Кодекс желанной чести-17

— И ты хочешь сказать, что они нашли реального влиятеля, который отвечает всем необходимым требованиям? И он действительно разделяет их убеждения, желая этому своему разнородному человечеству исключительно духовного бытия?

Аккирилл посмотрел на Мэйарину, непринужденно откинувшуюся на спинку удобного кресла. На вид женщине было лет двадцать пять, фактически же — четыре с половиной тысячи, что по меркам её народа считалось беззаботной и не слишком умудрённой жизненным опытом юностью. В её больших карих глазах, впрочем, ничего разглядеть сейчас было невозможно. Разве что рвущийся наружу беззаботный смех, который Мэйарина не слишком успешно пыталась сдержать.

— Знаешь, я не очень понимаю их логику. — Женщина не выдержала и коротко рассмеялась. — Представляешь, они собираются обратить в свою веру человека, который, по крайней мере, лет сто пятьдесят добивался своего нынешнего положения! Он один из богатейших людей этой части галактики. У него собственный громадный звездолёт, он, помимо всего остального, единолично владеет целой планетой. Для него, по сути, нет ничего невозможного в жизни. И они думают, что он от всего этого откажется?! Да ещё других будет за это агитировать?! — Мэйарина заразительно захохотала.

Аккирилл невольно заулыбался, откровенно любуясь подругой. Вот уж кто умел наслаждаться каждым днём почти бесконечной жизни! Всё-то для неё игра. И чем рискованнее, сложнее, тем интереснее.

— Они настолько уверены в своих силах, собственной непогрешимости и неуязвимости, что это просто смешно! Вообрази, Ак! Я всего-то перешла в режим невидимки и вместе с ними составила купол отчуждения. И они даже не заподозрили, что их в высшей степени секретная беседа таковой вовсе не является!

— А, может быть, они только делали вид, что не замечают твоего присутствия? Может быть, они специально подобным образом вводят нас в заблуждение?

— Но для чего, Аккирилл? Это ведь не единственный влиятель, которого они намереваются обучить в параллельной галактике и задействовать в дальнейшем для постепенной корректировки развития человечества.

— Утопия. Они хотят подготовить новых пророков. У них опять ничего не выйдет. Даже и без нашего вмешательства. История человечества знала многих пророков. И что же? Люди после их многолетних убедительных проповедей и демонстрации чудес отказались от материальных благ? Стали бескорыстными, незлобливыми, перестали воровать, воевать, убивать себе подобных? Стали беречь природу? Да ничуть не бывало! Наша собственная цивилизация начиналась куда как материально! Нам ведь и самим понадобились многие и многие тысячелетия, чтобы мы…

— Ак, меня не надо ни в чём убеждать, — мягко улыбнулась Мэйарина. — Я же не слушатель подготовительного цикла. Я уже давно приняла доктрину разумного сочетания духовного и материального. К тому же ты так и не дал мне договорить.

— Извини. Я тебя внимательно слушаю.

— Ну так вот, когда я говорила о параллельной галактике, куда они собираются переправить своего будущего влиятеля, то имела в виду эту. Больше того, речь шла о планете, на которой мы с тобой сейчас находимся, представляешь?!

— То есть как?!! Ты хочешь сказать, что человек для обучения прибудет сюда, на Оберон?!

— Именно! Только его они перетащат сюда своими силами, а его звездолёт появится на орбите Оберона через пять стандартных лет.

— Когда вновь откроются окна между параллельными мирами, — медленно произнёс Аккирилл. — Ты знаешь, мне отчего-то кажется, что ни им, ни нам во время цикла открытия окон не будет никакого дела до наших разногласий. Как, впрочем, и до учеников. Всем, без исключения, придётся контролировать планетарные и орбитальные окна. И никто не знает при этом, когда они закроются!

— Удивительное явление, правда? Есть точный график открытия, но… когда эти вселенские форточки захлопнутся — не поддающаяся разгадке тайна. Могут через сутки, а могут и через сто лет.

— Та-ак… Значит, наши друзья надеются на то, что их кандидат за каких-то несчастных пять лет научится пользоваться природной магией?

— И ещё телепортироваться на астрономические расстояния. И ещё до-статочно долго находиться во враждебной среде без специального снаряжения. И чтению чужих мыслей, и передаче своих опять-таки на астрономические расстояния. И умению наносить мгновенные ментальные удары и защищаться от таких же. И умению мгновенно черпать энергию отовсюду, снижая потребность в еде до минимума. Ну и вообще всему тому, что мы умеем.

— То есть, они убеждены, что, подтянув его до нашего уровня, автоматически получат преданного сторонника и проводника антиматериальных идей в массы.

