Прихожая

Тускло светит над дверью небольшой фонарь. Дверь тоже светится, так как она застекленная и в следующем за ней помещении горят как будто яркие лампы. Стекло фигурное, сквозь него не видно предметов, а лишь преломляются и искажаются какие-то вещи, расположенные за дверью.

Тускло светит фонарь. Но он не освещает того пространства, которое расположено перед дверью. Темное, без световых бликов, это пространство как будто поглощает своей темнотой все: тени, звуки, цвета и даже запахи. Глухо. По ощущениям понятно, что пространство огромно и замкнуто. Но где его стены, потолок, пол, наконец? Зачем оно – пространство? Иногда оно бывает сияющим парадным подъездом, ожидающим дорогих гостей! Но теперь здесь темно.

Это прихожая.

Если придвинуться вплотную к светящейся двери и прижаться носом к стеклу, то можно различить яркие цветные пятна, они движутся, исчезают, появляются новые, но ни звука не доносится из-за двери. Абсолютная тишина.

Нет, не абсолютная! Тут кто-то сопит, но увидеть в темноте это существо не представляется возможным. Правда, оно не страшное, даже хочется с ним заговорить.

– Ты кто?

– У-уф… Я – твоё второе Я.

– А, понятно! Это с тобой приходится постоянно спорить. А почему ты в темноте сидишь? Шла бы в комнаты.

– А почему «шла»? Женский род?

– Ну, раз ты моё второе Я, то и «шла».

– Вот именно, второе Я. Будьте добры, без ошибок. Средний род.

– Мне всё равно. Я вообще сюда заглянула случайно, хотела посмотреть, кто тут собрался. Так ты одно?

– Ну, конечно, случайно заглянула, а как же, именно случайно. Тут еще есть какие-то завсегдатаи, но они невидимые и молчат.

– А они хотя бы слышат нас?

– Тебя, скорее всего, не слышат. А меня слышат. Кстати, ты их тоже слышишь и даже можешь увидеть, когда их узнаешь.

– Кто же это? Х-м-м…

– Сейчас спросим. Молодой человек, вы что тут делаете?

Что-то шевельнулось в глухой темноте, потому что на движение пространство как-то отреагировало.

– Вы меня помните?.. Мы с вами сидели на соседних местах в театре, вы попросили у меня программку и посмотрели мне в глаза с таким удивлением. Я тогда подумал, что мы знакомы? Где-то виделись? Или я вам понравился? Я думал об этом всё второе отделение.

– Господи, ничего такого не помню…

– Когда спектакль окончился, я рискнул еще раз на вас посмотреть. И вы опять удивились! Вы вернули программку и поблагодарили: «Спасибо!» Я решил не выпускать вас из виду до последней возможности, мне вы тоже очень понравились, как раз мне такие нравятся. Такие спокойные и как бы простые. Как бы! Но у меня нет опыта…

– А что за спектакль? Когда это было?

– Давно уже, давно. Наверно три или четыре года уже прошло… Я не помню. Я помню удивленные глаза, мне бы их увидеть еще раз. Но где найти такие глаза…

– Да, бывают такие люди: один раз увидишь, а потом всю жизнь помнишь… Но я-то не помню встречу в театре!

– Раз он находится здесь, значит, помнишь.

– А-а… Да-да. Да! Худенький парень в очках с толстыми стеклами? Такой хрупкий и тонкий, весь длинненький. Да-да… Я подумала, что у него в глазах одиночество, даже стекла не могли это скрыть. Когда я спросила про программку, у него слегка покраснели скулы. Почему? И очки как-то блеснули… Но почему столько лет? Пора давно забыть!

– Нет, значит не пора. Значит, есть мечта.

– Какая мечта?

– А ты подумай хорошенько. Ведь уже который месяц сидишь в прихожей и в комнаты не идёшь.
 
– Замолчи, второе Я! С тобой я это уже обсуждала.

– Ну и что же, что обсуждала. Я с тобой могу всё обсудить, для этого я и есть. А думать всё равно только тебе.

– Наверно, глаза были разумные. Потом юноша – и вдруг на спектакле, причем один. Почему?

– Я смог дойти за вами до гардероба, хотя людей было очень много и все старались первыми протиснуться. Но мне удалось встать в очереди за вами. Я почувствовал ваши духи, сухие и легкие. Мне такие всегда нравятся. Сухие и легкие.

