Есть такая профессия родину защищать

- Товарищ преподаватель начальной военной подготовки! 10А класс средней школы № 6 к проведению урока построен. В классе 36 человек, отсутствующих нет. Дежурный Александр Кузнецов.
- Рапорт принял! Класс, в колонну по одному становись! Направо! В кабинет за направляющим шагом марш!» Так начинался каждый урок начальной военной подготовки – не в классе, а в коридоре, где учащихся встречал учитель в форме военного лётчика с майор-скими погонами. Безукоризненный вид боевого офицера, подтянутость без показушности, выправка без солдафонства предопределяли требовательность такого же уровня и к подопечным. Каждая деталь внешнего вида преподавателя – от начищенной обуви до идеальной стрижки – говорили о порядке не только во внешнем форме, но и о полной гармонии этой самой формы с его внутренним миром. От учащихся он, естественно, требовал, не уставая, такого же внешнего вида и порядка на уроке. Если мальчишки и девчонки причёсываются и прихорашиваются перед зеркалом, значит, сейчас – НВП. У мальчиков – обязательный галстук, аккуратный пиджак, отутюженные брюки, начищенная сменная обувь. Так вырабатывалась привычка к аккуратности, требовательности к своему внешнему виду и поведению.
Ребята входили в кабинет НВП, и первое, что видели,  плакат, содержание которого вынесено в заголовок очерка: «Есть такая профессия – Родину защищать».
Школа была обычная – средняя, общеобразовательная. Необычным был учитель – майор
ДОЛГОВ НИКОЛАЙ ФЁДОРОВИЧ –
фронтовик, подробности военной биографии которого из-за личной скромности его не знали даже многие коллеги. Когда началась Великая Отечественная война, Коле Долгову было всего 16. В 17 его направили учиться в Саратовское училище связи. В 18, в 1943 году сразу же был отправлен на фронт связистом. С боями шли через Карпаты, затем – по Чехословакии. Там и встретил Победу. Но война для него не закончилась 9 мая. Они добивали фашистов на территории Чехословакии, где враг продолжал сопротивляться. 11 мая погиб его лучший друг, и последними его словами были: «Коля, Победа!»
После войны служил в Закавказье, в Ахалкалаки. Через год, как примерному солдату, ему дали направление в Балашовское лётное училище (позднее – БВВАУЛ).
В 1949 году женился, в 1950 родилась дочь Галя, в 1952 – сын Юра. После окончания училища летал, затем до 1961 года был инструктором, учил летать молодёжь. Обучил около 100 курсантов. С 1962 года – начальник штаба эскадрильи, впоследствии – секретарь парткома полка. С этой должности его отправили служить в Германию, где прослужил до 1972 года. В 1972 был демобилизован в звании майора. Жил в городе Балашове Саратовской области. Военкомат направил его на работу в школу № 6 военруком, где он и проработал до 1982 года.
К орденам и медалям, заслуженным не только в своей стране, но и в странах, которые освобождал в составе 237 стрелковой дивизии сначала. Первого, а потом Четвёртого Украинского фронта относился уважительно, надевая их в особо торжественных случаях. И обязательно - при проведении школьных военно-патриотических мероприятий. Многочисленные награды располагались на груди обладателя в строгом соответствии с регламентом. И в этом тоже был порядок! Всё вместе это вызывало нескрываемый интерес и восторг не только у будущих воинов…
Парадоксально, но человек, приглашавший ветеранов, знавший многое из их фронтовых биографий, никогда не рассказывал о своих подвигах! Его приглашали, дарили цветы, но никто не догадался записать его собственную военную историю! Довольствовались его лаконичными выступлениями на праздничных мероприятиях. Опыт военно-патриотического воспитания майора Долгова можно и нужно было обобщать! Он знал, пожалуй, историю каждого из 93 ветеранов, проживавших в микрорайоне школы, всех фронтовиков шефствующего комбикормового завода. Организовывал шефство пионеров и комсомольцев над ветеранами. Руководил акциями «Красные звёзды героя», «Ветеран живёт рядом». Школьный музей Боевой и Трудовой Славы был лучшим в городе. Сколько благоговения, почтения было в поведении ребят, когда по торжественным дням они возлагали цветы к Вечному огню в собственном музее, созданном вместе с учителями и, прежде всего, с Н.Ф. Долговым! Такое отношение не возникало само по себе. Оно воспитывалось годами, изо дня в день, каждым словом, каждым делом, всей деятельностью педколлектива и в первую очередь – военным руководителем школы. У подростков воспитывались лучшие качества защитников и патриотов Родины, уважительное отношение к подвигам старшего поколения.
