Глава 4. День рождения или знакомство с Ваней

День рождения Макса
      
      Катя приехала с экзамена в хорошем настроении, помылась, поела и пила на кухне  чай. В это время раздался звонок. Катя еще не переоделась в халат, поэтому открыла дверь в мягком  розовом кашемировом джемпере и вельветовой юбке. Она  увидела бывшего одноклассника Егора и  невысокого парня рядом с ним.
     — Кать, привет,  у Макса  день рождения! Пойдёшь? — произнес Егор.
     — Почему бы и нет? — согласилась  девушка.
     — Отлично.
     — Ваня, — представился   рыжеватый  коротко стриженный парень лет двадцати и кивнул головой.
     Катя быстро надела полушубок, шапку и сапоги.   
      — А ты чего без шапки и не застегиваешься? — спросила  Катя по дороге у Вани, — не май месяц.
      — Он у нас закаленный,  в армии и не к такому привык, — ответил за него Егор.
    Спустя время Егор позвонил в дверь на шестом этаже. Русоволосый именинник с улыбкой на лице и сияющими голубыми глазами распахнул дверь:
     — Заходите, гости дорогие! — и помог Кате раздеться.
     — А на рынке все так дорого, — съехидничал в это время Ваня.

     На полу просторной комнаты лежал громадный ковер с плотным коротким ворсом. Посередине располагался  прямоугольный стол с белоснежной скатертью, заставленный закусками, тарелками и бутылками. За ним  сидели ее бывшие одноклассники и их друзья, студенты энергетического института, которых Катя видела раньше. Именинник уселся рядом с девушкой по имени Маша. Катя вспомнила, что видела когда-то Машу в Манеже, в котором они  обе занимались лёгкой атлетикой. А ещё они когда-то вместе ездили на соревнования.               
     Веселились,  много смеялись, пили шампанское и вино на брудершафт. Ребята в компании в основном были студентами,  ещё не служившими,  поэтому многие беззлобно подшучивали над Ваней. Алкоголь вскружил голову, Кате хотелось казаться взрослой и развратной. Девушка  положила голову  Ване на плечо.
     Неожиданно он  взял ее за руку и потащил  к двери. Катя  подумала, что Ваня ведет ее в коридор, чтобы проводить домой и удивилась,  оказавшись в спальне. Они сели на край  широкой кровати, застеленной малиновым атласным покрывалом.  Ваня посмотрел в ее зеленые глаза, положил руку на колено  и пропел:

Я не знаю, зачем ты вошла в этот дом,
Но давай проведем этот вечер вдвоем…

— Сам сочинил? — удивилась  Катя.
— Темнота. Это же — Аквариум.

         Катя посмотрела на люстру в виде виноградных кистей и вздрогнула, когда  почувствовала горячую ладонь на бедре. Ваня  попросил:
— Сними кофточку.
     Видя ее смущение, парень сам  раздел Катю до пояса.  Его ловкие пальцы скользили по коже нежно,  будто  щекоча. 
— Что ты  хочешь? — спросил Ваня.
— Мороженое.
— Я бы достал его, но... Это действительно то,  чего тебе хочется больше всего?
— Хочу мороженого. И много! — пьяно улыбнулась  Катя и показала кончик языка.
— Ты — девочка?
          Она  опустила глаза  и промолчала. Ваня подумал: “Совсем ребенок. Я же не насильник”, погладил ее  светлые  волосы, поцеловал в губы и сказал:
— Пойдем к остальным.

          Катя  оделась и они вернулись в комнату, где продолжалось веселье. Спустя время пришли из кинотеатра родители Макса, которые специально  ходили смотреть  двухсерийный фильм, чтобы не мешать молодежи. 
     Мама именинника заварила ароматный чай в большом пузатом чайнике и разрезала  торт со словами:
         — За Птичьим молоком в Москву ездила. Четыре часа в очереди отстояла.
         — Тебе какой кусок? — спросил Макс Катю.
         — Любой, — ответила девушка и подумала:  “Хорошо бы тот, который побольше”.
         После чаепития  Катя посмотрела на часы и засобиралась домой.  Ваня накинул ей на плечи полушубок из искусственного меха.          
        На обратной дороге он  рассказал, что учился в медицинском, не уточняя, что не в институте, а в училище. Намекнул, что родители его связаны с медициной, но не сказал, что папа работает в больнице завхозом, а мама — секретарем. Еще с гордостью сказал пару слов о том, что до армии  по ночам работал санитаром, и в определенном кругу его зовут “Ваня — реаниматор”. От Кати он узнал, что она — студентка автодорожного института.
     Дошли до кирпичной пятнадцатиэтажки и поднялись  на второй этаж. Ваня пропел:

