Дневник

часть 1.

Этот дневник был найден при разборе одного склепа, который от старости своей начинал уже рушиться. Он стоял уже более века, весь зарос дикими травами, и, в конце концов, начала потихоньку оседать его крыша. Решено было его разобрать, а останки умершего перенести в другой склеп, благо потомки его оказались далеко не бедными, и заранее построили другое пристанище для своего родственника.

Интересным было то, что двери склепа были замурованы, и часть его стены была заложена кирпичом. После пары ударов киркой мы с рабочими дошли до дверей, которые были заперты огромным засовом. С трудом нам удалось его открыть. Смысл засова на двери нам был не понятен, пока мы не вошли внутрь и не исследовали его…

В принципе, склеп как склеп. Гроб в нише в стене, каменный постамент со свечами… В соседней же нише лежал скелет в лохмотьях одежды старомодного фасона. Было видно, что тело его объели крысы, добела обглодав кости. Лежал это человек, Гарри Эдванс, как выяснилось позже, вытянувшись прямо, однако голова его была повернута в сторону дверей…

При полном же осмотре склепа нами были обнаружены: множества огарков от свечей, не менее тридцати штук; сумка Гарри с минимальными остатками провизии, спичка-ми, тремя склянками чернил и несколькими писчими перьями; повсюду были разбросаны пустые чернильницы, несколько бутылок от виски и джина, не менее двадцати пустых баночек с успокоительным. На самом же постаменте, что в склепе служил неким подобием алтаря, лежала книга. Дневник. Того самого несчастного, который лежал в соседней нише от истинного обладателя склепа…

Я взял этот дневник себе. Из него я и узнал, что несчастного звали Гарри Эдванс, что родом он из небогатой семьи, к тому же с перешедшими карточными долгами его деда. Читая эту книгу, мне было, мягко говоря, не по себе… Страх, ужас, алчность проходили через все записи. На мгновения я представлял себя этим человеком, и мурашки пробегали по моей спине. После прочтения я даже не мог спать в течение нескольких ночей, а постоянно  думал об этом дневнике, о Гарри… Честно говоря, я не хочу, чтобы кто-то ещё читал эти записи. Но я уже стар, и скоро придёт мой черёд покинуть этот мир. И пока что никто, кроме меня, не знал всего, что происходило в том склепе на протяжении нескольких недель. На работе я сказал, что рукопись развалилась в руках, и мусор я выбросил в канализацию, но на самом деле она всегда лежала у меня, в тайнике на чердаке. Теперь я решил рассказать, что же было там написано, так как нелегко уходить, неся в себе эту тайну, этот ужас, этот страх…

часть 2.

День 1.
Итак, меня зовут Гарри Эдванс, и я начинаю вести свой дневник. Отчасти, от скуки, ибо заняться здесь чем-то, кроме размышлений и записей, просто невозможно; а отчасти, забавы ради, чтобы в старости вспоминать, каким безрассудным и сумасбродным юнцом я был.

Для начала, я думаю, стоит объяснить, зачем я здесь. На моей семье огромный кар-точный долг, тысяча долларов. Долг перешёл в наследство от деда, и теперь кредиторы взялись за то, чтобы мы его поскорее выплатили. Так как семья у нас небогатая, то это стало проблемой. А тут такой шанс заработать…

Умер один из богатейших людей нашего города, лорд Герберт Уилсон-старший. Бы-ли роскошные похороны, на которых были как минимум треть жителей. И там же было оглашено завещание, в котором отдельной строкой стоял пункт о пяти тысячах долларах наследства. Огромные деньги, из-за которых можно было легко потерять жизнь. Так вот, в завещании гласилось, что деньги получит тот, кто проведёт 3 недели в склепе покойного, фактически замурованным, без связи с внешним миром. С оговоркой, что этот человек должен иметь вескую причину, ибо последует изоляция, а в конце, если всё пройдёт удачно, то и огромные деньги как награда.

Толпами шли желающие, так как такие деньги нужны всем, в том числе и мне. Дети усопшего отклоняли одного за другим желающих лёгких денег, ибо их причины не считали серьёзными. Мои же слова заставили их задуматься.

