Выбор

Часть 1.

Меня всегда интересовал человек. Вернее, его действия, поступки, мысли. Его логика действий. Как поступит в одной ситуации, в другой, в третьей. Способен ли он на самопожертвование, или же станет безжалостным убийцей, если предоставить ему такой случай.

Мне всегда хотелось это проверить, но как, каким образом? Заставить человека, на-давить на него? Тогда будет возможен конфликт с законом, а мне этого не надо…
К счастью для меня, мои родители владели огромным замком недалеко от города. Отец мой был изобретателем, и придумал множество хитроумных устройств, как для улучшения жизни, так и для каких то его странных опытов.

Что меня всегда удивляло, у нас часто были гости. Приходили они днём, а уходили, по словам отца, поздней ночью, когда я уже спал. Учитывая, что мне тогда было менее десяти лет, я верил ему и с абсолютным спокойствием относился ко всему этому.

В десять лет меня отправили учиться за границу, в Чехию, там как раз открыли но-вую гимназию с уклоном на точные науки. Физика, химия, математика… И психология.  Именно тогда во мне пробудился интерес к вычислениям, изучению человека, расчётам. Как выяснилось позже, к холодным расчётам.

Когда мне было пятнадцать лет, мой отец скончался. Как говорила мать, его убили. Тогда я не вдавался в подробности, ибо почему–то не почувствовал особой скорби по нему.

Вернувшись с аттестатом, полным благодарственных отзывов и отличных оценок, я не решился жить в родовом замке. Просто потому, что там и так жило всего 3 человека – мать, дворецкий, служивший уже около пяти десятилетий, да сиделка матери. Я снимал комнату в центре города, устроился на неплохую работу, и в деньгах не нуждался. Летом же собирался продолжить образование, поступить в университет.
Однажды, возвращаясь с работы домой, около дверей я застал нашего дворецкого, Робинсона. Имени его я не знал, да он и привык к обращению по фамилии. Встретил он меня с улыбкой, мы даже по-дружески поздоровались, как старые приятели. Хотя до этого я с ним предпочитал не разговаривать.
 
Пригласив его внутрь, мы выпили по рюмке итальянского вина, после чего побеседовали на темы, отрешённые от  серьёзности. Когда разговор был окончен, он достал из кармана письмо и протянул мне.

- Прочитай, такова была воля твоего отца, - сказал он, наливая себе очередной бокал вина.

С некоторой осторожностью и любопытством я открыл конверт и стал читать. Вначале мне было не по себе. За время учёбы отец ни разу мне не присылал писем. Тут же… Несколько исписанных листов.

Читая письмо, я иногда поднимал глаза и смотрел на Робинсона. Ему, судя по всему, была интересна моя реакция на эти записи. Он знал всё.
Я не знаю почему, но мне нужно кому-то рассказать то, что я прочитал. Просто вы-сказаться. Я не отрицаю, что вам это не интересно, но поймите меня правильно, иногда слова невозможно остановить.
 
Итак, в письме отец рассказал то, что происходило в нашем замке на протяжении тех лет, когда я был ещё маленьким ребёнком.

Я расскажу вам об этом. Не от своего лица, конечно, а попытаясь выступать в роли стороннего наблюдателя. 

Часть 2.

В те времена наш город был не очень спокойным. Ходили слухи о пропаже людей. Через некоторое время стали находить человеческие останки в сточных канавах. Полиция постоянно патрулировала город, но пропажи не прекращались. Многих это пугало, и люди боялись выходить из дома после захода солнца. Выдвигались многие версии – маньяк, оборотни, банда подростков… Никто не знал правды. Ну, почти никто.

Джеймс Кэлридж был боксёром. На уровне города ему не было равных, и говарива-ли, что его даже хотели взять в сборную страны по боксу.
Артур Престон – частный сыщик. Он давно работал на этом поприще, и снискал себе положительную славу среди жителей.
Байрон Коллинс – студент Оксфорда, изучающий физику и математику. Тем летом приехал, чтобы навестить своих родителей.

А объединило этих людей вот что. В один прекрасный день им всем пришло письмо с одинаковым текстом: «Просим Вас прибыть в портовые доки. К трём часам по полудни. Там вас будет ждать экипаж. С собой необходимо взять это письмо, как доказательство вашей причастности ко всему происходящему».

Уверен, что их посещала мысль о том, что это напрямую связано с похищением людей. Но все пришли… В экипаже, каким то образом, все они были усыплены.
Возможно, специальный газ. Мне не известно, да и значения не имеет, факт остаётся фактом. Оказались же они в странном помещении – комната, довольно большая по размеру, в центре стол, намертво прикреплённый к полу, в одной из стен дверь, а у противоположной стены – два небольших постамента. В потолке виднелись насколько отверстий, размером не больше человеческого кулака. В довесок, на одной из стен висели часы.

