Чужое наваждение

Мистика

В очередной раз выйдя из обсерватории, Резников  направился по склону горы в поселок Кореиз. Идя по петляющей тропинке, научный сотрудник размышлял о замере расстояния от Земли до Луны. Становилось все темнее. Резников торопился обойти памятники тавров, где были искорежены, разбитые плиты, разграблено все то, что принадлежало таврам.  Хорошо зная тропинку, Резников каждый раз почему-то возвращался к древнему Таврическому поселению. Силы тьмы и страха вошли в сердце. Резников все больше стал нервничать от того, что какой-то неведомой силой древнее обитание тавров не отпускало, а поглощало в среду давно живших древних людей. На очередном круге замешательства и растерянности Резников увидел женщину в белом одеянии. Женщина безмолвно стояла у разграбленного места воина. Пугливо вздрогнув от таинственной незнакомки, Резников попятился подальше от нее, чтобы спрятаться за густые кусты. Поняв, что молодой человек боится, незнакомка показала ладонью знак открытости и вежливости.   

Алина пренебрежительно протянула исписанную тетрадь стихов Вадиму.
- Почти все ваши стихи прочла, - и затем она сделала длинную паузу, размышляя о
чем-то своем.
- Что можете сказать о них? - Резников с тревогой вглядывался в румяные щечки молодой девушки.
- Про ваши стихи? Не могу ответить однозначно, но они не совсем лаконичны, мне кажется.
Резников увидел за долгие дни встреч на лице Алины спокойно равнодушие.
- Мы сможем с вами о новизне стихов поговорить на скале Айвазовского, - проговорил он
- Вы о чем? - Алина удивленно посмотрела на романтичного поэта,- займитесь лучше рисунком.
Молодой человек знал, что Алина вновь уедет в Ялту, чтобы встретиться с другим, и
это его беспокоило.

Вечерами Вадим занимался живописью. Окно выходило в старый сад, где напротив цвел чарующий абрикос с розовыми лепестками. Полюбовавшись прелестью дерева, Резников безудержно, в бешеном порыве, начал делать зарисовки карандашом. Чтобы как-то разнообразить мир от усталости и скуки, пришлось живописные картины на стене менять местами. Послышался стук в дверь. Наверное, показалось? Может, это Алина с вечерней прогулки приехала? Как только стук прекратился, внезапно мозаичная тарелка с рельефом фараона, восседающего на троне, сорвавшись с петли, с грохотом разбилась на мелкие части. Вадим почувствовал холодную волну в комнате. Наступила тягостная тишина. Чтобы успокоить как-то нервы, Вадим налил в стакан воду. Поверхность воды в стакане стала активно вибрировать. Карандаш в руке неосознанно водил по бумаге и писал на неизвестном языке. Автоматическое письмо давало знание об математиматических формулах. Вадим в полной мере осознал, что передача знаний уводила его от назойливых мыслей об Алине. Написав несколько листов переданной информации, Вадим поглядел на художественный портрет Алины.

Однажды она сказала, что живет между двумя огнями. «Сколько еще времени будет гореть между нами огонь? - терзался он мыслями. - Кажется, что ее жестокая игра, а порой капризная и надменная мне по душе. Пусть бессонная тревога по ночам дает мне определенный импульс на мотивацию. Для пламени необходима свежая струя, иначе костру не гореть. Немилость женщины и ее горького поучения не купишь в магазине, но это будет осмысленным трамплином продолжения жизни. Горькое и сладкое, терпкое и кислое - хороший рецепт для встряски. Надо дождаться выхода этой поступательной ситуации, которая еще не дошла до дна. На холодных и горячих отмелях всегда образуются мелкие песчинки золота. Когда мое страдание подойдет к завершению, подойду к утреннему зеркалу и сбрею бороду. Улыбнусь себе и скажу: я достойно выполнил мне данное предназначение. Тогда по-настоящему я стану свободным человеком», - Вадим вновь поглядел в окно, чтобы порадоваться цветущему абрикосу. Возле цветущего дерева стояла в белоснежном платье женщина. Волна страха повеяла на художника.

Совсем недавно незнакомка показала знак открытости рукой, теперь ее пронзительный взгляд внимательно вглядывался в обиталище одиного художника. Зачем пришла? Для чего? Вадим резко задернул плотную штору, чтобы больше ее не видеть, но по случайности или неосторожности штора сорвалась и слетела на пол. Художник вновь поглядел на безмолвное лицо незнакомки, которое не выражало каких-либо эмоций. Вадим стал истово молиться, глядя на небольшую иконку на столе.
Тишина продлевала невыносимое чувство страха и беспокойства. Быстро одевшись, Вадим бежал к морю... Страх неведомой силой гнал вперед! Туда, где волны давали полноценную жизнь! Где было просторно и легко дышать. В одиночестве художник встретил восходящее солнце. Впервые в жизни он почувствовал себя счастливым человеком. Уже не было ни печали, ни страха.
Вадим по-настоящему понял, что его жизнь свободна от предрассудков и манипуляций,  что он будет сам выражать свою волю без заблуждений и страха.