Тёмные воды души моей. Продолжение 7

               
                Экспромт. (Август 1941г.)

 -   Три часа, Николай Павлович! Три. Потом ко мне с докладом.

    Доватор стремительно двинулся к выходу и поднял три пальца руки над головой не оборачиваясь.

-   Ну, что товарищи прошу к столу, - указал майор Ясенев на разложенную карту, - Фомин, Горины, Лузиков, остальные, он повернулся к Акаеву и Юркову могут… поспать.
-   Товарищ майор, может перекурим пять минут, предложил особист Фомин, - а то уже уши распухли.
-   Да, Николай Павлович, - поддержал капитана Горин младший, - по папиросочке, а то, когда теперь вырвемся.
-   Так, Вовка, - возмущённо вмешался брат,- не дури, какие ещё тебе папиросочки? Ты что куришь?
-   Да не бойся, брат, я не в затяжку.

   Ладно, товарищи офицеры, выйдем на крылечко на пять минут, подымим. Я угощаю, - майор Ясенев достал красивую пачку, обрамлённую зелёной каймой.
-   Герцеговина Флор? – удивился капитан Фомин. – Смело, где достали? Это же любимые…
-   Любимые Владимира Владимировича, - закончил майор.
-   Какого ещё Владимира Владимировича? – капитан отмахнулся рукой, -вождя нашего любимого я имел ввиду.
-   Сталин, товарищ капитан, чтоб вы знали, - майор Ясенев открыл пачку и протянул особисту, - любит кубинские сигары. А эти папиросы поэт Маяковский.
-   Да? Но, по моим сведениям, именно эти папиросы ещё со времен фабрики Габая любит наш Иосиф Виссарионович. А Маяковский ваш просто чудак, которого никто не знает.
-   Почему же, - раздался голос за спиной, - Маяковский великий Советский поэт. Да, у него есть такие строки:
 
   Любым папиросам
                Даст фор
                Герцеговина Флор!

   Капитан возмущенно обернулся, - ты ещё поговори.

-   А младший сержант Акаев прав. Подтверждаю, есть такие строки.

   Урка сидевший рядом с Брюликом с гордым видом погладил того по немытым чёрным волосам.

-   Вы, Горин ещё и любитель поэзии что ли? – иронично заметил Фомин.

-    Нет. Но Маяковского люблю. А вот сержант Акаев любит поэзию и знает её.
-    Да, что вы? – Удивился майор Ясенев, - молодец, он мог бы, как-нибудь, нашим бойцам устроить вечер поэзии. После боя, конечно. Поэзия делает нас сильнее.

    Капитан брезгливо поморщился.

-   Товарищ, майор, а можно мне попробовать? – поднял руку Брюлик. – Пожалуйста.
-   Вы же товарищ Брю… тфу ты, товарищ Акаев больны. Наверное, Вам нельзя.
-   Да, что Вы, товарищ майор, я уже давно здоров. Очень мне интересно что это за папиросы.
-  Ладно. Под Вашу ответственность.
-   И мне, товарищ майор, - тоже поднял руку Урка.
-   Да берите все, - майор, поддев одну папиросу, передал пачку капитану.

   Они вышли на воздух, закурили все кроме Ивана и медленно выпуская дым согласно кивали головами, - да-а, хороши, сладкие.

   Горин- старший отрицательно качал головой, глядя на вдохновенные лица друзей, словно пытаясь стряхнуть наваждение.

   Яркие вспышки появились на горизонте внезапно как салют на Красной Площади. Всё вокруг зашипело и загрохотало. Посыпались осколки стёкол и полетели куски грунта вперемешку с камнями. Одна из мин взорвалась рядом застучав осколками по деревянному крыльцу.

-   Все в дом, - закричал Ясенев и стал заталкивать растерявшихся бойцов в двери. – А Вы что, политрук? Быстро внутрь,- толкнул он замешкавшегося Лузикова. Тот упал на крыльцо запрокинув голову. Одна нога неестественно вывернута. Глаза неподвижно смотрят в небо.
   Горин-старший ухватился его за разбросанные руки и потянул в сторону входа, хромовые начищенные сапоги волочились, подпрыгивая по ступенькам. Вовка наклонился и подхватил безжизненное тело за ноги.  Над его спиной просвистел и впился в деревянную резьбу колонны крыльца бесформенный стальной осколок.
Вовка поднял голову и увидел почерневшие глаза Ивана.

-   Давай быстрее, брат, - голос Горина старшего был спокоен и холоден.

   Они занесли бездыханное тело политрука внутрь сельского клуба.
 
-   Подожди, брат, - Иван продолжал удерживать тело на весу оглядываясь вокруг, - боец Юрков сдёрните быстро кулису со сцены и несите сюда.

   Урка кинулся к сцене и сорвал плюшевую штору, обнажив старый дореволюционный рояль «Якоб Беккер».
   Свернув в несколько слоёв бордовую штору Урка подложил её под удерживаемое на весу тело, - опускайте, нежно.

   Глаза политрука были закрыты и казалось он не дышит.
   Иван приложил ухо к его груди, - замрите попросил он сослуживцев, прислушиваясь. Через несколько секунд поднялся и покачал головой.

   Вовка бросился делать искусственное дыхание. – Вань, беги за Катюшей, за доктором.

-   Отставить, потребовал капитан Фомин. – Потеряем ещё одного. Надо дождаться пока кончится артподготовка.
-   Тогда он умрёт, капитан.
-   Он и так уже… Подставите и себя и Екатерину Ивановну.

-   Товарищи, офицеры, - майор Ясенев снял фуражку, - капитан, наверное, прав.
   Очередная мина попала в кровлю клуба. Раздался треск балки перекрытия, сверху посыпалась извёстка.
-   Майор, - обратился капитан к Ясеневу, - кровля может вот-вот обрушиться. Принимайте решение.

   Ясенев в раздумье оглядывал подчинённых, - прикройте тело скамейками, отразим атаку, вернёмся.

   За мной, товарищи офицеры, по коням. Лейтенант соберите экипаж и в броню. Задача подавить артточки, видимо миномёты. Дальше экспромтом. По обстановке.
Лейтенант!.. Володя, - майор понизил голос, - оставьте. Похоже это всё… Задача ясна?

-   Так точно, товарищ майор. – Горин младший поднялся, оставив неподвижное тело, - подавить точки обстрела. Согласен с Вами это миномёты, пятидесятки. Зарядов не осталось, возьмём на испуг. Урка, Брюлик помогите накрыть скамейками и на выход.
-   Да, за мной экипаж, - призвал капитан Фомин и пошёл к выходу.

   Присутствующие в зале замерли. – Капитан. Спасибо конечно за энтузиазм, но в танке мало места. – Горин –младший очень старался быть вежливым.

-   Останьтесь, капитан, - согласился Ясенев, вы нужны будете здесь.
-   Товарищ майор, извините, но вынужден всем напомнить, что решение было принято полковником Доватором. А вы лейтенант сами утверждали экипаж из пяти человек. Извольте быть последовательным.
 
-   Хорошо. Пусть будет так. Выполняйте. – Майор вышел наружу и короткими перебежками двинулся в сторону конюшни. Остальные последовали за капитаном Фоминым.

-   Николай Павлович!  Нижайшая просьба! – крикнул в удаляющуюся спину Горин – Старший.
 
   Тот обернулся, приложив ладонь к уху, чтобы расслышать сквозь грохот слова.

-   Присмотрите за Орликом. Пожалуйста!

