Педагогический приём

   Четверть прошлого века мне пришлось работать директором средней школы. Не знаю, чем сейчас донимают директоров школ министерства, а в прежние времена по долгу службы и учителям, и администрации приходилось заниматься совершенно бестолковым делом – не столько детей учить и воспитывать, сколько выполнять нормы по бумаготворчеству, которые устанавливали методические кабинеты министерств и городских отделов образования. И с каждым годом поток макулатуры в школах ускорялся и ширился.

   Так методический кабинет нашего города  почему-то решил, что директорам и заместителям по учебной части мало работы по организации учебного процесса, и для аттестации школы директору просто необходимо предоставить бумаги и графики, подтверждающие еженедельное посещение уроков учителей с анализом не менее 6 уроков, а завучу 12 уроков по методике ныне покойного профессора Конаржевского.
 
   Умный человек был Юрий Анатольевич, проявил себя и на фронте, и в науке. Но если бы знал орденоносец и бывший командир пулемётного взвода дотошность заведующей методическим кабинетом Майи Рудольфовны и занудство инспекторов при проверке документации во время фронтальных проверок и аттестаций, то я уверен, что пожалел бы, что для своей докторской диссертации выбрал тему «Педагогический анализ учебно-воспитательного процесса как фактор повышения эффективности управления общеобразовательной школой».

   Только я отвлёкся. Сижу как-то на уроке математики в начальной школе и не спеша заполняю карту анализа урока. А урок Галины Андреевны Полухиной интересный, такой, что просто хочется смотреть и слушать, а не бумаги заполнять. И уж тем более, что я потом посоветую учителю, чей стаж работы превышает мой в 2 раза. Сегодня я уже и не помню, что я там карябал в карте анализа урока, но до сих пор помню совсем незначительный эпизод своих педагогических наблюдений.

   Галина Андреевна проверяет понимание детьми новой темы, в классе лес рук. Только в среднем ряду за предпоследней партой слева крутится мальчик. Видно, что он не прочь повалять дурака на уроке, но учительница ему всё время мешает, то пройдёт мимо и со спины заглянет в тетрадку, что и как егоза пишет, то что-то спросит, находясь уже у своего стола, а однажды даже к доске вызвала. И надобно заметить, что из четырёх вопросов учителя мальчик пытался, но не смог ответить правильно ни на один.

   Пришла пора записывать домашнее задания. Детки старательно пишут номера задач в дневники, а учительница подводит итоги урока, похвалила двух или трёх самых активных ребят и торжественно говорит, обращаясь ко всему классу и к мальчику, который явно тему недопонял: «Сегодня мне понравилось, как работал Серёжа. Молодец! Всем детям на дом я дала 2 задачи, а тебе, Серёжа, в награду за хорошую работу, я даю дополнительно ещё одну задачу». И что вы думаете, даёт!

   Тугодум Серёжа сидит и не понимает, как это? С одной стороны, придётся дома делать уроки дольше чем остальным ученикам, а с другой стороны, нельзя возмущаться, похвалили ведь. И с двояким чувством неслух Серёжа засовывает дневник с дополнительным заданием в портфель.

   Уважаемая мною учительница Полухина не имела учёных степеней, более того, окончила не вуз, а всего-то педагогическое училище в трудное для страны время. И частенько случалось мне при утверждении нагрузки в методическом кабинете слушать укор, что не все учителя в нашей школе имеют высшее образование. Но что тут поделаешь? Доработала Галина Андреевна до пенсии и тихо ушла на заслуженный отдых.
 
   Как-то само собой получилось, что бывшие ученики Галины Андреевны потом в учёбе частенько отличались в лучшую сторону чем детки иных громких учителей, чьи графики самоанализов бывали нарисованы красивше.