Назавтра за мной был выслан экипаж, и меня привезли к склепу. Дали сумку с провизией, несколько бутылок с джином и виски, три с половиной десятка свечей и, по моей просьбе, все необходимые принадлежности для ведения дневника. Меня проводили внутрь, закрыли дверь снаружи огромным засовом, и оставили один на один с тьмой и покойным лордом Гербертом Уилсоном-старшим.  Так я здесь и оказался.

Для меня специально оставили небольшое отверстие размером с десятицентовую монету в стене, чтобы я мог видеть смену дня и ночи, да и вообще не сошёл с ума от мрака и тусклых свечей. И вот, уже вечер, и я готовлюсь ко сну. Отужинав хлебом с сыром, выпив немного виски, я устроил себе временную кровать в соседней от мёртвого нише. Настроение у меня прекрасное, и я уже предвкушаю, что держу в руках 5 тысяч.

День 2.
К сожалению, не могу сказать, сколько я проспал, ибо часов у меня нет, но чувствую, что сейчас около одиннадцати часов утра. Никогда я не спал так много. Что ж, смена обстановки, как говаривал мой погибший брат, ведёт к смене образа жизни. Надеюсь, ненадолго.

Ночью мне показалось, что я слышал скрежет, будто ногтями по дереву… На мой взгляд, это игра воображения. И правда, если бы все покойники не умирали, не было бы смысла в кладбищах и склепах.

Мне снился сон, в котором я сидел в кругу семьи, мы обедали, притом обед был далеко не скромный. За столом были все, даже кого сейчас нет среди живых, мой брат и дядя. Я никогда ранее не видел их во сне, а сейчас так всю семью разом. Не было только деда.
 
Время проходит медленно, зато развлечением можно назвать разглядывание в отверстие в стене внешнего мира. Никогда не думал, что он станет далёк от меня…

День 3.
Мне опять снился тот же сон, только на этот раз между мной и семьёй разгорелся спор. А ведь я никогда не ссорился ни с кем из родных, мы всегда были вместе.
Ночью я опять слышал скрежет. И, как мне показалось, всхлипывания, вздохи. Я упорно продолжаю считать, что это игра воображения. Хотя сомнения всё глубже вкрадываются ко мне, я старательно отвергаю их. Наслушался в детстве историй про призраков, вампиров, вот и лезут из памяти. Благо обстановка та ещё подходящая.
Потихоньку меня начинает угнетать темнота вокруг. Воображение рисует немыслимые образы, которым я волей неволей начинаю верить, хотя прекрасно осознаю, что это простой вымысел, обычный страх темноты.

 В довершение всего, к моим небольшим неприятностям, можно приписать духоту. Нет, воздух достаточно пригоден для дыхания, но становится всё теплее и теплее. Теперь через отверстие в стене я иногда ещё и дышу, дабы почувствовать вкус свежего воздуха.

Закончилась третья бутылка джина. Да, я знаю, что много пью, но не могу с собой ничего поделать. Алкоголь мне помогает избавиться от страхов,  от ощущения того, что я здесь не один… Бред, я здесь не один. Мой мёртвый друг лежит рядом, и пусть он не живой, но я с ним разговариваю. И пусть не отвечает, Главное, это разговор, чтобы мне окончательно не свихнуться.

Дни 4, 5, 6 неразборчивы.

День 7. (неразборчиво, только несколько предложений)
…Я чётко слышал скрежет ногтей о крышку гроба! Я слышал вздох! Это не было похоже на игру воображения! Будь я верующим, я бы вознёс все молитвы к небесам, но что взять от меня? Я не хочу более здесь оставаться…
…В углу мне послышался шорох, и прямо туда я бросил пустую бутылку. Судя по писку, я попал в цель. Приблизившись со свечой в руках, моему взору предстала мёртвая  крыса. С торчащими из неё осколками стекла. Я отбежал в противоположный угол, где меня стошнило моим скудным завтраком – вначале я не слишком экономно тратил свою еду…
…Мне опять снился сон. С каждым днём я вижу всё больше и больше, но не могу понять, почему. Каждый сон имеет смысл, и сейчас для меня это является одной из загадок, которую я также припишу этому склепу…

День 8.
Началась вторая неделя моей добровольной изоляции. Страх давно поселился во мне, и, кажется, не собирается меня покидать. Постепенно я стал привыкать к этому скрежету по ночам. Ну и пусть себе скрипит, гроб был заколочен. Он не выберется, если это вообще он. Мёртвые не могут себя так вести.

