Рикуся вернулся

В нашем доме всегда были собаки. Последняя собака погибла под колесами автомобиля. И мы решили больше не брать животных в дом.



Прошло два года. Все улеглось и забылось.
 


Без собаки легче живётся, но в доме как-то пусто. Да и ждут они всегда, радуются, когда домой возвращаешься. Летят навстречу, как будто вечность тебя не видели. В общем, тоска без четвероногих друзей.



А тут ещё попалось на глаза объявление. «Отдадим щенка в заботливые руки».

Мы позвонили и договорились, для начала просто посмотреть.

Щенка смотреть пошла дочь со своей подругой.

Дочери так хотелось щенка, что, когда маленький белый пушистый комочек выбежал навстречу, схватила, прижала к себе и понесла домой. Уже дома рассмотрели — кобелек, породы неизвестной. Назвали его Рик, а ласково – Рикуся.



И началось: лужи, кучи. А когда подрос, погрыз всю обувь, углы у мебели. Он постоянно скулил, просился на улицу, а загнать домой было невозможно. Видимо подкачала родословная, из дворовых псина. Не привыкшие жить дома.



Всё бы ничего, но соседи стали жаловаться, что в наше отсутствие он воет и нагоняет тоску и суеверный страх на весь подъезд.



Надо было с псом что-то делать, пока нас самих не выселили.



Обзвонила знакомых. Нет, никому собака не нужна.



Тут подруга Лариса и подкинула идею, определить его в частный сектор, который был, километров пять от нашего дома. Ну и пошли вместе пристраивать Рика.

Только зашли в деревню, как в первом же дворе нас окликнул мужчина.



— Девчонки, куда пса ведёте?



— Да вот, ищем, куда его пристроить.



— А что с ним не так? Чем провинился такой красавец?



— Да всё с ним в порядке. Только воет, когда дома никого нет. Соседи жалуются.



— Девоньки, а оставляйте его у меня, я как раз собаку ищу. Тем более, что работаю дома и редко куда выхожу.



В общем, отдали в хорошие руки. Вместе с лежаком и металлической цепью, чтобы быстрее привык.



— А здорово его пристроили. Видела, как мужик то обрадовался. Он нас еще издали заметил и ждал, когда ближе подойдём. И Рик ему сразу понравился. Не переживай, ему здесь хорошо будет, —  говорит Лариса.



Пёс на самом деле красавец. Шерсть на нём густая и пушистая, соломенного цвета. Лапы крупные, массивные и широкая грудная клетка. Да и вымахал сантиметров семьдесят, хотя ему всего-то полгода. А глаза карие и взгляд умный, с хитрецой.



Очень хотела посмотреть, как он там прижился, но нельзя, должен привыкнуть к новому хозяину и новым условиям жизни. Да и ни к чему его лишний раз волновать.



Прошло три дня.



Утром пошла выносить мусор. Открыла тамбурную дверь, а у неё снизу содран дермантин.

Думаю: ну, хулиганье! Поймаю, руки вырву.



Я позавтракала и засобиралась на работу. Открываю дверь и вижу, как навстречу по лестнице несётся Рик. Он чуть не сбил меня с ног и мимо в полной тишине пронёсся на кухню. Слышу, как гремит мисками, ищет, что пожрать и попить.



На следующий день, опять же с Ларисой, сходили к тому мужчине. Он и рассказал, что все три дня пёс выл, а между вытьём делал подкоп под забор. Готовился к побегу. Как-то изловчился и перегрыз ошейник. Цепь то металлическая, не перегрызешь. И удрал.



— Не отдавайте его больше никому. Преданный пёс, — сказал мужчина. Видно было, жалеет, что пёс у него не прижился.



От постоянного воя Рик сорвал голос и не мог иначе известить нас о своем присутствии. Поэтому и ободрал дермантин.
Голос восстановился только через неделю, и дома было непривычно тихо.

Первое время Рик выходил только по нужде и сразу домой. Сидел на кресле у окна и тоскливо смотрел на улицу.



Он как будто что-то понял. Больше не грыз обувь и мебель, да и соседи уже не жаловались на вой.

А может, просто прошёл подростковый собачий возраст, и он повзрослел.