Три шага в неизвестность - 17

     На последнем отрезке пути Борщов сам вёл своё судно. Антон расположился впереди рядом с рулевым. Коржин – на заднем сидении за его спиной. Никто не нарушал молчание. Павел сидел с сердитым лицом и смотрел исподлобья. Александр управлял катером, глядя вперёд, и внешне не проявлял никаких эмоций. Что касается Антона, то он уже искренне жалел о том, что ввязался в эту авантюру. После обнаружения пропажи телефона Толмачёв перестал понимать, что происходит. И это его сильно беспокоило. Не зря же говорят, что нет ничего хуже неизвестности. С одной стороны, он был готов к разным неожиданностям. Ведь и в тайгу отправился затем, чтобы разобраться в непонятной ситуации. Но, с другой, исчезновение телефона не поддавалось никакому логическому объяснению. Конечно же, дело было не в материальной стоимости мобильника. Даже утеря контактных данных множества людей не являлась главной неприятностью. Пропажа таила в себе странную, непонятную и немного жутковатую интригу. В то, что мобильник обнаружится где-нибудь на полу катера, Толмачёв не верил. Опасная затея, в которую Антон ввязался по собственной глупости, предстала перед ним теперь уже отнюдь не абстрактной угрозой. Он заставил себя успокоиться и приступил к построению логической цепочки.
     Итак. Кому телефон мог понадобиться? И, главное – зачем? Прихватить его с собой и затем потерять в лесу Антон не мог – тот момент, когда они покидали катер, отчётливо зафиксировался в его памяти: мобильник лежал на горизонтальной поверхности приборной панели. Значит, его кто-то взял. А взять его мог один из двоих попутчиков. Логичным было бы предположить, что это сделал Коржин. Его шуточки по поводу телефона выглядели по-дурацки. Но удивляться этому не стоило – Пашин юмор никогда не отличался утончённостью. Опять же, если Павел что-то задумал, зачем ему было заведомо бросать на себя подозрение дурацкой болтовнёй?
     Теперь – Борщов. Он не пытался перевести стрелки на других, ссылаясь на неких посторонних людей, оказавшихся в тех же местах, или бросая тень на Павла. Напротив, убедительно отметал и ту, и другую версии. Ведь не мог же он не понимать, что в таком случае автоматически напрашивался вывод, что к телефону приложил руку он сам. Но если это действительно так, то – зачем? Взять на контроль контакты Антона? Или создать напряжённую, взрывную обстановку внутри их маленькой компании?
     Тем временем берега реки становились всё более глухими. Почти у самой воды росли высоченные сосны, остроконечные ели и пихты. Вскоре на правом берегу появился просвет между хвойниками – там к бегущей на север могучей реке притекала небольшая лесная речка. Борщов сбросил скорость, повернул катер к притоку и повёл его вверх по течению речушки, углубляясь всё дальше в таёжную глушь. Вода в речке была чистая и прозрачная, словно хрусталь. По обеим сторонам густо росли ели, пихты, сосны, кедры. Лиственницы уже сбросили своё одеяние и теперь смотрелись бедными родственниками среди пышных хвойных собратьев. Большинство деревьев поражало своими огромными размерами. Среди этой девственной красоты катер казался чужеродным существом. Он ловко скользил по поверхности речки, вспенивая воду за кормой. Шум мотора эхом отражался от стволов величавых исполинов, превращаясь в странный фантастический гул, заполнивший всё окружающее пространство.
     Речка становилась всё уже. Наконец по обеим сторонам катера расстояние до берега стало составлять чуть более метра. В том месте, где в речушку впадал звонкий ручей, Борщов сделал остановку и заглушил двигатель.
     - Всё, братцы, приехали, - объявил он. – Теперь нам предстоит марш-бросок с полной выкладкой.
     - Далеко топать? – спросил Антон.
     - Примерно пятнадцать километров.
     - Ого!
     - Но прежде чем мы нагрузимся и отправимся в путь, нам предстоит сделать два важных дела, - сказал Александр. – Первое: мы должны развернуть катер. А это будет непросто. Место узкое. Второе: надо постараться найти в салоне Антошину мобилу.
     - Это будет ещё сложней, - с сомнением отозвался Толмачёв. – Всё равно, что искать чёрную кошку в тёмной комнате, когда её там нет.
     - Ну-ну, к чему такой пессимизм? С чего ты взял, что её там нет? Я почти уверен, что найдётся твоя кошка. А ты, Паша, что скажешь?
     - Отстаньте вы от меня! – огрызнулся Коржин. – До печёнок достали своим долбаным телефоном. Слышать о нём ничего не хочу. А вот что касается катера, то я считаю, что торопиться не стоит. Какая необходимость ворочать его сейчас? Потом же ещё с грузом такой километраж наматывать. На обратном пути развернём.