– Что же это такое! Я тогда испугалась, что парень увяжется за мной и захочет познакомиться. Еще этого мне не хватало!

– Когда вам подали плащ, вы не посмотрели на меня. Специально. Я понял, что всё пропало. Ничего не будет.

– Господи, а ведь я тоже была одна, пошла в театр почти случайно, просто обещала маме… Почему же так? Я всегда одна и ненавижу тех, кто так же одинок, как и я! Почему?

– Потому что ты боишься. Ты боишься, что все поймут, что ты одна. Но это и так все понимают. Ты хочешь кого-то крутого, а необходимого не замечаешь.

– Вы стояли на остановке, а я всё не мог уйти, хотя мне ехать не нужно было, я живу рядом. Думал, замечу, в какой троллейбус вы сядете, и так буду думать о вас, когда узнаю маршрут троллейбуса, куда он ходит.
 
– Это была, конечно, плохая идея. Я внутри разозлилась, подумала: что за слежка. Но вдруг юноша резко сел в подошедший автобус и уехал. А я осталась.

– Стало понятно, что это плохая идея, но просто уйти я не смог, постеснялся и сел в случайный автобус. Потом обратно шел пешком до дома.

– Когда парень уехал, я подумала, что же в моей жизни есть? Учёба, мама, иногда прогулки по набережной с Иркой. Но она соглашается только тогда, когда есть у нее нужда душу свою излить. Это, конечно, занятно, но лично я ей неинтересна. Иду поддакиваю, вопросы задаю. Да, её подруги сволочи, мать жадная, парень изменяет, скорее всего.

– Так почему ты никак не забудешь того тоненького юношу в театре? Почему помнишь?
 
– Всё очень грустно. Мне кажется, я виновата перед ним. Наверно, первый раз в моей жизни я была кому-то нужна, кроме мамы. Кто-то потянулся ко мне, а я… струсила. Я хотела бы его еще раз встретить. Прошло много времени, и я не помню, как он выглядит. А у него ведь чудесные глаза. Такой юноша был в моей жизни всего один. И всё.

Тишина.

– Тут в прихожей еще какая-то тень. Её ты прекрасно знаешь и долго не забудешь. Это ненаглядный Влад!
В темном пространстве сразу ярко выдвинулся крепкий парень с уверенными глазами. И какими-то конкретными и острыми. Да, это Влад. Он был виден очень хорошо, даже слишком! Ого! Казалось, что он может заполнить всё пространство перед дверью, он значительно превосходил своими размерами дверь!

– Мы обсуждали эту персону неоднократно. Это твоя любовь, бессовестная и безответная. И что ты в нем нашла! Расчетливый, или, как сейчас говорят, рациональный, прижимистый халявщик. Куча «хвостов» после сессии, скорее всего, так диплома и не получит. Хотя неглуп. Зачем он тебе?

– Да, всё правда, всё правда. Но…

– Однажды я решил тебя обнять. Так, в качестве благодарности за шпаргалки. Жуть, ну и худая же ты. И вообще, не моё. Какая-то заковыристая, непростая. Не люблю заумных, баба должна быть простой. В меру, конечно. Но простой, ясной. Я еще в школе определил, что с отличницами можно крутить любовь, только чтобы иметь выгоду. Причем отличницы всегда готовы! И ведь всё понимают, шельмы, но всё равно – готовы!

– Слышишь? А ты таскаешься за ним как пришитая: лекции тебе, лабораторные тебе, все что хочешь – тебе!.. А он за любой девкой увяжется. Кроме тебя.

– Мне не надо замуж, мне хотя бы просто так. Я же на всё готова!

– Что значит просто так? Ты видишь, этот Влад дальше прихожей продвинуться не хочет? Дверь вообще не для него.

– Какая у тебя скучная физиономия, не знаешь даже, про что спросить. Хоть бы хамкой была, и то лучше. Вежливая. Всегда на занятиях.

– Он напрасно меня боится, я его ничем обязывать не буду. Лишь бы… Я знаю, что во мне ему дальше прихожей незачем. Ну и что из этого? Я же не прошу ничего.

– Мне сейчас тёлки нужны только для расслабона. Выпить, покувыркаться – вот что! Я еще молодой, мне развлекаться нужно, а не вот это всё – тупая романтика. Ладно, какая-нибудь статусная женщина, тогда романтика имеет смысл. Но такую женщину встретить – ой как непросто! Я бы и женился даже на такой.

