К вопросу локализации Филана

   Глава книги "Древние народы Дагестана (готовиться к изданию)


         

В источниках фигурирует версия, поддерживаемая и современными исследователями, по поводу формирования названий этих средневековых этнополитических образований и титулов их правителей. Она гласит: "Он (Нуширван, сын Кубада) обосновал в каждой стране предводителя, выделив ему войско, отдав ему сук (земельный участок) в качестве дийа, определил его вакфом их потомкам. Их потомки стали с того времени охраной пределов страны (Дербентского оборонительного комплекса). Он одарил каждого из предводителей в день его назначения на охрану, определенного ему сагра (пограничной области) халатом, разрисованным различного рода рисунками. Предводитель носил титул по названию того рисунка, что на халате. Так появились имена: баграншах "шах кабанов", ширваншах "шах львов", филаншах "шах слонов". Один из них имел в своем распоряжении серебряный трон (потому) его назвали сериршахом, а по-арабски "владетель трона", а "серир" не арабское имя, а персидское".


Иранский историк и лексикограф Хамза аль-Исфахани Абу Абдаллах ибн аль-Хасан (около 893 — между 961 и 971), по этому поводу также сообщает, что помимо земельных участков выделяемых правителям пограничных областей, «каждому полководцу он (Ануширван. Г.А.) выделил специального образца почетную одежду, по этим образцам или по рисункам, вытканным на одежде, стали называться эти возведенные в князья полководцы, отсюда возникли и названия: Ваhраншах (князь вепрь)42, Ширваншах (князь лев), Филаншах (князь слон), Аланшах (князь ворона), а одного он наградил серебряным троном — отсюда Сариршах».
 

Однако согласиться с такой версией появления этих названий трудно. На наш взгляд оправдана она только в отношение Ширвана44. А в целом, это скорее результат попыток средневековых историков и путешественников объяснить термины, имеющих неизвестное им происхождение45.  В этом плане они совершают простую логическую операцию, полагая, что термины восходят к персидскому или арабскому языкам, подбирают к ним созвучные слова и придумывают на их основе более или менее схожие легенды, хотя сама процедура одаривания вельмож одеждами в момент утверждения на должности не отрицается. Вот почему исследователи сами того не замечая часть названий пытаются объяснит на базе персидских основ, а часть – на основе арабских. Но несостоятельность такой концепции наблюдается хотя бы на примере титула «аланшах», что переводится, согласно концепции предложенной Хамзы Исфагани, как «князь ворона», тогда как, известно, что этноним аланы вместе с их носителями появились на Кавказе задолго до описываемых событий и даже до появления на политической арене династии Сасанидов. Кроме того, также известно, что термин аланы в этимологическом плане представляют собой вариант арьяна, к которому в конечном итоге восходит и собственное название Ирана.


Ошибочность концепции появление титулов дагестанских правителей на основе названий животных можно продемонстрировать и на примере названия небольшого владения Филан, которое существовало на территории нынешних Агульского и части Курахского районов и имеет непосредственное отношение к рассматриваемой теме, так как некоторые исследователи склонны отождествлять его с Сериром, а под титулом «филаншах» видеть правителя этого политического образования, с чем, конечно, трудно согласиться. Это принципиально важный момент и, поэтому с этой ситуацией стоит разобраться более детально.


История Филана46 является самой запутанной в ряду подобных историй. И связано это не только с тем, что вопрос локализации этого владения до сих пор вызывают необоснованные пререкания47, но и потому, что вместо Филаном в источниках часто фигурируют и параллельные названия его как Килан, Руклан, Зуклан /Заклан, Йук, которые на первый взгляд по своим звуковым составляющим не очень сопоставимы с фонетическим строем Филана.


Тем не менее, как мы думаем, исходным следует считать название *Йаркь. В такой форме применительно к самому Филану оно не сохранилось, но восстанавливается с помощью аналитических процедур, проводимых не только с опорой на правила исторического словообразования и законы звуковых соответствий дагестанских языков, но и на структурные аналогии других названий подобного ряда., например, внутреннего названия лезгин — ярккар/ ярк1ар, что по происхождению является одним из вариантов не сохранившегося общелезгинского автонима *йаркьар «горцы». При этом в основу проводимой нами реконструкции ставиться табасаранское название агулов «рукьушнар» с добавлением в начальной позиции среднеязычного глайда /й/ и отбрасыванием суффиксальной части -ушнар в целях упрощения задачи на время реконструкции, что дает в итоге то же самое общелезгинское *Йаркь. В целях облегчения восприятия текста многие разъяснения, связанные со звуковыми переходами, здесь и далее также намеренно опускается.


Решение с добавлением глайда в начале слова объясняется тем, что исторически в дагестанских языках слова не могли начинаться с сонорных звуков, в частности с /р/. Например, в них невозможны были такие слова, как лезг. рик1 «сердце» или авар. рак1 «кизяк». Это было обусловлено тем, что место сонорных в структуре слова было предопределено перед корнем, а начальная позиция была приоритетом экспонентов грамматических классов /й/, /в/, /б/, /д/ (преимущественно). Этот «запрет» в дагестанских языках давно преодолен за исключением удинского, где слова до сих пор не могут начинаться с /р/ и по этой причине даже в заимствованиях с /р/ вначале добавляется гласный /ы/: ы-радио, ы-разетка, ы-революция и т. д.