Сон всё также загадочен. Теперь добавились новые персонажи – моя первая любовь, Дженифер, с которой я по юности чуть не обвенчался. Управляющий школой, господин Робинсон. Все они просто приходят к нам в дом и смотрят на меня.

Я благодарен Уилсонам, за то, что они дали мне успокоительное. К сожалению, мне приходится запивать его алкоголем.

Ближе к вечеру я решился осмотреть гроб. Свет от свечи не давал мне шанс сделать это быстро, но времени у меня было великое множество, так что я и не спешил. Ничего подозрительного я не заметил, даже крышка держалась очень крепко, когда я попытался её приподнять.

К вечеру я начал чувствовать запах разложения. Хорошо ещё хоть то, что он ощущается только около гроба. Всё чаще и чаще я прислоняюсь подышать к отверстию…

…Судя по всему, сейчас поздняя ночь, но меня разбудил шум в углу. В том самом, куда вчера днём меня вырвало. Какие же всё-таки мерзкие эти крысы, Наверняка они наслаждаются трапезой. Мерзость. Благо им не достать меня, а ведь вполне возможно, что и я для них являюсь объектом охоты.

День 9. (частично неразборчиво)
Утром меня разбудил запах смрада. Невыносимый настолько, что я сразу же побежал к отверстию в стене. ЧТО ЗА ЧЕРТОВЩИНА?! ОТВЕРСТИЕ ЗАМУРОВАНО!!!...

…Это становится невыносимой пыткой. Свечи горят всё быстрее, крысы берутся из ниоткуда, их как минимум уже 3, еды всё меньше, успокоительное на исходе, как и алкоголь. Лишь благодаря тому, что я дышу, прислонив ко рту рукав пиджака, я более менее свободно могу мыслить, двигаться, ибо смрад не даёт мне шансов делать это свободно…

…ЭТО НЕВЫНОСИМО!! ПЛАМЯ СВЕЧИ НЕ МОГЛО ПОГАСНУТЬ САМО ПО СЕБЕ, Я ПРЕКРАСНО ВИДЕЛ, ЧТО ОНО ПОТУХЛО ОТ ДУНОВЕНИЯ!!!...

…Сквозняка быть не могло, я находился на расстоянии. Хотя я почему-то думаю, что во всём виноваты крысы и мои глаза. Сейчас мне несколько больно смотреть, я уверен, что из-за смрада, и наверняка увидел лишь часть…

…Но мне не даёт покоя то, что кто-то замуровал отверстие. Температура воздуха постепенно повышается, минимально, но ощущаемо, смрад всё сильнее, и в довесок всего меня стали посещать галлюцинации: мне часто кажется, что кто-то наблюдает за мной, что стены начинают сдавливаться, уменьшаться, что сейчас, прямо сейчас передо мной стоит лорд Герберт Уилсон-старший. Наверняка это смесь воображения и спёртого воздуха…

День 10.
С утра еле открыл глаза – воздух был ещё более ужасен, чем вчера. Испытывая всё отвращение, сейчас я возьму свечу и осмотрю этот чёртов гроб, ведь не может запах так быстро усиливаться.

Со стороны, ближайшей к стене, крысы прогрызли дыру. Теперь ясно, почему был слышен скрежет по дереву. Но вздохи… Их я слышал отчётливо, и не верю, что мне это привиделось. Дыру в гробе я заткнул пустой бутылкой, благо размером оказались одинаковы.

Вероятно, уже ночь, мне так кажется. Несколько минут назад я слышал несколько шагов. Наверняка показалось, но я привык к скрежету когтей крыс о каменный пол, здесь же… Это были шаги. Меня это не удивляет, но мне страшно. Очень. И зачем я ввязался в это? Лишь мысль о деньгах, об огромных деньгах помогает держаться.