– Какая статусная женщина! Этому Владу не хватает обычной харизмы, наглости мужской. В голове пусто, такие не цепляют.

– А мне нравится. Мы идеально друг другу подходим, он просто еще не повзрослел. В человеческих отношениях материальная сторона не главное.

– Послушай, зачем себе врать. Влад прекрасно просекает, что с такими, как ты, просто не бывает. Только драмы и трагедии. Даже если ты молчишь. Скажи ему за это спасибо! Ему ты зачем? У тебя машина или отдельная квартира есть? Вот и заткнись со своей любовью. Такие, как Влад, любят только за это, а не за конспекты и решенные контрольные работы. Что ты еще можешь дать? Какая такая «любовь»!

– А лучше всего мужская компания. Можно в баскетбол или футбол сыграть, можно косячок прикурить, можно на чьей-то хате в групповушке оторваться. Это я понимаю – весело!
 
– Я давно хочу, но… Влад же не отпускает, опять просит – конспекты, лабораторные… Значит, я ему нужна?

– Расповадила, он своей выгоды никогда не упустит. Это тебе надо оторваться. Посмотри, что у тебя творится за дверью! Сидеть в прихожей  и не иметь воли разобраться в собственной библиотеке или мастерской, я уж не говорю о кладовке, куда сложила и все свои надежды, и планы на будущее. Любовь!

– Молчи! Я имею право забить на всё. Я не понимаю, хочу ли я вообще жить свою жизнь. Если она похожа на панельную квартиру, зачем она мне! Если не будет любви, то в моей жизни никогда не будет дворцовых сводов, волшебных парков! Ни-когда! Нет никакой интриги, никакой загадки! Как и в тех комнатах, пропади они пропадом!

– Подожди, а юноша в театре? А мечта?

– Какая мечта? О чём? Всё надоело! Я честно старалась жить по правилам, всё успевать, я надеялась, что счастье все-таки есть. Оно есть только у таких, как Влад и Ирка!

– Откуда у тебя эти правила?

– Мама?

В огромной глубине темноты, почти на горизонте сознания резко вспыхнула звезда – далёкое-далёкое лицо мамы. Оно стало оживать, приближаться, раскрылись её глаза. Мама всегда смотрит озабоченно, как будто внутренне требует чего-то.

– Ты давно перестала пускать маму дальше прихожей, даже в библиотеку. Ты не хочешь, чтобы она знала о твоей жизни хоть что-то.

– Мне нечего маме сказать. Кроме претензий.

– Разве нет любви? Куда же она делась, ведь ты раньше говорила, что мама – твой лучший друг. Она единственная, кто тебя не предаст.

– Я люблю ее только в прошлом. В настоящем с ней тяжело.

– Она что-то требует? Она всё время молчит, чтоб тебя не сердить.

– Конечно, требует. Хоть и молчит. Жить по принципам. Ставить цели, искать любимое дело. Она думает, что дело может наполнить смыслом мою жизнь. А я с этим не согласна! Мне не нужно дело, мне нужна любовь! Любовь мужчины, а не матери.

– Я понимаю, доченька, ты стала взрослой. Нужно потерпеть, мне потерпеть. Еще чуть-чуть, и ты станешь специалистом. Может быть, ты уедешь куда-нибудь работать, мир огромный. Если мы не расстанемся, я потеряю тебя навсегда. Когда-нибудь ты захочешь опять увидеть меня, захочешь заговорить со мной. Я буду ждать.

– Послушай, дворцовые своды только для свободных людей. Волшебные парки для мечтателей и странников. А кто ты? Разве правила сделали тебя пленницей? Разве цель в жизни – это клетка? А может быть, любовь – клетка?

– Любовь не может быть клеткой. Я отпускаю своего ребенка – иди вперед, будь сильной. Оставь меня в своей прихожей, рядом с влюблённым юношей. Я еще могу пригодиться…

– Тебе решать, что за этой дверью – прекрасные дворцы или малогабаритная квартира. А то и грязная общага. Ты не пускаешь никого дальше своей прихожей, потому что…

– Молчи, я сама! Я вспомнила. Всё вспомнила.

– Только ты…

– Я.