Кроме этого момента в проведенной реконструкции учитывается положение, когда часто в словах лезгинским /хъ/, /к1/ в агульском соответствует /кь/ (хотя бывает и наоборот), что, например, можно заметить в лезгинском названии даргинцев «дархъай» при агульском «даркьу». Таким образом, восстановив исходную форму *Йаркь и, добавив к нему вспомогательные слова зан «место, земля, область» и шах «правитель», восстанавливаем название политического образования - *Яркьузан и титул его правителя - йаркьу-зан-щагь.


В последующем, редукция в составе инициального/й/ и звуковая трансформация з > с > ш  превращает это название в *Ракьу-шан, который и отложился в табасаранском названии агулов – рукьушнар и его сокращенном варианте кьушанар - агулы-кушанцы, проживающие в одноименном ущелье Кьушан-дере, граничащей с табасаранами.


Выпадение среднеязычного /й/ в начальной позиции обычное явление в лезгинских (лез., агул., удин.) языках, в которых система грамматических классов разрушена, что можно легко продемонстрировать на материале агульских диалектов: йабур – ибур «ухо», йига – ига «напильник», йирк1в – ирк1в «сердце» и т.д., чем и объясняется звуковая и структурная конвертации названия Йаркьушан - Рукьушан - Кьушан.


В арабской графике при небрежном написании - без точки над знаком и с чуть загнутой ножкой буква «За», которая входит в состав Рукь-у-Зана может напоминать букву «Лям», что, вероятно, послужило причиной превращения Рукьизана в Рукьилан, сокращенной версией которого является Кьилан (Килан), которая, в свою очередь, по ошибке в передаче буквы Ф (;) вместо  Кь (;), имеющие различия лишь в количестве точек над ними, превращается в Филан48. Из этого вытекает, что все рассуждения о «слонах» и «леопардах (капланах)» и прочих представителях животного мира, привязываемых к этому названию, являются плодом воображения интерпретаторов, которые недопонимают механизм функционирования языков и звуковых превращений в нем.


Еще одним вариантом исходной основы *Йаркь с редукцией предкорневого /р/ является фигурирующий в источниках Йукь (Йук). Предпринимаются абсолютно необоснованные попытки объяснить его исходя из не существовавшего в природе «гунно-савирского» лексикона, что в целом можно считать надуманными и не соответствующими реальному положению дел.


В целом, как видим, образование названия Филан не связано с рисунком слона или леопарда на одежде, а является результатом обычных звуковых конвертаций. Что касается варианта Зуклан, то это также является результатом передачи названия Руклан по ошибке через букву -З, который в арабской графике, отличается от -Р лишь наличием над знаком точки. См. аналогичная ошибка, связанная с этим моментом, когда название кизила «зукал» в некоторых списках сочинения ал-Истахрий на арабском языке по ошибке передают как «рукал» (Караулов Н.А. «Сведения арабских авторов о Кавказе», комментарий № 23).


Судя по части дошедших до нас данным, Филан и Серир в конце IX - начале X вв. граничили между собой. Географически это могло происходит по линии Кокмадага в результате поглощения одного из этих владения другим. Филан и Серир не только граничили между собой, но как сообщается в источниках, между их правителями существовала переписка (Ш.Мазанаев. Журнал «Мусульманская цивилизация»). Такое положение дел недостаточно хорошо осведомленных в местном этнополитическом ландшафте авторов средневековых хроник вводили в заблуждение. Так, например, ал-Масуди сообщает, что царь Серира "зовётся Филан-шах (Килан-шах) и исповедует христианство... Филан (Килан?)-шах имя всех царей Сарира" (Минорский В.Ф. История Ширвана и Дербенда 10-11 вв, с. 203), что, конечно, как уже говорилось, не соответствовало действительности. Ал-Масуди пользовался чужими сведениями и возможность неверной передачи их в свих сочинениях автором слишком высока. Поэтому полагаться на них и тем более положить в основу каких-то решений рискованная затея.


В то же время  другая часть этих данных дала возможность А.К.Бакиханову (1926, 46) и Б.А.Дорн (1841, 544) придти к заключению, что одно время даже правитель Ширвана назывался филаншахом, что однозначно предполагает локализацию Филана в Южном Дагестане.


К такому же мнению в свою очередь, приходит и  В.Ф.Минорский (1963, 138), который заявлял, что «загадочный Филан следовало искать в Южном Дагестане». При этом, как отмечают исследователи, он обратил внимание на возможную связь Филана с названием селения Филяр в Южном Дагестане, т.е. на территории Лакза, а также на скопление на небольшой территории между Шакки и рекой Самур населенных пунктов, содержащих в своих названиях лексему фил.