   Майор поднял в верх большой палец руки.
   Иван кивнул головой и тихо, видимо сам себе произнёс: спасибо.

   Добравшись к стоящему неподалёку немецкому танку Т-4, они разом обернулись, услышав треск обвалившейся кровли сельского клуба.

-   По местам, -  скомандовал особист.

-   Кажется это всё, - Вовка вместе с другими наблюдал как на месте бывшего сельского клуба поднимается грязное облако пыли. – Похоронили… Вы бы капитан не тужились. Вас кажется никто командиром танка не назначал. Это не ваша зона ответственности. Да и квалификации…
   И пугать нас расстрелами не надо. Мы все уже, включая Вас мертвы. Вы же сами об этом говорили. Смертники.
   Хотите наблюдать пожалуйста, но не мешайте. Эта машина нас уже знает.
   На рычагах ваш покорный слуга, - он слегка поклонился, - команды принимаю только от опытного командира танка сержанта Горина.
   Стрелок – сержант Акаев. Рядовой Юрков - заряжающий. Вам, товарищ капитан экипаж доверяет самый ответственный участок – наводчик.
Есть возражения?

-   Лейтенант, мне вообще-то не приходилось быть наводчиком, покажете?
-   Конечно. Только наводить пока бессмысленно и заряжать тоже. Поскольку зарядов нет.
-   Как же,- не согласился капитан, - а попугать? Сами же просили.
-   Тоже верно. Видите, капитан, как в танке всё просто. Один за всех и все за одного. Ваше слово, командир, - обратился он к брату.

   Иван Дмитриевич, внимательно обвел всех отеческим взглядом и тихо скомандовал: по коням!

-   А как же в темноте, лейтенант? - Расстроился капитан Фомин, когда все умостились в танке.
-   А мы на ощупь, капитан. К тому же полная луна. Силуэты хорошо видно. Вспышки от миномётов. Вот туда и рванём.  На самом деле немецкие инженеры не в пример нашим предусмотрели и ночной вариант. Вот так, - щёлкнул он тумблером и на левой гусеничной полке спереди вспыхнул свет.
 
-   Световое устройство фирмы «Нотек» - сообщил всем Горин- младший и отклонил рычаги вперёд. Танк дёрнулся и двинулся с места. Все синхронно отклонились назад.
-   А я-то думаю что это за хреновина такая над левой гусеницей, -  заорал рядовой Юрков, стараясь перекричать рёв мотора, - такая сплюснутая немецкая каска на ножке. А это значит фара. Молодцы фрицы.

   Они быстро приближались к вражеским миномётчикам. В рядах, которых сначала прошёл тихий ропот, а следом началась паника.
   Их родной Т-4 на полном ходу крушил устроившихся на грунте миномётчиков, причём промчавшись в одну сторону, развернулся и ринулся обратно. Уцелевшие бросились в рассыпную с криками: Нихт шифн ирэ айгенэ. ( Nicht schie;en Ihre eigene.) Но их заглушал лязг гусениц и рёв двигателя Майбах.
   Из ангара неподалёку выползли один за другим три танка и направились в сторону изменника. Два из них были лёгкие Т-2, а один такой же как у наших смельчаков. Их башни почти синхронно разворачивались, беря под прицел собрата.
 
-   На таран, Вовка.
-   Есть, командир.

   Т-4 или точнее Panzerkampfwagen IV вздрогнул присев и ускоренно разгоняясь двинулся вперёд.

-   Не успеем.
-   Успеем. Войдём в слепую зону.
-   Зигзагами, Вовка.

   Лёгкий танк не стал дожидаться и выстрелил. Перелёт.

   Вовка резко принял в право и за ним стали поворачиваться башни остановившихся танков противника.
Так же быстро он развернул танк левее и на всём ходу пошёл на таран Т-2.

-   Всем держаться двумя руками, - успел крикнуть Горин-младший.

   Удар был сильным, но пришёлся на переднюю часть по касательной. Тем не менее Т-2 отлетел как гуттаперчевый мячик, и перевернулся. Его масса была вдвое меньше тарана. Т-4 же лишь незначительно развернуло.
 
-   Все живы? Брат?
-   На месте.
-   Капитан?
-   Жив.
   Тут же отозвались, Урка и Брюлик, по лицу которого стекала тонкая густая струйка.
-   Ранен?
-   Да нет, так, немного лоб расшиб. Не удержался. Извини.
-   Ладно, тогда держитесь снова.
 
   Теперь, его танк стоял лобовой частью к бортам обоих танков противника.
 
-   Давай, брат в бок маленького. Скорей пока они не развернулись.

   Но Вовка нацелился на такой же тяжёлый Т-4. Это было безумие.
 
   Взревел мотор и танк набирая скорость летел сотоварищу в борт.
Это было дерзко, но глупо. Никаких шансов. Преимущество только в скорости, поскольку танк-мишень стоял неподвижно. Но при таком столкновении вероятность уцелеть близка к нулю.

   Капитан, сидящий на месте наводчика, хорошо видел стремительно нарастающую в размерах глыбу и за секунду до столкновения закрыл глаза.
-   Ну вот и всё, - мелькнуло в его голове,- мать жалко.


                Седой. (Апрель 1953г.)

-   Да не переживай ты так, - успокаивала Наталья Семёновна, - эта работа, он бывает на объекте сутками задерживается. Правда, как правило, предупреждает заранее или звонит оттуда. Но мало ли что бывает? Может телефон сломался, может просто застрял в сугробе. А давай у диспетчера спросим.
 
   Секретарь Горина подняла трубку телефона, - алё, Сонечка? Да я. А ты не подскажешь нам где Иван Дмитриевич, а то мы его немножко потеряли. Да?
   Спасибо. Если будут новости, позвони, ладно? Ага, давай. - В лёгкой задумчивости она, постукивала трубкой по своей ладони. - Да, ничего, найдётся.
   Не волнуйся, раз сказал – возьмёт. И этого, - показала она пальцем на пол, - дожмёт. А ты вышла на работу. Формально ты на работе. Вот сиди и жди задания от начальника.
   Время идёт, но ты же не на сдельщине. Кстати пора уже и пообедать. Пойдём в столовую?

-   Не спокойно мне как-то. Душа мается.
-   Ничего – ничего, - Наталья Семёновна приобняла подругу и увлекла её из приёмной в коридор. – Всё будет как надо, - она закрыла дверь на ключ и развернувшись изменилась в лице.

-   Девочки, а я как раз к вам, - перед ними стоял широко улыбающийся завхоз, - вот протянул он рукописное заявление Галине, - как обещал.

   Галина рассеянно протянула руку, но её опередила Наталья Семёновна. Она выхватила листок из руки Буряка,- ну что я говорила, а ты боялась, спасибо, Фёдор Васи…
   Она остановилась, не договорив и оторвавшись от бумаги вопросительно рассматривала добродушное лицо гостя, - вы что, не подписали?

   Её рука непроизвольно упала и выпавший листок плавно опустился на пол.

-   Напротив, подписал, - наклонился завхоз, поднимая листок, - написал, что возражаю.  Мы подумали и решили, что в интересах подразделения сохранить ценного работника у себя. Вот пожалуйста, возьмите, Галина Михайловна. И приступайте к работе. А сейчас извините, дела.
    Что-то напевая Буряк двинулся по коридору, оставив в молчаливом оцепенении обеих женщин.

 -  Да и…не трудитесь, не ищите Горина, крикнул он из далека опечаленным подругам, - полагаю он теперь не скоро вернётся. Если вообще вернётся.

