Хроники Крылатого Маркграфа. Мартовские Иды

03 марта 1945 года

Тюрьма Плётцензее

Берлин, пока ещё Германская Империя

Холод был просто дикий. Нет, это вовсе не было изощрённым издевательством над узниками-смертниками, просто стараниями англо-американской (а теперь ещё и советской) авиации поставки угля даже в святая святых Третьего рейха – его карательную систему – упали практически до нуля.

Бывший группенфюрер СС, бывший генерал-лейтенант полиции, бывший рейхскриминальдиректор, бывший начальник V управления РСХА (криминальная полиция), бывший президент Интерпола Артур Небе был человеком военным ещё с времён Первой мировой войны (которую прошёл, как говорится, «от звонка до звонка») и потому даже такой дикий холод переносил стоически, как и подобает офицеру германской армии.

Тем более, что терпеть оставалось недолго. Хотя активного участия в совершенно бездарно организованном (и потому бездарно провалившемся) путче 20 июля 1944 года он не принимал (путч был подавлен ещё до того, как Небе и его люди успели к нему присоединиться), его фамилия всплыла на допросах в гестапо, после чего ему пришлось бежать из правительственного квартала Берлина, как говорят в России, «обгоняя звуки собственного визга».

Предательство (а участие в путче было именно этим самым, как ни крути) генерала СС было событием настолько из ряда вон выходящим, что за его поимку объявили неслыханную награду – аж миллион (!!!) рейхсмарок, а Гитлер (по слухам) заявил, что «с этого подонка следует живьём содрать кожу».

Кожу с Артура Небе, естественно, сдирать никто не собирался (пропаганда союзников очень сильно преувеличивала жестокость палачей нацистской Германии). Ему была уготована несколько более «гуманная» казнь.

На обещанную награду (которая в реальности составила всего-то полсотни тысяч марок) польстилась некая Адельхейд Гоббин - сотрудница берлинской полиции и бывшая любовница Небе, которую он имел глупость бросить, да ещё и крайне грубо (с чисто солдатской прямотой).

По её доносу Небе был арестован 16 января 1945 года, однако по непонятной для него причине его судили лишь через полтора месяца – 2 марта. А до того на него особого внимания не обращали, видимо понимая, что после полугода нахождения в бегах информационная ценность генерала для гестапо равнялась нулю, других дел было чуть более, чем по горло, а людей катастрофически не хватало – всё пожрал фронт.

Судила его так называемая Народная судебная палата рейха - высший чрезвычайный судебный орган Третьего рейха – к тому времени уже почти неотличимая от печально знаменитых сталинских «троек» и «специальных судебных присутствий».

Заседание было неимоверно скучным, ибо блистательный доктор Роланд Фряйслер (что занятно, в прошлом член РКП(б) и даже советский продкомиссар), который руководил этим, с позволения сказать, судом в течение двух с половиной лет (и превращавший каждый процесс в яркое и незабываемое шоу), был ровно месяц назад убит американской авиабомбой прямо во время заседания.

Нынешний председатель – Вильгельм Кроне – прекрасно знал, что правление его временное (десять дней спустя его сменит – правда, ненадолго - Харри Хаффнер), а приговор известен заранее, и потому просто, как говорится, «отбыл номер».

Приговорив Артура Небе к смертной казни через повешение. Причём особое - по личному приказу фюрера предателей вешали на рояльной струне, прикреплённой к крюку для мясных туш.

Небе был, разумеется, прекрасно осведомлён о том, что его ожидает именно такая смерть (ибо этот способ повешения применялся в рейхе уже почти три года). Но это его нисколько не напугало, а даже развеселило.

Ибо в очередной раз продемонстрировало проcто потрясающее невежество «фюрера германского народа» - на сей раз в самых элементарных вопросах физиологии человеческого тела.

Да, действительно, в отличие от англо-американского способа повешения (т.н. long drop), смерть наступает не практически мгновенно, а через 15-20 минут (а иногда и через полчаса)... но практически мгновенно происходит потеря сознания. После чего казнимому уже без разницы, сколько длится умирание – хоть сутки, ибо он или она всё равно уже ничего не чувствует.

Как ни странно, Артур Небе был готов к встрече со Всевышним (к данному моменту у него не осталось ни малейших сомнений в Его существовании). Ибо всю свою для того времени и своего рода занятий весьма уже долгую жизнь (в ноябре ему стукнул полтинник) всегда и везде следовал не приказам начальства, а чувству Долга.

