Не руби сплеча!

                НЕ РУБИ СПЛЕЧА!
    .

      Ровно десять лет назад, когда, мы наконец-таки купили домик в деревне, у нас не то что кур, на нашем подворье

даже воробушков не было. Но время шло, и нынче...
      Вот он -- хохлаткин терем с почти двумя десятками насельниц. А вот и сам хозяин его -- огненнокрасный, с

высоким малиновым гребнем, тяжёлыми, такого же колера серьгами. Осанка кочета горделива, ступает важно, глядит

зорко (нет ли откуда опасности?) Пеструх петух топчет охотно и неустанно, поёт звонко и заливисто. Петя ещё молод

-- трёх годков нету, ближе к весне будет (февральский он)...
      Интересно, есть ли у него любимки, фаворитки, так сказать? Да ему без разницы, скажете вы, какую топтать, с

какой ноченьку на жёрдочке коротать, дескать, ему все равны. А вот и не так, вовсе не так, в чём мы с моей

благоверной и убедились однажды.
      Рубить птице голову -- дело, вроде, обычное и рука давно уже не дрожит. Правда, к топору прибегаем не каждый

день, а тогда только, когда или мамонна сильно уж взъярится, или же оказия нежданная случится... ну, к примеру,

гость желанный на порог...
      В тот день мы ждали гостей -- дорогих гостёчков из города, а их, гостей, то-бишь, как известно, угощать надобно,

и не абы как, а как положено -- мяском (любят они его), а из нашего холодильника уже и сам запах его выветрился --

не залеживается оно там... Призадумались: чем угощать будем? Вопрос, однако. Вроде всё есть в доме: и картошка,

и капустка, и огурцы-помидоры, лучок-чесночок и... А вот мяска-то и нету, а без него и самый шикарный стол пустым

кажется. Как быть? И тут благоверную осенило: "А давай курицу закапурим... пёстренькую... ту, что с хохолком. Всё

равно не несётся, квохчет..." Легко соглашаюсь: "Давай!"
      Сказано -- сделано!
       Утро. Выходим в хозяйственный двор. Птицы ещё в вольере..  Завидя хозяев, куры требуют еды; гомон стоит,

хоть уши затыкай. Приоткрываю дверь, "половина" ныряет внутрь... Охота началась! В вольере тотчас возникает

настоящий содом: хохлатки взлетают к потолку, в ужасе бросаются на металлическую сетку, в вольере точно торнадо:

пыль, пух, перья...  Но вот пеструха поймана, супруга с добычей под мышкой щемится к выходу. Шаг-другой и... И тут

приговорённая к съедению, словно догадавшись куда и зачем её несут, начинает дико орать, и в ту же секунду ей на

выручку летит петух и остервенело бьёт свою хозяйку когтями, клювом, крыльями... Я буквально выдёргиваю её

оттуда... Фу! Теперь -- к топору. Запираем курятник, делаем шаг и тут оба вздрагиваем от ужасного, схожего с

волчьим воем звука за нашими спинами. Обернулись и оторопели: леденящий кровь звук издавал петух. Господи, да

что с ним? Не впервой было нам лишать хохлаток жизни, но слышать от нашего петруши что-то подобное ещё не

приходилось. И тут меня осенило: Ёлы-палы, неуж-то бабка его любимку сцапала. Точно! Эта хохлатка всегда с ним

вместе на насесте (простите за невольный каламбур!) --  по его левое крыло сидит...  Вон оно что! Ну и как быть?

Заковыка, однако. Что скажешь, мать? Пожимает плечами. И я не знаю чего делать. А может... "Слушай, говорю, у нас

же карп в морозилке; пожарим или ухи наварим, а курку... Давай отпустим!"
      Так и сделали -- отпустили. Ну, а как же насчёт мяска? Да никак. Во-первых, пост ещё не закончился; во-вторых,

доча Оленька мяса почти не ест -- фигуру бережёт, а зять...Что ж, зятька рыбкой, капусткой угостим, яблочками

мочёными, огурчиками-помидорчиками... Пост как-никак.

                Владимир

ХОТИН