Ей будет сниться по ночам
Тот дом, что обойден бедою…

     — Опять Аквариум?
     — Угадала, ты завтра  дома?
     — Да, каникулы...

      Катя вошла в квартиру, разделась, и легла на разложенный двуспальный  диван.
      — Я влюбилась, —  прошептала Катя.
     Младшая сестра Мила отвела взгляд от телевизора и спросила:
     — В кого?
     — В парня одного. Ваня зовут.
     — А он кто?
     — Вроде только с армии пришёл,  в меде учился, — сонно ответила Катя. — Я толком не поняла.  Так, краем уха слышала.

     Катя легла в кровать, и моментально заснула. Ей приснился сон, как будто она очутилась среди индейцев в  лесу.
     — Твое время пришло, —  шепчут  женщины племени.
     Катя  выходит  к костру, понимая,  что её волосы помыли,  смазали их и все тело маслами, благовониями.
     — Входи, Катя, входи, —  шепчет ей старейшина. Мужчины окружают  и делают вокруг неё ритуальный круг. После этого один из них надевает на  ее голову красивый головной убор из перьев.
     — Скажи на милость, что это? —  зачарованно спрашивает Катя.
     Мужчины делают второй круг вокруг нее, дают  в ее руки лук.
     — Что это?
     — Не подвергай сомненью обычаи своего племени. Мужчины делают вокруг нее еще один круг и надевают ей на шею  ожерелье из изумрудов.
     — Что это?
     — Не подвергай сомненью обычаи своего племени. Мужчины продолжают кружиться вокруг нее, один из них  надел на   ее руку золотое кольцо.
     — Что это?
     — Принцесса, не подвергай сомненью обычаи своего племени.
     Воины продолжают кружить вокруг нее…

     Катю разбудил звонок в дверь. На пороге стояли Ваня с Максом.
     — Ну вы даёте! Ни свет ни заря.
     — Уже девять и потом… что время тянуть! Пошли лучше торт есть, — предложил Макс.
     — Птичье молоко? Это я люблю, — обрадовалась Катя, надела полушубок из искусственного меха и зимнюю шапку, обулась в серые сапоги на танкетке,  и вышла с ребятами на улицу.
     — А  Маша где? — спросила она по дороге.
     — У Машки полный завал с учебой, — вздохнул Макс. — Наполучала двоек и теперь готовится к пересдаче. У нее завтра два экзамена.
         
     Макс сразу провел всех на кухню, чиркнул спичкой,  поставил на газовую плиту  сковородку и  разогрел вчерашние беляши. Потом положил на квадратный кухонный стол, накрытый клеенкой, миску с салатом, блюдечко с сыром, остатки  торта  и бутылку белого сухого  “Алиготе”. Порезал колбасу, достал чистую посуду и столовые приборы,  разлил вино по бокалам.  У Кати появилось ощущение, что она знает этих  ребят, которые сидели рядом на трехногих табуретках, много-много лет.
     — Давайте сходим на Курьера в “Родину”,  — предложил Макс,  — деньги есть.

     По дороге Макс  купил  в киоске Союзпечати пачку билетов на автобус. В салоне он пробил компостером сразу три штуки и сунул в карман маленькие прямоугольники с дырочками.
     Катя  с Ваней остались  на крыльце кинотеатра, а Макс пошел за билетами.
— Замерзла? — спросил Ваня и стряхнул с Катиных плеч снег.
— Немножко.
— Сейчас  тебя  согрею, — сказал он и крепко прижал руками.
Минут через двадцать из кассы вышел  Макс с билетами:
— Последний ряд. Других не было.