Последующие страницы просто залиты чернилами, невозможно проглядеть ни одного слова.

День предположительно 15.
Наверняка сейчас начинается последняя неделя моих страданий. Как я уже говорил, укус крысы неприятно болит, наверняка там какое-нибудь заражение, надо будет сходить к врачу, как только выберусь отсюда… Выберусь… Если выберусь…

Иногда наступает ощущение, что меня здесь забыли. Не хотят выпускать, не хотят заплатить мне мои деньги…

Мне продолжает сниться всё тот же сон. Но теперь… В доме появился гроб. Как символично, здесь гроб, там гроб… Но что самое интересное, я знаю, что никто из них не умрёт.

Мне становится страшно с каждой минутой нахождения здесь. Тьма угнетает меня. Воображение взяло верх, и мне постоянно чудятся дьявольские образы вокруг меня. Крыс становится всё больше и больше. И где они только берутся?

Я чувствую присутствие кого-то рядом. Я не знаю кого.  Но он стоит рядом со мной и просто смотрит на меня. Быть может, это есть сам Сатана, но почему он не забирает меня… Зачем меня мучить, зачем я себя пытаю? Я уверен, что обо мне забыли. Меня не вы-тащат отсюда. И я не смогу выбраться. Видимо, вторая ниша была сделана специально для меня, или такого же наивного, алчного простака…

День предположительно 16.
Мне страшно. Я боюсь всего. Темноты. Своей игры воображения. Крыс. Того, кто стоит рядом…

Несколько страниц исписаны настолько ужасным почерком, что не представляет-ся возможным прочитать их содержание.

День следующий.
Я потерял счёт дням. Я привык к ужасному воздуху. Зачем я согласился на эту авантюру… Мне действительно страшно. Проснувшись, я опустил ноги, чтобы встать, и чуть не наступил на гвоздь. А ведь гвоздями здесь заколочен только гроб. И каким то образом гвоздь очутился подле моей кровати. Моей кровати, теперь уже так. Теперь это наш с тобой склеп, друг Герберт.
 
Свечей осталось менее десятка. Сейчас я снова осмотрю гроб, надо всё-таки понять, каким образом гвоздь…(неразборчиво)…ведь вряд ли мой друг открыл крышку гроба.

Сейчас я сижу в углу своей ниши, и мне хочется кричать. Кричать от страха. От ужаса. Я не хочу описывать того, что увидел, ибо в воспоминаниях это ещё страшнее, чем в нескольких метрах от меня. Скажу лишь, да, это гвоздь из гробовой крышки. Я не хочу это вспоминать, но назло мне отблески света свечи попадают именно на гроб.

Сколько раз меня посещали мысли о попытке самоубийства, невозможно сосчитать. Один раз я даже попытался, задержал дыхание, но не смог. Мне понадобился этот воздух, спёртый, ужасный, отвратительный воздух. Сейчас у меня есть гвоздь. Но я боюсь. Боюсь, что не смогу. Какое счастье, что рядом есть джин.

День следующий.
Осталось три свечи. Берегу их, даже больше чем всё остальное. Сегодня мне снилось, что, играя с братом, я в шутку лёг в гроб, и брат его закрыл. А затем кто-то стал за-колачивать его. Я дико кричал, звал на помощь, колотил по крышке, пока не проснулся. Но всё равно я продолжал кричать и бить камни над собой.

Когда я успокоился, я просто заплакал. Этот сон… Он как будто говорит то, что я не сказал, не написал. Я сожалею, что бросил семью тем, что ушёл сюда, и теперь всё несказанное претворяется в жизнь. Я сам залез в гроб, как и во сне… Меня так же заколотили, вернее, замуровали.

Мне снова становится трудно дышать. Из-за гроба, его нынешнего состояния, мне слишком трудно дышать.