— Именно так. Причём, это будет первый опыт подобного рода. Поскольку в своей работе с предыдущими учениками-влиятелями они ограничивались лишь элементарной промывкой мозгов и обучению нескольким эффектным фокусам вроде телекинеза и левитации. Насколько я поняла, остальные группы будут готовить влиятелей по обычной программе.

— Но тогда выбор Оберона для этого эксперимента странен, по меньшей мере. Они знают, что здесь находимся мы.

— Видимо, полагают, что человек не сможет отказаться от их предложения, даже если мы станем как-то противодействовать. А мы и не станем, я думаю.

— Ну да, это ни к чему. К тому же между нами ведь нет открытой вражды. Да и скрытой тоже. Всего лишь разногласия, которым сотни и сотни лет. Да и те, если взглянуть на всё непредвзято, уже по сути дела давно сгладились.

— Ой! Слушай, только что вспомнила. Они считают, что в жилах потенциального влиятеля течёт кровь пришедших с Оберона через пространственное окно!

— Как ты могла такое забыть, Мэйа?! Это же главное! И это полностью объясняет их выбор. Если среди предков этого человека действительно есть те, кого занесло из данной галактики в параллельную через нестабильное окно, то… А знаешь что? Я, пожалуй, поприсутствую при встрече посланников Елиссандра и Анаталии с кандидатом.

— Хм… Не лишено смысла. А, кстати, заодно и посмотришь на его реакцию, когда он услышит о гномах, эльфах, магах, феях и говорящих котах! Думаю, будет очень забавно! — Мэйарина жизнерадостно хихикнула.

— Полагаешь, они сразу поставят его в известность?

— Я ещё кое-что вспомнила! Возможно, они даже притащат с собой эльфа-амбразийца! По крайней мере, Анаталия об этом говорила. В этом случае поставить в известность будет проще простого. Впрочем, я сомневаюсь, что они кого-то куда-то потащат, чтобы только лишь убедить собеседника в своей правоте. А ты что же, Ак, действительно решил отправиться со мной?

— Мэйарина! Я двести восемь лет не выбирался с Оберона, на котором мне теперь, пожалуй, каждый куст знаком. Надо проветриться. О! Легки на помине! Посмотри-ка, кто к нам пожаловал.

Мэйарина мигом вскочила с неглубокого плетёного кресла и развернулась к окну. Залитую солнцем лесную поляну пересекала весьма пёстрая, на непривычный чей-нибудь взгляд, компания. Большой и очень пушистый серый кот в темную полоску (прямоходящий, примерно метр семьдесят ростом, ноги (лапы?)— коленками вперёд, длинные усы-вибриссы, уши с пышными кисточками). Изрядно подкопчённый ярким здешним солнышком старичок (в живописных зелёных одёжках, с посохом, аккурат с кота ростом). И совсем уж невысокая ладненькая девушка (вполне обыкновенная, симпатичная, с рыжими косами, чуть заостренными ушами и сложенными за спиной довольно длинными прозрачными крылышками).

— Кот Трифей, если, конечно, не ошибаюсь. Леший Горюн-третий, надо полагать. И фея Ирида, конечно же. Знакомая развесёлая компания!

— Всё правильно, Мэйа. Неразлучная троица. Всё пытаюсь понять, ЧТО эту самую компанию объединяет? Ладно, не о том речь. Я их тут на днях приглашал у огня посидеть, отдохнуть по-дружески, расслабиться немного, новостями последними обменяться.

— А главным образом — твоими новыми настоями и наливками ягодными, как следует, угоститься! — звонко рассмеялась Мэйарина.

— Не без того, — с улыбкой подтвердил Аккирилл. Он прикрыл глаза, сосредоточился на секунду, и на плетёном столе появились несколько высокогорлых глиняных кувшинов с холодными запотевшими боками. — А ты разве не будешь пробовать?

— Во всяком случае, не до такого состояния, чтобы вместе с Трифеем орать на весь лес кошачьи народные песни и летать наперегонки с Иридой до того конца поляны и обратно! Да потом ещё с Горюном в потёмках фейерверк из светящихся гнилушек устраивать.

— А ты злопамятная, Мэйа! И пототом — не кошачьи песни, замечу, а брезганские. Самоназвание этого народа, как известно, брезги. А котами, кстати, стали называть их именно мы. Сейчас уже и не вспомнить, по какой причине. А за нами и все остальные. А за остальными и брезги смирились с тем, что их так…

— Ой, Акк! До чего ж ты всё-таки любишь популярные лекции на любые темы читать!

— Ну и ничего с тобой не случится, если послушаешь. А кроме того… Ты вот меня песнями и гнилушками попрекаешь. А это и было-то всего один раз. Ну, два, может быть… или там три. Четыре — максимум!

— Или там десять! Или там сорок! Ну пятьдесят, максимум! — насмешливо хохотнув, подхватила Мэйарина. — Ладно, вставай! Пойдем-ка встречать дорогих гостей.

