Яркое впечатление

"Молодец против овец, а против молодца - сам овца".

(Пословица)



В  школу я пошел в семь с половиной лет.  Я был домашним ребенком,  воспитывался мамой и бабушкой и, когда встал вопрос о том, отдавать меня  в школу в шесть с половиной или в семь с половиной, то бабушка сказала:  "Школа никуда не убежит!".

Учился я хорошо - на пятерки и  четверки, а в третьем классе, когда нас приняли в пионеры, меня избрали  председателем совета пионерского отряда. Активным в классе я не был, но  был спокойным и усидчивым, и учителя любили меня за это. А, вот, друзья у  меня были из самых разгильдяев и двоечников. Они у меня списывали  домашние задания, а я любил слушать их рассказы о всяких "хулиганствах",  типа покурили сигареты или проскочили в кинотеатр без билетов. Я на  такие подвиги был не способен, да и когда я мог, хотя бы, попробовать?  Всегда после школы и на каникулах я был под присмотром бабушки и мамы.

А  у моих друзей особенно много рассказов и впечатлений было после лета -  ведь они все, начиная прямо с первых же летних каникул, ездили в  пионерские лагеря... Меня же вывозили то на дачу, то в дом отдыха с  родителями или с бабушкой.

И, вот, в третьем классе, когда я стал  уже пионером и председателем совета отряда, я потребовал, чтобы летом  меня отправили в пионерский лагерь. Я ссылался на то, что все наши  двоечники и ещё не пионеры, ездят в пионерские лагеря, а я - хорошист,  пионер и председатель совета отряда сижу всё лето при маме и бабушке.  Ну, настоящий маменькин сынок!

Мои доводы показались родителям  весьма весомыми, особенно папе. И родители согласились, а бабушка, даже,  взялась подобрать для меня хороший пионерский лагерь. "Хорошим", в  бабушкином понимании, оказался ведомственный пионерский лагерь от  завода, где работал её сын - мамин брат и мой дядя. Мой дядя был в  профкоме на заводе и получил для меня путевку такую, как хотела бабушка -  в отряд для самых младших. По бабушкиным понятиям, там к детям было  больше внимания.

Короче говоря, первая смена в пионерском лагере  мне была обеспечена и я с нетерпением ждал, когда же нас посадят в  автобусы и начнется моя самостоятельная пионерская жизнь.

А жизнь  эта началась с маленькой неожиданности: когда нас привезли в пионерский  лагерь, киломертах в двадцати от города, нас сразу же распределили по  отрядам.  По своему возрасту, десять с половиной лет, я должен был  попасть в 4-й отряд - с теми, кто закончил третий-четвертый классы. Но,  бабушкиными стараниями, я попал в 5-й, самый младший отряд, где были  первые-вторые классы. Честно говоря, я и не очень расстроился, так как  мне понравились наши вожатая и воспитательница. В другие, более старшие  отряды, всегда на эти должности обычно назначали одного мужчину и одну  женщину. А у нас, самых маленьких, были две женщины и мне было так,  даже, проще - я не привык к строгим мужским командам.

Нашей  вожатой оказалась студентка пединститута - высокая стройная девушка, дет  двадцати. Она, по-видимому, уже не первый год работала вожатой в  пионерском лагере и умела держать малышей в руках: где надо - улыбалась и  смеялась, как девчонка, но могла быть и строгой "училкой".А  воспитательницей у нас была - школьная медсестра, женшина лет сорока. Мы  её воспринимали, как заботливую мамочку, которую можно и ослушаться...

Так  как, я оказался в отряде самым старшим, ростом повыше остальных и еще  единственным пионером, то естественно, я стал первым помощником вожатой и  воспитательницы. Я помогал им строить остальных детей в столовую и в  бассейн, учил мальчишек заправлять кровати, и, даже, любил покрикивать  на наших девчонок, когда те вечно копались при утреннем умывании или  переодевании в бассейне. Вообще-то, мальчишки не очень меня и слушались  и, иногда, приходилось раздавать им подзатыльники. Несильные, но это  помогало. А девчонки слушались и были очень исполнительные, но - копухи  ужасные. Приходилось подергивать их за косички. Шутя, конечно, и только  тех, у кого эти косички были. А у одной девочки, то ли Лена ее звали, то  ли Алена, была длинная коса и она с с этой косой всегда возилась и  всюду, из-за этого опаздывала. Я, еще, любил над ней подшутить, когда  она возилась с косой или, просто, теребила свою красивую косу.

-Если  будешь долго возиться - отрежу, - я указывал на косу... и делал  пальцами "чик-чик", как ножницами. Конечно, девчонка очень смущалось от  этих "чик-чик", но начинала шевелиться побыстрей или выпускала косу из  рук.

Но, в общем, мне в лагере нравилось... до первой субботы. И вот почему.