     - Опять «на обратном пути»! – Борщов сокрушённо покачал головой. – Прошу вас обоих запомнить одну простую истину: на «потом» допускается оставлять только то, что можно вообще не делать. Мы находимся в тайге. Случиться может всякое. Поэтому катер лучше держать наготове.
     Павел скептически хмыкнул.
     - А что «всякое» может случиться?
     - Ну, мало ли что. Кто-то из нас может пораниться. Или, не дай Боже, нарвёмся на кого-нибудь. Здесь могут рыскать браконьеры. Или, к примеру, беглые зеки.
     - А ещё медведи и крокодилы, - мрачно пошутил Коржин.
     Борщов рассмеялся.
     - А знаешь, Павлик, иногда у тебя всё же проскакивают остроумные шутки. Однако последняя не столь уж и безобидна. Насчёт крокодилов не знаю, но вот медведей нынче тревожить крайне нежелательно. А побеспокоить их можно и нечаянно. Такой вариант сбрасывать со счетов не следует. Да мало ли что может случиться. Поэтому не очень лёгкую, но крайне необходимую работу мы сделаем сейчас, пока все живы и здоровы.
     Аргумент был убедительным. Но Антон внутренне напрягся. В стремлении держать катер в полной готовности к отплытию он увидел скрытый смысл. Возможно, тому виной послужили интонации в голосе Борщова, в которых послышались фальшь и наигранность. Толмачёва вновь охватила тревога. Всё же что-то опасное затевалось. Теперь стрелка его подозрения, неуверенно дрожа, указывала на Александра.
     Носовую часть катера пришлось проволочь по берегу. Но по мокрой траве сделать это оказалось легче, чем ожидалось. Развернув судно, привязали его канатом к ближайшему дереву. Затем по настоянию Александра тщательно осмотрели салон катера. Телефона, как и предполагал Антон, там не обнаружили.
     Взвалив на спины рюкзаки и взяв в руки карабины, мужчины отправились в путь вдоль ручья. Крупный и более крепкий физически Борщов непрестанно балагурил. Павел и Антон старались не разговаривать, чтобы не сбить дыхание. Тащиться по тайге с грузом было не очень легко. Примерно через час движения, взглянув на спутников, Александр предложил сделать привал. Бросив на мокрую траву рюкзаки, мужчины уселись на них сверху. Всё ещё пребывающий в мрачном настроении Павел проворчал:
     - Зря я тебя, Саня, послушал. Надо было задействовать вертолёт, как в прошлый раз. Там от поляны идти километра четыре, не более. Мы бы уже на месте были. А так ещё с десяток километров переться лесом. Ещё зачем-то, как дураки, за водой таскались. Лишних три километра с грузом натопали.
     - А я не люблю, когда всё легко и просто, - сказал Борщов. – Скучно жить без приключений. Всё равно, что есть несолёную пищу.
     - Это твоё личное дело, - огрызнулся Коржин. – Нас-то с Антоном зачем кормить пересоленной едой? Вот добрались бы до места, а там, кому неймётся, пусть сколько угодно ищет приключения на свою задницу.
     - Ну, Паша, не ожидал от тебя такого пессимизма. Мы же робинзоны. Вот прикинь: если бы Робинзон поддался унынию, смог бы он выжить?
     Александр говорил весёлым, ободряющим голосом. Но от этого голоса, в котором вновь чувствовалась фальшь, Антону всё больше становилось не по себе. Значит, можно было добраться до Пашиных владений на вертолёте? Почему же Борщов выбрал другой, не самый удобный вариант? Не потому ли, что присутствие вертолётчиков было для него нежелательным? Стрелка подозрения, указывающая на него, почти перестала дрожать.
     Когда путники добрались до Пашиной избы, уже начинало смеркаться. Если долгий путь изрядно утомил Павла, то Антон совершенно выбился из сил. Сбросив рюкзак, он рухнул на самодельную лежанку. Павел уселся на нары у противоположной стены, устало навалившись спиной на брёвна. Неутомимый и неунывающий Александр Михайлович снисходительно посмотрел на них и сказал:
     - Отдыхайте, парни. А я пока банькой займусь. Не вешайте носы. Смоем с себя пот, попаримся от души – и вновь станем свеженькими, как огурчики.
     Он вышел из избы. Коржин сердито посмотрел ему вослед. Анализируя ситуацию, Антон начинал склоняться к тому, что Павел не строил против него никаких планов, а сам явился жертвой хитроумной интриги. Следовало сейчас наедине объясниться с ним. Но усталость давала знать о себе. Чтобы немного расслабиться, Антон прикрыл глаза. И не заметил, как уснул.
     Спустя полчаса Борщов разбудил его. Баня была готова.