Копашуха!

      После начала перестройки, КСП, клуб самодеятельной песни, снова начал набирать силу. По всей стране начали образовываться клубы, люди опять стали ходить в лес на слёты. Легально заработал Грушинский фестиваль, что между Самарой и Тольятти. И вот друзья позвали меня на очередную “Грушу”. А я тогда вообще никак не был знаком с “КСП”, да и в походы ходил всего пару раз и не дальше Московской области. А тут Самара, поезд, палатки. В общем интересно, я согласился.
  Мы должны были ехать все вместе, но в последний момент, человек который покупал билеты, передумал меня брать и взял кого-то из своих друзей, а мне предложили самому добираться. Я приехал на вокзал, отстоял длиннющую очередь, за билетами. А оказалось, что билетов в плацкарт не было, только “СВ”, люкс за тридцать рублей штука, как сейчас помню. Но так хотелось поехать, что я купил. Потратил все деньги, а ещё электричка. А обратно? Эх, где наша не пропадала. Я тогда ещё не знал, что во время проведения Грушинского фестиваля контролёры в эту электричку не ходили. Она была битком забита лохматыми людьми с палатками и гитарами, все проходы были завалены рюкзаками и там с кого-то штраф стребовать было проблематично. Но я не знал и ехал на авось.
  Сел в поезд, первый раз в жизни самостоятельно, зашел в своё купе. Всего два места, зеркала. Красота. Интересно, кто же будет моим попутчиком.
  Сдвижная дверь дёрнулась и рывками начала открываться. В купе просунулась симпатичная девичья голова.
  -Пятнадцатое место здесь?
  Я икнул.
  -Да, здесь.
  -О, значит мне сюда. Она с опаской и вопросом взглянула на меня.
  -Да, да, -сказал я, - сейчас помогу.
  Я вскочил и начал помогать ей втащить свой чемодан.
  Наконец всё было готово, и мы сели друг напротив друга.
  -Оля, - сказала она, - еду с комсомольского слёта, проходил в гостинице “Орлёнок”, что у дворца пионеров. Хочу карьеру в комсомоле сделать.
  -Пётр, -сказал я, - еду на Грушинский фестиваль авторской песни, первый раз.
  -О, “Груша”, ни разу не была, он ведь запрещён вроде?
  -Да нет, разрешили уже.
  -Прикольно, а вы, ты не могли бы выйти, я переоденусь.
  -Конечно, конечно, -ответил я и пошёл в тамбур покурить.
Вот это да, подумал я, первый раз еду куда-то далеко и сразу такое приключение. Я сглотнул, а девушка-то ничего.
Я покурил и пошёл обратно. Постучался.
  -Заходи.
Она уже была в домашнем халате, волосы собраны в хвостик, раскладывала на столике всякие вкусности.
 У меня заурчало в животе. Я только утром завтракал, а уже дело шло к вечеру. Оля всё разложила и посмотрела на меня.
  -Сходи чаю попроси.
Я пошёл, заказал чаю, вернулся. Она уже ела бутерброд.
  -Присоединяйся.
 Я сел, осторожно взял бутерброд с колбасой, начал есть, глядя в окно.
  -А меня папа называет “Копашухой”, говорит, что я копаюсь, долго всё делаю. Он у меня партийный работник, у нас в Чапаевске в горкоме сидит. Быстрый такой.
  -А у меня папа в МГУ работает, зам. зав. кафедрой, никуда не торопится.
Мы посмеялись, проводница принесла чай, мы попили с печеньками и стали готовиться ко сну. Я опять вышел покурить, она разобрала постель, свою и мою, разделась, легла. Я пришёл и лёг тоже.
Мирно болтая под стук колёс, мы с “Копашухой” доехали до темноты. В окне мелькали станции, освещённые фонарями, вскрикивали встречные поезда, мы заснули.
 Снился мне почему-то папа, который никуда не торопился. Он стоял с томиком Толстого в руке и напутствовал меня.
  -Ты главное не торопись, всё идёт своим чередом, всё само собой сложится.
  Я проснулся, всё также стучали колёса, всё также мелькали фонари на станциях.
  Не торопись. А я и не тороплюсь, всё равно завтра расстанемся.
Я тихонечко встал, надел кеды и хотел пойти покурить. Обернулся, “Копашуха” смотрела на меня.
  -А ты меня не бросишь? - вдруг спросила она.
  -Не брошу, не брошу, спи уже.
  Она опустила голову и закрыла глаза. Видно во сне сказала, не просыпаясь.
 А я пошёл курить.
   Утром она проснулась первая, ей надо было раньше  выходить и начала собираться. Я лежал и делал вид, что сплю.
  -Петь, пойди покури, - тихо сказала она, - я оденусь.
  Я пошёл. Вообще, как-то скомкано мы расставались, как будто между нами ночью что-то было. В глаза друг другу не глядели.
   А ведь не было ничего. Или было, что-то воздушное, эфирное, то, что нельзя потрогать и похвастаться.
  Я помог ей дотащить чемодан в тамбур. Поезд остановился. Она обернулась ко мне, взяла пальцами верхнюю пуговицу моей штормовки.
  -Ну, прощай, - сказала она грустно.
  -Прощай, -ответил я, - может свидимся ещё.
  Она вышла, на станции её кто-то встречал, я подал чемодан.
        Не торопись!
    Больше мы не встретились.   
        Я часто езжу мимо того места, где была гостиница “Орлёнок”. Именно там был последний съезд комсомола, на котором было принято решение о самороспуске. Сейчас гостиницы вообще нет, снесли, будут строить очередной бизнес центр.
  Ушла эпоха, а мы остались. Как там сложилась жизнь у “Копашухи”?  Как-то, наверное, сложилась. А я почему-то её помню, 20 лет прошло.
    Я не торопился, папа!