Боевая биография нашего героя, безусловно, заслуживает внимания и должна быть запечатлена. Но мы пока рассказываем о его роли в патриотическом воспитании нескольких поколений выпускников школы.
Он воспитывал своим внешним видом, как уже было замечено, каждым своим поступком. Это был стопроцентно пунктуальный человек. И это – не чиновничья перестраховка, это – офицерское понятие об обязательности и порядочности.
Да, он выполнял то, что было предписано руководством страны и распространялось на все школы Советского Союза. Так же, как у всех – военно-спортивные игры «Зарница» и «Орлёнок». Смотры строя и песни. Вечера для подростков «Вперёд, мальчишки!», для старшеклассников – «А ну-ка, парни!». Разница была в том, что на его мероприятия все шли с удовольствием. Секрет притягательности для ребят заключался именно в том, как это делалось!
Стоило посмотреть на школьный муравейник, когда начиналась подготовка к смотру строя и песни. Классы превращались в юнармейские отряды и подчинялись не председателям советов отрядов и не комсоргам, а командирам. В клубе выходного дня (КВД) самыми популярными и многочисленными были секции и кружки военно-патриотической на-правленности: барабанщиков, флаговых, стрелков, вокалистов (для смотра строя и песни), военных журналистов, санинструкторов, поваров и пр. Никто не хотел уходить домой.
В день смотра, на который приглашались ветераны Великой Отечественной войны, школа бурлила: парадная одежда, за малейшие погрешности в которой снимались баллы, цветы гостям. В коридорах и классных комнатах мальчики надраивали обувь до блеска принесёнными из дома щётками и бархотками. Девочки поправляли банты и фартучки.
Как удавалось военруку покорять ребят и постоянно удерживать около себя? Он не привлекал администрацию, чтобы организовать народ на очередное мероприятие. Никого никуда не «загонял». Не грозил двойками. Не суетился и никогда не повышал голос. Он увлечённо работал сам. Знал, чему и как научить. Подростки чувствовали в нём бывалого человека, хоть он и не изображал перед ними героя. Дети вообще, как известно, психологи – будь здоров!
Около него всегда было много добровольцев-помощников. Как сейчас бы сказали, волонтёров. Вместе создавали макеты для уроков НВП (военного городка, плаца, театра боевых действий, тренажёры), построили собственный тир. Ещё до призыва ребята знали уже и армейские порядки, и уставы, и в полевых сборах участвовали без халтуры, и даже в настоящих казармах ночевали. Учились и воинскому братству, умению приходить на помощь в трудной ситуации. Делалось большое, нужное дело: выпускники Николая Фёдоровича были готовы к службе в армии и морально, и физически. И шли служить без опаски, даже не пытаясь «закосить» от армии. Не служить было стыдно!
Именно боевой офицер, старший товарищ и учитель Долгов воспитал у своих подо-печных потребность и умение защищать Родину. Так что плакат в кабинете – не просто часть интерьера. Помнится, довелось присутствовать на одном из открытых уроков на-чальной военной подготовки. Николай Фёдорович спросил у восьмиклассников, что, по их мнению, значит – Родину защищать? И, выслушав версии учащихся, осторожно подвёл к тому, что защищать – не значит только сражаться с оружием в руках. Защищать – это ещё и предотвращать возможность нападения. Если противник сознаёт, что народ, против которого он собирается воевать, образован, постоянно совершенствует свои знания и боевую подготовку, он крепко задумается, стоит ли рисковать, если победить не полу-чится? Только хорошо подготовленные, образованные, сильные и смелые страшны врагу.
Говорил всё это Николай Фёдорович голосом, очень похожим на голос известно в СССР диктора Левитана. Глубокий, сильный, спокойный тон убеждал, завораживал, мобилизовал. Не удивительно, что сотни выпускников школы стали профессиональными защитниками Родины, и ещё сотни честно и с достоинством отслужили срочную службу. О них Долгов, как правило, знал, гордился, постоянно обновлял, пополнял стенд «Есть такая профессия…».
В детстве ему подарили балалайку. Он быстро и самостоятельно научился играть на ней. Во время войны ребята подарили ему трофейную гармонь, которую он тоже освоил самостоятельно. И только позже был куплен тульский баян, с которым он не расставался всю жизнь.
Голос, кстати, служил Долгову как инструмент не только на уроке и во время проведения мероприятий. Он не отказывался участвовать и в учительских смотрах художествен-ной самодеятельности. Использовался его талант чтеца-декламатора, но, равно – исполнителя-баяниста и певца. Стихи он читал проникновенно. И пел он замечательно! Когда звучал его голос, даже самые равнодушные к искусству люди умолкали и обращались в слух:
А мы с тобой, брат, из пехоты.
