10-глава. В поселении

Глава 10
В поселении

Солнце стояло в зените и припекало, когда Руслав подъезжал к своему родовому поселению, которое покинул не по своей воле. Сердце невольно стало учащённо биться при виде знакомых мест, где он родился и вырос. Здесь был знаком ему каждый овражек, кустик и все потаённые места в округе, как им тогда казалось, о которых знали только дети. Нахлынули воспоминания, как они ватагой бегали купаться на речку, время проводили в бесконечных играх и забавах.
  Его уже не один год терзал вопрос, остался ли кто живой в их поселении, после набега половцев и как разыскать выживших, чтобы с ними встретиться. Обдав его пылью, мимо проскакали двое ездовых, по направлению к крепости,  шедшие по пути пешие путники едва успели отскочить в сторону. Когда Руслав поравнялся с ними, а это был старец почтенного возраста с мальчишкой лет десяти, всадник остановился рядом. Они с любопытством смотрели на незнакомца, как и он на них. Хотя прошло немало лет,  Руслав узнал старика и почтительно с ним поздоровался:
 -Здравствуй уважаемый Дамир!
 Так звали старика, который жил в поселении Руслава в самом конце улицы. Был он одиноким, зарабатывал себе на жизнь лечением односельчан. Да за мудрыми советами по всяким житейским делам спешили к нему. Однажды поставил на ноги и его, Руслава, когда приключилась не ведомая хворь с жаром и ознобом. Юноша отметил, что старец совсем не изменился, только стал более худой, да длинные волосы стали совсем белыми.  Старец, вглядываясь в лицо всадника, учтиво ответил:
 - И тебе доброго здравия, добрый человек, только вот ты меня знаешь, а я вот тебя не могу никак признать?!
- Руслав моё имя, - с улыбкой ответил юноша и ловко спешился с коня. Старик немного задумался, будто роясь в толстых слоях своей памяти, а затем промолвил:
 - Так тебя, вроде, как в полон увели кочевники, а по дороге при побеге, сказывали, не то убили, не то сгинул в Колдовском лесу?
-Как видишь, живой и здоровый, откуда такие сведения? - проговорил Руслав.
- Да так, земля слухом полнится, - услышал уклончивый ответ старика. Дальше со вздохом старик продолжил:
 -Мне при набеге половцев повезло, ушёл днём раньше собирать целебные травы в дальние луга и леса. Когда вернулся, всё разграблено в поселении, много сгоревших домов, убитых сельчан. Мало осталось в живых, вот под обгоревшими брёвнами нашёл чуть живого мальца своих соседей, с большим трудом поставил на ноги. Вот теперь у меня за внука, со мной живёт.   
Старик посмотрел на небо, перекрестился три раза перстами и продолжил:
- Из крепости пришли дружинные и похоронили погибших, в бой с половцами они вступить тогда не могли, мало их было.
 Дамир отвёл глаза в сторону, потрепал мальчонку по вьющимся кудрям, продолжил:
 - Мать твою и отчима похоронили в одной могиле, на краю кладбища. На могилке крест поставили дубовый.  Отчим, Царствие ему Небесное! - проговорил, крестясь, старик, - упал замертво только тогда, когда вышла вся кровь из ран. Сильный был воин, человек шесть нехристей убил, да и мамка твоя рогатиной  двоих проткнула. Честь и хвала им за это воздастся на небесах! - закончил старик.
Не заметно за разговорами они вошли в поселение, разговор оборвался и Руслав с болью в сердце стал рассматривать по пути, что произошло с жителями и их жилищем. Картина была удручающая, хотя многие дома были восстановлены, жителей на улице было мало. На встречу попадались редкие прохожие, но они старались поскорее укрыться  в своём жилище, пугаясь всякого чужого человека. Для себя Руслав отметил, хотя и жизнь продолжается после такой пережитой беды, но всё же страх у людей крепко поселился в душах. Незаметно Руслав со своими спутниками приблизился к своему дому. Дом, как ни странно, остался почти в неизменном состоянии и от пожара не пострадал. Приглядевшись, Руслав понял, что в нём кто-то живёт. Проживал в нём, как рассказал Дамир, один из дружинников со своей семьёй. Дружинных людей прислали в крепость после набега для усиления охраны мирных людей, а так как для всех жилища в самой крепости не хватило, вот и поселили их в уцелевших домах, оставшихся без хозяев,  вблизи крепости. Дружинник этот был вздорным и вспыльчивым, хотя службу нёс исправно и нареканий не имел. Но дома был нестерпим деспотом, если был не в духе или "встал не с той ноги". Тогда доставалось от него всем. Жена привыкла к его выходкам и побоям, переносила всё молча, а вот детей бил чем попало и они, едва завидев пьяного отца, убегали и прятались от него.