Со своей стороны А.Аликперов, желая привести все эти противоречивые данные в единому логическому знаменателю, выдвинул своеобразную идею о том, что «В период усиления хазар военно-политическая элита объединения горских племен могла распространить свое влияние, хотя и кратковременно, на других горцев». «Очевидно также, пишет исследователь, и то, что изначально владения филаншахъ. не включали княжества, у которых были свои шахи, иначе было бы бессмысленно давать титулы ширваншах, хирсаншах и др.» И далее, возникшее в результате указанных геополитических обстоятельств, общегорское владение Филан он называет Тайваком и заявляет, что «Анализ источников дает основания полагать, что основу племен Тавйака (читай- Филана. А.Г.) составлял конгломерат аварских, даргинских и лакских общин», и  что «...предки даргинцев и их соседей табасаранцев (не табарсаранов!) также входили в число народов Тавйака».


Со временем, по его мнению, «...из Филана (на протяжении средневековья) продолжали выделяться различные княжества). Одно из таких раннеполитических образований упоминается Абу Хамидом ал-Гарнати (Тухфат, 26) как Зуклан (Закалан)», на который в контексте возможной связи его с упоминаемым в петербургском списке Тухфат ал-албаб ал-Гарнати закаланским языком и народом зуклан или зак(а)лан в мадридском списке этого же сочинения, впервые  обратил внимание А.Р.Шихсаидов (1976, 84).


Однако вся эта конструкция, построенная на абстрактных умозаключениях, рушиться в виду того, что исключительно все средневековые авторы, касающиеся этой темы, как один твердят о территориальной незначительности этого владения, в силу чего оно не могло быть крупным политическим образованием, включающий в себя территории, занимаемые всеми вышеназванными народами.


Продолжая тему, также следует отметить, что самой невероятной  в ряду подобных версий, как мы полагаем,являются попытки части исследователей вопреки всем имеющимся данным локализовать Филан на, так называемом, «Левашинско-Аукушинском плато», в частности: 1. вопреки тому, что это политическое образование в источниках авторы располагают на стыке территорий Лакза, Табасарана и Гумука, что при проецировании на карту непременно указывает на современный Агульский район; 2. вопреки тому, что в некоторых источниках, в частности, Петербургском и, обнаруженном  сравнительно недавно в соседней Чеченской Республике, Гунойском списках известного сочинения «Дербент-намэ», отражая реалии позднего времени, что характерно данному источнику, как справедливо отмечается в комментариях исследователей, Филан (во втором источнике «Йавук, но правителя которого зовут филаншах») показан  южнее «области Кумук» и рядом с селением Рича Агульского района; 3. вопреки тому, что практически во всех источниках, где они упоминаются, Лакз, Табасаран и Филан упоминаются в единой связке, что не трудно объяснить одной политической линией, которые вели они, будучи связанными близкородственными отношениями, но что было бы практически необъяснимо, если Филан действительно располагался на «Левашинско-Акушинском плато», то есть,  в глубине Среднего Дагестана далеко на севере за территориями не только Агула, Табасарана, Гумика, Кайтага, но и даже за пределами Кубачи в районе Сергокалинского района. Урахинское наречие (самоназвание: х;урхъан лугъат) традиционно рассматривается как диалект единого даргинского языка. Распространён не на «Акушинско-Левашинском плато», как постулируют, а в основном в Сергокалинском районе и лишь частично на северо-востоке Акушинского района, а также в селениях Герга и Краснопартизанск Каякентского района в наше время.


Поэтому, попытки «перетащить» на север средневековое политическое образование Филан, который по большинству источников был расположен между Лакзом,Табасараном и Гумиком (или Сериром в периоды объединения этих двух образований) логике не поддается. Единственным опорным моментом здесь является авторитет А.Р.Шихсаидова, который, опираясь исключительно на косвенные данные, впервые предпринял такой шаг и тем самым заложил основу большой путаницы в решение этого вопроса.


Отправным пунктом в таком решении является то, что в одном из списков сочинения ал-Гарнати вместо «закаланский» язык будто бы написано «гуркиланский» («лисан ал-гуркилан») (Абу-Хамид, 1971, с. 64), что, по мнению сторонников данной версии, согласуется с названием общества «Хуркила хуреба» (хIуркила хIуреба) и с «хюркилинским языком», то есть современным урахинским диалектом даргинского зыка и, следовательно, речь в рукописи идёт о времени самостоятельного существования Урахинского общества, вошедшего впоследствии в союз Акуша-Дарго .


Однако проблема состоит в том, что сам термин «хуркилинский язык» в научный обиход для обозначения даргинского языка, за неимением в 19 в. другого общепринятого названия, был введен П.К.Усларом произвольно, то есть, безотносительно к терминологическим нюансам средневековых источников, о которых может быть он ничего и не знал, по сути, почти через тысячу лет, после описанных в сочинениях событий. И поэтому еще не известно, существовал ли вообще в те далекие времена термин «Хуркила хуреба», что не помешало бы сперва доказать, поскольку с таким же успехом, если не с большим обоснованием, термин «гурклан» из готского списка можно было бы сравнить и с «курклинским» наречием лакского языка, из чего следует, что сторонники версии локализации Филана на верхне-даргинских территориях в основу своего решения ставят вовсе не установленный факт, а всего лишь собственную интерпретацию этого момента. Принимая свое решение, авторы его также упускают из виду то, что, если в каком-нибудь отдельном списке какого-нибудь сочинения встречается положение, которые не отмечаются в других списках и отсутствует в оригинале, то прежде всего стоит выяснить то, как он там мог появиться, так как новые детали, которых нет в оригиналах, обычно появляются в копиях. Но такая работа также не проведена.


