Глава 2. Лейтенант де Менвиль

  - Сжечь все к дьяволу! – гневно прокричал Антуан де Менвиль, - Давайте, шевелитесь!

  Конные аркебузиры вверенного шевалье де Менвилю эскадрона Перигорского полка незамедлительно выполнили его команду. Они обложили амбары деревни Андриво сухой соломой и поднесли факелы. Огонь разгорелся быстро и легко, а солдаты уже спешили к господскому дому, в котором укрылся мятежный шевалье де Андриво вместе со своей семьей. Вот уже почти час перигорцы пытались выкурить непокорного дворянина, но тот надежно держал оборону, умело отстреливаясь из окон. Некоторых солдат ранили, а их враг не получил ни царапины. Лейтенанту де Менвилю стало очевидно, что прямой штурм не даст никакого результата, а потому он решил использовать огонь.

  Перепуганные жители деревни сидели по домам, из окон наблюдая за бесчинствами протестантских солдат. Но на войне, как на войне. Солдаты притащили пучки соломы и факелы к торцу господского дома, со стороны которого не было окон. Сухая трава занялась легко и быстро, почти без дыма, но позже, когда пламя перекинулось на стену, дым повалил густым белым столбом. С удовлетворением Менвиль услышал крики и возню в загоревшемся здании:

- Быть наготове! Сейчас мы выкурим этих лис из норы, - прокричал он.

  Отряд аркебузиров ждал на конях, когда двери, наконец-то, распахнулись. Шевалье де Андриво с отрядом из 10 человек выскочили из дома и помчались к конюшням. Они отстреливались от преследователей с отчаянием обреченных. Лейтенант не желал рисковать своими перигорцами, а потому велел действовать острожно. Так и вышло, что мятежные католики смогли добраться до конюшен и вскочить на коней. Преследователи дали залп из аркебуз, но только ранили беглецов, никого не убив. Громко ругаясь, Менвиль велел не продолжать погоню. В конце концов, его отправили собрать недоимки по налогам, а этим Андриво пусть занимается губернатор. Пламя в господском доме потушили, растащив стену. Перигорцы ворвались внутрь, хватая все, что плохо лежит. Менвиль лично следил, как куча изъятого добра во дворе становится все выше.

- Вот, Жиль, именно так мы и ведем дела, - проговорил он сидящему рядом корнету.
 
Тот кивнул, наблюдая за действиями солдат. Менвиль в очередной раз удивился, что Жиль де Ланнель – младший брат нового графского сенешаля в Перигоре, Арман-Жана де Ланнеля – совсем не похож на своего родственника. Он был проще в общении, стремился добиться успехов в службе своими заслугами, а не заискиванием, к тому же оказался весьма неплохим всадником и стрелком.

  Солдаты увязывали добычу в тюки, используя найденные здесь же шторы и простыни, и привязывали их к седлам. Что же, самое время вернутся в город. Амбары Андриво догорали, наполняя воздух дымом с запахом сена. Из окон глядели озлобленные жители деревни, но никто не решался выйти против протестантской кавалерии.

- Эскадрон, по коням! – прокричал Менвиль. 

  Ему еще предстояло подсчитать награбленное, чтобы не дай бог не отдать губернатору лишнего. Служба протестантских солдат оплачивалась не слишком хорошо, а потому они никогда не были против дополнительного заработка.
В городе Менвиль первым делом отправился в казармы вместе со своими солдатами. Все было спокойно, завтра утром ожидали прибытия нового губернатора, которого лейтенант хорошо знал. Еще лучше он знал его жену – маркизу де Монтобер, с которой успел побывать ни в одной опасной переделке. С тех самых пор, как сапог с порохом при непосредственном участии де Менвиля снял проклятие с рода Монтобер, их с маркизой связывала самая верная дружба. Еще тогда в замке на холме, когда раненый ныне губернатор де Монферан отправил отряд перигорцев во главе с тогда еще корнетом Менвилем, навести порядок на землях Монтоберов, а заодно сопроводить маркизу в земли ее исчезнувшего супруга, нормандец проникся уважением к этой отважной женщине. Агнеса не побоялась бросить вызов грозному мужу, сгубившему до нее шестерых жен, и выйти победительницей из этой борьбы. Стоит ли говорить, некогда суровый сеньор ныне не скрываясь обожал свою супругу. А еще, по слухам, у них родился наследник. Нужно поздравить… Как раз для такого случая лейтенант приберег колье черного жемчуга, конечно, изъятое у католиков, но никому не обязательно об этом знать.