Пара исчезла из просторной светлой комнаты на втором этаже небольшого, но добротно построенного из светлого дерева дома. В тот же миг мужчина и женщина оказались возле открытой входной двери. Аккирилл приветливо помахал рукой приближающейся троице. Трифей огласил округу радостным воплем, а рыжеволосая Ирида, взвизгнув радостно, мгновенно взвилась в воздух и, мерцая прозрачными крылышками, устремилась к дому. Горюн степенно разгладил зеленоватые усы, с добродушной улыбкой поглядел фее вслед и сказал коту:

— Вертихвостка! Что с девки взять?

— Я в некотором смысле тоже… вертихвост. А она просто молодая ещё. — Трифей выписал кончиком пушистого длинного хвоста на диво замысловатую фигуру, словно подписался под своими словами.

— На том и порешим, — согласился леший и прибавил шагу. — Ну-ка, глянь, у меня там из мешка-то снедь случаем не высыпалась?

Кот добросовестно глянул, потрогал мешок в нескольких местах пятипалой лапой, больше похожей на обыкновенную человеческую руку, только поросшую густой шерстью, и доложил:

— Мешок цел. И тёплый до сих пор. Знать, твои пироги с грибами не остыли ещё.

— Чего бы им стыть, коли я их маленечко магией грею всю дорогу? И там не только с грибами. Там с розовикой, с сытной травкой, с рыбой.

— Ты бы лучше и с пирогами не мучился вручную. Замыслил бы во всех подробностях, поднапрягся слегка — и вот тебе пирогов мешок. И время сэкономил бы.

— Олух ты, Триша… Еду магически вырабатывают только в крайних случаях. Пресноватая она получается, будь ты хоть маг седьмой ступени. Чего-то ей не хватает. А так… Тесто замесил самолично, начинок наготовил, пирогов налепил, противень топлёным маслицем смазал. Тем временем в печке огонь полыхает не в полную уж силу. Выложил пироги-то на противень, прошёлся намасленным пёрышком и по ним, чтоб румяные были. Сунул противень в печь, заслонкой прикрыл. Сам делами занимаешься. И тут вдруг дух в воздухе разливается… Сытный такой, понимаешь ли, добрый, хлебный… А там и начинка аромат даёт. И ты тогда…

— Ой, молчи, лешак! — взвыл брезг. — Нельзя так изощрённо издеваться над невыносимо голодающими! Эдак можно и слюной насмерть захлебнуться!

— А ничё! Не захлебнёшься поди, невыносимо голодающий. Скоро уж за стол сядем.

— Вот и чудненько! Это ж сколько мы не виделись с магами-то? Они ведь на своей поляне подолгу не задерживаются. Заворожат дом, чтоб никто не проник, да и гойдают где-то. Так сколько же, а, Горюн?

— Да с прошлого… А как бы и не с позапрошлого лета. Давненько, что ни скажи. А тут намедни… Я-то, как водится, на своем болоте разные корешки полезные да сладкие собирал и вдруг… от оно тебе!.. прямо в голове голос Аккирила. Как будто из пустой бочки какой-нибудь. Да ты и сам знаешь, как это бывает. И зазывает, стало быть, Аккирил, в гости. Есть, мол, кое-какое угощение. Это ведь он, поди, наливки свои имел в виду, как думаешь? Я дак думаю, что их. Дюже они у него того… пользительные. Вот, идём теперь.

— Да пришли уже! — широко улыбаясь, объявил Трифей. Знаменитый чеширский кот его улыбке точно бы позавидовал.

ХХХ

Новое корабельное утро было совсем не похоже на предыдущее. Праздник покинул гостеприимные палубы огромного звездолёта. Теперь везде наводили образцовый порядок, как это издавна было заведено на воронцовской яхте. Разве что сегодня к обычной утренней смене киберов-уборщиков присоединились свободные от вахты матросы. Как ни поддерживай чистоту, а присутствие на корабле в течение двух полных суток нескольких сотен людей всё равно скажется.

Экипаж сосредоточенно и спокойно готовил звездолёт к сходу с желанской орбиты. На своих постах находились службы дальнего обнаружения и расчёты боевых установок, поскольку отбоя по тревожной ориентировке относительно тангейзерского мятежного лидера Воронцов не давал. Готовы к действиям были и те, кого хозяин яхты несколько лет назад нанял на службу в качестве специалистов по охране и обороне корабля.

Их насчитывалось 450 человек. Практически батальон головорезов, натасканных по программе, лично разработанной Воронцовым. По большому счёту, они ни в чём не уступали качеством подготовки галактическому спецназу. Но контракт все подписывали именно для действий внутри звездолёта. Что же касается их экипировки, то ей позавидовали бы многие опытные бойцы любой специализации. Экипаж корабля ничтоже сумнящеся называл своих защитников морпехами. По древней традиции! Однако при этом и поглядывали друг на друга звездолётчики и морпехи свысока. Тоже традиция.