Решение о локализации Филана на «Акушинско-Левашинском плато» сплошь состоит из субъективных умозаключений и озвучивается следующим образом: «Идентификация ряда языков или же народностей, названных в сочинениях ал-Гарнати, не представляет особых трудностей. Лакзанский язык — это лезгинский язык, табаланский — табасаранский, хайдакскаий — кайтагский диалект даргинского языка, гумикский — лакский, серирский-аварский, зарихкаранский-кубачинский диалект даргинского языка.


Для определения филанского и закаланского языков важно учесть, что в XII в. эти языки, судя по сообщению ал-Гарнати, выступали как самостоятельные, точно как и другие, названия в тексте. Учитывая, что в XII в. существовали уже сложившиеся, стабильные языки, филанский и закаланский языки следует искать в настоящее время в том районе или же в рамках того дагестанского языка, диалектная дробность и диалектные различия которого наиболее ярко выражены. На территории Восточного и Центрального Дагестана это может быть только даргинский язык. «Даргинский язык представляет собой совокупность большого числа диалектов, иногда очень сильно отличающихся друг от друга: акушинский, урахинский, цудахарский, кайтагский, кубачинский и др.». Выше уже указывалось, что хайдакский и зариканский (или зерехгеранский) языки — это кайтагский и кубачинский диалекты даргинского языка. Остается определить закаланский и филанский языки. Несомненно, что закаланский язык имеет отношение к упомянутому во втором сочинении ал-Гарнати народу заклан или зуклан (по другим спискам — руклан)». А.Н. Генко считал, что термин зуклан следует читать рукшан — «это современные агул-кошанцы, по — табасарански именуемые рукушин». Это мнение не было подтверждено фактическим материалом. Однако следует обратить внимание на то, что в готской рукописи сочинений ал-Гарнати вместо закалан (так в мадридской рукописи) стоит гуркилан, что как нельзя лучше согласуется с названием общества, зафиксированного П.К. Усларом как «Х1уркила х1уреба», и с языком, названным этим же ученым «хюркилинским языком» — современный урахинский диалект даргинского языка».


И далее: «Теперь обратимся к Филану, который, имея свой собственный язык, был расположен (по большинству источников) между Табасараном и Сериром, не совпадая вместе с тем ни с Хайдаком, ни с территорией зерехгеранов и закаланов.


Представляется наиболее вероятным, что такой территорией (или же составной частью ее) может быть федерация союзов сельских обществ, известных под названием Акуша-Дарго (наиболее крупные населенные пункты этого общества — Акуша, Цудахар, Усиша, Мекеги. Муги в составе современных Акушинского и Левашинского районов Дагестанской АССР). Она охватывает историческую территорию между Сариром и Табасараном, наиболее близка к Сариру (Аварии), на этой территории живут представители, говорящие на двух из основных диалектов даргинского языка» (Шихсаидов А.Р. Ономастика Кавказа. Махачкала, 1976).


Странным выглядит то, что автор идеи вначале сообщает, что филанский и закаланский языки «точно как и другие» являются самостоятельными. Потом заявляет, что закаланский язык «имеет отношение к упомянутому в сочинении ал-Гарнати народу заклан или зуклан, поскольку в готской рукописи сочинений ал-Гарнати «вместо закалан стоит гуркилан», что, по мнению ученого, «как нельзя лучше согласуется с названием общества, зафиксированного П.К. Усларом как «Х1уркила х1уреба», и с языком, названным этим же ученым «хюркилинским языком» — современный урахинский диалект даргинского языка».


Затем, после завершения этой процедуры, механически привязывает к ним и Филан, «который, имея свой собственный язык, был расположен, как декларируется, между Табасараном и Сериром. При этом, умалчивает то, что по большинству источников Филан упоминается между Лакзом, Табасараном и Гумиком, и лишь временами - в периоды объединения территорий этих двух последних владений - Гумика и Серира, между Табасараном и Сериром.


Вместе с тем территория расположения Филана, согласно предлагаемой схеме, не совпадает ни с Хайдаком, ни с территорией зерехгеранов и закаланов. Затем делается вывод о том, что «такой территорией (или же составной частью ее) может быть федерация союзов сельских обществ, известных под названием Акуша-Дарго…».


Бросается в глаза и такая деталь, что ученый, при обзоре данных, Филан упоминает исключительно в связке с Сериром, отсекая его тем самым от Лакза и Табасарана вместе с которыми в источниках он упоминается практически во всех случаях. Преследуемая при этом цель заключается в том, чтобы создать у читателей представление о расположении этого владения непременно в северной части региона и, тем самым оправдать приводимые доводы, придав им, таким образом, большую убедительность, чем на самом деле обладают.