Я снова слышал вздох. Снова погасла свеча, словно от чьего-то дуновения. Уверен, сейчас на моей голове нет ни одного не седого волоса. Часто я сижу в своей нише, поджав ноги и покачиваясь из стороны в строну. Я ни о чём не думаю. Просто не хочу.  И боюсь. Как только я начинаю думать, снова рядом стоит Он… Я не знаю кто это. может, мой верный друг Герберт, может, и кто-то иной… В таких случаях я боюсь поднять глаза, даже если не горит свеча, я боюсь увидеть его…

Дальше в записях не указано по дням, только большие пробелы между текстом.

Осталась одна свеча. Как я проснулся, я повернулся на другой бок, при этом что-то смахнув на пол. И услышал звон железа. Этого не может быть. Никак. Это не крысы. Это не Герберт. Это…

Теперь я один на один со тьмой. Я пишу на ощупь. Мне страшно, очень страшно. Иногда я хочу прижать ноги к груди, громко заплакать и звать свою маму. Но остатки си-лы воли не дают мне этого сделать. Интересно, а ведь она и не знает что я здесь, никто не знает, кроме детей Герберта… Снова шаги. Пять шагов. Уверен, я лишаюсь рассудка. За-чем-то я встал с ниши и начал ходить взад-вперёд по склепу. Ни о чём не думая.

Проснулся я на полу, притом искусанный крысами. Самое ужасное, это укус в щёку. Я не знаю, как я не проснулся от такой боли, ибо, только встав, я закричал, что было сил. Больше с ниши я не сойду, благо там полно места и для меня, и для остатков виски. сумка лежит где-то на полу, но я не хочу её искать. Мне просто страшно. Он стоит рядом, я чувствую это…

Определив количество чернил пальцем, сейчас я понимаю, что пишу последние строки… Да и не в чернилах дело. Я чувствую, что мне пора умирать. Он слишком долго терпел моё присутствие здесь. Нет, не Герберт, а Он. Я не знаю, как его имя. Его вид ужа-сен. Он пришёл сегодня ко мне во сне. Он просто показал на меня пальцем и поманил за собой.

Сейчас я лягу, вытянувшись прямо, будто это моя ниша, и ничья больше. Думаю, Герберт, ты со мной согласишься, ведь очень много времени, точно не менее месяца, я провёл здесь, с тобой. Жаль одного – что денег я так и не получу, и моя семья не сможет оплатить долг деда… Но с другой стороны, я ухожу от этого ужаса, что происходил рядом со мной. От того, чего никому не пожелаю увидеть. Сейчас я понимаю, что когда-нибудь этот дневник достанут отсюда, и всё это будет прочитано. Счастье, что никто, никто коме меня не видел и не чувствовал того, что здесь происходило. Эти записи не передадут и части того ужаса, что я испытал.
 
Я знаю, где дверь склепа. Я никогда не смотрел в ту сторону, но перед смертью могу позволить себе эту слабость, ведь…(неразборчиво)

часть 3.

Что самое интересное, гроб был целым. Сумка действительно лежала на полу. Ос-танков мёртвой крысы с куском стекла мы не нашли. Но я, почему-то, верю этой книге. Может быть, парень потерял рассудок и ему это мерещилось, а может, он это всё придумал… Но вспомнить себя в детстве, все мы боялись темноты. Рисовали там огромных кровожадных чудищ, призраков, вампиров… Я даже говорить стал, как Гарри…

Я не боюсь, что вы посчитаете меня умалишенным. Поверьте, мне недолго осталось, а вам ещё жить и жить, так что не выносите поспешных решений. Гарри принял смерть, желая помочь семье. По крайней мере, не зря.

Может быть, дети лорда Герберта Уилсона-старшего и не собирались его вытаскивать обратно, желая оставить деньги себе. Может, кто-то из тех, кого они отвергли как кандидатов на получение денег, специально замуровал Гарри, заложил отверстие в стене. Увы, теперь этого не узнать. Практически всё, что происходило в склепе, осталось загадкой, не имеющей ответа.

А вчера мне снился сон. Я со всей семьёй, вместе с погибшим братом, мы отдыхали на озере. Всей семьёй… Сегодня утром мне почудилось, что рядом кто-то стоит. И смотрит так, будто хочет мне сказать, что я задержался на этом свете. Я не знаю кто это. Я не знаю его имени, знаю лишь, что это Он…