Хроники Крылатого Маркграфа. Мстители

10 ноября 1938 года

Берлин, Германская Империя

 Утомлённый тремя убедительными речами подряд – в Моабите, Плётцензее и Заксенхаузене – Колокольцев решил, что на сегодня достаточно и направился к себе домой, на свою виллу в Ванзее. Однако по дороге был вынужден снизить скорость почти до пешеходной – погромщики так ретиво разнесли синагогу, что почти перегородили движение. И, совершенно того не желая, тем самым спасли жизнь двум еврейкам – маме и дочке.

Ещё в учебке ОГПУ Колокольцева научили оглядываться через оба плеча одновременно - и моментально идентифицировать и фиксировать проблемы в окружающем пространстве.

Поэтому он сразу обратил внимание на странную группу – две женщины (явно мама и дочка) и четверо сильно разгневанных мужчин, один из которых был в коричневой форме СА.

Существа мужского пола (Колокольцев очень быстро понял, что ни мужиками, ни, тем более, мужчинами их назвать было никак нельзя) осыпали перепуганных женщин вполне еврейской внешности нецензурной бранью, которой позавидовали бы и портовые грузчики.

В обычных обстоятельствах Колокольцев (который был в гражданском, не желая светить своё членство в СС) просто предъявил бы распоясавшимся ублюдкам свой жетон гестапо – и на этом всё бы закончилось. Но не в этот вечер.

Ибо всё происходившее его взбесило настолько, что за это кто-то должен был ответить. Причём ответить лично ему, Михаилу Евдокимовичу Колокольцеву… ну и, заодно, и Роланду Риттеру фон Таубе. В первую очередь, Риттеру.

Он остановил машину и быстрым шагом подошёл к отморозкам. Окинул взглядом компанию, отметил про себя, что банальная шпана, проблем точно не будет – и покачал головой: «Ну вы и трусливая мразь… Четыре лба, оскорбляете беззащитных женщин… стыд и позор…»

«А тебе какое дело, любитель евреев?» - осведомился самый крупный лоб (в гражданском). «Иди куда шёл… здоровье береги»

Это была большая ошибка. Ибо Колокольцев сделал небольшой наг вперёд и сильнейшим ударом кованого ботинка сломал лбу колено. Тот ошалел от дикой боли, согнулся пополам… и получил удар кулака в лицо. Удар, который сломал ему челюсть.

Лоб рухнул на землю, воя и извиваясь от дикой боли. А Колокольцев бесстрастно осведомился: «Есть ещё желающие?»

Второй гражданский сунул правую руку в карман. Это была ещё большая ошибка. Ибо Колокольцев – уже левой ногой – ударил его в солнечное сплетение. Тот согнулся почти пополам, после чего получил удар кулаком – как кувалдой – по голове сверху. Который мгновенно погрузил его в глубокую кому и повалил на землю.

К великому изумлению двух оставшихся, в правой руке Колокольцева словно из ниоткуда появился Вальтер РРК. Он глубоко вздохнул и предупредил: «Следующий получит пулю в лоб… мне надоело махать конечностями»

Подонков как ветром сдуло. Колокольцев убрал свой резервный ствол в карман пальто, удовлетворённо вздохнул – и представился: «Меня зовут Роланд»

«Сара» - представилась мама. Затем махнула рукой в сторону девочки: «Это моя дочь Анна…»

«Понятно» - усмехнулся Колокольцев. «Дело, конечно, ваше, незнакомый мужчина и всё такое прочее… да и снаряд дважды в одну воронку обычно не попадает, но я всё же приглашаю вас обеих на мою виллу в Ванзее. Там вас никто не тронет… да и кормят вкусно очень»

Взглянул на часы и добавил: «Моя экономка Эльза как раз ужин приготовила. Она обычно с запасом готовит, так что вам точно хватит…»

Сара с предвкушением вздохнула: «Ну какая же Львица откажется от вкусного ужина… да и Анна моя покушать любит…»

К некоторому удивлению Колокольцева, Сара села рядом с ним на переднее сиденье, а не рядом с дочкой на заднее. Он посмотрел на завал, грустно покачала головой – и решительно отправился в объезд.