Однако проблема здесь заключается в том, что принятая в дагестанской историографии локализация Серира на территориях аварцев не оправдывает себя. Данные, обнаруженного сравнительно недавно, сочинения Ибн Хаййата лишают исследователей такой возможности, так как, все упоминаемые в связке с Сериром географические термины и названия находят свое и географическое и этимологическое оправдание в проекции их на территории лакцев, а не с аварцев. Это звучит неожиданно, но факт остается фактом. Раньше об этом не знали, но с появлением новых источников с новыми данными в этот вопрос должны быть внесены коррективы. Ибн Хаййат - один из ранних хронистов мусульманской истории, в силу чего его сведения должны быть в этом вопросе приоритетными, и они практически сводят на нет попытки локализовать раннесредневековый Сарир вне пределов, исконно контролируемых Кумухом. Об этом более детально мы говорим в разделах «Серир – непонятая история» и «Серир (продолжение)» нашей, готовящейся к изданию, книги «Древние народы Дагестана». А здесь ограничимся той информацией, что уже приведено. Вместе с тем, отметим и то, что такая корректива снимает с повестки вопрос о территориальной близости Серира и Филана и путаницы в источниках, связанной с этим моментом. А что касается Аварии (настоящее название - Варахзан) в контексте истории Серира, то здесь наверняка можно прогнозировать лишь то, что какие-то части ее (большие или меньшие) могли входить в Серир и управляться его правителями.
 

Кроме того, если даже не учитывать это обстоятельство и допустить, что «закланский» и «хуркилинский» языки идентичны, остается совершенно непонятным, как это положение доказывает, что Филан располагался на территории названной федерации? Причем тут Филан вообще и по какой логике он там должен располагаться? Надо ли здесь отметить, что именно с помощью таких двусмысленных «рокировок» по своей внутренней логике совершенно не связанные между собой положения часто превращают в доминантные идеи?!


Объяснение озвученной не стыковки сторонники версии видят в том, что «…если в VIII в. расположенные рядом Филан и Шандан (Синдан) и существовали, возможно, самостоятельно, то в последующем, оба термина относится к одной и той же территории». И будто бы эта мысль подтверждается еще тем, что «9-12 вв. — один и тот же автор ни разу не употребил оба термина». Однако с таким утверждением трудно согласиться, так как, данную ситуацию можно объяснить и другими причинами, например, тем, что один из двух административных образований сошел с политической сцены и для этого ему необязательно располагаться рядом Шанданом.  Опровергается тезис исследователя  еще и тем, что Филан  в пределах указанного времени (9-12 вв.) упоминается в местной хронике «Дербент-наме», хоть это и делается применительно к событиям прошедших веков. Но хорошо известно, что сама хроника создавалась в конце 11 века и вероятно автор, родом из этих мест, лучше арабов разбирался в том, что  пишет. В целом, приведенный выше аргумент не работает, а сама схема в целом страдает отсутствием фактов. Она строится на предположениях.


Мы уже отмечали неясность с вопросом локализацией и самого Шандана. Например, часть исследователей данное название в источниках читают, как Джидан и считают его «Наследником «царства» гуннов-савир» [Фёдоров Я. А. Фёдоров Г. С, 1978: 138]. Как они полагают «Государство Джидан с VII века занимало довольно обширную территорию (по берегу Каспийского моря от Терека до стены Баб-аль-Абваба. А.Г) и находилось в дружественных отношениях с Хазарским каганатом».
 
Мы не спешим пока разделять это мнение, тем не менее, такая точка зрения существует и в ней привлекательным, на наш взгляд, представляется то, что называние Джидан имеет очевидное созвучие с названием Шандан и не учитывать это обстоятельство при различных этимологических интерпретациях его вряд ли будет возможно . В этом плане прочтение его в источниках как Джидана гораздо предпочтительней, чем Хайдан (Кайтак), как это делают Минорский В.Ф., Заходер Б.Н., Шихсаидов А.Р.


Более подробно об этом в своем «Происхождение кумыков (Махачкала. 1996, с. 69-70) пишет Г.С.Федоров-Гусейнов. Он полагает, что «Уже в 7 веке гунны-савиры не упоминаются больше в византийских хрониках, не упоминают о них и арабы. Даже название «царство гуннов»-Сувар заменяется: арабские хронисты называют его Джиданом. И далее: «Ряд исследователей, ссылаясь на перевод Доссона, который был сделан еще в 1828 году (Минорский В.Ф., Заходер Б.Н., Шихсаидов А.Р.), считают, что Джидан – это ошибочное написание Хайдана (Кайтака). Причем в тексте, т.е. в подлиннике, который перевел Доссон, везде написано – Джидан, а не Кайтак (Хайдан). Поэтому непонятно, почему Минорскому Ф.Ф., и другим исследователям нужно было писать вместо Джидана – Хайдан (Кайтак). Довольно подробный анализ был сделан Магомедовым М. (1990. С.127) для доказательства, что в данном контексте речь идет именно о Джидане, а не о Хайдаке (Кайтак)».


Стоит также отметить, что  упоминаемый в данном пассаже Хайдан (а в некоторых версиях — Хадан ) может восходит к названию крупного в свое время исторического поселения Хяд (кайт. Ха;да;гъи, дарг. Хядягъи), расположенном в Кайтагском районе. Но этимологически название Кайтак не связан ни с ним, ни с Джидан-Шанданом. У них разные исходные основы и разные морфологические структуры. Кайтак в этом плане представляет собой композит, то есть, образование, состоящее из двух самостоятельных компонентов, тогда как остальные лишены таких характеристик.


