Жаркое лето в Одессе, часть третья

ЖАРКОЕ ЛЕТО В ОДЕССЕ, часть третья.
 Автор произведения — Александра Рудэн, 040747. г. СОЧИ.

 Наконец — то пришло разрешение выделить бывшего сотрудника канторы, Михаила  Кудрявого для работы в Одессе,  в подполье и помогать  в работе Ивану Петрову, который уже не мог выехать из Одессы с семьей, так как вошли  в город немцы и румыны. Начались расправы над коммунистами, над евреями и над цыганами. Толпами их куда - то вывозили и они исчезали навсегда.  Петровы были в отчаянии, в доме наступил голод. Дети оставались одни, а старики бегали на рынок и продавали, что смогли они найти в доме и продать, лишь бы купить хлеб в дом. Петров в порту разгружал мешки, присланные румынам. Там были продукты.  Ваня, не раз  глотал слюню, показывая румыну, что он хочет кушать. Румын был сердобольным солдатом и выдел Ивану краюху хлеба и кусочек перченного  копченного мяса. Все быстро исчезло в штанах Ивана и пока, румын укладывал продукты в корзину, он вытирал  губы рукавом, показывая  солдату, что жирное мясо было очень вкусным. Румын хихикнул подошел к Ивану, полез к нему в карман брюк.
 Нащупал пальцами копченное мясо , вытащил пустую руку и помахал пальцем перед глазами Ивана.
Иван посинел  от страха и сказал румыну.
- Хаус Пятеро киндер и трое грос стариков. Голодные, кушать хотят.
Румын махнул рукой ему, чтобы тот замолчал..
 - Красть — вешать надо.
 - Так ты сам мне дал.
- Шутка, - сказал румын и заржал, как лошадь. Он отрезал большой ломоть хлеба от каравая, протянул Ивану.
- Кушай.
- Не могу.
Румына кто — то позвал за территорию склада, а Иван спросил у грузчика, сидевшего на мешках, притворяющимся спящим.
- Не пронести через забор и проходную еду из порта..
- Играет он тобой, - сказал второй грузчик.
- А если ты съешь половину, а половину перекинешь мне через забор. Я раньше отпрошусь домой.
-  Ладно, замотай в носовой платок покрепче, чтобы соблазна не было мне,  съесть другую половину, - сказал другой грузчик.
 Ивана отпустили с работы неохотно. Так как он раньше ушел, то бригадир выдал несколько марок.
Так мало.
 - Раньше не надо было отходить от дела.
 - Живот скрутило после угощения румына.
 - Дурак, а я ничего ни ем у них из рук.
 На уличной стороне забора Иван свистнул,  сообщая своему новому знакомому о том, что он уже на месте и ждет маленькую посылку в носовом платке.
За забором стояла тишину и вдруг мужской голос сказал.
- Прости, я съел вторую половину. Меня застукали румыны, тебя ищут, говорят, что ты раскрыл мешок.
 Резко прозвучала автоматная очередь.
- Беги, - вскрикнул мужик и замолчал.
«Это румын вскрыл мешок и копченное мясо было из него, присланное кому — то из румынской части. Он часть переложил себе в корзину, а остальное — решил поделиться с солдатами -  сослуживцами, Не доказать мне, что это не я сделал», -  подумал Петров и сорвался с места побежал в город. Пули свистели мимо, румыны смеялись над Петровым, который  включил  необычную скорость для человека.  Захотели бы, подстрелили Петрова. Для отчета о воре им хватит и одного преступника, которого застукали с жирными губами и  куском хлеба в руке.    Петрову они дали шанс - от страха исправиться и не воровать больше. Одному дали жизнь, другого уничтожили,  вопрос они решили и счастливые пошли в ангар, доедать разграбленный мешок. Долго не засиживались, рассовывали пакеты по карманам, ушли, оставив мертвое тело грузчика до вечера, чтобы захоронить его.  И Петров это понимал и понимал то, что работа в пору ему заказана румынами и немцами.
 Он повернул в сквер, а оттуда побрел на выход из города, чтобы добраться до катакомб. Руководитель подпольной организации за номером  21, Григорий встретил радушно Петрова.
 - Какие новости в Городе.
- Нужно мне искать новую работу. Кормить нечем детей. Румыны сами себя обкрадывают , а  обвиняют  грузчиков.  Корабль в порту стоит  Болгарский, что привез, так  и не дознался я. Пришлось....
- Почему ты мучаешься, хоть и сегодня контрабандой можем отправить семью в Турцию.
- А меня в лагеря или тут в катакомбах пристрелите.? А?. Я же не урка одесский, не забывай об этом.
- Не хотел тебя обидеть, - сказал Григорий. - Появится окно или прореха, отправим семью твою на Большую Землю.  Все знают о том, что семья твоя бедствует. Продукты не дадим, сами добываем  с кровью. Тут старушка, из бывших принесла все свои драгоценности для пользы  дела.  Дам  тебе две вещи, продадите на рынке и пару дней продержитесь. Хорошо. Из другой пещеры он принес дорогие серьги.
-  Сказал, что две вещи, а принес пару сережек..
- Так они же две, ты закончил институт, а  до двух так и не научился считать. Две серьги, то есть полный комплект. Берешь?
- Возьму. Спасибо и на этом.
- Пришла радиограмма, из самолета выбросили десант  нам на помощь.  Вторые сутки мы его ищем, как с сквозь землю провалился.
-  Не вода, не утекут они в море, появятся . Жди — те. Наметку дай, куда мне устроится на  работу. Григорий, может к вам в охрану пойти?
- Нет. Освободилось одно место у моей  сестры, пойдешь на сортировку овощей на базу. Там можно приобрести, картошку, капусту бракованную по копейке.
- То, что надо.
- Там и жену свою можешь пристроить. Все  будет больше рук в работе на семью. Сегодня вечером, схожу к ней и предупрежу ее, - сказал Григорий.
Иван на рынке выменял серьги на килограмм муки и пошел домой.