Очнулись они в разное время, первым был Джеймс. Он первым и заметил на столе две записки и перочинный нож. Одна гласила, что нож может помочь, если знать, как его использовать. Другая же объясняла суть происходящего.
 
«Джеймс, Артур и Байрон. Не удивляйтесь, что вы здесь. Если вы внимательно читали газеты, то должны были знать о похищениях людей. Однако вы здесь. Итак, вы в комнате. Наверняка вы хотите выйти. Но есть маленькое препятствие – дверь заперта. Открыть её можно, только встав на постаменты у стены. Один человек – на один постамент. В этом случае дверь откроется. И один из вас сможет выйти, а остальные… Остальные останутся здесь. Не бойтесь, не навечно. Всё предусмотрено, если вы за три часа не решите, кто должен выйти, дверь закроется навсегда, и из отверстий на потолке польётся вода. Она затопит эту комнату, и, соответственно, вас. Вода польётся в любом случае через три часа, выйдет кто-либо из комнаты, или нет. На двери также стоит механизм, позволяющий только одно открытие. Закроется дверь через несколько секунд. Решите, кто выйдет, а кто примет здесь свою смерть во имя спасения другого».
    
Джеймс поступил в некоторой степени глупо, спрятав нож и записку о ноже в карман брюк. Он так и не научился думать наперёд.

Затем очнулись Байрон и Артур. Ознакомившись с запиской, поняв всю безысходность положения, в течение нескольких минут они все просто сидели на полу, каждый думая о своём.

Первым заговорил Престон:
- Если это игра какого-то маньяка, то он должен наблюдать за нами. Отверстия в потолке для этого не подходят, из них польётся вода. Надо исследовать стены на предмет каких-либо отверстий или глазков.

После своих умозаключений он встал и начал ходить вдоль стен, буквально прощупывая и простукивая чуть ли не каждый сантиметр камня. К его несчастью, стены не имели изъянов, и камни прилегали друг к другу достаточно плотно. Однако он продолжал ходить, искать, простукивать…

- Это всё бесполезно. Мы все умрём. И всё из-за какого-то умника, маньяка, чёрт его побери. Мне всего двадцать три года, я молод, я хочу жить, хочу драться на ринге! я дол-жен отсюда выйти. Помогите мне! – В этот момент Джеймс напоминал скорее пятилетнего ребёнка, чем взрослого человека.
- Успокойся, время у нас ещё есть. Не может быть, чтобы всё было так. Это неправильно, жестоко и негуманно…
- А ты наверно студент, да? – Джеймс с ухмылкой посмотрел на него. – Что ты плачешь как маленькая девочка? Помоги мне выйти отсюда, и я помогу тебе! Эй, ты, и хватит уже стучать по стенам! Не понимаешь, что всё бесполезно! Есть лишь выход, и он находится вон в той стене. Хватит заниматься ерундой, выпустите меня отсюда!

Оставаясь невозмутимым (часть профессии, что ни говори), Артур всё-таки ответил после некоторой паузы:
- Прошу прощения, но здесь ещё кроме вас находятся два человека. И почему должны выйти именно вы? – Кэлридж собрался что-то ответить, но промолчал. -  Я считаю, что нам надо всё продумать. Да, мы попали в ужасную ситуацию. И я не отрицаю, что записка не лжёт, и выйдет только один. Но времени ещё два часа, нам надо всё обдумать.
- Да что тут думать?! Надо выбираться из этой проклятой комнаты! Вот ты, что ты добился своим осмотром камня в стенах, а?
- Между прочим, многого. Во-первых, в них нет ни одного отверстия, из которого можно за нами наблюдать. Как и в двери. Повторюсь, из отверстий в потолке наблюдение также невозможно…
- И что, это поможет нам выбраться, как вас там по имени? – Чему отлично научился Джеймс, так это дерзости.
- Артур Престон. Частный сыщик, юноша. Честно, мне не интересно ваше имя, но разрешите, предположу – вы наверняка Джеймс, так? – Получив одобрительный кивок, он продолжил. – Имя на американский манер, характер вздорный… Наверняка ваш отец американец, верно?
- Какого чёрта, ты откуда это знаешь?
- Логика, простая логика. Но тебе не понять. Итак, я надеюсь, ты помолчишь и дашь мне продолжить. Раз за нами не возможно наблюдение извне, следовательно, этот человек находится среди нас. Также предположу, что подозрение на каждом из нас. Хотя все получили письма, все прибыли в порт. И почерк писем совпадает с почерком записки на столе. Интересно то, что первым очнулся Джеймс. Вероятно, что он и написал записку, но навряд ли он это сделал здесь; даже если мы его осмотрим, то не найдём у него писчих принадлежностей. Значит, всё было сделано заранее.
- Я бы и сам догадался, и без твоих выводов, полицейская ищейка. Теперь слушай меня. Да, я очнулся первым. Но я в тех же условиях, что и вы! Стал бы я себя здесь запирать? 
- Ты не в тех же условиях, Джеймс. – Подал голос Байрон, вставая с пола. Всё это время он слушал и молчал. – Будь ты поумнее, то не стал бы в карман брюк класть что-то такое, что давало бы тебе приоритетное положение. Человек, затащивший нас сюда, вы-потрошил все карманы. А у тебя там что-то есть, притом, судя по всему, весьма приличного веса. Что это?

