Лес

Однажды, в порыве то ли гнева, то ли ярости, будучи подростком, я убежал в лес. Время близилось к вечеру, но мне было наплевать. Я бежал, не разбирая дороги, с ненавистью ломая ветки на деревьях и кустах. Мне надо было побыть одному, да к тому же, как-то выместить злость. Не знаю, как долго я бежал, но в конечном итоге я заблудился. Нет, я не испугался, в этом лесу я часто бывал маленьким, вместе с родителями. И, хотя я сейчас и был один, я предполагал, что найду какой-нибудь знакомый ориентир, чтобы выбраться отсюда.

Злость потихоньку шла на убыль, уступая место сознанию и здравому рассудку. Наступает ночь. Я уже бесцельно брожу среди деревьев несколько часов. Ничего знакомого не попадает в поле моего зрения. Зато воображение рисует образы страшных существ рядом со мной, глядящих из-за кустов, из-за деревьев.
Практически стемнело. На моё счастье, небо было чистым, и ярко светила полная луна. Мне было страшно. Но даже сквозь пелену ужаса я видел, как всё-таки был прекрасен лес в свете луны. Странно, почему нарисовано множество пейзажей дневного леса, и ни одного – ночного. Ведь с этой стороны он предстаёт совсем по-другому…

Странно, что я начал любоваться лесом. Ведь я всё ещё боялся. Мне чудилось, что сейчас кто-нибудь, или, что хуже, что-нибудь, выскочит из-за дерева и схватит меня. Или что передо мной разверзнется земля, и предстанет посланник Ада в ярких отблесках пламени преисподней, и затащит меня в вечное пекло. Да, воображение рисовало страшные образы. Но тем здравым рассудком, который ужас оставил во мне, я понимал, что это просто невозможно. Нет никаких тварей, нет, собственно и преисподней. А смысл боятся того, чего нет?

Эти мысли давали мне оптимистический настрой, помогавший мне идти дальше. Часто мне просто хотелось остановиться, лечь на траву и заснуть. Но я прекрасно понимал, что лес ужасен не столько вымышленными созданиями, сколько созданиями реальными. Часто ранее слышался волчий вой, но, по слухам, всех волков истребили около года назад. Что ж, хотелось бы верить. И всё-таки, та частичка рассудка советовала этого не делать.

Фактически, я бесцельно брёл по лесу. Я не знал, смогу ли я выйти, и куда вообще я иду. Ни тропинки, ни подобия дороги не было видно. И что странно, никаких ям, оврагов, как будто лес вырос на месте поля. Но ведь я прекрасно помнил, что оврагов в лесу было превеликое множество. Вот это меня действительно пугало.
Вскоре я вспомнил, что полярная звезда указывает север. Уже предвкушая свою маленькую победу над природой, я поднял глаза вверх. И замер, терзаемый удивлением и страхом. На этот раз, реальным страхом. Всё небо было в облаках. Я даже видел направление их движения. Однако, они просто обходили луну стороной! Как будто специально оставив её для меня.

Мне действительно стало страшно. Что-то мне подсказывало, что мне не стоит оставаться на месте. Повинуясь этому чувству, я снова побежал вперёд, не разбирая дороги. И с каждой минутой страх всё дальше и дальше проникал в меня, обволакивая мою душу и не давая остановиться.

Вскоре мне показалось, будто вдалеке я увидел отблески света. Теперь хотя бы я знал, куда бегу. Ветки хлестали меня по лицу, несколько раз попадали по глазам. Не обращая внимания на боль, я продолжал бежать. Несколько раз я падал, но упорно вставал и бежал. Даже не обратив внимания, что однажды упал в лужу, хотя дождя не было уже порядка месяца…

Что-то, что давало отблески луны, приближалось. Во мне уже теплилась надежда, будто Отблеск даёт окно какого-нибудь дома, например, лесника, или, что ещё лучше, крайнего дома какой-либо деревни. Хотя я знал, что деревень здесь быть не могло, разум был затуманен… В конце концов, из последних сил я добежал до этого самого места. Как и ожидал, выбежал я на поляну. Вначале я даже не обратил внимания на объект, который мог отражать свет луны. Просто упал на траву и тяжело дышал. Как назло, открыв глаза, я снова увидел луну. На этот раз, облака вокруг неё не двигались, создавая подобие некоего ореола. Чувствовать очередной приступ ужаса не было сил. Через некоторое время, когда я заново стал ощущать своё тело, я встал с травы дабы увидеть, что же заставило меня прийти сюда. Когда моему взору предстало, ЧТО привлекло меня, ко мне вернулся страх, притом гораздо сильнее, чем ранее.