Мощный силовой экран яхты активирован не был. Если даже «Прасста» немедленно откроет шквальный огонь в случае своего здесь появления, энергетическую броню мгновенно установит искин корабля. А пока следовало эту самую энергию поберечь.

Воронцовы, несмотря на довольно ранний час, бодрствовали. За смехотворно короткий срок своего стремительно-головокружительного замужества Марион разбаловаться и разнежиться ещё не успела, а потому не смогла оставаться в постели, когда Алексей, умывшись, начал быстро одеваться с озабоченным и даже немного хмурым лицом. Он не видел, что жена проснулась и теперь с возрастающим искренним интересом наблюдает за его скорыми, но бесшумными сборами. Обнаружив это, Воронцов улыбнулся и тотчас лицо его совершенно переменилось — оно словно осветилось изнутри, утратив недавнюю хмурость и напряжённость.

— Доброе утро! И почему это мы не спим в такую рань? — как врач с пациентом — на «мы».
— А куда это мы собрались ни свет, ни заря? — в том же духе.

— Это вы нам, что же, вместо доброго утра?! — предельно сурово.

— Доброе утро-о-о… — протянула Марион, так уютно потягиваясь и сладко жмурясь, что Алексей не выдержал и засмеялся.

— Он ещё и смеётся! Оставляет неизвестно ради чего молодую жену и смеётся! Это ни в какие ворота… Ой, подожди! — Женщина живо соскочила с постели. — Я с тобой, куда бы ты ни собирался! Не уходи без меня, ладно?

И побежала к ванной, послав мужу воздушный поцелуй и пленительную улыбку. Едва дверь ванной комнаты открылась, Марион нетерпеливо выкрикнула: «Душ!». В гроте тотчас послышался шум воды. Вода была в точности такая, какую она любила. То есть, успела полюбить.

Не слишком горячая поначалу, едва уловимо пахнущая белой сиренью и распаренным берёзовым листом одновременно, массирующая тело упругими тончайшими струйками со всех сторон. Потом струйки становились потолще и погорячее… потом ещё горячее… потом за несколько секунд снова превращались в водяные иглы — холодные на сей раз. Весь цикл за пять минут повторялся трижды под радостные взвизги и вопли Марион. Автоматика уже занесла в свою память алгоритм душа для новой обитательницы жилой vip-каюты.

…Как ни удивительно, женщина была готова к выходу «из дома» всего через двадцать пять минут и выглядела восхитительно свежей, жизнерадостной и хорошо отдохнувшей. Марион тихонько подкралась к сидящему в кресле мужу и закрыла ему ладонями глаза. Тот в ожидании супруги смотрел по головизору выпуск галактических новостей и в первую секунду чуть вздрогнул, поскольку не представлял, что жена может так быстро управиться с утренним дамским туалетом. Алексей легонько накрыл руки Марион своими и… Она не успела сообразить, каким образом оказалась на его коленях. Он держал её так, будто собирался убаюкивать.

— Если я тебя сейчас поцелую… а мне невыносимо хочется тебя поцеловать… то мы… не выйдем из каюты.

— Не выйдем! — охотно подтвердила Марион.

— Поэтому извини, целовать не стану. Нам обязательно надо пройтись по кораблю. Требуется кое-что проверить лично.

С этими словами Воронцов легко поднялся, не отпуская жену с рук, и направился к дверному проёму — стеклостальная плита ушла в паз.

— Ты так и будешь нести меня по всей яхте? — лукаво спросила Марион, втайне мечтая, чтобы он не побоялся уронить свой незыблемый авторитет в глазах команды и ответил утвердительно.

— Так и буду. А у тебя разве есть возражения, Мариш?

— Совершенно никаких! Только тебя всё равно надолго не хватит, — поддразнила уверенно шагающего по коридору мужа.

Тот, усмехнувшись, коротко поцеловал Марион в висок и негромко спросил:

— Ну-у… а если меня хватит хотя бы во-он до того поворота, то что я получу в награду? Я ведь получу награду?

— Мы непременно и очень-очень подробно обсудим это, когда вернёмся домой.

— Домой — это куда?

— Довольно странный вопрос, Алексей Павлович. Конечно, в нашу каюту, куда же ещё?