-   Да пошёл он, - секретарь вышла из заторможенного состояния, - не слушай этого козлищу. Пошли,- она вставила ключ обратно в дверь.
   Они вернулись в приёмную.
-   Давай, позвоним его брату. Сейчас посмотрим, достав служебную телефонную книгу, нашла номер диспетчера Объекта. – Алё, диспетчер, это приёмная Горина Ивана Дмитриевича, Наталья – секретарь. Нам срочно надо переговорить с братом Ивана Дмитриевича. Да. Нет это служебная информация, ему лично, пожалуйста. Да, жду.

   Галина умоляюще смотрела на подругу испуганными, широко открытыми глазами в которых теплилась надежда на чудо.
Подруга ободряюще ей подмигнула и улыбнулась.

-   Владимир Дмитриевич! Да это я. Вы не знаете где Иван Дмитриевич? Его нигде нет, и никто не знает. Такое первый раз. Мы беспокоимся. Ну, в смысле я и… со мной тут рядом Галина Михайловна. Да-да. Он обещал ей работу и велел явиться утром. Да, но завхоз наложил отрицательную резолюцию. Не отпускает. Хорошо. Мы ждём. Спасибо, Владимир Дмитриевич.

-   Ну, вот, всё! – она вернула трубку на телефон и подошла к молчаливой Галине, -ничего, - дружески потрясла подругу за плечи, -  теперь всё будет хорошо. Он перезвонит. Сказал ждать.
   Галина присела на краешек стула прижав ладони к груди.

-   Что- то, подруга ты бледная какая-то, - покачала головой Наталья Семёновна, - а ну-ка давай-ка по коньячку. У нас тут есть прекрасный коньяк для особых гостей, - она показала на потолок. Любимый Николая Павловича. Он сейчас в Москве. Армянский. Я думаю он не обидится, если мы пригубим пять капель для разгона крови.
   Она разлила в хрустальные стопочки грамм по тридцать и подала Галине.
Та молча покачала головой, - не пью я Наташа, совсем.
-   Надо подруга, надо. Иначе мы начнём проваливаться во тьму. Давай, залпом.

   В это время Горин –младший уже разговаривал с начальником милиции. Рядом сидел прислушиваясь к разговору начальник спецотряда Ясенева, обеспечивающий охрану и защиту режимного объекта.

-   А почему же Вы товарищ майор не уведомили нас о ЧП? Нет именно ЧП! Горин Иван Дмитриевич номенклатура генерала Ясенева и Вы обязаны были предварительно, до совершения любых действий, в том числе правовых с вашей точки зрения, уведомить генерала.
   У генерала статус заместителя Министра. Да именно зам. Берии. Не знание, майор не освобождает от ответственности. Да его нет. Он в командировке в столице. Но его спецслужба на месте. Передаю трубку полковнику Фомину.
 
-   Да, майор и Вам не хворать. У вас есть один час чтобы исправить ошибку, в противном случае я буду вынужден задействовать спецпротокол. А меня, майор не интересует сейчас кто прав, кто виноват, сознался он или его заставили? Ранил он кого-то или его.  Вы грубо нарушили регламент и за это придётся ответить в любом случае. Я не пугаю. Я констатирую. Не интересует. Ваша проблема. Через час Горин Иван Дмитриевич должен быть в своём кабинете. Да хоть на дирижабле. Выполнять…
   Конечно Вы не мой подчинённый, Вы подозреваетесь в покушении на измену Родине и через час я буду готов проводить дознание. Хорошо. Нет, один час и не минутой позже.

-   Что дальше, Александр Васильевич? А если он упрётся? Что будем стрелять? – мрачно спросил Владимир, когда тот вернул трубку на телефон.
-   Если понадобится, будем. А сейчас надо доложить генералу в Москву по экстренной линии. Полагаю, это такой случай. Давай в его кабинет. Есть ключ. Но входить только при свидетелях. Так что давай со мной.

   Через десять минут, закрывшись в кабинете Ясенева на объекте, полковник Фомин кричал в трубку: так точно товарищ генерал, максимально жёстко. Нет кажется он проникся. Дал ему час. Если не вернёт планирую действовать по регламенту.  Да, как воспрепятствующего исполнению Государственной миссии, потом проведу задержание. Есть постараться без крови.
   Но, товарищ генерал, на всякий случай, так сказать от дурака, может подключить «Седого», пусть даст команду «синим», что бы присмотрели, а то может не дожить. Есть. Когда? Послезавтра. Понял. Перезвоню. Он рядом, передам.
   Полковник положил трубку с гербом и тут же взял трубку с соседнего аппарата, - просил передать тебе что бы не волновался, он сейчас переговорит с министром.

    Алё, барышня три ноль девяносто девять пожалуйста, - и прикрыв трубку рукой шепнул Владимиру, - послезавтра прилетает. – Алё, Кирилл Никифорович как жив –здоров? Рад.
   Слушай, у нас тут ЧП. С генералом только что переговорил. Нет он в Москве. Он просил тебя дать команду своим… подопечным, что бы присмотрели за Гориным, он с утра в КПЗ. Да Иван.
   Десять минут назад разговаривал, жёстко. Дал ему час. Да похоже тут нашла коса на камень.
   Если нет, придётся прибегнуть к чрезвычайным мерам. Согласовал, разумеется, он сам будет послезавтра.
   Да, спасибо, а то этот поганец может дать команду на любую провокацию. Конечно у него там есть свои прикормленные, поэтому пусть твои присмотрят. Мы их потом разогреем. Давай. Перезвони потом пожалуйста.

-   Ну, вот, Владимир Дмитриевич, что мы ещё можем сделать? Время? – Он поднёс к глазам платиновые часы «Победа». Двенадцать сорок четыре. Ещё сорок шесть минут. Ждём.
-   Именные? – указал Владимир на часы.
-   Да! – удовлетворённо ответил полковник, - сам Лаврентий Павлович вручал. На 15 рубиновых камнях. Анкерные. Четыреста семьдесят пять рубликов. Механизм немецкий. Остальное 2-ой часовой.

-   Кто это, Седой? – неожиданно Спросил Владимир, не разделив радости полковника относительно его часов.

   Полковник Фомин молча покачал головой, - вот так и знал, что спросишь, - как тебе сказать? Глава местного криминалитета. Пахан. А что? Брезгуешь?
   Как говорит наш генерал, если нельзя искоренить какое-то движение, значит надо его возглавить. Хорошо сказано, да?

   Резко зазвонил телефон. Полковник мгновенно снял трубку. – Я, говори.

   Он слушал абонента при этом не отрывал взгляда от Горина. – Жив? А бык? Тоже? Уже хорошо. Из карцера? Отлично, успели. Спасибо тебе за оперативность. Завтра подъеду привезу папирос, чая ну и сало, лук. Передашь хлопцам. Давай, будь здоров. – Полковник положил трубку продолжая молча изучать лицо товарища.

-   Не томи. Что за привычка.
-   Ну, вот, продолжаю. Значит была уже провокация по указке Мамедова. С целью втянуть Ивана в драку. Удалась. Затем была попытка его загасить, не удалась. Одного он отправил в нокаут, второй на больничке, пытаются спасти ему глаз. Воткнул Быку огрызок карандаша в глаз. Точнее он скользнул по склере и вошёл внутрь, незначительно поцарапав глазное яблоко. Полагают зрение сохранится. Молодец, профессиональный удар. Школа, что тут скажешь. Сейчас там паника, все забегали как ошпаренные, вытаскивают Ивана из карцера. А он не хочет.
-   Почему? – удивился Владимир.
-   Ну видимо полагает что в карцере ему безопаснее продержаться, чем в многолюдной хате. Но люди Седова ему уже всё объяснили. Сейчас его готовят на выход.
   Вновь раздалась телефонная трель.