В  воскресенье был родительский день и к детям приезжали родители. А в  субботу, перед родительским днем, мы тщательно убирали весь лагерь:  территорию, корпуса, палаты, столовую и т.п. А, еще, для всех детей был  банный день - чтобы перед родителями предстать чистыми и опрятными.  Банный день начинался в субботу после полдника и начинался он с самого  младшего отряда, т.е. с нашего. В лагере был хороший большой душевой  павильон, разделенный на две половины с раздельным входом - мужскую и  женскую. Купаться отряды шли по очереди, поотрядно и, как я сказал, мы  шли первыми. На каждый отряд давалось по пол-часа. Если учесть, что в  каждой душевой было по 10 душей-распылителей, а в отрядах было человек  не более 30, то этого было вполне достаточно. Конкретно, в нашем отряде  было человек 10 мальчишек и, наверное 12-15 девчонок.

И, вот, в  субботу наши вожатая и воспитательница повели девчонок в женскую  душевую, а меня спросили, справлюсь ли я с мальчиками сам. Ну, как я мог  сказать, что не справлюсь? Ведь я же пионер! Что для меня эти несколько  малышей? 

-Конечно справлюсь, - ответил я и мы разошлись по душевым.

Ну  и, конечно, я не справился... Мальчишки не слушались меня совсем, когда  рядом не было старших: они не хотели раздеваться, под душ забирались  одетыми, гонялись друг за другом и обливались водой из мыльниц.Чтобы  как-то навести порядок и ускорить раздевание, я пытался подгонять их  полотенцем - но это привело ещё к худшему результату: гоняться друг за  другом с мокрыми полотенцами стали все мальчишки. Даже мои коронные  подзатыльники не помогали... И шум стоял ужасный. Вероятно на этот шум,  зашел к нам директор лагеря - отставной военный лет пятидесяти. Он велел  нам одеться, взять свои вещи и полотенца и выходить из душевой.

Потом  он построил нас, мокрых и грязных, перед душевым павильоном, а сам  постучался в женское отделение. На его стук вышла наша воспитательница. Я  не знаю, что директор ей говорил, но вид у воспитательницы был явно  испуганный и растерянный.  Затем директор ушел, а наша воспитательница  крикнула что-то в женскую раздевалку и подошла к нам.

-Как вам не стыдно!, - сказала она нам.

-Ты же сказал, что справишься!, - это, уже, относилось ко мне лично.

-Через  пять минут я вас заберу в женскую душевую. Девочки уже одеваются.  Слушаться меня беспрекословно, иначе всех выгонят из лагеря, - она  говорила отрывочными фразами и таким строгим голосом, какого я у нее  никогда раньше не слышал.

Когда она нас завела в женскую  раздевалку, которая располагалась перед душевой, наши девчонки, уже,  почти оделись и причесались. И, только, Лена-Алена, как всегда, возилась  со своей косой. Ну и я, как всегда и по привычке, показал ей пальцами  "чик-чик'- отрежу косу.

Конечно, Лена-Алена смутилась.

А потом пришлось смущаться нам, мальчишкам.

Наша воспитательница дала какие-то указания вожатой и отправила ее из душевой.

-Девочки,  садитесь на лавочки, лицом к стенке, -  велела воспитательница  девчонкам: на этих лавочках, обычно, переодевались и складывали свою  одежду. А, когда девчонки уселись, воспитательница повернулась к нам.

-Раздевайтесь. Вещи и полотенца оставляйте на лавочках, а сами идите в душ.

-Девочки подвиньтесь, освободите им часть лавочек.

Девчонки быстро сдвинулись, а мы, нехотя, стали раздеваться - мы никак не ожидали, что придется это делать при девчонках.

Но я решил, хоть тут, не подкачать и подать пример остальным: я быстро снял, футболку, шорты, сандалии и направился в душ.

 -Ты,что  и дома в трусах купаешься? Плавки, тоже, на лавочку, - воспитательница  приказала это очень строго.  Я остановился на полпути к душевой.

- Я кому сказала? Снимать все и в душ!, - она повысила голос, видя, что я не двигаюсь.

Кто-то  из мальчишек начал шевелиться, кто-то стоял потупясь, а я был, как в  ступоре... Наверное, воспитательница заметила, что остальные мальчишки  смотрят на меня и тоже не раздеваются.

-Плавки сюда и строиться в шеренгу!

-В душ самим не заходить!, - она протянула руку в мою сторону, указывая на плавки.

-Давай сюда!

Я,  как робот, под строгим взглядом воспитательницы, нерешительно  приспустил плавки ниже колен и вышел из них. Воспитательница уже была  красная от нашего непослушания. Она выхватила плавки у меня из рук и  бросила их на лавочку, возле девчонок. Затем, взяв меня за руку, чуть  выше локтя, обратилась к остальным мальчикам.

-Все в одну шеренгу, становись!

 Все  остальные мальчишки, видя, что я уже стою голышом возле  воспитательницы, тоже, полностью разделись и стали в шеренгу. Конечно,  девчонки сидели к нам спиной, но я слышал их хихиканье. А, подняв глаза  от пола, я заметил, что некоторые девчонки подсматривают через плечо.  Только воспитательнице, видно, было не до них. Так мы простояли не  больше минуты, прикрывая своё мужское достоинство и сгорая от стыда.