Могила. Судя по всему, ещё свежая, так как на холмике не было ни травинки. Медленными шагами я подошёл к надгробию. Страх не покидал меня, что-то внутри просто кричало мне, что я должен бежать отсюда, но я пытался это перебороть. Окончательно остатки разума из меня просто выбросил ужас, когда я прочитал, чья же это могила.

Альфред Норингтонн. 1879 - …

Моё имя. Мой год рождения. Странно, что нет ни даты рождения, ни смерти… Могила закопана, значит, там кто-то есть… Но какого чёрта, что она здесь делает?! Посреди леса, кто додумался здесь кого то хоронить?!

Я не знал что думать. Да и не хотел. Мне просто было страшно. Не имея сил, чтобы бежать, я ушёл от этого места. Дышать было сложно, думать ещё сложнее. Какие то здравые мысли зарождались во мне, но почему-то не оставались надолго…

Я точно знал, что иду в обратном направлении: видел стоптанную траву, видел погнутые и поломанные ветви. В конечном итоге, я возможно даже и нашёл бы место, в котором пришёл в себя после побега в этот лес, и там, более менее что-то осознавая, наверняка нашёл ту тропу, по которой прибежал сюда.

Подбадривая себя, я почти отогнал страх. Не скрою, та могила не давала мне покоя, но я был далеко от неё, и навряд ли бы снова очутился в том месте. Охота ходить в лес у меня навсегда пропала. Я был уже далеко. Далеко… Далеко?!
Каким то непостижимым образом я вновь очутился около могилы. Притом пустой могилы. Яма глубиной с человеческий рост, рядом холм земли, и торчащий из земли крест.

Альфред Норингтонн. 1879 - …

В страхе я попятился назад и упёрся спиной в ствол дерева. На секунду мне почудилось, что его ветви сейчас оплетут меня и бросят в эту яму, появится кто-то и засыплет меня землёй, после чего допишет на кресте 1896. Естественно, хотя глупо так предполагать, этого не случилось. Я сползал вдоль ствола, и из глаз потекли слёзы. Всё, что здесь происходило, было выше моего понимания. Я точно осознавал, что это одна и та же могила. Что время не могло повернуться вспять или остановиться. Также мне пришло в голову, что нигде не было лопаты. Значит, или эту могилу вырыли днём, или её вырыл не человек…

Я пытался отвергнуть от себя эти мысли. Но кроме них ничего другого не приходило. Вначале я даже пытался сам себя отвлечь, напеть какую-то песенку, но всё безуспешно. Закрывая глаза, я видел её. Открывая глаза, я снова видел её. Это сводило меня с ума.

Пересилив парализующий меня страх, я встал и просто пошёл, толком и не зная куда. Не пройдя и сотни шагов, я остановился.

Альфред Норингтонн. 1879 - …

Несколько раз я пытался уйти с этого места, но все мои попытки не увенчались успехом. Меня перестало удивлять не только то, что, куда бы я ни шёл, я постоянно приходил на это место. Нет, это уже не удивляло. Как и то, что могила оказывалась то зарытой, то как будто только что выкопанной…

Я даже не замечал, что после моих длительных, бесплодных хождений по лесу луна не покидала небосклон. Не было на небе ни намёка на рассвет, ни намёка на то, что луна даже сдвинулась со своего места. Она просто висела надо мною в своём тёмном погребальном нимбе.

Я не осознавал, что делал. Просто не понимал. Я подошёл к надгробному холму, встал на колени и стал молиться за упокой человека, здесь погребённого. Если там был человек.

Альфред Норингтонн. 1879 - …

Я смутно помню, что было дальше. Вроде бы я лёг рядом на траву, и остатки сознания ушли от меня. Очнулся я на той же поляне, но никакой могилы не было и в помине. Трава везде росла равномерно, словно никто никогда здесь ничего и не копал. На небе светило солнце, дул приятный прохладный ветер. Словно и не было ничего, ничего из моих ночных приключений. Может, это был сон? Вполне возможно. Слишком реальный, возможно, в довесок и вещий, но я лишь с ухмылкой вспоминал всё это.

Потому что я видел тропинку. Знакомую мне ещё с детства. Невозможно описать того восторга, с которым я шёл по ней. Бежать просто не хотелось, уж слишком реальным был тот сон. Тем более, я и так знал, что выйду к задней калитке своего дома.

Сёйчас мне 47 лет. Но эту историю я помню до сих пор. Мне часто снится этот сон. И часто я просыпаюсь в холодном поту, но ничего не могу с собой поделать.
Вчера я сорвал несколько цветов с клумбы и пошёл в лес. Не помню, каким путём я дошёл до этого места, но мои ожидания не обманули меня.

Альфред Норингтонн. 1879 - 1896