  В казармах было шумно. Второй эскадрон отдыхал после ночи дежурства, когда прибыли парни Менвиля. Он быстро сориентировался и занялся подсчетом добытого в Андриво. Вышло неплохо. Помимо налога, который пойдет губернатору, солдаты смогут получить как минимум по двадцать пять ливров. Солидно, при их жаловании в 80 ливров в месяц. Что же, этот отлично начавшийся день, так же отлично закончится в «Сонном рыцаре» - доме утех, где бравый лейтенант с некоторых пор был завсегдатаем.

  Отправив доверенных людей продавать добычу, лейтенант, наконец-то, готов был расслабиться. Сегодня им овладело философское настроение. Не слишком-то обращая внимание на местных девушек, он много пил и вспоминал поля сражений во Фландрии, откуда вернулся несколько месяцев назад. Испанцы были сильными воинами, а герцог Альба – настоящим зверем. В схватках с терциями погибли многие товарища Менвиля, сам же он продолжал следовать за капитаном де Шупом, разя врагов направо и налево. Старый вояка, знакомый Менвилю еще по Парижу, быстро оценил храбрость корнета. Они сражались бок о бок, пока прорвавшие строй испанцы не растащили их в разные стороны. Где-то среди пеших воинов Менвиль увидел шевалье де Вогеза, отбивавшегося от наседавших испанцев. Он был явно на последнем издыхании, но нормандец не имел возможности помочь товарищу, поскольку пробраться к нему стало бы непосильной задачей. Он к тому времени разрядил все свои пять пистолетов и две аркебузы.

  Хромота, приобретённая еще во времена осады Орлеана, сделала для Менвиля предпочтительной стрельбу с коня. Верный конь, давний друг, именно он спас тогда нормандца. Когда де Шуп сумел таки найти брешь и повести за собой французов, именно конь вынес своего измученного всадника с поля боя. Они отступали, оставляя часть своих там, в битве. Бежали, спасая свои жизни… Лишь позже Менвиль вспомнил о де Вогезе. Он надеялся, что тот все же выжил, иначе Агнеса де Монтобер пойдет на все, лишь бы за него отомстить. Или наделает глупостей и погибнет. О сильной привязанности маркизы к бедному гасконцу Менвиль, будучи ее другом, знал давно.

  Потом он и де Шуп вернулись во Францию, в Бержерак, где Менвиля ждала еще одна приятная встреча. Спасенный им когда-то барон де Пиль, ныне пребывал в добром здравии. Он не мог помнить сам, но ему рассказали, что именно нормандский шевалье, обладающий недюжинными умениями полевого хирурга, сумел извлечь из его головы болт, который в нее всадили католические шпионы. Барон мечтал отблагодарить своего неожиданного спасителя. По его протекции Менвиль, наконец-то, стал лейтенантом и получил эскадрон.

  Дверь распахнулась. Странного вида мужчина пошел в помещение. Полностью седой, с суровым лицом и с соколом на правом плече, он тут же огляделся и сел за стол к лейтенанту:

- Ла Рош Новель? Решил составить мне компанию, пока не прибыл новый губернатор и не придумал тебе задание? –

- Я знал, что найду тебя здесь, - ответил вновь пришедший. Это действительно был давний друг Менвиля Антуан де Ла Рош Новель, ныне состоявший в свите губернатора.

  Он отхлебнул вина, поморщился от того, что то было слишком кислое, и замолчал.
Менвиль знал, что его товарищ совсем не разговорчив, поэтому не удивился. Он принялся рассказывать об операции в Андриво. Видя, как горят глаза его товарища, лейтенант понял, что тот желал бы поменять службу в свите на службу в эскадроне.

- За чем же дело стало? Давай к нам. Чувствую, скоро предстоит много работы, а вместе с тем и много добычи. Католики в последнее время совсем озверели.
 
