Бабье лето

   Ночью в гости к округе заходил дождь. И непросохший ещё войлок неба гляделся поутру неряшливо, покуда солнце не заявило об своих правах на небосвод. Утомляя не ведающей меры настойчивостью летней порой, в осенний день солнышко радует так, как никогда в иное время. И виной тому - его некстати взявшаяся скромность, а помехой - неблагодарная привычка к хорошему. Но осенью солнце и впрямь кажется слишком мало, коротко и холодно.

   Впрочем, птицы несказанно рады ему, и умеют доказать то. Едва настоянный на полыни рассвет приоткроет занавесь ночи, вдруг принимаются они петь. Неодинаковые их голоса, тем не менее, слажены, и  рождается такое ... не чувство, но догадка, предвкушение, - будто бы едет кто куда-то со своим походным погребцом, в котором хрустальные стопки, да рюмочки, и перезванивают они, ударяясь боками друг об дружку, тихо и нежно.

- Ох, да осторожнее ты, любезный, чай не дрова везёшь... - Слышит возница временами, да куда уж ему, не волен он в той дороге. Какова есть, по той и везёт.

  А кажется, только что, не далее, как вчера, там и там было видно, как толпятся пролески, с их головками в детских чепчиках, что покоятся на мягких подушках маминых зеленых объятий...

   Выбился пух из перины ночи, всё небо в перьях облаков. Округа до часу немногословна. Ни чечётки дождей, ни распевок ветра, ни благодарного малому гомона пернатых. Лишь калина цветёт бархатом крыльев ночных бабочек бесшумно, да летучие мыши кромсают туман, ни от кого не таясь.