— На самом деле у нас есть порядочное количество мест, куда мы в принципе и перспективе можем вернуться, кроме каюты на яхте. Мы имеем поместья на Земле, на Арокане, на Винсенте, на Страхусе-втором, на Магрибе, на Райских Кущах и так далее. На Азрии у нас не простой дом, а плавучий, представляешь? Кроме того — в нашем полном распоряжении апартаменты-люкс в десятизвёздных супер-отелях орбитальных городов Колумбус, Новая Москва, Славия, Новый Йорк, Вавилон-7, Пермь Великая, Гала-Стамбул, Новый Оскол, Канберра-Прайм, Санкт-Петербург Звёздный, Десятый Рим… Я просто сейчас не вспомню их все. Короче говоря, выбирай!

— А ты у меня к тому же абсолютный чемпион Галактического Союза по хвастовству, — совершенно счастливым голосом произнесла Марион, только в этот момент, кажется, осознавшая вселенские масштабы изменений, произошедших в её жизни. Глаза женщины сияли.

— Я тебя… Я тебя сейчас всё-таки поцелую, — сдался Воронцов.

Их поцелуй, мягко говоря, подзатянулся. Они настолько основательно отдались этому увлекательному занятию, что не сразу услышали негромкое, деликатное покашливание. Алексей бережно поставил зардевшуюся жену на пол и с видимой неохотой обернулся: перед ним стоял человек в корабельной униформе с нашивками локационной службы на рукаве. Тренированная память немедленно подсказала, как зовут этого человека:

— Что-то случилось, Юрий Афанасьевич?

— Очень похоже на то, Алексей Павлович. Эскад-майор Касымов распорядился немедленно поставить вас в известность лично.

— Неужели «Прасста» объявилась?

— Точно так. По всем показателям, она выйдет из подпространства не позже, чем через десять минут. И в непосредственной близости от нас со стороны левого борта. Это, если верить новой аппаратуре, конечно. Её же буквально перед вылетом установили, а настройку и калибровку только на 93 процента произвести успели. Так что…

— Вполне достаточный процент, Юрий Афанасьевич, при отслеживании объекта такого размера. Я присутствовал на полевых испытаниях с месяц назад, поэтому и знаю. Ну что ж, тогда будем встречать «Прассту», согласно этикету. Мариш, тебе, наверное, лучше всё же побыть в каюте. Пойдем, я провожу. Юрий Афанасьевич, спасибо и передайте, пожалуйста, Касымову, что я через минуту поднимусь в рубку.

Когда за локационщиком закрылись двери лифтовой шахты, Марион тронула Воронцова за рукав:

— Я буду тебе мешать?
— Да нет, в общем-то, но…
— Значит, тогда я иду с тобой. Я хоть и не эскад-майор, но тоже майор пока ещё!
— Ох уж, эти мне пока ещё майоры! Тогда поедем на лифте, Мариш, а то ситуация сейчас складывается и впрямь напряжённая.

…Боевая рубка яхты располагалась на одной из средних палуб, была просторной, оснащённой самой совершенной аппаратурой и вместе с тем не лишённой своеобразного уюта. Военизированного слегка, но тем не менее. Освещение рассеянное, слегка приглушённое, — зеленоватого, комфортного для глаз, оттенка.

Кресла вахтенных офицеров удобны даже на вид, а, кроме того, они же ещё и мульти-режимные и многофункциональные массажёры. Как не порадоваться за вахтенную службу! Над панелями управления — объёмные обзорные экраны, выдающие абсолютно реалистичную картинку окружающего пространства.

На небольших возвышениях в глубине рубки обозначены световыми сиреневыми символами овальные площадки экстренной голографической связи. Вдоль всего периметра большого помещения в переборку вмонтированы подсвеченные прозрачные стеклостальные шкафчики с персональными скафандрами высшей защиты. (Подобные скафандры имелись лишь на боевых кораблях флота). Здесь же, в шкафчиках, обычно хранится оружие вахты, настроенное исключительно на своих владельцев. Но сейчас все офицеры были вооружены.

…Оказавшись впервые в столь грандиозной рубке, Марион немного растерялась и подумала, что ей действительно лучше было бы остаться в каюте. Присутствующие офицеры невольно начали отвлекаться на неё, бросая мимолётные оценивающе-восхищённые взгляды. Многие из них не присутствовали на приёме и не имели ещё возможности разглядеть молодую жену хозяина яхты. Не на записи церемонии свадьбы, а в жизни. Наверное, в другой ситуации женщине это весьма польстило бы, но не теперь. Она видела явно встревоженные, затвердевшие лица многих людей, находящихся в состоянии напряжённого ожидания. Несколько раз негромко прозвучало уже знакомое название.

Марион невольно спряталась за мужа, который жестом остановил эскад-майора Касымова. Тот, поднявшись со своего кресла, собирался отдать рапорт Воронцову.

— Я полностью в курсе дела, Равиль Махмутович. Не обращайте на нас внимания.

— Лё-о-ош, — шёпотом протянула Марион, — а что это за «Прасста» такая? Почему её надо встречать?