   Покушались на губернатора Монферана, к счастью, тот остался жив, но отнюдь не здоров, хотели устроить переворот в городе. Я слышал, что казематы замка Барьер полны узников, которые только и ждут карающей руки Монтобера. А тот, поверь мне, не будет с ними церемониться. Вспомнить хотя бы, как во время первой религиозной войны он жег монастыри и вешал монахов. Разве что Агнеса отговорит его от лишней жестокости, но я бы не был в этом уверен. В Париже она лично добивала нищих, посмевших напасть на пастора, а в юности подбивала своих крестьян на сжигание церквей. Эти двое явно друг друга стоят…- Ла Рош Новель покачал головой, прервав тираду Менвиля.

- Я не могу уйти сейчас, пока предатель, приведший Монферана в засаду, не найден. Я чувствую, что это кто-то из свиты, но кто? Нельзя обвинить невиновного.
- Думаю, стоит посоветоваться с маркизой. Такие дела больше по ее части, мне же больше по душе силовые методы решения проблемы. В пытальню всех и дело с концом! –
  На скамью к перигорцам скользнула молодая девушка. Она нежно прижалась к нормандцу, как бы невзначай погладив того по бедру, где тот носил кошелек.
- Не желает ли сударь продолжить вечер в комнате наверху? –
- Сударь желает, дорогая, но он хотел бы угостить и своего товарища. Веди подружек, а  я выберу ту, что придется нам по душе,-

  Что и говорить, в выборе девиц для себя и друзей Менвиль был весьма пристрастен. Он тщательно осматривал их, выискивая признаки дурных болезней, лишь после этого отправлялся в спальню. Подошедшая красотка оказалась вполне пригодной. Выбрав девушку для Ла Рош Новеля, лейтенант удалился наверх.
Ночь оказалась не слишком долгой. Усталость, выпитое вино, а также новая физическая нагрузка быстро сморили нормандца. Девица прилегла рядом. В «Сонном рыцаре» привыкли к чудачествам лейтенанта перигорцев, к тому же он всегда хорошо платил. Конечно же, прибытие губернатора Менвиль благополучно проспал.

  Около 7 часов утра небольшая группа всадников и карета подъехали к Перигё со стороны ворот Тайлефер. Ворота по раннему времени были еще закрыты и, оглядев прибывших, гасконские солдаты на башнях заметили какого-то провинциального барона с хорошо вооруженной свитой человек из тридцати. Сам барон был облачен в полный доспех и восседал на бронированном дестриере иссиня-черного цвета. По внешнему виду путники напоминали протестантов, однако эта компания внушала смутное беспокойство. И тут к воротам подъехали двое. Трубач громко протрубил сигнал ко въезду господина в замок, а второй - капитан Перигорского полка де Бейнак громко потребовал: "Открыть ворота Губернатору Перигора!"

  Вскоре губернатор де Монтобер въехал в замок Баррьер. Сведения о новом назначении уже были известны в городе. О маркизе ходили разные слухи и все они внушали опасения.  Говорили, что он лютый дьявол и уморил семь своих жен, а нынешняя, бедняжка, неизвестно как еще держится на этом свете. Крестьяне с северо-западных земель рассказывали, что по ночам маркиз оборачивается огромным серебристым волком и заживо пожирает католиков. Маркиза часто видели на охоте в сопровождении конных егерей, но все его соседи-сеньоры в один голос твердили, что охотится маркиз предпочитает на двуногую дичь.

  А жители Перигё вспоминали начало мая 1562 года, времена Первой войны, когда неизвестный сеньор из лесных чащоб неожиданно появился в городских предместьях с ватагой головорезов и сжег дотла 3 деревни, принадлежащие барону Баррьер и монастырь Святой Катарины, развесив монахов на деревьях по берегу реки Иль, террор в предместьях продолжался два месяца, пока католические сеньоры не покинули город. И если прежнего губернатора Монферрана побаивались за крутой нрав, то новый внушал жителям суеверный страх. После въезда маркиз де Монтобер поднялся на стену замка Баррьер и поприветствовал немногих собравшихся горожан, пообещав, что после полудня встретится с городским советом в Доме Консулов. Затем он помог выйти из кареты красивой и хрупкой блондинке, за которой вынесли завернутого в алое с синим одеяло младенца. Семейство де Монтобер скрылось в воротах замка, в котором им отныне предстояло обосноваться.