        Катя уселась на деревянное, сиденье, справа от нее устроился Ваня. 
         — Какие у тебя пальцы холодные, —  шёпотом сказал он и положил левую руку  на плечо, в  правую взял  замерзшую ладонь Кати и прошептал:
     — Давай  согрею.
     Ваня поочередно дышал и нежно дотрагивался губами до кончика каждого пальца. Стало так легко и спокойно, как будто Катя  попала в бассейн с теплой водой. Девушка  расслабилась и мысленно поплыла.      
        В зале раздавались смешки. Катя  смотрела на экран,  слышала знакомые слова, и не понимала их смысла.  Мысли  улетели далеко. Рядом с Ваней было так уютно. Зачесался нос, и Катя убрала руку. Возвращать  ладонь  обратно  показалось  неудобным, и девушка  положила ее на подлокотник. Ваня   прошептал:
     — Нео-опытная. Ну почему ты  убрала ладошку? Тебе же было приятно.
     “После вчерашнего можно  быть  более естественной и раскрепощенной, — подумала Катя, —  но вчера я напилась  и  переступила через  собственный порог дозволенного. Как теперь себя  вести? Не знаю”.      
     Голова  кружилась, присутствие рядом молодого человека возбуждало. Катя  случайно дотронулась ногой до ноги Вани и  ее окатила горячая волна. 
      Включили свет. Катя  так и не поняла о чем фильм, не потому, что он оказался плохим. Девушка не смотрела на экран, а наслаждалась присутствием рядом Вани и плохо соображала.    
      — Пошли в  Русский чай, —  Макс тепло посмотрел на Катю и улыбнулся.
      — Праздник продолжается? — спросила Катя.
      — Да, купцы гуляют! — засмеялся Макс.
     Вошли в кафе, и уселись  на деревянные скамейки, выкрашенные прозрачным светлым лаком. Официантка принесла белые чашки, металлические вилки и ножи, два чайника горячего чая и блюдечко с нарезанным лимоном, поставила их на деревянный стол, потом  дала каждому по порции толстых блинов со сметаной. Ваня с Максом ели, смеялись, обсуждали фильм, и поглядывали на Катю, которая рассматривала пузатый самовар и связку сушек на них, ковыряла блины,  вполуха слушала разговор…
      — Так хорошо с вами, — сказала Катя, — но мне сегодня надо попасть на день рождения.
     Катин одноклассник Пашка, который учился в Риге в военном училище, приехал на каникулы домой и решил позвать в гости старых друзей.
      — На день рождения? — переспросил Ваня.
      — Да.
      — Ко скольки тебе?
      — К пяти, — ответила Катя.
      — Ну пойдем,  провожу тебя. Тебе же наверное надо переодеться, — хмыкнул Ваня, — в вечернее платье.
      — Да нет. Я так пойду, там все свои.
      — А подарок?
      — Да мы скинулись с друзьями по пять рублей, часы купили. Друг сам заказал. Сказал, пусть на память останутся.

     Если честно,  Кате не хотелось идти ни на какой день рождения. Ей так было хорошо с Ваней,  так уютно. Она уже хотела отказаться, но в последний момент подумала, что Пашка обидится, и решила идти.
      Пашка жил  в панельной девятиэтажке, недалеко от  дома Вани и Макса.      
      Катя села за стол, чокнулась вместе со всеми, пыталась поддержать разговор, но ее мысли были там, рядом с Ваней. Она вяло ковыряла салат, пила вино и думала: “Я влюбилась в  Ваню, да и он  похоже тоже. А  дальше что?”
     — Кать, ну ты чего такая грустная? —  спросила её Таня.
     Никита  посмотрел на нее понимающим взглядом и налил вина.
     “Оторвусь на полную катушку, — решила Катя, — раз уж я пришла”.
    