 Он С Лизой уже несколько дней работали у сестры Григория , Галины.  После работы Лиза шла домой, а Иван шел в катакомбы, надеясь встретиться с людьми из центра. Ни звуку, ни духу не было слышно о десантниках. Люди Григория ходили по базару, надеясь услышать от рыбаков, что — то интересное о людях, падающих   в море. Молчали рыбаки, молчало и море, не выбросившая мертвые тела разведчиков.
 Иван  сказал:
- Нужно менять дислокацию. Они выйдут на наш отряд. Хорошо, что другие отряды изолированы и никто друг друга не знает.
- Это мы мигом соберемся, пойдем в дальние разветвление. Мы сами найдем тебя и приведем в лагерь. Живи тихо.
- Гриша, найди место, где можно спрятать листы, опиши  последние дни в этих пещерах.  Пиши все по факту. Я пришел сегодня, значит пришел.   Пиши, кто отсутствовал и где. Обозначай их цифрами, ты давно присвоил каждому цифру.
Не явились из центра разведчики. Все пиши.
- И что мне делать? Что? Куда  положить листы?
- Под камень, найди в пещерах валун и там похорони их. Кроме тебя никто не будет знать о них.
 - А если меня убьют, кто их отроет?
- Никто, случайно наткнуться, для твоего и моего оправдания.
- О чем ты говоришь?
- Пока не знаю. Сделай так , прошу тебя. Живы останемся, то сам отроешь их. Понял меня?
- Да. Не совсем, - признался Григорий.
- Военное время не предсказуемое и мы не знаем, где разведчики. А если  они упали в море и их выловили немцы. Если не нашли нас, то старший группы не заговорил.
 - Понял, мы все весим на волоске.
 Точно. Сворачивайся.
- Прости, не до тебя сейчас. Иди в свою семью. Иван ушел. Еще издалека он увидел идущею колонну жителей Одессы. Он свернул в переулок, но какая — то сила удержала его на тротуаре. Иван смотрел на идущих людей в колоне,  он тупо отвернулся, глотая боль в сердце.
 Кто — то крикнул:
- Папа, спаси меня.
 Он узнал голос дочери и кинулся к ней, отталкивая полицейского.
- Кира, как ты здесь оказалась?
- Играла в мяч возле дома. Он покатился и я побежала за ним. Шла колонна и полицай схватил меня за волосы, закинул в колону. Я кричала. Он ударил меня прикладом. Несколько кварталом меня несла на руках мама Яши. Папа, не бросай меня. Мне страшно.
Держи Яшу за руку, а я поговорю с полицаем.
- Не юде она, папа ее я. К дедушке в Грузию едим. Отпусти ребенка. Прошу тебя.
- Хочешь, уходи, ты не юде, а она юде. 
Колонна остановилась, пропуская машины Груженные солдатами в сторону катакомб.
Я вернусь, - сказал он и выскочил из колоны. Он заскочил в аптеку и напугал сотрудников, потребовал телефон. Он звонил Галине.
- Галя, нас предали, пошли кого — то  к брату, скажи ему об этом.
Прощай Галина.  Обо мне ничего никому не говори, накликаешь на себя и мою семью беду. Прощай....
 Он наклонил голову и увидел револьвер в шкафчике.
-  Конфискую.
Пожилая женщина закивал головой.
 Иван выскочил на дорогу и вскочил в стоящею толпу. Кира плакала уткнувшись в юбку женщины.
- Посмотри, кто пришел, - сказала она отрывая голову девочки от своей юбки.
- Папа, папочка, родненький, - плакала Кира  и целовала  руки Ивана. - Хорошо, что ты вернулся. Мне не будут так страшно.
 - Зачем вы вернулись. Вы же русский.
- Русский. Но я эгоист, увез ее от родного отца  из Москвы. Отдал бы ее ему. Жену уговорил бы, возможно и этого не было. А теперь долг отдаю дочери.  Не будем говорить больше об этом.
-  Да.
 А давайте я вашего Яшу возьму на руки, все легче будет идти, - сказал Иван,
 Яшу он взял на руки, а Киру вел за руку.
 Куртка мешала ему  и он снял ее , бросил на тротуар.
- Зачем я тащу этот чемодан, он нам не пригодиться, - сказала женщина и бросила на тротуар.
Ей  последовали многие люди из толпы. Далее, они шли налегке и  молча.
 -  Меня Маргаритой зовут. Муж на фронте.
 - А меня зовут Иваном, семья здесь и четверо детей и Кира пятая, те есть первая по рождению.
- Никогда я не понимала Вас, русских.
- Как  я продолжал бы жить с такой ношей в сердце, гибель первой дочери и частично по моей вине.
 Он помог Маргарите зайти в машину. Полицейский сказал.
- Не дури, мужик. Иди, мы тебя отпускаем.
 - С дочерью отпустите?
- Нет.
 Пока говорил с полицейским  держа дочь за руку, то машина с Маргаритой отъехала.
- Не волнуйся, доченька, сядем во вторую машину.
 Приехав к месту, им приказали выйти и сразу повели к яме.
 Увидев в яме мертвую Маргариту и ее сына Яшу, он  сказал Кире.
- Закрой, Кирочка, глаза, крепко, крепко, а я тебя отведу в рай.
- Там тепло?
 - Там хорошо - сказал Иван. - Я с тобой, ты чувствуешь мою руку.  Не бойся  я тебя не оставлю.
 Он вытащил револьвер и несколько раз выстрелил в офицера, который командовал расстрелом.  Еще раз выстрелил в солдат.
- Пап, что это, звучит, как салют.
- Не открывай глаза , детка.  Встречай с улыбкой рай.
 Люди стали разбегаться  и зазвучала автоматная очередь.  Револьвер выпал из рук Ивана. Другая рука крепко держала руку дочери.
 Старик, лежащий недалеко от Ивана, подполз и взял револьвер в руки, положил себе за пазуху.
- Мне уже все равно, ему тоже, но пусть думают, что стрелял я, - прошептал он,  - а то будут искать родню русского в Одессе. - прошептал сраженный поступком Ивана старик. Пока доехали они к месту казни в машинах, то  все уже знали о русском папе и еврейской дочери.
 Около двух  недель разведчиком Мишей занималось гестапо. Всех выловили в открытом море. Им пришлось покинуть  подбитый самолет. В живых осталось только три человека, в том  числе и Михаил.
Их с пристрастью допрашивали каждый день, два других  разведчика сказали, не выдержали страдания,  что только старший, то есть Михал знал все координаты катакомб партизан.
 Из расстреляли прямо в подземелье на глазах у Михаила.

