным шёпотом спросил Юра.

- Детский дом. Скажешь ещё, что зовут тебя Юра Масленников. Настоящую свою фамилию забудь и ни при каких обстоятельствах не называй, хорошо? Бабе с дедом, а тем более Лесе, ничего не говори. Я сама бабу предупрежу.

- А Вельке? Что будет с ним?

- А Веля?.. Если он до тех пор будет у нас, возьмёшь его с собой, скажешь, младший брат Ваня Масленников. И присматривай за ним, не выпускай из вида… потому что… - Варя с трудом говорила из-за комка, подступившего к горлу. - Потому что он, возможно, останется твоей единственной родной душой в мире…

Юра тихо плакал, не понимая, почему мама просит его уйти из отчего дома, уйти не на прогулку, не на месяц и даже не на год, - а навсегда, забыв при этом всех родных и свой адрес. Что такое должно произойти, отчего он будет вынужден это сделать? - не укладывалось в голове девятилетнего парнишки. Он хотел было возразить матери, но она посмотрела на него на сей раз строго и поднесла палец к его дрожащим губам, прерывисто выпускающим обрывки дыхания в морозный воздух сарая.

- Ты - старший, Юра! Вильгельм, при всей его деловитости, сущий младенец. Ты должен будешь позаботиться о нём и всё ему объяснить.

Продолжить чтение http://proza.ru/2023/07/25/1175