В целом, с локализацией Шанданом такая же неразбериха, как со всем остальном – то ли Шандан на верхне-даргинских землях, то ли Джидан по берегу моря, то ли Кайтаг. Интересно, что, не разобравшись до конца с первоочередным вопросом, в эту «месиво» затаскивают и Филан.


Что касается А.Аликберова, то он как всегда, в своем стиле обсуждает еще одну экстравагантную схему локализации Филана: «Исходя из вышеизложенного, следует, вероятно, выделить различные значения топонима Филан — расширительное (владения горских племен, которые были объединены в союз или племенную конфедерацию тюрками-кочевниками из «гуннских пределов»), усеченное (только даргинские и табасаранские — не табарсаранские! — владения) и локальное (владения предков современных табасаранцев, граничившие с историческим Табарсараном). Названия населенных пунктов на границе расселения даргинцев и табасаранцев имеют в своей основе лексему пил (в даргинском языке звук ф неизменно трансформируется в л), которая, возможно, связана с Филаном: Пиляги (Кайтагский район), Пилиг, Пиляки (Табасаранский район) и др. Йакут ал-Хамави (Му'джам, I, 438), писавший на рубеже XII—XIII вв., называл соседями Табарсарана только лакзов и филанцев, отмечая при этом, что земля Филана невелика. Местные источники подтверждают эти сведения: Дарбанд-нама ([1992], 142-143) не случайно размещает Филан между Табарсараном и областью Рича, т.е. между сетью крепостей «пограничной области» Дарбанда, которую раньше занимали «табарсараны», и агулами. В XII в. ал-Гарнати (Тухфат, 26) под филанским языком подразумевал скорее всего собственно табасаранский (см. ниже)».


Тем не менее, если исходить из фактора упоминания в источниках одного названия вместо другого, то со своей стороны стоит отметить, что у средневековых авторов, по крайней мере еще в одном случае использование созвучного с анализируемыми терминами слово «Карунан», можно увидеть у Ибн Хордадбеха. Особенность этого момента, что важно, заключается в том, что «Карунан» в ряду названий политических образований, если выстроить их в едином положении, встречается на месте Лакза в других источниках, что трудно не заметить при наглядно обзоре этих списков.


Якут: Дербент (выше него) - Табасаран – Филан – Лакз – Лайзан – Ширван…  и с севера на юг … Хазария – Сарир – Синдан (Шандан) – Хайзан (Хайдак?) – Грузия – Руклан – Зирехгеран – Гумик.


Ибн Хордадбех: Сул – Лан – Шабиран – Лазика – Барика – Самсахи – Серир – Филан – Карунан – Табасаран – Лиран – Либан – Ануширван (за ал-Бабом).
 

Баладзори: с севера на юг: 1) Серир – Филан – Табасаран – Лакз – Джурджан – Маскут – Лиран -Ширван и (отдельно) – Бухх – Зирикиран.


Из этого следует, что, если «Килан», как показано выше, является тем же фонетическим вариантом одной и той же исходной основы, что и Филан, «Карунан» же может быть расценено как локальное название одной из исторических территорий Лакза на правой стороне реки Самур, получивший позднее распространение в сокращенной форме Кура (Кюре). И где гарантия того, что отмечаемый в готском списке сочинения ал-Гарнати термин «гиркилан» в конечном итоге не является искаженной передачей переписчиком в тексте этого названия?


Для нас здесь значимым представляется еще и то, что сближение «Карунан и Кюре придает дополнительную уверенность в правильности прежней локализации Филан на территории современного Агульского и части Курахского районов, а не на территории распространения «Х1уркила х1уреба», то есть, в нынешнем Сергокалинском районе Дагестана. Можно просто мысленно представить себе дистанцию между этими двумя локациями, чтобы осознать невероятность допущения средневековыми исследователями столь грубой ошибки, указывая вместо одной локации совершенно другую, расположенную от нее даже по географическим меркам на значительной расстоянии.


Что касается того, что в некоторых списках сочинений средневековых авторов названия Филан, Зуклан и Руклан употребляется параллельно, что было бы невозможно, если они относились к одной и той же исторической локации, как думают некоторые, то следует отметить, что эти сочинения десятки раз переписывались, в них вносились изменения, поправки и т.д., вследствие чего стоило одному переписчику где-нибудь допустить ошибку, как она тут же могла стать деталью следующих списков, и в этом нет ничего неординарного. Кроме того названия в списках могли перепутать и сами авторы, они не были дотошными исследователями в современном понимании этого слова, как можно себе это представить и не следовали законам «буквоедства», особенно, когда дело касалось далеких стран. Кроме того известно, что арабы нередко дополняли свои сводки о народах и странах сообщениями предшественников, иногда отделенных от них по времени несколькими веками, что также могло служить причиной ошибок и неточностей. А аль-Гарнати вообще писал, чтобы удивить читателей необычными фактами о жизни разных народов. Поэтому мы не можем утверждать, что пример с упоминанием Филана и Зуклан в одном ряду не является одним из таких упущений.