Оскалившись, Кэлридж достал из кармана нож и записку.

«Если знаешь, как его использовать, сможешь выйти. Но помни, что после тебе ещё жить с этим…»

- Я уверен на сто процентов, мой учёный друг, что он и есть наш арестант, - Артур продолжал сохранять хладнокровие, хотя пот на висках начал проступать…
- Вы наверно оба понимаете, что я могу сделать с вами обоими? – Злостно проговаривая сквозь зубы и раскрывая нож, проговорил Джеймс, - на моей стороне физическая сила, я могу вас запросто убить, а тела положить на постаменты, тем самым я выйду от-сюда.
- Можешь, но не сделаешь, - также спокойно сказал Байрон, - на самом деле, ты ведь чувственная личность, и ты будешь переживать, мучаться в будущем. Ты будешь видеть это во снах, два наших тела, себя, стоящего рядом. Ты просто сойдёшь с ума, и либо тебя поместят в дом для душевнобольных, либо ты покончишь жизнь самоубийством. Ты не сможешь этого вынести, ты просто слабое существо в сильном теле…
- Заткнись, тварь! – С жутким блеском в глазах Джеймс бросился на парня, выбросив вперёд руку с ножом.

Единственное, что успел сделать Байрон, то это хоть как-то защититься рукой. Порез оказался достаточно глубоким. Нападающий же, в своей слепой ярости, не ожидавший такого, сделал шаг в сторону, и в этот момент Престон толкнул его вперед. Джеймс ударился головой о стену и упал, потеряв сознание.

- Живой, парень? – В голосе сыщика слышалась отдышка.
- Вроде. Рука порезана глубоко, надо срочно к врачу, иначе заражение, затем ампутация…
- Чёрт, парень, похоже, ты первый кандидат на выход отсюда. Для начала, я предлагаю связать его, - он пнул ногой бессознательное тело, - а затем решить, кому выйти. Про-сто поговорить, объяснить, а потом решить.
Несколько минут они сидели на полу друг напротив друга и молчали. Байрон при-жимал кровоточащую руку к телу, однако по его лицу было видно, что терпел он сильные муки.

Затем Артур снял рубашку с Кэлриджа, ею же и связал его, крепко прижав к телу руки. После чего протащил его к постаментам и положил его на один из них.

- Теперь надо решать. Времени осталось сорок минут, расскажи мне, парень, кто ты, и почему именно ты должен выйти отсюда?
- Я студент Оксфорда, сэр, - было видно, что он говорил через боль, - приехал на каникулы навестить родителей. Моя мать заболела, и моя стипендия, привезённая из Англии, случилась очень кстати, так как лекарства не такие и дешевые. Я не знаю, зачем я попал сюда. Никому не делал ничего плохого. А сейчас… Я вас очень прошу, позвольте мне уйти. Мне нужна медицинская помощь, и моя мать… Вы должны понять, ей плохо, и она может… Если узнает, что я погиб… - По его лицу прокатилась слеза, которую он быстро вытер здоровой рукой. Но Артур всё видел, и уже делал про себя какие-то выводы.
- Понимаю, понимаю… Я частный сыщик, и ты наверно даже слышал про меня, - он улыбнулся, но улыбка вышла слишком натянутой и короткой, - и я нужен людям, понимаешь…  - В этот момент он короткими движениями пододвигал к себе нож.
Когда он ощутил, что оружие теперь в пределах его досягаемости, Артур сменил тон.
- Но ответь мне на пару вопросов, прошу тебя. Ты слишком хорошо разбираешься в психологии. На кого ты учишься? Как, как настолько точно ты описал, что с ним будет, какой он человек? Далеко не каждый сможет это сделать.