Как Небе оный понимал, разумеется. Долга перед Германией, Европой... да и всей человеческой цивилизацией, на самом деле. Ошибался, да, конечно – а кто не совершает ошибок, да ещё в столь сложных ситуациях... которых в его мире в его время было аж по нескольку раз каждый Божий день. Поэтому и ожидал попадания не в Ад, а в чистилище (крещёный в лютеранской церкви, в последнее время Небе всё более и более тяготел к католичеству).

Однако Всевышний был не готов к встрече с Артуром Небе. По крайней мере, пока. В этом бывший группенфюрер (если такие бывают, конечно) убедился буквально через секунду после того, как открыл глаза (он периодически их закрывал, чтобы давящая обстановка тюремной камеры не мешала его философским рассуждениям).

Прямо перед ним, на привинченной к полу табуретке (сам он сидел на кровати, закутавшись в тонкое одеяло) сидела и в высшей степени приветливо улыбалась абсолютно незнакомая ему женщина.

Причём не просто женщина, а женщина потрясающей, оглушительной, неземной, неотмирной красоты. За-человеческой, не-человеческой красоты, ибо такую красоту даже самые совершенные человеческие существа произвести на свет попросту не способны.

Одета женщина была тоже необычно. И вообще необычно, и необычно для просто арктически холодной (день был неожиданно морозным для раннего берлинского марта) камеры смертников.

Ярко-алый пиджак (в стиле СС-Хельферин, надо отметить), чёрная юбка несколько ниже колен (аналогично), белоснежная блузка (и это тоже), чёрные чулки и чёрные туфли.

Небе не просто потерял дар речи, а в самом прямом смысле остолбенел. Настолько остолбенел, что не мог даже пошевелить даже мизинцем. Ибо этого просто не могло быть... потому что не могло быть никогда.

Буквально минуту назад её не было – а теперь она есть. Женщина в гражданском – в мужском отделении тюрьмы. Даже не в униформе тюремщицы, хотя и для тюремщиц «мужская территория» была запретной зоной.

«Меня зовут Лилит» - спокойно и неожиданно доброжелательно представилась Совершенная. «Это никак не связано ни с какой религией – просто не такое уж и редкое ассирийское имя»

Странно, но на ассирийку она была непохожа совсем. Она была вообще не похожа ни на кого – женщина без национальности. И её немецкий, хотя и безупречный... был каким-то иномирным. Ибо не соответствовал ни одному из известных Артуру Небе диалектов, а ему по долгу службы полагалось их знать все.

Совершенная между тем продолжала:

«Я та самая Сила... точнее, представляю ту самую Силу, на которую работал – и работает - хорошо известный Вам Роланд фон Таубе. Ныне без пяти минут группенфюрер СС фон Таубе...»

Небе продолжал ошарашенно смотреть на неё, по-прежнему не в состоянии даже пошевелиться – не то, чтобы произнести хотя бы слово

Лилит продолжала:

«Собственно, я здесь именно по его просьбе. Вы были абсолютно правы – он действительно вытащит Вас из могилы... пусть и моими руками»

Неожиданно усмехнулась и ещё более неожиданно добавила:

«Кстати, Вам большой привет от Лиса Пустыни...»

Это уже не лезло вообще ни в какие ворота. Ибо хоть в то время Небе и был в бегах, но дело было настолько громким, что звук дошёл и до его убежища.

Легендарный Лис Пустыни – генерал-фельдмаршал вермахта Йоханнес Эрвин Ойген Роммель – был (несправедливо, как очень хорошо знал Небе) обвинён в причастности к путчу 20 июля и был принуждён лично фюрером к самоубийству в обмен на сохранение репутации и неприкосновенность его семьи.

Лис Пустыни покончил с собой 14 октября 1944 года, приняв цианистый калий. Официально было объявлено, что генерал-фельдмаршал Роммель погиб в результате тяжелого ранения, полученного в автомобильной аварии во время инспекционной поездки.

По приказу Гитлера, Роммель как национальный герой Третьего рейха был похоронен со всеми воинскими почестями. 18 октября 1944 — день его похорон — был объявлен днём национального траура.

Совершенная неожиданно расхохоталась. А затем объяснила вконец ошарашенному группенфюреру:

«Мы с Роландом... не только с ним, но это неважно... в общем, мы решили, что позволить генерал-фельдмаршалу совершить самоубийство было бы неправильно. Со всех точек зрения...»

Сделала многозначительнейшую паузу и продолжила:

«... поэтому мы аккуратно заменили цианистый калий в ампуле на препарат, который лишь имитирует смерть...»