-   Алё, Фомин. Так. Хорошо.  Где он сейчас? Трубку дайте. Алё, Иван Дмитриевич Всё в порядке? Они Вас доставят к вам в кабинет. Нет на гору. А Вы мне оттуда пожалуйста позвоните. Да он в курсе и Министр тоже. Жду звонка. Передайте трубку майору. Хорошо майор, в виде исключения даю Вам дополнительно полчаса. Это всё.

-   Александр Васильевич, один звонок в приёмную Брата. А то, наверное, там его женщины в предобморочном…

   Галина с Натальей Семёновной молчали в тревожном ожидании. На столе стояла недопитая бутылка коньяка и две наполненные на половину стопки.
   Телефонный звонок заставил их вздрогнуть. Секретарь торопливо подхватила трубку. – Да, Владимир Дмитриевич мы сидим и ждём. Как? Всё в порядке? Не может быть. Боже мой.
   Галина подбежала к подруге и попросила трубку, - Алё, Владимир Дмитриевич где он, - не без усилий она справилась с дрожью в голосе, стараясь говорить медленно и негромко, - спасибо- спасибо, мы дождёмся.

   Наталья Семёновна аккуратно забрала телефонную трубку из рук окаменевшей Галины, - ну всё-всё, можно расслабиться. Он скоро будет здесь.
-   Спасибо, Галина подошла и нежно обняла подругу. Глаза невольно заполнялись слезами. Она незаметно стряхнула их ладонью. – Смотри- ка, уже становится светлее, - указала головой на окно, - скоро весна. -  Лёгкая улыбка тронула её бледное лицо.



                Возвращение. (Апрель 1953г.)

    В дверь тихонько постучали.
 
 -   Иван Дмитриевич, - одновременно позвали женщины.

    В приёмную вошёл Магомед, - извините, это я. Помешал?

-   Нет конечно, проходите, - Наталья Семёновна указала на диванчик возле стены, - присаживайтесь. Иван Дмитриевич скоро будет.
-   Спасибо, здравствуйте Галина Михайловна, Вы тоже здесь? Что-то случилось? Вы плакали?
-   Нет, просто… мы тут с Натальей Семёновной немного предались воспоминаниям. А Вас разве уже отпустили?

    Гость замешкался: не то чтобы отпустили, но… я их уговорил. Я прекрасно себя чувствую. А там уже все бока отлежал. Ну невозможно. Работать хочу. Иван Дмитриевич, наверное, уже измучился, сам всё время за рулём.
-   А телегу на Вас не накатают, - поинтересовалась секретарь, - за нарушение режима? Придётся потом шефу за Вас отвечать.
-   Нет-нет, ни в коем случае, я же оставил расписку, что претензий иметь не буду. А где же всё-таки Иван Дмитриевич?

-   Здесь, я. На пороге стоял начальник и с улыбкой рассматривал присутствующих. – Неужели успели соскучиться?
-   Иван Дмитриевич! – обрадовалась Наталья Семёновна и кинулась его обнимать. – А нам тут такое наговорили про Вас…
-   Ну-ну, - он по-отечески похлопал её по спине, - всё в порядке, - и мягко отстранился. - Извините я сегодня не в лучшей форме,- поправил он помятый пиджак и кажется…- поднёс к лицу рукав, - не очень хорошо пахну. – Магомед? Вас уже выписали? Здравствуйте. – Пожал он руку водителю.

   Галина робко стояла в сторонке, опустив глаза и не решаясь вмешаться.
   Иван Дмитриевич, развернулся и сам подошёл к ней. – Здравствуйте, Галина Михайловна, тихо произнёс он, взяв её руки в свои ладони.  Очень рад Вас видеть. Но вы кажется расстроены? Я Вас чем-то обидел?
-   Ну, что вы? Конечно нет. Просто… мы с Натальей Семёновной… сильно испугались.
-   Вот тебе раз? Не надо пугаться. Не на войне. Наталья Семёновна, а не попить ли нам всем чайку?
-   С удовольствием, сейчас сделаю.
-   А я пока пойду переодену пиджак, а то этот мне… как будто стал маловат. Галина Михайловна, Магомед, не стесняйтесь располагайтесь.

   Обратно из кабинета он вышел в синей «робе», которую обычно одевал, спускаясь в шахту. – Ну что рассказывайте, что тут новенького случилось пока меня не было? – весело потребовал Иван Дмитриевич.

   Они расселись полукругом вокруг стола секретарши, на котором уже стояли серебристые с теснением подстаканники. И это совсем не было похоже на рабочее совещание, скорее домашние посиделки.

-   О-о, Иван Дмитриевич, - поспешила сообщить Наталья Семёновна, - столько всего… - но взглянув на молчаливую подругу «сбавила обороты» и продолжила тихо, заговорщицки, - этот Буряк такая сво… замордовал нас. Наложил отрицательную резолюцию на заявлении Галины. Сказал, она незаменимый работник АХО.

-   Да, ладно, Наталья Семёновна, бог с ним. Сейчас не время…- Галина чувствовала некоторую неловкость.

   Иван Дмитриевич поставил на место подстаканник и поднялся, - а где Вы говорите заявление?

-   Не надо, Иван Дмитриевич, - испугалась Галина, - ну его.
-   Ничего - ничего, Галина Михайловна, - успокоил хозяин кабинета, - я ласково.

   Он принял из рук секретарши злополучный листок бумаги и пробежав глазами энергично вышел из приёмной.
-   Боже мой, - прошептала Галина.
    Наталья Семёновна подошла и приобняла подругу, - не бойся, «навтыкает» опять козлу, извините Магомед мы тут о своём, и поделом.
   Галина в ужасе схватилась за голову, - я боюсь. Его надо вернуть.
   Магомед поднялся и быстро вышел, - я сейчас.

   Горин ворвался в кабинет завхоза без стука.
   Тот увидев его побледнел и вжался в кресло, непроизвольно прикрывшись руками.
   Иван Дмитриевич молча шлёпнул перед ним на стол бумагу и указал пальцем на резолюцию.
   Буряк, так же молча, опасливо поглядывая на нависающего над ним Горина, взял ручку и, обмакнув её в чернильницу, добавил к глаголу несовершенного вида, первого лица, единственного числа, настоящего времени – «возражаю», отрицательную частицу «не».
   Иван Дмитриевич вырвал из-под руки завхоза листок и взглянув на исправление, кивнул головой и вышел, наткнувшись на спешащего навстречу Магомеда. -  Ты что? – удивился Горин.

-   Там это… женщины испугались. Сильно.
-   Ну пойдём. Успокоим их.

   Они вернулись вместе в приёмную.
   Иван Дмитриевич передал секретарю листок с заявлением Галины, - Всё в порядке, Наталья Семёновна передайте в кадры пусть оформляют. И подготовьте пропуск на имя Галины Михайловны на допуск к Объекту. У секретаря Ясенева возьмите бланк с его факсимиле, скажите я просил и впишите туда Галину Михайловну.  На сегодня всё. Я поеду на Объект, если Магомед вы готовы, то прошу за руль.
-   Хорошо, - обрадовался водитель.

-   Завтра утром, Галина Михайловна, будьте готовы мы заедем за Вами в 8-00. Оденьтесь потеплее.
   Он огляделся вокруг, - ну всё, на выход. Наталья Семёновна, спасибо. Галина Михайловна, рад что Вы теперь в нашей команде.