Отметим также, что Ал-Гарнати является автором нескольких книг путешествий: «Ясное изложение некоторых чудес Магриба» («Муъриб ан баъд аджаиб ал-Магриб») и «Подарок умам и выборка из чудес» (Тухфат ал-албаб ва нухбат ал-аджаб»), которые имели большой успех в мусульманском мире. Для нас же важным представляется то, что эти работы содержат ценные сведения о Дагестане. Кроме того, как справедливо отмечают комментаторы источников «В отличие от арабских географов, вносивших в свои сводки сведения предшественников, иногда отделенных от времени их составления несколькими веками, ал-Гарнати рассказывает о своем путешествии, время и место которого более или менее определены, и в этом отношении его сочинение легче изучать и комментировать (А. Л. Монгайт. Путешествие Абу Хамида ал-Гарнати. М. 1971 ).


Тем не менее, несмотря на то пристальное внимание, которое уделяют работам этого автора, многие положения в его сочинениях остаются не ясными до сих пор. В частности, это касается «гор Калалат», в которых, как сообщает автор, он пребывал некоторое время и наблюдал за жизнью местных обитателей. Кроме того, данный эпизод связан с локализацией в горах этих народов, что важно в контексте и нашей темы.


По этому поводу путешественник сообщает, что "...Выше Дербента входил я в горы Калалат, в которых [обитает] множество народов, все они мусульмане, следующие исламу, да помилует их Аллах! Они говорят на разных языках, а число их [народов] знает только всевышний Аллах. Они живут на высоких вершинах гор, где очень холодно, и одеваются люди из-за сильного холода в меха, а кроме того, на них еще тяжелые накидки. Люди этой страны живут долго, и много у них всяких благ, таких, как мед, и мясо, и фрукты в их долинах. Они народ великодушный, и есть у них простые мечети и соборные. И в каждой мечети около михраба есть помещение, которое называют «казна»; когда умирает тот, у кого нет наследника, то его имущество отдают в это помещение и предназначают его для путников, там хранится также часть зеката. А в противоположном конце мечети есть большое помещение, предназначенное для иноземных неученых гостей, что же касается людей науки, то их везут в свои дома. Я жил у одного из их эмиров, известного под именем Абу-л-Касим; его рабы каждый день резали для меня барана, я говорил им: «Разве ничего не осталось от того барана?»—а они отвечали: «Да, [осталось], но наш господин нам так приказал».


Вполне понятно, что под «горами «Калалат», расположенных выше Дербента и "...в которых [обитает] множество народов, ...следующие исламу» и, у которых имеются «простые и соборные мечети» в общем плане подразумевается внутренние районы Дагестана. Но Ал-Гарнати при этом некоторое время пребывал еще в одном конкретном месте, где гостил у эмира, называемого им Абу-л-Касимом. Поэтому возникает вопрос, в каком именно месте пребывал знаменитый путешественник в горах Калалат, как следует из его рассказа?


Отвечая на этот вопрос, прежде всего надо исходить из того, что район, в котором пребывал Абу-Хамид располагался не слишком далеко от Дербента. Затем из списка возможных мест, в котором Ал-Гарнати мог некоторое время пребывать следует исключить Табасаран, так как Табасаран он хорошо знает и неплохо в своей книге его описывает, сообщая об особенностях его политического устройства, разделенного на 24 рустака. Как он пишет, «В стране Бал ал-Абваба есть народность, которую называют табарсалан, у них 24 рустака, в каждом рустаке имеется большой военачальник, подобный эмиру. Они — мусульмане, принявшие ислам во времена Масламы ибн Абд ал-Малика, когда Хишам ибн Абд ал-Малик, став халифом, послал его и он завоевал Баб ал-Абваб».


Из этого предполагаемого списка также следует исключить и Зирихгаран, которого путешественник знает. Народ, который его приютили Ал-Гарнати называет мусульманами, более того, сообщает, что правитель области Абу-л-Касим под его руководством читает «Удовлетворяющую книгу» ал-Махамили по фикху. А о зирихнгаранцах он, напротив, сообщает, что «Нет у них религии, и не платят они джизью», то есть не являются мусульманами. Кроме того, известно, что первую мечеть в Кубачах был построен лишь в 14 в. после окончательного принятия кубачинцами ислама, тогда как, в отличие от них у народа, который гостил путешественник, имеются не только простые, но и соборные мечети.


Следующим претендентом на исключение из списка мест возможного пребывания Ал-Гарнати следует считать верхне-даргинские территории. Во-первых, они расположены не за Дербентом, а значительно севернее от этих мест. Во-вторых, по другим источникам известно, что они входили, как предполагают часть исследователей, в состав Шандана - злейшего врага мусульман, который регулярно совершал разорительные набеги на Дербент и его окрестности с мусульманским населением. То есть, население верхне-даргинских территорий на тот момент еще не были мусульманами.


Касаясь этого момента Ал-Гарнати сообщает: «А, я спросил эмира Исфахсалара Абд ал-Малика ибн Абу Бакра в Дербенте: «Как вы позволяете этому народу не принимать ислама и не платить ни джизью, ни харадж?» Он сказал: «Они — печаль царей».