«Вы спасли нам жизнь» - бесстрастно констатировала Сара. «Если бы не Вы, нас бы сейчас изнасиловали, потом зверски убили – мне даже страшно подумать, как – а тела бросили в горящую синагогу. И никто не стал бы разбираться…»

Он изумлённо посмотрел на неё.

Она усмехнулась и ответила на его незаданный вопрос: «Мой покойный муж – отец Ани – служил детективом в убойном отделе берлинского Крипо. У него была дурная привычка приносить работу домой… в смысле, делиться с нами своими… расследованиями. Так что Анна привычная…»

«Привычная» - вздохнула Анна. И добавила: «Да я и уже взрослая почти - мне уже двенадцать… хронологически»

«А психологически лет на десять больше…» - уверенно заявила её мама. «От такого взрослые седеют, а дети взрослеют… причём в считанные минуты»

«Муж погиб на работе?» - участливо осведомился Колокольцев. Сара покачала головой: «Умер от сердечного приступа полтора года назад. Он намного старше меня был… Анна была его очень поздним и очень любимым ребёнком…»

Он снова удивлённо посмотрел на неё. Она снова ответила на незаданный вопрос, покачав головой: «Манфред был чистокровным немцем. Анетта полукровка… впрочем, для этих подонков она всё равно еврейка…»

И тут же его ошарашила уже своим вопросом… и констатацией факта: «Первая женщина, которую ты спас, была еврейкой? Кстати, как её звали?»

Он неожиданности он нажал на тормоз, да так сильно, что его служебный БМВ встал как вкопанный.

Она объяснила:

«Ты действовал настолько решительно и настолько экономно – я в полном восхищении – что было совершенно очевидно, что ты спасаешь женщину не в первый раз. И что твоя первая была еврейкой – у тебя сформировался категорический императив. Если бы это было не так, ты бы колебался – а ты не колебался ни секунды… и спас нам жизнь…»

Он с трудом тронулся с места, вздохнул, не без труда пришёл в себя и задал естественный вопрос: «Что ещё ты обо мне скажешь… фрау Шерлок Холмс?»

Ответила неожиданно Анна: «Ты очень любишь детей. У тебя такая работа и такая жизнь, что они не совместимы с семьёй… но, если бы это изменилось, ты бы стал просто идеальным отцом. Особенно для девочки…»

Сара кивнула: «Она права. Я видел, как ты на неё смотрел… и смотришь. Анетта выглядит много старше своих двенадцати, поэтому мужчины смотрят на неё либо похотливо, либо безразлично… а ты смотришь любяще и заботливо…»

И продолжила: «Ты воевал, не раз смотрел смерти в глаза… думаю, в Испании, в легионе Кондор. Тебе приходилось убивать, причём не раз… да, ты так и не ответил, как звали твою первую спасённую женщину…»

«Девушку» - вздохнул Колокольцев. «Ей было пятнадцать лет, её звали Ева. Её и ещё пятерых ни в чём не повинных людей в моём родном Белостоке – сейчас это Польша - хотели расстрелять и утопить в болоте чекистские упыри…»

«Что-то мне подсказывает» - усмехнулась с заднего сиденья Анна, «что в болото отправились чекисты…»

«Отправились» - довольным тоном подтвердил Колокольцев. А Сара неожиданно заботливо спросила:

«Сколько лет тебе тогда было? Шестнадцать?»

Он покачал головой: «Мне тогда только что исполнилось пятнадцать. Я пятого года выпуска…»

«Вы с мамой ровесники» - констатировала Анна, продолжая принимать активное участие в разговоре взрослых. «У тебя когда день рождения?»

«Тридцатого июля»

«У меня восьмого августа» - улыбнулась Сара. И продолжила: «Ты офицер СС… думаю, в чине не ниже капитана… хотя скорее майора…»

«Подполковник» - поправил её Колокольцев. «СС-оберштурмбанфюрер Роланд фон Таубе…»

«Крылатый маркграф?» - снова улыбнулась Сара.

«Почему крылатый, понятно» - усмехнулся он. «Ибо Таубе – то есть, голубь. Но почему маркграф?»