   В этот момент завхоз стоя в своём кабинете с лицом свекольного цвета кричал в телефонную трубку: Вы же обещали. Мы ударили по рукам. И что же? Он жив и в добром здравии… Я кричу? Да это я только тренируюсь. Или вы немедленно выполняете наши договорённости, или я считаю себя свободным от своих обязательств. Да, мне наплевать, если дойдёт до этого, я сам пойду в Горком сдаваться. И героически брать всё на себя не намерен. Он в сердцах бросил трубку и упал в кресло.

-   Иван Дмитриевич, - остановила Галина на пороге Горина.
   Тот развернулся в ожидании.
   Галина нерешительно подошла ближе, - я хотела Вам сказать…то есть хотела попросить… - она мучительно сжимала свои ладони.

   Иван Дмитриевич легонько прикоснулся к её побелевшим пальцам, - не волнуйтесь, всё уже позади. Езжайте домой. Увидимся завтра.

   Магомед опустил глаза, - я на улице подожду, сообщил он тихо.

   Горин слегка кивнул, не поворачивая головы, продолжая любоваться побледневшим лицом девушки, о существовании которой ещё недавно не знал ничего. Так странно. А теперь кажется он знал её всегда.

   Наталья Семёновна не в силах была оторвать глаз от этой случайной пары, словно от них исходил какой-то магический тёплый свет.

   Спохватившись, собрала со стола подстаканники с недопитым чаем. -  Пойду помою, - произнесла она не своим голосом и вышла неслышно ступая в незаметную дверь в стене за своим креслом, где были маленькая импровизированная кухня и далее санузел.

   Горин держал холодные ладони девушки в своих руках, - и Анастасии Михайловне нижайший поклон. Надеюсь она в добром здравии.
-   Она очень за вас переживала и … очень ждёт. Может Вы могли бы сегодня… потом…вечером навестить её?
-   Конечно, - улыбнулся Иван Дмитриевич, - передайте Анастасии Михайловне, что непременно навещу её сегодня же вечером. Не прощаюсь.

   Он ушёл, а девушка продолжала стоять перед незакрытой дверью.
   Наталья Семёновна осторожно выглянула в приёмную и увидев Галину одну подошла неслышно сзади, - что там? - шёпотом спросила она.
   Девушка вздрогнув замахала ладонями будто обожглась, - как же вы меня напугали, Наталья Семёновна.
-   Эх, подруга, - Наталья Семёновна с сияющим взглядом обняла Галину, - завидую тебе. Немного.
-   Почему? – искренне удивилась Галина.

   Она восхищённо покачала головой, - как он на тебя смотрел!
-   Как же?
   Секретарь ненадолго задумалась, - со сдержанной силой. Уважаю.
 
 

                Видение. (Август 1941г.)               

   Он сжал кулаки и напрягся в ожидании последнего в жизни удара. Говорят, в этот момент вся жизнь проносится перед глазами в одно мгновение. Перед его внутренним взором возникла женщина вполоборота, она пыталась реанимировать лежащее на земле тело военного в незнакомой форме. Вместо петличных знаков различия, на плечах гимнастёрки, украшенной справа двумя орденами Отечественной войны (1-ой и 2-ой степени) и орденом Красной звезды, а слева золотой медалью Героя Советского Союза и медалью за отвагу, были прикреплены пятиугольные погоны с двумя васильковыми просветами и двумя серебряными звёздами.
   На ней тоже были погоны, узкие с красным кантом, одним коричневым просветом и четырьмя золотыми звёздочками. Женщина пыталась «завести» сердце офицера, ритмично надавливая руками на его грудь. Её тёмные волосы в форме каре взлетали, повторяя возвратно-поступательное движения рук и вновь опускались на смуглое лицо, по которому стекали хрустальные капли. Тело офицера реагировало мелким подёргиванием в такт её движениям, безжизненно как тряпичная кукла. А его лицо с открытыми глазами было устремлено ввысь. Он словно не отрываясь смотрел на звёзды. Что-то неуловимо знакомое отражалось в его неподвижных глазах.
  Она, на мгновение остановившись, тяжело дыша и потряхивая кистями рук, медленно подняла голову.
   Её васильковые глаза укоризненно смотрели прямо ему в лицо. Губы беззвучно шевельнулись, - просыпайся.

   Его тело резко швырнуло вперёд. Ударившись лбом о внутреннюю панель остановившегося танка, капитан Фомин открыл глаза, недоумённо таращась на Горина-старшего и придерживая разбитый лоб.

-   А где… этот? Куда он делся? Командир?
-   Драпанул прямо из-под носа, трус. – ответил недовольный Иван, - механик разворачиваемся, цель- второй маленький, на таран. Эх жаль снарядов нет.

-   Есть командир, послышался голос с низу и в туже секунду взревев мотором танк Т-4 развернувшись на месте на 180 градусов, ринулся на притаившийся невдалеке Т-2.
   Но тот, вероятно решив не дожидаться сближения с взбесившимся соотечественником, рванул в сторону и через минуту растворился в темноте.
-   Стоп машина, - скомандовал Иван.
Владимир остановил машину и заглушил двигатель.

   Они, не торопясь один за другим вылезли через верхний люк и расселись на башне. Звон в ушах ещё какое-то время отвлекал их от навалившейся глухой тишины.
 
-   Ты ничего не перепутал, Вань, спросил Владимир подыскивая себе местечко на броне поудобнее, - мы на танке, если ты заметил, а не на корабле.

-   А чего это, - крикнул Брюлик, дёргая себя за ухо, - я ничего не слышу. Куда всё делось?

-   Все сбежали, - наклонившись крикнул ему в ухо Урка. Мы всех победили.

   Он откинулся на спину заложив руки за голову и устремив свой затуманенный взгляд на подтаявший льдистый кусок неоновой луны – Вот интересно селениты у себя там тоже убивают друг друга?
 
   Остальные как по команде подняли глаза к лунному небу.
-   Вряд ли, - задумчиво констатировал Алмаc, - мы бы тогда видели вспышки на луне.

-   Если там есть абстрактно мыслящие существа, они обязательно найдут повод повоевать, философски заметил Владимир. - За еду, за территорию, за противоположный пол, за деньги.

-   С чего ты так решил, брат, - не согласился с ним Иван, - у них может там и денег то нет. Хватает им и территории, и еды. И живут они в любви и согласии. Как думаешь, капитан? – Он попытался втянуть в непринуждённую беседу загрустившего особиста.

   Капитан похлопал себя по бокам и вытащил незаконченную пачку командирской Герцеговины Флор.

-   Во, это дело! – обрадовался Урка, протягивая руку за папироской, - мне понравились.
-   Да и мне тоже, пожалуйста, - попросил Брюлик.
-   Эх, раз пошла такая пьянка я тоже не откажусь, надеюсь брат ты не станешь меня унижать перед бойцами? Я уже большой.

   Иван не отреагировал на сарказм Вовки. Он с тревогой всматривался в тёмный горизонт, - как там политрук? Надо осмотреть здешний ангар и возвращаться. Знаю- знаю, капитан, что Вы сейчас скажете, - не дал он открыть рот Фомину, - ему уже всё равно, подождёт.
-   Нет, сержант, - не решился вновь назвать его командиром,- я совсем о другом, - закуривая папиросу от спички миролюбиво парировал капитан.

