Хабиб и воспоминания о Шукшине

Воспоминания о Шукшине. И, казалось бы, при чём тут негры.

Как-то он мне рассказал один случай, который произошёл с ним, когда он учился во ВГИКе. На одном из институтских вечеров к русской девушке подошёл негр и пригласил её танцевать. Девушка отказалась. Тогда этот тип, оскорблённый в своих лучших чувствах, затушил о её лоб недокуренную сигарету. И Шукшин, конечно же, не стерпел. В то время он проходил уроки бокса, снимаясь в фильме «Мишка, Серёга и я». Учеником, видимо, он был хорошим, так как от его резкого хука негр отлетел на два метра и грохнулся на пол. После этого в институте был жуткий скандал. Василия чуть не исключили из ВГИКа. Шукшина предупреждали: «Не связывайся, тебя обвинят в расизме». А он отвечал: «Гостей я уважаю. Но и гости не должны обижать хозяев. Откуда такое преклонение перед иностранцами и нежелание защищать честь и достоинство собственных граждан?».

(Иван Попов, троюродный брат Шукшина)

С неграми я не дрался, как Василий Макарович, но с одним дело было.

В Мордовии к нам в туберкулёзный барак этапом с зоны пришли два негра.
Одного, как звали, не помню, а второго запомнил на всю жизнь.
Первый был молчаливый, субтильный и всё время мёрз.
 Даже в тёплую пору ходил в шапке, похожей на будёновку, и поверх штанов от робы носил шерстяные носки, которые утрамбовывал внизу, — словно боялся, что его тощую спину продует сквозняком.
 Вид у него был, как у пленного румына: худой, сутулый и вечно шаркающий огромными, не по размеру, ботинками по полу.

А вот второй, Хабиб, был полный антипод «румыну».
 Весёлый, жизнерадостный парень, похожий на атлета.
Этакий Усэйн Болт, который попытался провезти в своей жопе пару сотен граммов героина через таможню аэропорта, но в итоге оказался в прекрасной республике Мордовии.
По-русски он говорил мало, но все матерные слова выучил назубок. Постоянно насвистывал что-то и бормотал на своём родном языке.
В хате (камере) они жили вдвоём, но я ни разу не видел, чтобы они близко дружили или как-то общались.
 Объединял их только  лиловый цвет кожи. На этом совпадения заканчивались.

У нас была общая комната — телевизионка, комната отдыха, совмещённая с кухней.
Утром, перед обедом, мы — Миша Ракета, Саня Виноград и я — смотрели новости или что-то ещё.
В углу, возле входа, стояла электрическая плита, на которой можно было разогревать пищу и заваривать чай.
Там же стоял один мужичок почтенных лет, кипятил заварку в чифирбаке, а рядом с ним ждал Хабиб, пока в его алюминиевой кружке забурлит вода.

И тут неожиданно раздался вопль старика! Хабиб тоже что-то орал и плеснул своим кипятком прямо в лицо несчастному деду. Мы втроём, как по команде, сорвались с мест, выхватили из-под задниц табуреты и кинулись в угол, чтобы врубить этими «дубовым коням» по  седлу Хабибу.

Хабиб, отдать ему должное, был не робкого десятка.
Он ловко увернулся от табурета Винограда и сбил Саню с ног ударом в бороду.
 Ну, тут уж не до жеманностей — за близкого друга тем более нужно вступиться.

Потом нас всех рассадили по разным изоляторам.
А с Хабибом после этого... более-менее подружились даже.