«Герой Песни о Роланде был маркграфом императора Карла Великого» - объяснила Анетта. «Мама мне этой средневековой сказкой все уши прожужжала…»

«Я по профессии преподаватель иностранных языков и литературы» - объяснила Сара. «Английский, французский, испанский, итальянский…»

Колокольцева как молнией ударило. Теперь он совершенно точно знал, что ему с ними делать. Точнее, решил, что знал – ибо Анна его совершенно огорошила:

«Теперь мы твоя семья – теперь ты от нас не отделаешься…»

«Анна…» - Сара укоризненно посмотрела на дочь. Анетта пожала плечами: «Ты всегда в ответе за всех, кого спас… а во многих культурах спасённый или спасённая автоматически становится членом семьи спасителя…»

«Твоё воспитание?» - усмехнулся Колокольцев, обращаясь к Саре. Та вздохнула: «Это любопытное существо столько всего нахваталась, что я уж и не знаю, откуда что…»

Девочка не унималась: «Ты женат?»

Он покачал головой: «Официально нет… живу один…»

«Значит, будете спать в одной постели» - уверенно заявила Анна.

Сара закатила глаза к небу. Анетта пожала плечами: «Да ладно тебе притворяться, мама. Смотришь на него, как лиса на куриную грудку… да и он совсем не против»

И неожиданно жёстко и даже зло добавила: «Я очень хочу, чтобы вы всю ночь занимались любовью…»

«Почему?» - удивился Колокольцев. До которого начала доходить в высшей степени неприятная истина – если от мамы ещё, может быть, удастся отделаться, то от дочки… это вряд ли.

«Догадайся с трёх раз» - усмехнулась Анна.

Колокольцев догадался с первого раза. И от души расхохотался: «Представляю себе лицо моего шефа, если он узнает, что всю ночь после ноябрьского еврейского погрома я занимался любовью с еврейкой. В моём доме, в моей постели… грубо нарушая совершенно идиотские Нюрнбергские законы…»

«Твой шеф – Генрих Гиммлер?» - уверенно осведомилась Сара.

«Ты что, ясновидящая?» - с некоторой уже опаской спросил Колокольцев.

Она покачала головой: «Ты сломал ногу и челюсть одному и, возможно, превратил второго в растение. Ты очень уверенно добыл пистолет и держал его в руке – а это значит, что ты был готов стрелять. А за это можно и на гильотину попасть… если у тебя нет крыши на уровне Гиммлера или чуть ниже. Причём ты был готов убивать штурмфюрера СА, да и вообще смотрел на него с презрением»

Сделала многозначительную паузу и продолжила: «А это значит только одно –старший офицер СС. Без вариантов»

И лукаво добавила: «Да, и я совершенно не против грубо нарушить Нюрнбергские законы… причём этой же ночью…»

«Кто бы сомневался…» - усмехнулась Анна. А Сара продолжала задумчиво размышлять вслух: «Я вот только не могу до конца понять…»

«Почему я служу в СС?» - улыбнулся Колокольцев.

«Да» - кивнула Сара. И продолжила: «Муж хорошо разбирался в истории и политике, ну и меня заразил… в общем, я читала про Чудо на Висле и вообще про советско-польскую войну. Тогда нас… в смысле, всю Европу спасло только чудо… а ты в это время был в Польше…»

Она запнулась, затем спросила: «Ты действительно считаешь, что только Гитлер сможет остановить Сталина? И что нацизм действительно намного меньшее зло, чем большевизм?»

Он кивнул: «Да и да»

«Почему?» - удивилась Сара. Он пожал плечами и объяснил:

«Я был на Украине в самый разгар Голодомора…»

Сара сразу замолчала. А Анетта невозмутимо спросила: «Правда, что там семьям приходилось решать, кого из детей убить и съесть, чтобы выжили остальные?»

Мама с ужасом посмотрела на неё. А Колокольцев честно ответил: «Правда»

И добавил: «Я сам это видел… и слышал. Ту семью я спас… накормил и всё такое, но таких семей были тысячи, а я был один. Совсем один…»

«Ты многих спас…» - констатировала Сара.

Он пожал плечами. «Всего около тысячи. Капля в море – там погибли миллионы…»

И неожиданно даже для себя добавил: «Оттуда я привёз в Берлин…»

«Маму и дочку» - закончила за него Сара. «Совершенно оголодавших маму и дочку…»

«И кошку» - уж совсем неожиданно добавила Анна.

«Ты тоже ясновидящая?» - удивился он. Она вздохнула: «Женская интуиция…»

«Я люблю тебя» - прошептала Сара. И повторила: «Я люблю тебя…»

«Ты попал» - довольным тоном констатировала Анна. «В прошлый раз так попал мой покойный отец… и в результате получилась я и тринадцать лет счастливой семейной жизни…»

«Очень счастливой» - добавила Сара.