   Оранжевые языки пламени отразились в его опечаленных глазах. – Кажется я только что видел себя… Только в какой-то странной амуниции, напоминающей имперскую. Мёртвого… И ещё Катюшу, тоже не в здешнем мундире… Она пыталась меня оживить… Может это было во сне или там, - он указал пальцем в звёздное небо, - на луне.

   Горин смотрел на притихших однополчан, задумчиво выпускающих сизый дым в небо. – Вы просто крепко ударились лбом, капитан. Пройдёт. Ну что, брат, где тут был у нас динамофонарь? Я пойду поинтересуюсь, что в ангаре, а вы докуривайте и подтягивайтесь. И фару включи.
   Он спрыгнул с танка и двинулся в сторону ангара в мерцающем свете луча от ручного фонаря, ритмично нажимая на овальную ручку встроенного электрогенератора.

   Да, тут было чем поживиться. В торце, снаружи под навесом, стояли металлические двухсот литровые бочки с бензином. А внутри на боковых многоярусных стеллажах, ящики с оружием, боеприпасы, а в отдельной отгороженной секции стояли аккуратные картонные коробки с печеньем, шоколадом и множество банок с консервами.

-   Вот это я понимаю, - восхищённо потёр ладони Урка, подкравшийся сзади,- вот уж можно попировать. Лейтенант, Владимир Дмитриевич, может откроем тушёночку, а?
Владимир махнул рукой, его глаза горели, но не от вида коробок с едой.
 
-   Ты видел, брат, какие у них тут миномёты. Компактные, можно переносить за ручку, как чемодан. Пятидесятые. Изменение дальности стрельбы за счёт вертикальной наводки 42-90 градусов. У наших почему -то только два фиксированных угла возвышения 45 и 75 градусов. И этот дурацкий регулировочный кран для выпуска части пороховых газов, который бьёт в грунт и поднимает облако пыли. У них его нет вообще.
   Ляйхтэ гранатвеафа -36 ( leichter Granatenwerfer).
   Посмотри он просто красавец! Почему они могут, а мы?
А наш миномёт-лопата? Это же ужас! Это только вредитель мог такое придумать. Правда скоро должен появиться Шамарин -  ПМ-41. Говорят получше. А вообще, конечно, надо бы поставить конструкторам задачу калибр сделать побольше.

-   Командир, - закричал радостно Брюлик, - нашёл заряды на наш танк, в смысле на их танк. Вернее, тфу ты…

-   Не трудитесь, сержант Акаев, я и так всё понял, - успокоил Алмаса Иван, - грузим в машину. Возьмите ещё пару миномётов, снаряды, патроны к пулемёту, а всё остальное пространство заполнить провиантом. Потеснимся как-нибудь. Возвращаемся на базу и, если там всё нормально, можем организовать сюда обоз вывести хотя бы провизию. Или переговорим с Командиром может лучше передислоцироваться сюда.

   Вернувшись назад они обнаружили полуразрушенную базу. Срочно организовали разбор разрушенного бывшего сельского клуба, где под завалами должно было лежать тело политрука. Но его там не оказалось.

-   И что это значит? - спросил майор Ясенев о мистическом исчезновении у только что доложившего ему лейтенанта Горина? - где тело? Капитан, а вы что думаете? 
Особист поморщившись пожал плечами. – Нет версий, товарищ майор.
-   Иван Дмитриевич, Ваше мнение?
-   Моё мнение, товарищ майор – политрук Лузиков жив.

 

                Вторая попытка. (Апрель 1953г.)

   Фёдор Васильевич лихорадочно искал выход из создавшегося положения. Пойти в горком посоветоваться со вторым секретарём? Он кое чем обязан. Дать ему побольше? Много дать? Но вряд ли в этой ситуации он решится прикрыть его, испугается. Кто ещё? Дождаться Генерала и упасть на колени? Вряд ли это поможет. Сожрёт.
-   Что же делать. – Он подошёл к сейфу и открыв его долго смотрел на содержимое. Деньги! Много денег. Платиновые монеты, золотые украшения с бриллиантами, сапфирами. Рубины и изумруды. Раньше ему казалось - это и есть сила и власть. А сейчас похоже они бесполезны. Ничего нельзя сделать и виной всему какой-то нищий выскочка? И Рустам, мерзавец ничего не может. Мусор. Он то выкрутится. – Что же делать? Бежать? Самолётом, поймают. Спрятаться до ледохода и тайком по воде?
   На верхней полке лежал чернёный пистолет. Он с азартным блеском в затуманенных глазах погладил оружие. Стечкин. Дорогое удовольствие.               
   Ручка неудобная из-за малого угла наклона, зато двадцать патронов и огневая мощь, точность стрельбы и малая отдача.
-   И вот полезная вещица, - рука завхоза потянулась в сейф, в ней оказался продолговатый металлический цилиндр, трубка с резьбой на торце. Он подержал её восхищённо в руке и прикрутил к воронённому стволу АПС.
   Резкий звук телефона прервал его болезненное блуждание в поисках спасения. – Кто? – крайне раздражённо спросил он сквозь зубы, бережно возвратив пистолет на место.

-   Чего ты трубку то бросаешь? Думаешь поможет? Не лучше ли спокойно с холодной головой порассуждать? Давай ко мне. Прямо сейчас. Я пригласил одного авторитетного человека. Он может решить нашу проблему. Но дорого. Так что захвати единичку. Чего молчишь то, алё? Глава милиции подул в трубку.

-   Да слышу я… Хорошо. Только давай пополам.
-   Нет. Ты заварил всю эту кашу. Тебе и расходы нести.
-   Ладно, буду через полчаса.

   Завхоз подкрался к входной двери кабинета и прислушался, приложив ухо. Затем закрыл дверь на ключ изнутри и достав бежевый кожаный саквояж набил его сто рублёвыми пачками из сейфа. Вошло 50 штук. Подумав достал одну из цветных жестяных банок из-под чая и открыв тугую крышку отсчитал десять серебристых монет.
   Через полчаса он сидел в кабинете начальника милиции в присутствии третьего, человека со странной внешностью – лицо молодое, но весь седой.

-   Вы незнакомы, полагаю? Фёдор Васильевич, - указал рукой на раскрасневшегося Буряка майор Мамедов, - а это наш друг Кирилл Никифорович. В этом кабинете можно говорить совершенно безопасно. Отвечаю.  Поэтому сразу о деле. Кирилл Никифорович берётся решить наш деликатный вопрос. – Майор выразительно посмотрел на седого гостя. Тот молча кивнул. – Мы договорились о цене вопроса. Фёдор Васильевич, вы готовы предоставить оговоренную сумму?
   Завхоз нехотя поставил на стол тяжёлый саквояж. – Здесь пятьсот.

-   Не понял? – Майор вопросительно уставился на гостя, - мы кажется договорились.

-   Больше сюда не входит. Может наш друг ограничится этим, - указал глазами на саквояж хмурый Буряк, - моя зарплата за пятнадцать лет непрерывной работы.
 
   Седой гражданин медленно поднялся со своего места, - разрешите откланяться, Рустам Мамедович.
 
-   Кирилл Никифорович, задержитесь пожалуйста. – Начальник милиции вышел из-за стола и встал за спиной завхоза ухватившись за высокую спинку стула, - как это понимать, Фёдор Васильевич? Вы выходите из сделки? – майор склонился и прошептал завхозу в ухо, - в таком случае неустойка вам обойдётся дороже.
-   Да, нет, что вы в самом деле, Рустам Мамедович? – Говорю же в саквояж больше не входит, предлагаю оставшуюся часть этим, - он неуклюже залез в карман брюк и достал десять старинных монет. – Платиновые, пять тысяч долларов каждая.
 