А летом лучше, чем зимой.
С войной покончили мы счёты,
Бери шинель, пошли домой….
Возможно потому, что войну-то он действительно прошёл будучи пехотинцем, связи-стом.
Трудно было ожидать от этого строгого (не хмурого, не злого!) человека, что раз-вернув меха своего любимого баяна, на котором он играл, как профессиональный музыкант, он вдруг запоёт… частушку! Да, в его обширном репертуаре были не только серьёзные пес-ни и романсы, но и просто россыпь народных музыкальных шуток. Школьный баян стоял в учительской (его брали на уроки и репетиции учителя музыки), и после уроков не часто, но можно было попросить Николая Фёдоровича спеть или просто поиграть. Так же, как и его голос, сам он обладал особой притягательностью, чувство такта никогда не изменяло ему. В принципиальных вопросах он был непоколебим, но отстаивал свои позиции исключительно дипломатично. Если же считал, что человек всё равно его не поймёт, не пытался убедить, видимо, руководствуясь золотым правилом: «Лучший ответ глупцу – молчание». И его молчаливый, даже не демонстративный, уход от спора действовал!
Не знаю, удалось ли набросать портрет обаятельного, но не слащавого, умного, но не подавляющего знаниями, очень аккуратного, но без болезненной щепетильности человека, каким его знали все.
Таким его видели окружающие. И не только в школе. Его преданная супруга Нина Степановна, с которой они прожили много-много лет, на моё удивлённое замечание по поводу того, как её мужу даже после грязной работы, например, ремонта в школе, работы на строительстве тира, генеральной уборки, удаётся оставаться чистеньким, как будто он не ра-ботал вместе со всеми, а в стороне стоял, только улыбнулась. А потом призналась: «Ему и на службе, куда бы нас ни забрасывала судьба, через некоторое время неизменно присваивали одно и то же «звание» - Коля Чистенький!» Потому, наверное, что в любых условиях он, прежде всего, обустраивался с максимальным комфортом, наводил порядок, и никогда этому принципу не изменял. Но, никому и в голову не приходило обвинять его в чистоплюйстве. Кто-то мог не разделять его позиций, не следовать за ним, но смеяться или критиковать – никогда.
Кстати, до самой зимы, а если не было скользко, то и зимой, он ездил на… велосипеде. Да, обыкновенном велосипеде, даже без моторчика. Он, конечно, мог купить автомобиль. Пусть не шикарный, но всё же. Но он отшучивался: «Здоровье берегу. Какие нервы нужны, чтобы обслуживать машину! Да ещё выхлопными газами дышать. А я – на свежем воздухе, кручу педали – такая зарядка – проехать полгорода в одну сторону, потом столько же – в другую».
Зарядкой он занимался ежедневно, до того, как садился на велосипед. В военном го-родке, где он жил, были и стадион, и турники у каждого дома. Однажды приболела спина – радикулит. Подлечился в госпитале, а потом, по совету доктора, навсегда включил в ком-плекс утренней гимнастики турник. Занимался в любую погоду, каждый день.
Удивительно, что не навязывая никому своих пристрастий и принципов, Николай Фёдорович умел организовать личностное пространство в ареале пребывания очень рацио-нально. Это касалось не только школы. Долгов более 50 лет прожил одной семьёй, в одной небольшой квартире, со своей матерью и тёщей. Обе умерли в очень преклонном возрасте – далеко за 80. На вопрос, как удавалось уравновешивать взаимоотношения четырёх женщин (две матери, жена и дочь), Николай Фёдорович ответил: «Бывали трудности. Но, если гром-кие голоса на кухне не утихали дольше, чем позволяло приличие, заходил и мирно объявлял: «Уважаемые женщины! Через 10 минут я вернусь, и рад буду видеть вас всех улыбающимися». И что, действовало? А как же! Ведь прожили же столько лет. Они что, боялись каких-то санкций, жёстких мер? Да нет, просто знали, что я не терплю непорядка. Когда сын привёл невесту, женского полку прибыло. Этому пополнению все были рады: Евгения оказалась замечательной, и быстро полюбилась всем.
Николай Фёдорович в военной форме не очень виделся другим. А между тем, он очень любил речку, имел небольшой катер, часто выезжал на рыбалку и за грибами. Там, на природе, по-настоящему отдыхал от людской суеты, работы, семейных забот. После официального выхода на пенсию он с удовольствием принял предложение стать директором лодочной станции. Станция была для частных маломерных судов, порядка там не было до прихода нового директора никакого. Конечно, порядок был наведён.