- Гестапо вплотную занялось расследованием  гибели офицеров на казни горожан.  И с помощью полицейских вышли на след Ивана.  Мертвые тела вытащили из ямы, по отдельности сфотографировали и передали в дело  расследования.  И какое было удивление, что девочка была похожа на разведчика, который утверждал, что он грузин. Они решили сыграть на чувствах Михаила.
 Он долго держал фотографии дочери и не мог поверить в то, что она мертва.
- А этого человека, знаете?
 На фото был мертвый Петров.
- Не знаю я его, - сказал Михаил.
- Это он привел в толпу колоны еврейскую девочку..
- Его старый еврей и застрелил русского, так как девочка звала Папой его, а он хотел уйти.
Михаил застонал.
Отнесите его  в лучшую камеру — одиночку. Пусть подумает обо всем хорошо.
Дежурный офицер разбудил офицера штаба.
- Русский хочет говорить.
 - Приведите его и будь в комнате, будешь записывать все что он говорит.
 Михаил кипел ненавистью к Лизе и к ее детям, если она так легко избавилась от его дочери, то и они обязаны страдать, как  он страдает сейчас. Он указал адрес  матери Лизы и их с Иваном детей. Знал, что его жизнь окончилась. Никто ему не простит минутную его слабость Он ненавидел белый свет сейчас. Он был виноват перед дочерью. и выдал катакомбы, гле мог схоронился отряд Григория, вместе с Лизой, бывшей его любимой женщины.
 По ночной Одессе мчались груженные грузовики, на повороте они разделились. Одни поехали к дому матери Лизы, другие машины поехали к  катакомбам. Михаил сидел на стуле и его мучило сожаление о содеянном.
 - Я все наврал.
- Позно раскаиваться. А Петров не выдавал вашу дочь. Он добровольно пошел с ней на смерть, чтобы той не было страшно при казни.
 Михаил медленно поднимал тубарет, на котором сидел, замахнулся на офицера. Сзади его прозвучал выстрел. Стоящий перед ним офицер выхватил из - за пояса брюк Вальтер и полную обойну выпустил  в Михаила. Сердце Михаила перестало биться. 9 Продолжение следует).





-

 

- П