Путники, остановившись у дома Руслава, стояли молча, понимая его душевное состояние. Внешне он был спокоен, но в груди затрепетало и защемило сердце. Ком в горле перехватил дыхание. Нелёгкой оказалась долгожданная встреча с родимым домом!
Оглядев дом, с удивлением отметил, что он остался в том самом состоянии, когда его видел в последний раз, за исключением некоторых изменений - местами деревянные стены были закопчены дымом. Перед глазами пронеслось всё его детство, мама с милой улыбкой на лице и, ласково гладившая его по растрёпанным волосам. Она при этом приговаривала:
 - Любимый ты мой сыночек, ненаглядный, как же ты на своего папку похож!
При этом отворачивалась, смахивала с лица набежавшую слезу и уходила заниматься домашними делами. Отчим остался в памяти прямым, суровым, немногословным,  никогда лишнего слова не скажет, но был работящим несмотря на хромую ногу. К пасынку и жене относился с уважением, никогда не оскорблял и, тем более, не поднимал руку. У Руслава от воспоминаний и от того, что больше никогда не увидит своих родных, а может от внезапного ветра, непроизвольно глаза стали влажными. Он сделал над собой усилие, взял себя в руки, но стесняясь своих чувств, отвернувшись, быстро смахнул набежавшую слезу. Из раздумий его вывела грубая брань в доме и выбежавшие на улицу дети и женщина - их мама. Следом за ними с криками брани, ругани с плёткой в руках бежал новый хозяин дома, тот самый дружинный. Женщина остановилась на его пути и с мольбой проговорила:
 - Ради Бога не бей детей, они же твои родные, лучше бей меня, хоть до смерти, только их не трогай!
 Он с нечеловеческим рёвом наотмашь ударил жену, сбил её с ног и стал неистово стегать плёткой. От побоев женщина даже не вскрикивала, а лишь стиснув зубы, стойко переносила каждый удар. Вероятно уже зная, что крики ещё больше раззадоривали негодяя, лишь иногда она набирала в себя побольше воздуха, да тяжело выдыхала. Дети разбежались кто куда, один из них мальчик лет пяти, подбежал к Руславу и укрылся за ним.  Руслав от такой жестокости к беззащитным людям, пришёл в негодование, тем более, что такое происходило в его родном доме. Он в одно мгновение оказался рядом с нерадивым мужем и отцом, неуловимым движением вырвал плеть из его рук и резким ударом сбил с ног. Тот по инерции пролетел несколько метров и ударился о стену дома и тут же получил от незнакомца град ударов плетью. Удары плетью были хлёсткие и оставляли следы на спине, на боках, даже через рубаху было видно, как следы становились багрово-красными. Избиваемый корчился, извивался, старался уклониться от ударов. От неожиданности он сразу протрезвел и не мог понять, как такое могло случиться,  что кто-то на него поднял руку! Через какое-то время, жена его опомнилась и бросилась к незнакомцу, который избивал её мужа, и, повиснув у него на руках, умоляла пощадить его. Руслав в одно мгновение остановился, с невероятной лёгкостью порвал сыромятную плеть в клочья и гневно произнёс, глядя на дебошира:
 - Не позволю здоровому мужику бить женщину и детей в своём присутствии и тем более в своём родном доме!
Затем строго  добавил:
 - Если ещё такое повториться, тебе не поздоровиться, помни об этом!
Повернулся и ушёл прочь, ещё не зная, где ему придётся остановиться на ночлег.
Следующий за ним по дороге Дамир предупредил:
 - Уезжать скорее тебе надо отсюда, добром это не кончится, он человек мстительный, нажалуется на тебя начальству в крепости.