 Грустно улыбнувшись, Байрон ответил:
- Я понимаю, что также под твоим подозрением, как и Джеймс, - краем глаза он ви-дел, как Артур сжимал в руке рукоять ножа. – Я изучаю точные науки, физику и математику. А в людях я хорошо разбираюсь, вероятно, потому что мне перешло это от моей матери. Она может понять, что за человек, пообщавшись с ним всего несколько минут. Я знаю, что ты считаешь меня опасным, и поэтому сейчас взял нож. Но пойми, я не в со-стоянии причинить тебе вред, при всём желании. Я не отрицаю, что ты можешь убить меня, просто перерезав горло, и перетащить тело на второй постамент. Наверняка в своей практике сыщика тебе пришлось либо стрелять в человека, либо его калечить. Ты не Джеймс. Ты более сильный. И муки совести сможешь подавить. Я не собираюсь давить тебе на жалость историями о моей матери, да и времени у нас всего пятнадцать минут. Я просто прошу – пожалуйста, позволь мне выйти. Повторюсь, я изучаю физику и математику, и, вероятно, я смогу помочь вам выбраться. Иначе мы все тут погибнем.

Артур молчал. Он понимал, что парень прав. Как бы то ни было, парень прав. Он даже в порыве кратковременной злости, злости от того, что ошибся, выбросил нож в противоположный угол комнаты.
- Эй, что за чёрт, освободите меня, мрази!

Быстро встав, Престон подошёл к нему и схватил за шею. Джеймс дико захрипел, можно было даже разобрать, что он проклинал всех родственников сыщика. Он же, в свою очередь, всего лишь сделал лёгкое движение пальцами, и голова Джеймса просто повисла, удерживаемая за шею.

- Ты… Ты убил его? – в ужасе чуть ли не прокричал Байрон, потихоньку пятясь в противоположную сторону.
- Нет конечно, я просто, как бы сказать, усыпил его на некоторое время. Видимо, это его последний сон… Что ж, он хотел видеть, как мы умрём, и выйти отсюда, теперь же он сам пал жертвой своей изощрённости и глупости…
- Мне просто не по себе, Артур. Я не знаю, что дальше…
Договорить ему не удалось. Внимание обоих пленников привлёк звук падающих капель. Со всех отверстий капала вода.
- Байрон, вставай. Иди к двери. Ты должен выйти отсюда.

Слепо повинуясь его командам, Коллинс встал и, медленно передвигая ноги, поплёлся к двери. Смотря ему вслед с некоторой завистью, Престон встал на постамент.

Дверь открылась. Байрон прошёл сквозь проход. И остановился. Уже стоя за пределами комнаты, он обернулся и сказал:

- Спасибо, Артур. Ты пожертвовал собой, и выпустил меня. Я благодарен тебе. А теперь, Робинсон, будьте любезны, закройте дверь.

Часть 3.

Как вы, наверное, поняли, Байрон Коллинс – мой отец. У нас это в крови, многие в нашем роду любили изучать человеческие слабости и сильные стороны. Не скрою, меня удивило, что отец занимался убийствами. Прозвучит странно и ужасно, но мне его идея, с комнатой, дверью, мне она понравилась. Он всё просчитал. Уверен, что те двое погибли, что мой отец их утопил.

Робинсон смотрел на меня: 
- Вас это удивляет?
- Я не знаю. Это сложно сейчас понять…
- Соглашусь с вами. Но сейчас я изъявлю последнюю волю вашего отца. Он поже-лал, чтобы вы продолжили его дело. Город давно отошёл от страха смерти, люди стали не те…
- Для начала, Робинсон, ответьте, как умер мой отец?

Наступила пауза. Дворецкий налил себе вина, сделал пару глотков и ответил:
- В последние месяцы жизни его стали посещать галлюцинации. Все его жертвы, они приходили и требовали его душу. Однажды он даже схватил шпагу и стал размахивать ею в комнате, пытаясь в кого-то попасть. Промучившись так некоторое время, он нашёл спасение в морфии. Несколько месяцев он жил, став зависимым от наркотика. А в тот день… Поймите, мне несколько сложно говорить, в тот день он вколол себе тройную дозу морфия. Умер он во сне. В руках же сжимал завещание и это самое письмо к вам.
- А теперь ответьте ещё на такой вопрос – вы хотите, чтобы я так же закончил свою жизнь?
- Знаете, я работаю у вас уже 57 лет. Пришёл я на службу к вашему деду. Скажу лишь, что письмо подобного рода я передавал вашему отцу…

Я сделал свой выбор. Никто не может осудить меня, ибо моё мнение безразлично всем. Я принял предложение отца. И первым, кто станет моим подопытным кроликом, первым, на ком я проверю, способен ли человек идти против боли и сознания, способен ли сломать себе руки, ноги, жизнь, этим первым станет Робинсон.