А  потом...  дверь в раздевалку открылась и мы услышали чьи -то голоса.  Как  оказалось, это пришла наша вожатая и привела с собою двух девушек  из 1-го отряда. Им было лет по 15-16...  Они были в футболках и шортах и  вожатая несла в руках целую стопку чистых вафельных полотенец.

 Воспитательница облегченно вздохнула.

-Наконец-то. А то я с ними совсем замучилась!

 -Марш в душ, - это уже к нам.

Она  открыла дверь душевой и мы гуськом туда проскользнули. За нами зашли и  девушки с нашей вожатой, а за ними и воспитательница.

-Мойте  этих разгильдяев по одному.  Намыливать и мыть везде. Помытых выпускайте  из душа в раздевалку. Я там их проверю и буду следить за порядком, - с  этими словами воспитательница вышла из душа, а девушки и вожатая  принялись за нас.

По-видимому, вожатая уже проинструктировала  девушек, как нас мыть.  Сразу же был определен порядок: они не дали нам  самостоятельно мыться под душем, а вожатая брала по одному мальчику и  запускала ополоснуться под душем, потом она намыливала ему голову и под  душ заходил следующий, а вышедшего из-под душа, она передавада следующей  за ней девушке, которая смывала голову и намыливала туловище и руки.  Сдедующая девушка смывала мыло с рук и туловища и намыливала ноги, попу и  все остальное. После этого вымытый разгильдяй, уже сам, смывал все мыло  под последним душем и выходил в раздевалку. Вожатая и девушки работали,  как конвейер - четко и быстро. Только отдавали редкие команды: "под  душ, повернись, расставь руки, раздвинь ноги, всё смывать". 

А  мы, мальчишки, так же молча, крутились и подставляли свои тела под их  быстрые руки. И, все же, самое неприятное ждало меня впереди...

Как  я уже говорил, мы выходили из душевой в раздевалку по одному и в  раздевалке нас встречала наша воспитательница, которая проверяла  качество помывки. Тщательно проверяла, как настоящая медсестра: она  прежде всего проверяла уши, потом подмышки(не катается ли там грязь по  коже) и пятки. При этом она крутила нас перед собой и на виду у наших  девчонок. А, так как я был первым в очереди на помывку, то и вышел из  душа я первым и первым же попал под этот осмотр. Сначала я пытался  прикрываться, но как тут прикроешься, когда требуют поднять руки в  стороны. А воспитательница-медсестра еще и отправила меня перемываться,  так как пятки у меня не были отмыты. Короче, я вернулся в душ и оказался  последним в очереди. Правда, когда я сказал, из-за чего меня вернули,  остальных стали мыть тщательнее и больше никого на перемывку не  возвращали.

А, меня же, девушки основательно перемыли, особенно пятки.

 -Самый большой, а пятки самые грязные, - сказала одна из девушек и, шлепнув меня по попке, выпустила из душа.

Когда  я вышел в раздевалку, все остальные мальчишки уже одевались, а мне  пришлось опять пройти осмотр у воспитательницы. На этот раз все было  хорошо и под усмешки наших девчонок я пошел одеваться. В общей суматохе и  шуме, девчонки сидели, уже, совсем не лицом к стенке...

К моему  несчастью, мои плавки лежали совсем близко от этой самой Лены-Алены.  Когда я подошел к лавочке, Лена-Алена взяла двумя пальцами мои плавки и  протянула их мне. А, когда я стал их одевать, прикрываясь одной рукой,  сгорая от стыда и не попадая ногой в отверстие в плавках, Лена-Алена  указала двумя пальцами на мою маленькую мужскую штучку и подвигала  пальцами, как ножницами.

-Будешь долго копаться, так я " чик-чик ".

Тут  уж засмеялись все - и девчонки, и мальчишки, и, даже, вожатая  улыбнулась: они все знали, как я говорил "чик-чик" Лене-Алене.

На этом наша первая помывка в пионерском лагере закончилась.

Конечно,  мы не уложились в отведенное нам время, но, благодаря "конвейеру",  затянули помывку лишь минут на 15. А, в следующие субботы нас, мальчишек  отводила в мужскую душевую наша воспитательница с двумя помощницами из  1-го отряда, а девчонок забирала в женскую душевую вожатая.

После  этого случая, девушек из старшего отряда, вожатую и воспитательницу мы,  мальчишки совсем не стеснялись и всегда быстро раздевались перед ними в  душевой догола и без понуканий. 

А, вот, наши девчонки,  практически всю смену, посмеивались надо мною и другими мальчишками,  показывая нам это, ставшее знаменитым "чик-чик".

Ну, а я,  конечно, уже никого за косички не дергал и, тем более, не делал  замечаний Лене-Алене, хоть она и продолжала копаться и возиться со своей  любимой косой.