       Все вокруг  танцевали, смеялись. Решила повеселиться и Катя.  Они с ребятами стали в круг, обхватив друг друга руками  за плечи. Все вместе прыгали, дурачились, танцевали, а потом шли в середину, делали воздушный поцелуй “чмок” губами, смеялись и опять расходились. Одна парочка уединилась в углу, двое стояли в темном углу и страстно целовались. Катя посмотрела на них и опять подумала о Ване.
     Весь вечер Катя грустила, но чтобы никто этого не заметил, она заставила себя быть веселой, а потом  как-то  незаметно для себя напилась. Портвейн и “Байкал” оказались гремучей смесью. Катю стало тошнить,  она не добежала до туалета, и ее вырвало прямо в коридоре. 
     Потом принесли классный большой торт, в центре которого стояли  три медведя из шоколада. Катя взяла самого маленького и спросила:
     — Никитка, ты хочешь медведя?
     — Да, — ответил Никита.
      А Катя чуть ли не целиком  засунула медвежонка Никите в рот. Бедный парень чуть не подавился.
       После праздника стали расходиться по домам. Катю проводил до квартиры Никита.
      — Никит, спасибо. Что-то мне так плохо.
      — Развезло?
      — Да, дурацкий портвейн.
     Катя вспомнила, что добрый, хороший, безобидный и улыбчивый Никита жил  рядом со школой, но приходил в класс самым последним. Школьный звонок будил его, как он потом рассказывал с улыбкой. В начальной школе они сидели за одной партой. Никита научил Катю играть  в морской бой и в виселицу. И еще дарил фантиками от жвачки. В школе они ценились, особенно вкладыши.
     В подростковом возрасте Никите  досталось за его милую улыбку. В школе кто-то разбил окно. Пришла директриса разбираться, кто  мог это сделать. Спрашивала всех по очереди. Никто не признавался. А он стоял и улыбался.
     — Это сделал ты, — решила директриса, — раз улыбаешься.
     Все начали  заступаться за Никиту со словами: “Он всегда улыбается!”
     — В стране траур, — сказала директриса, — умер Черненко, сейчас не время улыбаться. Завтра в школу с родителями!

     Долгие годы после того дня рождения Катя не будет пить портвейн и  “Байкал”. У нее в голове выстроится цепочка: “Байкал” это — портвейн, портвейн — это очень плохо.

     На следующее утро Ваня опять пришёл к Кате. Катя  обрадовалась Ване и вышла навстречу ему  в летнем коротком халатике. Стали целоваться, обниматься.
     И вдруг неожиданно с работы пришла мама, которая  отпросилась с работы, чтобы помочь Кате собрать вещи. Строго сделала Кате замечание:
     — Жених пришёл, а ты в халате.
      Это была обычная Катина одежда для дома. Она так и не поняла в тот момент, что не так. 
     — А как же турбаза? — спросила мама, посмотрев на всклокоченную Катину голову.
     — Мам, я не поеду.
    “Пришёл Ваня, – подумала Катя, – какая уж тут турбаза?”. 
     — Что значит, не поеду?
     — Я передумала, — ответила Катя.

     Ваня предложил на пару часов сходить к однокласснику, который только что прилетел из Афганистана.
     Ленька чудом спасся, вернулся живым, и привез диковинные вещи: видак и двухкассетный магнитофон. Несмотря на то, что  он пережил страшное, в  квартире  было  уютно и весело,  играла приятная музыка. Ленька не рассказывал о войне, но в глазах у него застыла тоска. Выпили  за погибших ребят. Ваня  не употреблял спиртное, но Леньке в той ситуации не смог отказать.

     На обратной дороге Ваня неожиданно вошли сперва на территорию больницы, а потом в небольшой одноэтажный дом. Катя немного растерялась, когда Ваня раскрыл дверь и провел ее в маленькую комнату, где рядом с окном стоял стол. За столом сидела темноволосая полная женщина с пучком на голове, на столе перед ней стояла пишутся машинка. Как потом оказалось, это – Ванина мама. Катя поздоровалась с женщиной. Женщина угостила Катю апельсином. Катя хотела отказаться, но Ваня взял.      
     Ваня унаследовал от матери полноту, любовь к еде, чтению и классической музыке.
     Рыжеволосый усатый отец Вани работал заместителем главного врача по хозяйственной части, был рукастым балагуром и, как мог, пытался научить сына хоть что-то мастерить, но  Ваня не испытывал интереса к ручном труду, и отец бросил эту затею.   




Продолжение
http://proza.ru/2023/06/21/310