— Ну, не то, чтобы встречать. Это огромный мощный супер-линкор с большой партией контрабандного пластрона на борту. Уничтожил, по последним данным, целую флотскую эскадру, объявлен вне закона.

— Алёша, послушай-ка… А этот супер-линкор, случайно, не проекта СТК-600970?

— В самую точку, господин маркитант-майор!

— Корабль-убийца… — упавшим голосом сказала Марион, бледнея. — И он идёт сюда? К нам? Он же больше нас раза в три, а то и в четыре! Что мы сможем сделать?

— Ты у меня тоже маленькая, а вон какая боевая! А сделать мы, думаю, кое-что сумеем. Есть у нас несколько, смею надеяться, очень неприятных сюрпризов для «Прассты». Надо ещё учитывать, что она наверняка основательно потрёпана после боя. Понятно, что в бутылку лезть не будем. А станем ориентироваться, исходя из конкретных обстоятельств. В общем, не так всё страшно, как кажется.

Марион открыла, было, рот, собираясь что-то важное спросить, как вдруг раздался резкий возглас одного из вахтенных офицеров:

— Вот он!

И сразу после этих слов все увидели, как на экранах левого борта сквозь усеянный пушистыми звёздами чёрный бархат космического вакуума, проклёвывается в ослепительном голубовато-белом сиянии исполинская туша «Прассты».

На первый поверхностный взгляд гигантский линкор не имел особых повреждений, но уже спустя несколько секунд опытный наблюдатель мог увидеть, что мятежному кораблю крепко досталось. Многие ярусы напрочь потеряли свою технологическую стройность и функциональность, лишившись надстроек, навесного навигационного оборудования и орудийных башен. В скруглённых скатах борта местами зияли внушительные пробоины. Нос колоссального линкора, вообще сплошь состоял из длинных борозд и рытвин в невероятно толстой и мощной броне. Наверняка и скрытый сейчас от наблюдения другой борт «Прассты» выглядел не лучше. Иными словами, могучий корабль остро нуждался в капитальном ремонте.

Однако, как тут же выяснилось, адмирал Старк чувствовал себя безусловным хозяином положения. Его высокая поджарая фигура возникла, чуть колеблясь, на одной из умышленно незаблокированных площадок голографической связи. Командир линкора повернул голову, прищурил глаза и требовательно каркнул:

— Кто хозяин яхты?!

Алексей спокойно поднялся на площадку и встал в шаге от незваного голографического гостя.

— А-а… Господин Воронцов Алексей Павлович. Как же, как же… Личность известная, — с нескрываемой насмешкой сказал Старк.

— Мы также о вас наслышаны, господин адмирал, — учтиво ответил гражданин класса «А», полностью игнорируя нарочито вызывающее поведение мятежника. — И чем же обязаны столь высокой чести?

— На любезности у меня нет времени, господин Воронцов. Поэтому сразу перехожу к делу: мне нужен ваш замечательный корабль.

— Возможно, это покажется вам странным, но мне он нужен не меньше.

— Хватит! — раздражённо рявкнул Старк. — Шутки в сторону! У вас нет выбора. Либо вы соглашаетесь на предложение, от которого невозможно отказаться, либо я вас уничтожу. Мне, как вы, конечно, понимаете, свидетели не нужны, а терять абсолютно нечего.

— Это не совсем разумно, адмирал. Свидетелей, как мне кажется, целая планета.

— Вы называете планетой Желанную? Которая является планетой лишь в астрономическом смысле, но никак не в смысле развитой цивилизации. Планетарный отдел КГБ тоже в расчёт брать не приходится. Как и посольства с консульствами… Пока они раскачаются, пока примут какое-то решение… Уже никто не в состоянии будет определить мой курс.

— А вот тут вы очень серьёзно заблуждаетесь. К вашему сведению, совсем недавно над Желанной была развёрнута достаточно большая группировка новейших инициативных разведывательных спутников. Для них, как вы понимаете, ваш курс никакой загадкой не станет.

— Достаточно! Хватит сотрясать воздух! Мои проблемы — это мои проблемы. И я буду решать их по мере возникновения. От меня уже попытались уйти несколько мелких кораблей, которые вместе со мной прорвали блокаду. Эта их попытка закончилась для них трагически. Итак… Через час вы примете на борт четыре челнока, на которых прибуду я с офицерами управления и остатками экипажа, а также с… особым грузом. Вам тем временем следует подготовиться к посадке в челноки, чтобы спуститься на планету. — Старк сделал довольно длинную паузу и добавил немного другим тоном. — Я ничего не имею лично против вас, но обстоятельства вынуждают меня к подобным действиям. И заметьте, я ещё благородно поступаю, не оставляя вас в качестве заложника. А ведь вы достаточно заметная фигура, чтобы власти зачесались. — Последовала ещё одна пауза и: — А с другой стороны… С какой стати я должен поступать благородно! Это, знаете ли, слишком расточительно в данной ситуации. Вам не кажется? Поэтому приказываю всем оставаться на яхте! И лучше не пытаться покинуть борт — вас расстреляют без малейшего сомнения.

