Себя?

– И как?

Голос раздался неожиданно, практически на ухо. И звучал он странно. Тихо так. Сокровенно. Наверное, даже душевно. Не хотелось, но пришлось отойти от занавески, за которой сейчас врачи делали свою работу, а я за ними подсматривала.

– Что как? – повернула я голову в сторону бомжеватого вида, но чистенького дедка, который с прищуром смеющихся глаз, рассматривал меня.

– Умрёт?.. Не умрёт?

– Господи, - я закатила глаза к небу по привычке, снова отворачиваясь к неплотно задернутой шторке, - я-то откуда знаю? Я что – доктор?

– И всё-таки? Как думаешь?

– Господи... – я схватилась за голову и всё-таки оглянулась на , лежащую в постели женщину, и попыталась рассмотреть её лицо. - Может и умрёт. Может здесь уже не осталось тех, кто её любит. А там...- я неопределенно покрутила кистью руки в воздухе.

– А там?..

– Там? Там, наверное, мама, папа, друзья, любимые. Может они ждут. Вдруг хоть там она кому-нибудь нужна? Ведь «там» есть?

– А если здесь?

– Боже! Ну, что же вы прицепились? – Выдохнула я, раздражаясь окончательно. - Вы видите здесь толпу сопереживающих? Посмотрите вокруг! НИ-КО-ГО... Что ей здесь делать?

– А что человек не может быть нужен сам себе? Я же сказал: «Возлюби... как самого себя». Не получилось?

– Себя? Сама себя? Возлюбить? Да я и слова такого не знаю. – Я рванулась, отдергивая шторку и остановилась, как вкопанная, вглядываясь в оплывшее временем лицо женщины, с закрытыми глазами. Родинка на щеке. Моя. Снова обернулась на старика и опустила покаянно голову. – От себя... я отреклась. Прости...