Когда они вошли в прихожую его виллы, встретившая их Эльза сразу всё поняла. И заботливо забрала Анну к себе – ужинать, принимать ванну и спать. А своему боссу сказала: «Пока ужинайте… а я воду согрею. На улице холодно, так что поплескаться в тепле самое то, что надо…»

Действительно очень вкусный ужин они просто проглотили, а потом бросились друг другу в объятья. И совершенно не заметили, как в столовую вошли Эльза… и хвостиком увязавшаяся за ней Анна.

«Вы очень хорошая пара» - вздохнула экономка. «Светлая и любящая»

И, ответив на удивлённый взгляд Сары, наставительно изрекла: «Я знаю, что ты еврейка. А вот ты не знаешь, что моя невестка – тоже еврейка. Я её очень люблю, как и своих внуков – её детей. К счастью, Эсфирь с моим сыном Францем живут в Швейцарии, в безопасности…»

А Анна спокойно констатировала: «Я очень рада за тебя, мама. Я никогда не видела тебя такой счастливой… разве что, когда я была совсем маленькой. Вот уж действительно, не было бы счастья, да несчастье помогло…»

Эльза объявила: «Ванная готова». И обратилась в Анне: «Твоя тоже, так что пойдём купаться…». Они повернулись и бесшумно исчезли.

«Раздень меня» - попросила Сара. Он подчинился. У неё было очень красивое тело; если бы он не знал, ему бы даже в голову не пришло, что она рожала и кормила.

Он разделся сам, потом взял её на руки (к её огромному удовольствию) и отнёс в ванную. Они долго и с удовольствие плескались (огромная ванная была рассчитана на двоих), обнимались, целовались и ласкались.

Потом они вытерли друг друга огромными полотенцами, он снова взял её на руки и отнёс на этот раз в спальню. Она взглянула на него глазами, полными колдовского желания и объявила:

«Я буду сверху. Тебе очень нравится подчиняться женщине… хотя ты тщательно это скрываешь…»

В сексе она была бесподобна. То ли у неё был огромный опыт (что вряд ли – Колокольцев хорошо представлял себе семейную жизнь детективов убойного отдела Крипо), то ли она просто очень хорошо его чувствовала, но он был просто на седьмом небе...

Потом они долго лежали, обнявшись… а потом Колокольцев честно признался:

«Мне нужно рассказать тебе что-то очень важное…»

«Что ты не-совсем-человек?» - улыбнулась она. Он изумлённо уставился на неё. Она объяснила: «Манфред однажды расследовал очень странное дело. Сплошной оккультизм, мистика, магия… даже у меня спрашивал, что я по этому поводу думаю, потому что он вообще ничего не понимал…»

«Раскрыл?» - заинтересованно осведомился Колокольцев. Она покачала головой: «Нет, это был один из его немногих висяков. Из дела я узнала о существовании параллельного вида человеческих существ…»

«Люденов» - вздохнул он. «Мы называем себя людены…»

Она никак на это не отреагировала. Просто продолжала: «Мне показалось… я почувствовала, что ты можешь быть таким. Тем более, что…»

Она запнулась, потом вздохнула – и решительно продолжила: «Если бы ты был человеком, то неизбежные сшибки в твоей голове и душе тебя просто доконали бы. Причём уже давно…»

«Ты ещё не всё знаешь» - усмехнулся он. И рассказал ей всё. И своё настоящее имя, и про работу на ОГПУ-НКВД, и про Преображение – своё, Гитлера и Гиммлера; и про Общества Туле, Вриль и Чёрного Солнца, и про метагомов, и про световую броню, и про операцию в Толедо…

А в конце вздохнул: «Не знаю, как ты это воспримешь, но тебе теперь всегда будет тридцать три. Ты будешь жить вечно в своём нынешнем возрасте…»

«Потому что я с тобой переспала?» - удивилась она – и тут же поправила себя: «Нет, потому, что мы действительно семья… духовно. Офицер СС, еврейка и полукровка – самое лучшее опровержение той галиматьи, которую несут эти невежды…»