По вопросу локализации Шандана у исследователей, как отмечалось уже, нет единого мнения. Выдвинуто предложение, что это селение Акуша с прилегающими землями, что помимо Акушинского союза в Шандан входила более обширная территория, или же это федерация союзов сельских обществ, известных под названием Акуша-Дарго в составе современных Акушинского и Левашинского районов, или же он располагался в Восточном Дагестане, в бассейне реки Артозень, между Гамри и Кайтагом, не говоря уже о Джидане. И нет ни малейшего шанса идентифицировать Филан ни с Шанданом, ни с каким-либо иным политическим образованием, расположенным здесь. Филан не только не враждовал с мусульманами, а наоборот, будучи из числа принявших ислам, сотрудничал с арабами, участвовал в их войнах с хазарами и охранял вверенный ему участок границы. Да и термин «эмир», которым наделяет путешественник правителя Абу-л-Касима, подтверждает приведенный тезис. Известно, что этот титул в тот период носили исключительно правители Агула и Дербента.


Филан (Агул) обладал громадным стратегическим ресурсом, что никак не скажешь о, расположенном в глубине среднего Дагестана верхне-даргинских территориях. Мы знаем, что с появлением арабов в регионе разграничение влияния противоборствующих сторон проходила по линии Дербент – Агул. Это положение отмечаются и местными хрониками, размещающими Филан между Табасараном и областью Рича, то есть, между сетью крепостей пограничной области, которые занимали табасараны и агулы. В этой связи интересно отметить и то, что одной из версий этимологии названия «гор Калалат»1, куда в гости отправился ал-Гарнати, может быть осуществлено на основе значений иранского слова «кала», имеющего следующие семантические вариации:1) «голова, макушка, вершина (горы)»; 2) «голый (без растительности)»; 3) Кала, Калат «сторожевое укрепление на вершине горы», из перс. kalat «укрепление на вершине горы, укрепленное село, крепость» (ЭСИЯ, 4,187-189; ЭСКЯ,1,506, 530). В свете приведенных сведений возникает вопрос, а какая граница мусульманского мира проходила по территории федерации сельских общества Акуша-Дарго? Ответ очевиден - таким фактом истории не располагает!


Стратегический потенциал Агула, заключающийся в контроле ими двух важных коммуникативных магистралей, пролегающих по нагорному Дагестану, использовали персы, арабы, ширваншахи, монголы2, местные правители в лице кайтагских уцмиев и казикумухских шамхалов и даже позднее русские, построившие сеть военных гарнизонов в Чираге, Бедюке, Курахе и т.д. Поэтому не удивительно, что ал-Гарнати, княжество, куда он отправился в гости, по сути, древний Филан, называет не по его названию, а поэтически - «горами Калалат», то есть, «горами Крепостей».


И в завершение следует отметить сомнение относительно того, что название Филан имело хождение в народе. На бытовом уровне люди могли о нем ничего не знать. Это объясняется тем, что Филан этимологически представляет собой фонетический вариант другого названия, который возник в письменных источниках в результате допущения писцами ошибок в передаче малознакомых им названий средствами арабского языка, имеющую сложную графику.  С 9 века возвышается село Рича, который становиться политическим центром агулов. А фигурирующее в арабских источниках название Филан постепенно становиться неактуальным., чем и объясняется то, что он перестает упоминаться авторами или же в тех редких случаях, когда это все-таки происходит, уточняется, упоминая рядом с ним и Рича. Именно поэтому при локализации  его не стоит полагаться на название этого владения, так как, это явный путь к заблуждению. Противоречивыми сведениями из средневековых источников как шарами в цирке можно жонглировать сколько-угодно, но это не даст достоверного результата. Этимологическая реконструкция слова – вот ключ к решению вопроса.


Примечания

1. Другое объяснение названия Калалат, где побывал ал-Гарнати, связано с сопоставлением его с более древним наименованием Каваказа - Кал, который отмечен в триумфальной надписи Шапура-I на цоколе храма Кааба Зороастра, возведенного по случаю его побед. Она гласит, что его власть признали многие народы «вплоть до гор Кал (Кавказ) и «Албанских ворот» (Дербент) и всей горной цепи ...», после чего он назначил «в областях Кавказа» новых мтаваров (правителей). В данном случае используется допущение, что «Калалат» представляет собой арабазированная форма этого названия.


2. Об этом свидетельствует то, что в 1264 году в период своего противостояния Золотой Орде Хулагу отправляет в Агул (в тексте «горы Лезгинистана») разведывательную группу во главе с шейхом Шарифом Тебризи проверить, действительно ли Ногай снова «решился выйти за Дербенд» (А.Е. Криштопа. Дагестан в XIII-начале XV вв. Очерк политической истории. Москва. 2007. С. 76 со ссылкой на Рашид ад-Дин. Дагестан в XIII веке. Монгольское нашествие. Т. III. С. 61). Как известно единственным участком «в горах Лезгинистана», где наиболее эффективно можно было проконтролировать продвижение войск является Агул, по которому проходит нагорный путь Дагестана.