Ветеран войны и труда, замечательный человек, боевой офицер, готовился отметить 90-летие. Но прямо накануне празднования 70-летия Великой Победы его не стало.  Похоронив свою Нину в 2004 году, он так и остался один. А ведь в пору активной жизни он вызывал интерес у женщин. О таких женщины говорят: «Интересный мужчина». Он нравился многим. Светлоглазый блондин, хорошего роста, с особой военной выправкой, приятными манерами и не изменяющим ему никогда чувством такта. Да ещё музыкант, певец и декламатор – такие всегда под прицельным взглядом у женщин.
Уже ушли в отставку офицеры – его бывшие воспитанники. Но помнят своего на-ставника. Гордятся дружбой с ним бывшие коллеги-учителя. Время немилостиво к здоровью и жизни. Но, слава Богу, оберегает от забвения память о тех, кто этого достоин.
Да, есть такая профессия – Родину защищать. И будет всегда, пока существуют госу-дарства и границы. Но, к сожалению, нет теперь в школах профессии, а значит, и людей, ко-торые учат её защищать. Развал в армии в 90-ые годы начался именно с этого – с развала образовательной системы и школьной, и военной. Удар был точным: не допустить полноценной подпитки вооружённых сил квалифицированными, преданными Отечеству кадрами. Майор Долгов, прошедший войну, кадровый офицер, понимал, что это – если не вопиющая глупость руководства, то преднамеренное злодейство. А сокращение срока службы в армии до одного года означало, что и в армии будущих бойцов не научат должным образом защи-щать Родину.
Мальчишки всегда любили играть в войну. И военно-спортивные игры, как проводил их Николай Фёдорович, помогали ребятам реализовать свои воинственные порывы, вы-плеснуть энергию направленно, без жертв и негативных последствий. Для юношества эти игры – самая действенная форма воспитания мужества и патриотизма. И обучение владению оружием – не бандитским, а настоящим, боевым, не в подворотне и потаённых местах, а под руководством опытного военного, в процессе направленного воспитания – единственно верное решение. Майор Долгов придавал этому первостепенное значение. Не только мальчики, но и девочки с удовольствием соревновались в сборке и разборке винтовок и ав-томатов.
Военно-спортивная игра – это не разовое мероприятие. В нашей школе она растягивалась на весь год. Ведь при подведении итогов учитывалось многое – начиная с общих показателей юнармейского отряда в учёбе, спорте, шефской работе с ветеранами войны, систематичности подготовки по юнармейским специальностям до качества выступления во время смотра строя и песни. А выход на масштабную игру за город – это уже финал. С палатками, кострами, полевой кухней, санинструкторами, журналистами, освещавшими всё происходящее. Весь антураж военно-полевого лагеря обеспечивал военрук по договорённости с командованием ШМАССа. Будущие сержанты «взаимодействовали» с юнармейцами и во время игры, а, фактически, учений.
Тот, кто пытается очернить практику военно-патриотического воспитания в советской школе, клевещут! Проработав без малого 40 лет в школе, могу смело сказать, что сложившаяся система – это хорошо продуманная, целесообразная и крайне увлекательная форма устройства детского коллектива. И сегодня, когда общество и государство лихорадочно ищут идею, способную объединить, создать новую организацию для юношества - идея патриотизма и готовности защитить Родину – наилучший вариант. Не спешите упрекать автора в милитаристских устремлениях. Первичность благополучия полиса над личными благами – идея, как минимум, древних греков, которые сознавали, что могут быть спокойны и счастливы только тогда, когда защищены от внешних угроз. Из этого происходит и стремление сохранить внутриполисный мир и дружбу, как залог непобедимости. Всё это хорошо известно. Но кто-то упорно многие годы пытался заставить нас забыть прописные истины. Цена забвения может оказаться слишком дорогой.
Когда я утешала коллегу Долгова, что всё вернётся, Николай Фёдорович грустно усмехнулся: «Я не сомневаюсь. Ленин, конечно, нынче не в моде, но в этом-то он точно прав: государство только тогда чего-нибудь стоит, когда оно умеет защищаться». Боюсь, что до этого я не доживу. Но, это – не главное. Главное, чтобы страна жила. Как там таможенник Верещагин сказал: «За державу обидно».
Время пришло. И седой ветеран может с удовлетворением отметить, что молодёжь вновь обращена к подвигам предков, учится защищать Родину. Внедряются в практику, пока, правда, очень робко, кадетские и казачьи классы. Хорошо. Только делать это нужно смелее, разнообразнее, масштабнее и … быстрее!
7 марта 2015 г. В. Ильина
При подготовке очерка использованы материалы из семейного архива семьи Долговых, любезно предоставленные Долговым Ю.Н. и воспоминания учащихся и коллег-учителей СШ № 6 г. Балашова.