Воронцов медленно опустил голову, помолчал, после чего подавленно произнёс:

— Я вынужден в этих обстоятельствах подчиниться вашим требованиям. Но вы за это ответите!

— О-о, конечно, конечно! По всей строгости закона, я полагаю?! А пока что готовьтесь к торжественной встрече моих челноков. И кстати, — чтобы у вас не возникло искушения, — на челноках имеется достаточно мощное вооружение. Оно, поверьте, в состоянии справиться с вашим большим, по гражданским меркам, но всё же, увы, не военным кораблём. — С мефистофельской улыбкой голографический Старк покинул площадку связи.

Взоры некоторых офицеров — недоумевающие, вопрошающие, несколько растерянные — обратились к Воронцову. Тот открыто улыбнулся, ободряюще кивнул офицерам, после чего обратился к Касымову:

— По-моему, я был сейчас достаточно убедителен, как вы считаете?

— Более чем, Алексей Павлович, — подтвердил Касымов. — По основному пункту предварительного плана действий изменений, полагаю, не будет. А вот как мы поступим, учитывая эту конкретную ситуацию?

Воронцов, задумавшись, некоторое время молча смотрел на эскад-майора.

— Вот что, Равиль Махмутович. Я думаю, теперь давайте сделаем, может быть, так. Принимаем челноки в ангар. Но перед этим экипажи наших истребителей развернут свои машины пушками и парализаторами в направлении ангарных створок. На всякий случай. Вход в ангар надо ярко осветить, а стоянку истребителей максимально затемнить. Пилотам быть в готовности накрыть челноки с места. Расчётам стационарных энергоподавителей, опять-таки на всякий случай, обезвредить линкор, как только челноки отойдут от него на достаточное расстояние. Кажется, должно сработать, а?

Эскад-майор согласно кивнул:

— Уверен, что сработает. Старк не ждёт от нас ничего подобного. Кстати, на линкоре, судя по показаниям наших приборов, или отключены энергетические щиты, или он уже просто не в состоянии их выставить после такого боя. Что существенно облегчает нам задачу. Алексей Павлович, а переносные станковые подавители испытывать будем?

— Обязательно будем! Очень кстати вы сейчас о них вспомнили, Равиль Махмутович. Ну что ж, давайте начнём действовать.

Касымов немедленно принялся отдавать команды и распоряжения:

— Взводу морской пехоты старшего штурм-лейтенанта Маланги немедленно прибыть в сектор «А» второй ангарной палубы. Вариант боевой экипировки — четыре-два. Отделению энергоподавителей прибыть в сектор «А» второй ангарной палубы, быть в готовности к работе по объектам малой и средней величины. Вариант боевой экипировки — четыре-один. Остальным подразделениям занять позиции согласно боевому расчёту и приготовиться к отражению атаки по обычному варианту. Экипировка — четыре-два.

Эскад-майор сделал короткую паузу, чтобы перевести дух, и продолжил:

— Пилотам первого звена Су-900 немедленно прибыть на стоянку, занять места в истребителях, развернуть поворотные платформы в направлении ангарных створок, быть в готовности задействовать бортовые парализаторы в максимальном режиме. Всем аварийным и спасательным командам занять посты согласно штатному расписанию. Отдыхающим членам экипажа покинуть помещения для релаксации, прибыть в свои расположения, вариант боевой экипировки — четыре-четыре, быть в готовности действовать в качестве резерва. Начальником усиленного манёвренного резерва назначаю эскад-капитана Сухова, заместителем — эскад-капитана Нариманова. Дежурной службе и видео-группе пресс-центра обеспечить запись происходящего и трансляцию в режиме «on line» в помещениях номер 7, 18, 205, 313, 412, 94. Искину корабля — контроль и дублирование в случае необходимости прохождения команд по внутренней связи; контроль своевременной постановки силовой брони; координация усилий всех технических служб и боевых частей корабля…

Воронцов, приобняв жену за плечи, мягко повлёк её к выходу из рубки:

— Пойдём, Мариш. Нам тут делать больше нечего. Касымов — командир от бога, дело знает отлично. А я всё никак не могу избавиться от дурацкой привычки влезать в командование, хотя мне до нашего эскад-майора, как до Земли пешком. Он всегда очень деликатно делает вид, что спрашивает у меня совета, хотя, как правило, в нём совершенно не нуждается.