- Я ни куда не тороплюсь и, тем более, бегать ни от кого не собираюсь, пускай приходят, потолкуем, - спокойно ответил Руслав.
На кладбище он отправился один, по описанным приметам вскоре отыскал могилу матери и отчима. Могилка (ИХ ПОХОРОНИЛИ В ОДНОЙ МОГИЛЕ) была ухожена, на ней стоял крест из дуба.  На кладбище стояла немая тишина, лишь вдалеке за пригорком, в перелеске каркала ворона. Он присел около холмика, уже поросшего травой и какое то время просто молча сидел, погружённый в мысли. Ветерок ласково трепал ему волосы, мирно звенели кузнечики и порхали бабочки, но Руслав ничего не замечал. Мысленно он общался с матерью и отчимом, просил прощения, что не мог им прийти на помощь и обещал отомстить за них. Проходя назад по кладбищу, для себя отметил, как много прибавилось могил после набега половцев.
 В дом к старику, который предоставил ему свой кров, Руслав вернулся уже под вечер. Пустил пастись коня на луг перед домом, вместе поужинал с хозяином и мальчонкой и отправился  спать пораньше.
Утром  пробудился от настойчивого стука в дверь и громкие грубые голоса, ругающихся мужчин. Он натянул штаны, сапоги, рубаху одевать не стал,  пристегнул пояс с мечами и уже собирался выйти и узнать в чём дело, но старик его остановил.  Дамир испуганно сказал, перекрестившись на образа в святом углу:
 - Там дружинные из крепости пришли, тебя хотят видеть.
 Руслав неторопливо направился к выходу и бросил взгляд на мальчишку, тот был явно перепуган и мгновенно залез под грубый деревянный стол. Руслав резко распахнул дверь и вышел на улицу, где перед домом с угрожающим видом стояли пять воинов в полном вооружении. Среди них был и тот самый дружинник, которого он высек вчера.
Руслав обвёл всех спокойным взглядом,  определил кто из них главный и, обращаясь к нему, произнёс:
 - Что это вы уважаемые в такую рань добрых людей тревожите,  мальчонка аж под стол залез, да и хозяин весь дрожит?
 Уже немолодой, старший  дружинник измерил взглядом стоявшего перед ним человека с голым торсом и с двумя мечами на замысловатом поясе. В глубине души что - то ему подсказывало, что стоящий  перед ними человек со шрамами на груди и спине ему знаком или кого-то напоминал. Но всё же,   грозно произнёс:
 - Тебе лучше сдать оружие и пройти с нами в крепость. За нападение на дружинного, ты понесёшь наказание.
- Дядя Тихомир, попробуй со своими воинами отобрать моё оружие, сам я его не отдам, - холодящим голосом произнёс Руслав. Тихомир ещё не успел осознать откуда этот незнакомец знает его имя и принять какое либо решение, как в этот момент из-за его спины выскочил дружинник, которого отхлестал Руслав, и со словами:
 - Позвольте мне с ним разобраться!
Не дождавшись разрешения, обнажил меч, с яростью и ненавистью в глазах бросился на человека, который нанёс ему оскорбление, стараясь нанести рубящий удар. У Руслава, как обычно перед опасностью, похолодело в затылке, весь организм пришёл в боевое состояние. В этот момент для Руслава время замедлило свой ход.  Он видел, как верзила-дружинник выхватил меч и с угрожающим криком бросился на него, готовый нанести боковой рубящий удар. Издав угрожающий звериный рык, воин сделал шаг вправо, мечём в левой руке он отразил удар, а мечём в правой руке нанёс нападающему  удар по спине. Только ударил его не остриём, а плашмя так, что нападающий отлетел в сторону, ударился о стену дома и упал на землю. После всего произошедшего все стояли в немом оцепенении, от звериного рыка мороз пробежал по телу воинов, а упавший дружинник, кряхтя и, держась за ушибленную голову руками, стал подниматься. Первым опомнился Тихомир,  крестясь, проговорил дрожащим голосом:
- Чур, чур меня, это же так  Рагдай сражался, но он погиб! Я своими глазами это видел! Ты кто?
- Я, Руслав, сын Великого воина Рагдая!
Гордо произнёс юноша со светлыми волосами и такими же, как у отца, большими задумчивыми серыми глазами.