К (очередному) своему величайшему изумлению Небе, к нему вернулся дар речи:

«Погружая человека в состояние клинической смерти на длительное время...» - неожиданно даже для самого себя выпалил он.

Лилит кивнула: «Что-то вроде того»

Небе ещё более неожиданно продолжил... точнее, продолжил вдруг проснувшийся в нём (до сих пор) лучший криминалист Европы:

«А потом вы поменяли труп – благо морги стараниями томми и янки забиты под завязку - и вернули фельдмаршала к жизни?»

«Приятно иметь дело с профессионалом» - улыбнулась Совершенная. «Именно так и было»

И, не дав Небе опомниться, протянула ему небольшую капсулу:

«Вам нужно это проглотить. Через пять минут в Вашу камеру войдёт тюремщик, который вызовет врача... который констатирует смерть от сердечного приступа...»

Вполне естественный диагноз, учитывая, как всю жизнь Артура Небе, так и (особенно) последние её месяцы и дни.

«... а остальное уже наша забота»

Небе повиновался. Всё произошло именно так, как и предсказывала Совершенная. Немного поразмыслив, тюремное начальство решило (во избежание лишних вопросов, тем паче расследований) сообщить «наверх», что смертный приговор предателю приведён в исполнение (аналогичная формулировка была вписана и в свидетельство о смерти, выданное официальной жене группенфюрера).

Подмена тела прошла (как обычно) без сучка и задоринки, после чего «официальный труп» группенфюрера был сожжён в тюремном крематории.

Когда Небе проснулся, он обнаружил себя сидящим в весьма удобном (при этом громадного размера) кресле. Кресло располагалось примерно посередине внушительного размера гостиной. Из громадного окна (странным образом нетронутого бомбёжками) открывался роскошно-умиротворяющий вид на немаленькое озеро.

«Где я?» - автоматически спросил группенфюрер, обводя взглядом гостиную.

Напротив него на диване и в двух прилегавших к нему креслах удобно устроились пять человек – трое мужчин и две женщины.

Трое из пяти были ему уже знакомы – Лилит, Роланд фон Таубе (облачённый в фельдграу с петлицами пока что бригадефюрера и погонами пока что генерал-майора полиции)... и легендарный Лис Пустыни - Эрвин Роммель. Последний был одет (разумеется) в мундир генерал-фельдмаршала вермахта.

«Марта Эрлих» - представилась одетая в серую форму СС-Хельферин ослепительной (хотя и не столь совершенной, как у Лилит) красоты блондинка чисто арийской внешности лет тридцати пяти или около того – хотя кто их там знает, этих женщин... «Известная также как Мария Орсич...»

Ни первое, не второе имя не говорили группенфюреру ровным счётом ничего.

«Граф Вальтер фон Шёнинг» - представился коренастый широкоплечий мужчина элегантно-аристократической внешности. То ли итальянской, то ли французской... но точно не немецкой, не австрийской - да и не швейцарской тоже. «Широко известный в очень узких кругах как граф Антуан де Сен-Жермен...»

Ни французское, ни немецкое имя графа Артуру Небе тоже ничего не говорило. Последнее было несколько странно, ибо одет граф был в фельдграу с погонами полковника и петлицами обер-фюрера СС (и с ромбом СД на рукаве).

А старших офицеров РСХА в таких званиях Небе знал поимённо. Видимо, граф был одним из тайных помощников рейхсфюрера СС Гиммлера, о которых в Крипо судачили многие... только вот никто никогда их живьём не видел.

На его вопрос предсказуемо ответила Лилит – которая явно верховодила всей этой в высшей степени странной компанией.

«Вы находитесь на берегу озера Большое Ванзее в Берлине на территории Виллы Вевельсбург...»

А вот это уже Артуру Небе говорило многое... только вот он никак не мог связать в своей далеко не глупой и весьма информированной голове загадочно-мистический замок СС близ Падерборна в Вестфалии и виллу в Ванзее.

Совершенная между тем продолжала:

«Вам – как и всем нам – здесь ничего не угрожает, ибо вилла эта невидима для человеческого взгляда...»

Как ни странно, Небе отнёсся к этому заявлению совершенно спокойно. Впрочем, после своего чудесного спасения и воскрешения Лиса Пустыни из очень даже мёртвых он поверил бы и не в такое...

Однако кое-что необходимо было уточнить. Но группенфюрер не успех произнести ни звука – Лилит его опередила, явно прочитав его мысли.

«Нам – это вашим новым работодателям. Обществу Чёрного Солнца. Мы немного подумали и решили, что в послевоенном мире человек вашего опыта, знаний, навыков и личных качеств будет нам весьма полезен...»