И тут же обеспокоенно спросила: «Анне тоже нужно будет с тобой переспать, чтобы стать… такой, как мы? Не то, чтобы я сильно против… когда ей исполнится хотя бы шестнадцать…»

Он покачал головой: «Насколько мне известно, нет. Она это либо унаследует от нас… либо просто пройдёт стандартное Преображение. Если захочет, конечно»

«Эта захочет – уж не сомневайся» - уверенно пообещала Сара. И тут же задумчиво добавила: «Впрочем, она до того в постель к тебе заберётся – и я ничего не смогу с этим поделать…»

Затем глубоко вздохнула: «Я поняла, что ты мне всё это рассказал потому, что я тебе в чём-то очень сильно могу помочь… нет, даже не так, точнее, не только так. Тебе нужен партнёр, настоящий партнёр, достаточно сильная женщина… женщина потому, что с мужчинами ты не уживаешься…»

Он кивнул: «Мне действительно нужно, чтобы ты сделала это очень важное. Я понял это, когда ты рассказала, что владеешь английским и ещё несколькими языками…»

И объяснил, что ему было нужно. Она внимательно выслушала, затем кивнула: «Сделаю, конечно. Это будет очень сложно, но это в моих силах». И тут же честно предупредила: «Но ты же понимаешь, что я буду мстить…»

Он кивнул: «Странно было бы, если бы этого не стала делать… после сегодняшнего. Меня это вполне устраивает…»

Она рассмеялась: «Потому что тебе очень хочется их основательно пнуть – ибо очень даже есть, за что. Но сам ты не можешь…»

Он вздохнул – и сообщил ей инструкции: «Тебе нужно будет найти риэлтора, который сможет дать оценку твоей квартиры… назвать реальную рыночную цену»

Она покачала головой: «Я и так знаю». И назвала сумму.

Колокольцев кивнул: «Завтра тебя и Анну отвезут в офис моей компании на Александер-плац…»

«Твоей компании?» - удивилась она. И тут же хлопнула себя ладонью по лбу: «Ну да, конечно же. Вилла в Ванзее, пальто и костюм от лучших портных Берлина – я такие видела на одном клиенте моего мужа… на зарплату подполковника СС такое не купишь…»

Он продолжал: «Там мой финдиректор – они с братом евреи, которых я превратил в фольксдойче – оформят тебе и Анне ирландские документы и переведут на счёт в дублинском банке оплату за квартиру. В английских фунтах, по нормальному обменному курсу минус стандартные риэлтерские комиссионные…»

Глубоко вздохнул – и продолжил: «Сделка будет оформлена так, что квартира будет в собственности моей компании чисто номинально. Когда наступят лучшие времена, квартира вернётся в твою собственность… а пока она будет нашей с тобой связной квартирой…»

«Лихо» - усмехнулась она. «То есть, ты фактически выплатишь мне подъёмные в размере рыночной цены моей квартиры. В инвалюте…»

Он кивнул – и продолжил: «Потом вас переправят в Дублин, а оттуда в Лондон…»

Она кивнула: «Я поняла. Я сделаю всё, что тебе нужно…». И нежно прошептала: «Иди ко мне…»

Они занимались любовью почти всю ночь и заснули только под утро. За завтраком Анна констатировала: «Ты просто уникальна, мама. Мало кому из женщин удаётся найти одну настоящую любовь… а ты нашла две подряд…»

Глубоко вздохнула – и с довольным видом констатировала: «Ты просто сияешь – как тёплое, доброе, ласковое солнышко…»

И неожиданно предсказала: «Сейчас мы расстанемся… возможно, на годы расстанемся. Но в конечном итоге, мы всё равно будем вместе. Навсегда вместе…»

Потом за ними пришла машина, которая отвезла их на Александер-плац. А Колокольцев отправился произносить очередную убедительную речь.

После которой он с ужасом понял, что всё гораздо хуже, чем он думал. Что весь этот грандиозный погром был делом рук - или чего-то ещё – невидимой, неосязаемой, сверхчеловеческой Силы.

Которой зачем-то было нужно настолько напугать евреев Германии и не только, чтобы им и в голову не могло прийти сопротивляться (тем более, с оружием в руках). Чтобы они покорно пошли куда их поведут… точнее, погонят рационально-прагматичные юдофобы из СС.

Куда именно погонят, Колокольцеву категорически не хотелось даже думать…