в сонатной форме...

человек как вечно длящееся симфония, которая имеет начало и конец;
вечно, потому что всегда пребывает, но и всегда – в разных обличьях;
и есть такое время существования, когда  – в человеческом облике,
потому начало и конец…
да, всё во всём; во вселенском океане что-то проявляется, рождается, обретает форму и – переходит в иное;
мы, в человеческом обличье, не выйдем за пределы его;
можем представить, вообразить, может быть даже – высчитать нечто запредельное, но - не покинуть…
нет, может быть пока, нет в нас способности переходить в иное;
вот хотя бы – крылья за спиной,
или, как мечтают русские философы-космисты,
стать человеку эфироподобным,
стать светоносной сущностью, сгустком волн и –
обозревать и познавать вселенную;
но любая частичка вселенной есть не подобие, а сама вселенная,
тем более человек, конечно же вселенная и – цельная единосущность;
а сейчас такое время, что всё и вся –
рассыпается, атомизируется, очуждается;
классики марксизма-ленинизма писали, что это есть следствие капиталистического производства;
так ли это? – не знаю,
но что очуждение происходит, это – наяву;
наблюдение моего миньярского друга, который весьма далёк от всяких философских измышлений:
раньше что-то ко мне запросто заходили, я заходил, так просто сидели, разговаривали; а теперь так просто не зайдёшь, да и к себе, если кого приглашаю, так просто не посидишь, надо на стол что-то приготовить,
хотя и не проблема, а получается не столько разговор, сколько застолье;
по улице пройду, кого встречу, -
парой слов перекинемся и – всё;
что-то все такие занятые, спешат, а куда в нашем городке можно спешить?
прожил он всю жизнь в Миньяре; его все знают и он всех знает, а получается что общаться – не с кем;
люди спешат и торопятся, и времени ни на что не хватает;
я тоже – «люди», тороплюсь и спешу, правда, несколько по-иному,
но ведь тоже – некогда…
а поговорить?
жаль тратить время на трепологию ни о чём;
с Людмилой говорим по душам, с дочками, а ещё?
а у знакомых? своя жизнь, проблемы, всякие бытийные заботы;
кто коттедж строит,  у кого голова болит, куда ехать отдохнуть,
у кого проблемы, опять же у кого их нет, с детьми, внуками и внучками,
погода, сад, зарплата, новое авто и т. д.
и дело здесь совсем не в том, чтобы в высоких материях витать;
дело – в натуральности отношений, в естественности, в сердечности,
в нематериальной заинтересованности друг друга;
какой душевный разговор у нас был с папой и мамой,
сколько сердечности в бабушке Нюре…
а сейчас  добрый, какой-то даже вдохновенный разговор у меня с соседом Лёхой:
Лёх, поливал картошку?
да по полведра у дома, а за грядками не стал;
завалинку в подполе поменял?
да с печью возился, стойки менял, много ещё работы, а ты опять за поливку;
да, поливать да поливать;
баню будете топить?
раз Людмила приехала – обязательно…
что же меня так воодушевляет?
Лёха – не суетлив, не завистлив, обходится малым;
Лёха – душа добрая,  да если бы ещё не выпивал…
взаимная уважительность, такая – настоящая, а не обычная вежливость;
и главное, что в Лёхе есть, – цельность существования;
будь я писателем, я бы это всё словами обрисовал,
мне сложно сформулировать это наглядно,
но чувство – цельности существования, цельности проживания – есть;
деревенская жизнь, деревенский обиход  предполагает, предлагает и располагает этой самой цельностью,
как ни банально, но общение с природой ничем не заменишь…

цельность жизни – цельность художественного образа –
цельность впечатления-размышления – цельность пути…

человек «развёрнут» во времени, жизнь его – идёт, течёт…
человек – симфония, то есть согласие, согласование, созвучие…
а симфония –форма монументальная; произведение многочастное со множеством музыкальных образов, идей и тем, которые друг друга дополняют, контрастируют и образуют некую высшую цельность;

в юности, замыслив «эпопею» человеческой жизни, составил я довольно-таки обширный план, где расписал всё и вся, так сказать, путь прочертил;
каркас, структура, хотя и в измененном виде, - остались,
но многое, естественно, поменял;
отказался от  слишком рационального подхода,
когда всё по полочкам и порядку;
если рацио превалирует, начинает довлеть схема,
а я пишу лирическую «эпопею –симфонию»,
но в ней все части присутствуют:
есть вступление, есть первая часть в форме сонатного аллегро, есть медленная, есть скерцо и, естественно, завершение, которое не имеет окончания;
конечно, все мои музыкальные ассоциации весьма условны:
у каждой области искусства своё пространство;
но это  – литература, музыка, живопись…- есть единство, цельность, как форма выражения человека, сути, его мыслей и чувств;
не из-за стремления к новизне, а из-за стремления к естественности;
предисловие, начало может быть где-то в середине, завершение – в начале,
а медленная часть – адажио  - тоже в сонатной форме;
для кого моё толкование?
не слишком ли я много о своих работах думаю?
не слишком ли высоко вознёсся?
нет, вполне осознаю, что в сегодняшней жизни, всё моё – не формат,
а в завтрашней – тем более;
но – надежда – есть:  где-то есть или будет  родственная душа,
кто-то проснётся…
человека прошлых времён я слышу – живого:
вся русская литература и все, все, все…
и письма для меня, и старые вещи – живые голоса,
и все времена – настоящие…

в сонатной форме, в форме сонатного аллегро…
аллегро не потому, что – скоро, а потому что – кратко;
писать  своего рода отрывки-записки, заметки на маленьких листьях, -
так для меня естественно: вдох-выдох, вдох-выдох;
условно, условно соотнося с музыкальной формой,
есть главная тема –  родимая, родная моя сторонушка;
все другие  -  подспорье;
задали как-то вопрос:
от чего бы не мог отказаться,
без чего не мог бы прожить?
кто как,  а я без своей родимой стороны;
весь я – здесь: Миньяр-Аша-Широкий дол-Точильный…
это и есть мой лейтмотив, а побочная (условно), она же главная, вторая партия, – время;
в принципе они слиты воедино, одна цельность, слиянность,
но всё же мотив, мелодия у каждой партии своя;

разработка…
собственно ради этой части я пишу сегодняшние записки:
упрёк себе: есть, есть в моих  работах своего рода повторы;
надо бы  «причесать», убрать, но – не хочется;
не из-за лени, нет, пусть корявенько,  зато искренне, от сердца…
в разработке – всё;
основной приём – имитация (в музыкальном смысле),
то есть проведение темы во всех голосах:
в бытии,
в живописи и графике,
в поэзии,
в лесной моей братии, в деревянной скульптуре,
в диалогичной созерцательности леса,
в добрых и умных людях, от которых много чего толкового набираешься,
вот в этих самых записках-миниатюрах,
в Учителях, Юрии Матвеевиче и Лидии Андреевне,
какое благо, что был я у них в учениках;
и в теме-голосе невозможности вернуть утраченное –
Миньяр, родители…
и ещё голоса, голоса, голоса…
реприза и кода…
может быть в живописи…
а в общем – отдельные фрагменты…

жизнь как цельность,
путь как цельность, как нераздельность бытия;
за каждым движением, словом, жестом, интонацией. эмоцией,
поступком, самым обыкновенным,  – человек, а не ярлык,  не наклейка:
водитель, кассир, электрик, бухгалтер, почтальон…
на листок взглянуть:
черешок к ветке, ветка к стволу, ствол – в небеса и в землю –
Древо Мировое, а на нём – листья, а музыка - всё…

на фото - работа автора