-   Кирилл Никифорович, как Вы? – Майор терпеливо ждал пока гость рассматривал предложенные монеты.
 
-   Возможно они так и стоят на аукционе, но мы же не собираемся выносить их на всеобщее обозрение, так что сто тысяч. После внесения оставшихся четырёхсот тысяч, вопрос будет решён в течение двух недель.

-   Фёдор Васильевич? – теперь майор «гипнотизировал» завхоза.
-   А быстрее нельзя? 
-   Нет, уважаемый Фёдор Васильевич. Дело серьёзное, требует детальной проработки. Нужно провести хронометраж. Где, когда, во сколько каким способом? Разработать проект.
-   Можно подумать вы дом строить собрались, - раздражённо махнул рукой недовольный Буряк.
-   Я не навязываюсь, если вы считаете наш разговор исчерпанным, мне остаётся только поблагодарить всех за внимание…
-   Ну хорошо – хорошо. Договорились. Завтра будут ещё четыреста тысяч в рублях.
-   Тогда всем до завтра, - седой гость подобрал со стола монеты и прихватив саквояж направился к выходу. – Рустам Мамедович жду от вас звонка… По мере готовности. Был рад знакомству, Фёдор Васильевич.

               

                Новая встреча. (Апрель 1953г.)

-   Как думаешь, ещё не слишком поздно? -  посмотрев на часы спросил Иван Дмитриевич водителя, когда они подъехали к знакомому дому.
-   Не знаю, Иван Дмитриевич, десятый час. Может еще не спят, - вздохнув ответил Магомед и пригнувшись посмотрел на окна, - кажется свет горит.
   Горин открыл дверь автомобиля и выставив ногу на скрипучий белый снег взглянул на второй этаж.
   В узком проёме между штор застыл неподвижный женский силуэт.
   Горячая волна обожгла лицо Горина, он вышел из автомобиля с волнением и надеждой всматриваясь в подсвеченное окно. Оттуда помахали рукой.

   Неконтролируемое чувство нежности накрыло его. Он стоял, не в силах отвести глаз. Ему казалось, с той стороны, сквозь льдистое стекло светит тихая улыбка, той, которую, кажется он знал всегда, близкую, родную.

-   Иван Дмитриевич, - вывел его из состояния транса, Магомед, - не забудьте коробку с гостинцами.
-   Да-да, спасибо, - он достал с заднего сидения большую картонную коробку. – Пойдём.
-   Нет, спасибо, я Вас здесь подожду.
-   Не хорошо. Пойдём. Мы ненадолго. Ты же спаситель. Галина будет рада.
-   Вы думаете? – засомневался Магомед.
-   Уверен. Захвати ключ на семнадцать, надо немного отпустить пружину. Очень тугая дверь.
-   Хорошо. Сейчас сделаем, - обрадовался водитель.

   Он достал из багажника набор ключей и отобрав нужный двинулся за Гориным.
   Действительно очень тугая дверь, вы поднимайтесь, Иван Дмитриевич, я сейчас откручу пару оборотов и за вами.

   На пороге его встречали обе женщины.  Их глаза искрились. Чуть поодаль стоял сосед.
 
-   Виктор, примите пожалуйста груз, - подал ему увесистую коробку Горин, - это гостинцы к чаю.
 
-   Иван Дмитриевич, мы Вас так ждали, - Анастасия Михайловна радостно обняла гостя.
-   Вы извините. Что так поздно, долго добирались.
-   Нет-нет, не беспокойтесь, мы поздно ложимся, да доченька.
-   Конечно. – Галина подошла ближе, - добрый вечер, Иван Дмитриевич, протянула она руку.

   Он взял её ладонь в свои руки и прикоснулся губами. – Надеюсь мы с Магомедом не слишком Вас потревожим?

-   А где же Магомед? – поинтересовалась Галина.
-   Да, он сейчас поднимется, ослабит пружину, а то очень тугая дверь на входе. Мы собственно ненадолго. Поинтересоваться как здоровье Анастасии Михайловны.

-   Нет-нет, - заволновалась Анастасия Михайловна, - мы Вас так быстро не отпустим, пойдёмте все пить чай. Магомед, проходите пожалуйста мы Вам очень рады. Вы наш спаситель. – Она подошла и нежно обняла смущённого водителя.
 
-   Здравствуйте, Анастасия Михайловна, осторожно я очень холодный. Галина рад вас видеть. Виктор, добрый вечер.

   Виктор, удерживая коробку одной рукой, вторую протянул Магомеду.

   Проходите все в комнату за стол, - пригласила Анастасия Михайловна.
-   Может лучше на кухне, предложил Горин, - разбудим малыша.
-   Нет- нет он крепко спит, не волнуйтесь.
-   Да-да проходите в комнату, а я сейчас поставлю чай, мама займи пожалуйста гостей, я быстро.
 
-   Я помогу, - предложил Иван Дмитриевич, -Виктор спасибо, давайте я отнесу коробку на кухню. Вы какой-то не весёлый сегодня. Что –то случилось?

-   Да, не берите в голову. Меня уволили сегодня.
 
-   А, понятно. Свирепый начальник. Не переживайте, у меня для Вас будет хорошее предложение работы. – Горин весело подмигнул лейтенанту и ушёл на кухню вслед за Галиной.

-   Ну как Вы довольны Вашей новой плиткой, - поинтересовался беззаботно Иван Дмитриевич, поставив коробку на стол.

   Галина стояла спиной к гостю, посматривая на потрескивающий чайник.
Он подошёл сзади и прикоснулся к её рукам.
Она неожиданно развернулась к нему лицом.

-   Вы что, плакали? У вас покрасневшие веки.
-   Виктор нам всё рассказал, - тихо произнесла Галина. – Простите, что принесла Вам столько несчастий.

-   Да, что Вы, - улыбнулся Иван Дмитриевич, - какие несчастья? Да я напротив, так теперь счастлив. Впервые за последние лет двенадцать.

-   Правда? – Её глаза увлажнились, и она попыталась отвернуться.
-   Да что же Вы всё так близко… принимаете. Никакого сердца не хватит.

   Иван Дмитриевич осторожно притянул Галину к себе. Она не сопротивлялась. Положила голову ему на плечо.
-   Выходите за меня замуж, - шепнул он ей на ушко.
Она подняла голову. Они молча смотрели друг на друга.
-   Вы делаете мне предложение?
-   Да.
-   Но Вы же ничего обо мне не знаете.
-   Мне достаточно того что я вижу.

   Матушка с трудом удерживала соседа, жаждущего помочь на кухне.
   Магомед сидел молча с потухшим взглядом.

-   А как же мой сын?
-   Это будет наш сын.
-   И Вы никогда не вспомните, что он Вам не родной?
-   Он будет мне родной.
-   Неужели так бывает?
-   Это означает, да?
-   Да.

   Виктор в нетерпении поднялся из-за стола, - всё же интересно, что Иван Дмитриевич имел ввиду? Какое хорошее предложение? Вы слышали, Анастасия Михайловна? Магомед? Что он может мне предложить? Чем Вы там вообще занимаетесь? Отбойными молотками крошите руду?

-   Вы же знаете, Виктор, я просто водитель и очень доволен работой с Иваном Дмитриевичем. Если он Вам сказал есть хорошая работа, значит так. А отбойные молотки это в шахтах, угольных. А здесь руда. Цветные металлы. Горная техника. Глубокие рудники, особенно на северном направлении. До километра. Совсем другой уровень.