— Послушай, а что это за энергоподавители? Что-то я ни о чём таком не слышала никогда… То есть, слышала, что они вроде бы ещё в разработке находятся. А опытные образцы слишком маломощны, чтобы…

— Маришка, боевая ты моя подруга! Я опять похвастаюсь, можно?

Марион с готовностью кивнула, почему-то нисколько уже не боясь оголтелого адмирала Старка с его страшной пиратской «Прасстой».

— Так вот: на этой яхте есть ещё много чего малоизвестного широкой публике. Что же касается именно энергоподавителей, то это такие излучатели, которые одним залпом превращают энергетические установки вражеского корабля, его электронику, все системы связи, квазиинтеллектуальные механизмы, лучевое оружие в груду металлолома и деталей. Проще говоря, ничего не будет работать. А главное, что стрельба из энергоподавителей не видна и не слышна. И самое страшное, что никакая силовая защита не в состоянии сопротивляться их точечным пробойным ударам сколько-нибудь долго. — Воронцов на несколько секунд задумался. — Правда, для этого надо подойти на максимально близкое расстояние. А это не всегда возможно. Так что это пока оружие, скорее уж, для диверсий или ситуаций, аналогичных нашей. У нас на яхте подавители экспериментальные, единственные в своём роде. Как раз те, о которых ты, видимо, и слышала. Я в своё время спонсировал одну закрытую лабораторию, вот учёные головы и подкидывают мне для тестирования в полевых условиях некоторые опытные образцы. А я потом сообщаю им о достоинствах и недостатках этих самых образцов. Энергоподавители сейчас пустим в дело впервые. Так что…

— Лёша, но это же всё равно, насколько я понимаю, революция… прорыв! Энергетическая броня по сути становится пшиком. Так ведь?

— Так в общем-то… Но это в далёкой — увы, или слава богу? — перспективе. Работы по усовершенствованию ведутся. Учёные головы озабочены сейчас именно увеличением дальности и, условно говоря, кучности стрельбы. Поэтому, собственно, на кораблях флота энергоподавители и не устанавливают, используя для подавления импульсные торпеды, мины и прочее. Но бои в космосе ведутся, сама знаешь, на каких дистанциях. Эти торпеды, как правило, успешно уничтожает корабельная артиллерия, а что касается импульсных мин, то и для них есть свои эффективные способы противодействия. В общем, мне кажется, что в ближайшем будущем проблема дальнобойных установок проблемой и останется. А с другой стороны, над энергетической бронёй специалисты тоже ведь думают постоянно. Короче говоря, вечное соревнование брони и снаряда. На данный конкретный момент времени в данной конкретной области пространства снаряд пока опережает. И то лишь, если честно, за счёт фактора внезапности. Извини за лекцию.

— Ужас какой! — совершенно по-женски подвела итог Марион. — А чего же мы тогда сразу не накрыли эту дурацкую «Прассту»?

— И что бы мы делали потом? Ловить в потёмках экипаж по огромному, быстро замерзающему кораблю? Зная, на что способен этот, как о нём говорят, тактический гений Старк? Кроме того, уверен, на «Прассте» наверняка есть крупнокалиберные пулемёты и скорострельные автоматы. Пулевое оружие очень хорошо себя зарекомендовало во время стычек именно внутри кораблей. Оно совершенно не выжигает кислород, не повреждает переборки и довольно быстро и надёжно «садит» генераторы индивидуальной силовой брони. А лучемёты…

— Опять похоже на лекцию… или инструкцию, — невинно улыбнулась Марион.

— Ну извини, Мариш. Ты же знаешь, я некоторое время тоже был военным. До майоров, правда, не дослужился, да и было это давно. А кое-что, как видишь, засело в моей несчастной голове накрепко.

— А мы что, даже в этот ангар не пойдём? Не посмотрим, как там всё будет?

— Давай пойдем, если тебе так уж сильно хочется облачаться в усиленную морпеховскую броню с полным обвесом! И ещё ведь торчать там придётся неизвестно сколько. Ответственно заявляю: удовольствие гораздо ниже среднего.

— Лёшка! Как тебе не стыдно?! Я же не какой-нибудь зелёный маркитант-кадет на карантине, чтобы мне лапшу на уши вешать! Для торчания в ангаре достаточно обыкновенного корабельного скафандра УКС-8. У нас в каюте они есть, я видела.

— Виноват, господин маркитант-майор! Больше не повторится! — Воронцов вроде бы дурачился, но в глазах его ни безмятежности, ни веселья вовсе не было.

— Да ну тебя, Лёша! Я серьёзно сейчас спрашиваю: почему нельзя посмотреть?
Алексей остановился, мягко развернул Марион лицом к себе:

— Мы посмотрим, Мариш. Но из нашей каюты. Знаешь, я только однажды видел, как по тебе стреляют, но мне этого на всю оставшуюся жизнь хватит.