-    Да? А я слышал у вас там ЧП? Взрыв какой-то? Есть погибшие, -  беззаботно подмигнул шофёру, Виктор.
-   Какой взрыв? – испуганно вмешалась хозяйка.

   Лицо Магомеда ничего не выражало, - не знаю, Анастасия Михайловна, ответил он сухо, - не стоит доверять слухам. А Вам, уважаемый товарищ лейтенант, не следовало бы их распускать.

-   Да ладно, я же не специально, так… болтают. Всё-таки я схожу помогу им.
-   Ладно, - согласилась наконец хозяйка, - я тоже пойду, а Вы Магомед тут посидите, мы скоро.
-   А давайте я тоже пойду с вами. Пусть ребёнок спит спокойно.

   Они тихонечко вышли друг за другом из комнаты, неслышно прикрыв дверь и отправились на кухню.

-   О, чайник то уже кипит, а вы и не слышите?- Анастасия Михайловна выключила плитку и достала фарфоровый заварник. – Ну что, раз уж все сюда переместились потеснимся? Виктор принесите ещё стул, пожалуйста.
 
-   У меня есть табуреточка, компактная. Я сейчас.

   Иван Дмитриевич с Галиной стояли рядом у тёмного, морозного окна и с улыбкой на лицах наблюдали за внезапной активностью на кухне.
 
   Магомед, - обратилась матушка к молчаливому гостю, одной рукой насыпая чай в заварник, а другой ухватив чайник с кипящей водой, - раскройте пожалуйста коробку. Можно Иван Дмитриевич?

-   Конечно, для этого её и принесли, всё на стол.

   Магомед раскрыл коробку и начал доставать из неё деликатесы: сыровяленая оленья колбаса, балычки из Чира и Сига. Огромный кусок замороженной осетрины. Консервные банки с сардинами в масле и американской ветчиной. Шоколадные конфеты россыпью, печенье курабье. Широкая жестяная баночка с растворимым индийским кофе.

   Анастасия Михайловна обомлела. Поставив чайник на место, она подошла к разложенным Магомедом яствам, - что это настоящий кофе? - А мы всё больше кофейный напиток «Балтика» употребляем, ячменный. Или Кубанский злаковый. Интересно какой он на вкус?
-   А Вы заварите не стесняйтесь. – Предложил Иван Дмитриевич.

   Виктор с табуреткой в руке остановился, - а что это тут у Вас? – Поставив табуретку он подошёл к столу, - сухая колбаса, а это что? - Он рассматривал массивную банку с ветчиной.

-   Открывайте всё, Виктор. Будем всё пробовать. Колбасу, сардины, ветчину, всё.
-   Да? Спасибо! – Покачал он головой, - и где же дают такие разносолы?
-   А вот пойдёте к нам под землю и увидите. У нас там свои столовая, магазин. Спецобеспечение. За вредность. Анастасия Михайловна, - Горин смотрел на слегка растерянную женщину и пытался подобрать нужные слова, - я хочу попросить вас немного отвлечься. И очень хорошо, что мы здесь не одни… В присутствии свидетелей я прошу у Вас руки Вашей дочери. Обещаю заботиться о вашей… Теперь уже нашей семье, если Вы не против.

   В немой тишине и неподвижности застыли Анастасия Михайловна и Виктор. Магомед продолжал вынимать из коробки яства. Только спина его напряглась.

-   Мама? – Галина подошла и обняла растерянную мать. – Ну что-ты?
 
-   Да-да, - встрепенулась вдруг матушка, - спасибо, я очень рада и конечно благословляю Вас. Просто как- то немного неожиданно, точнее … как -то быстро, - её голос задрожал и блеснули глаза. Благословляю и поздравляю. Тогда, что чай отменяется?

-   Отчего же, наоборот, давайте все пить чай и кофе и кушать эти яства. И поговорим об организации и сроках официальной церемонии.

   Горин обнял обеих женщин, - это же радостное событие, Анастасия Михайловна, а Вы в слёзы.

-   Да-а, вот это новости, - удовлетворённо взмахнул руками, Виктор, - поздравляю.
-   И я поздравляю, - отозвался тихо Магомед.

   Через несколько минут они все сидели за столом, кушали принесённые деликатесы, запивали чаем и кофе.
 
-   А ячменный то кофе вкуснее, мне кажется, -констатировал Виктор, - этот какой-то горький. И что в нём они находят? Ну эти, там, за бугром. Да, а колбаска конечно хороша, и ветчинка нежная такая. У нас так не умеют.

-   А где же Вы собираетесь жить? - с печалью в голосе спросила Анастасия Михайловна.
-   Как где? - Горин старался говорить негромко, спокойно и убедительно, - у меня трёхкомнатная квартира. И не вы, а мы. Мы все переезжаем ко мне, то есть Вы, Галина и малыш. Полагаю, в ближайшее время мне дадут четырёхкомнатную. Но и сейчас мы расположимся вполне свободно, у вас будет отдельная комната. Брат пока переберётся в гостиницу. Слава богу она в соседнем корпусе. Так что все будем рядом.  Формальную церемонию регистрации можем провести послезавтра, в субботу и в этот же день отпразднуем в ресторане «Таймыр», это тоже рядом с домом.

-   Мне кажется, Иван Дмитриевич, заявление подают за месяц.
-   Не беспокойтесь, Анастасия Михайловна, мы обо всём договоримся. Вам вообще не надо переживать. Мы сами всё организуем. А Вы просто отдыхайте и ни о чём не тревожьтесь.
-   Спасибо, Иван Дмитриевич. Я так надеялась, что Галочка ещё найдёт свое счастье. И вот случилась…, и я очень рада что именно Вы будете рядом с моей дочерью… Но отчего то тревожно на душе.
-   Не тревожьтесь, Анастасия Михайловна, мы все будем рядом. Всё будет хорошо. А сейчас нам пора и честь знать. Увидимся завтра. Галина Вы оставайтесь дома, не надо завтра выходить на работу. Сейчас важнее семья. Полагаю, забот достаточно в семье. Надеюсь я не обидел Вас? Конечно право выбора всегда останется за Вами. Я лишь высказываю своё мнение. Всем спасибо! Всё было прекрасно!  Вас, Виктор я жду завтра в 8 утра здесь у дома снаружи. Поедем сразу на объект, одевайтесь теплее.

   Они двинулись с Магомедом на выход. Перед дверью, Иван обнял женщин, - отдыхайте, не волнуйтесь, всё будет хорошо, - протянул руку Виктору, - не опаздывайте.

-   Иван Дмитриевич, - окликнула с порога Анастасия Михайловна.
Он вопросительно обернулся.
-   Я хотела ещё спросить… - она смущённо подбирала слова, - у вас всё в порядке? Ничего не случилось?

   Гость устало улыбнулся, - Конечно! Конечно случилось! Я обрёл семью! И это лучшее что случилось со мной за последние двенадцать лет!
 
   Перед тем как сесть в машину, он с лёгкой грустью полюбовался подсвеченным окном дома. Теперь там было два силуэта. Он помахал им рукой и дождавшись ответа сел в автомобиль.  – Ну вот и всё, кажется я только что, круто изменил свою жизнь, - тихо произнёс он сам себе.
 
   Магомед расслышал, но промолчал, нажимая на кнопку стартера.
   Ехали молча. Каждый думал о своём.
   Холодный свет фар ярко отражался от запорошённой белоснежной   дороги, убегающей за тёмный горизонт.