Синий бык 3

Захар вновь просматривал записи прохождения Пантелеевым Карагымского прорыва. Загружал в программу новые данные и с нетерпением ждал результата. Не зря от он закончил физико-математический факультет. Сотни сценариев, тысячи вариантов, собранных за несколько лет. Захар знал куда идёт и как поведёт себя бубль. Вот только в реальности все случится впервые. Один шанс, второго не будет. Пантелеев не даст. Один шанс — один победитель.
Захар посмотрел на фото отца, стоящее на столе и подмигнул ему, словно ожидая ответ: «Все будет хорошо, да? Да».
Сложенное в углу снаряжение с грохотом рассыпа;лось по ковру и закатилось под стол. Захар выругался и принялся складывать шаткую пирамиду. Он помнил дату покупки каждого карабина, каждой верёвки, а особенно бубля, собственного бубля. Бесконечные подработки, бессонные ночи ради одного дня, одного часа, мгновения.
Захар брызнул под язык мелатонин, как уже делал не раз и покрутившись уснул.
Вскочив раньше будильника, он принялся собираться и уже в машине задумался, за кем ехать в первую очередь. Захар боялся остаться один на один с Пантелеевым. Мог не сдержаться, накинуться на него с кулаками.
Марья Павловна, маленькая как девочка, волокла огромный рюкзак, на боку которого висел котелок.
- О нём то я позабыл, — улыбнулся Захар поздоровавшись.
- Опыт, — улыбнулась он в ответ и, сев на заднее сиденье, погладила Захара по спине.
Пантелеев, серый от бессонных ночей и выматывающей трусости, выкатился налегке и, зыркнув на Захара, буркнул приветствие.
- Не передумала, — ухмыльнулся он, глядя на Марью Павловну.
- А что мне? Кашеварь, да снимай.
Половину пути они ехали молча. Пантелеев разомлел от горячего воздуха, щедро выдуваемого из печки и наконец-то расслабился. Все получилось, а значит следующий год его.
Захар косился на счастливого Пантелеева и время от времени смотрел в зеркало заднего вида на Марью Павловну. Она застыла напряжённой пружиной.
«Они же не доверяют друг другу, — думала она, повиснув между сидений и глядя в лобовое стекло. – Так нельзя. Лишь команда поможет в опасности. Иначе выживет только один. Один!» От осознания будущего её передёрнуло. Стыд вспыхнул румянцем. Марья Павловна желала Пантелееву смерти. Она уже выбрала победителя и принялась хаотично строить стратегию. Захар должен выжить. Иначе она сама лишит зазнавшегося Костика жизни.
Двенадцать часов пути тянулись бессовестно долго. Серые пейзажи сменяли один за другим, встречая туристов голыми остовами проснувшихся деревьев. Одинокие камни складывались в холмы, переходящие в горы.
- Маральник! – воскликнула Марья Павловна, увидев фиолетовый пятилистник. – А там подснежники! Останови.
- Цветов этих как грязи, — буркнул Пантелеев. – Доедем до стоянки, налюбуешься.
Захар погнал дальше. Он рад бы остановиться, но надо найти стоянку и дотянуть до утра. Сердце забилось быстрее. По рукам пошла дрожь.
- На стоянке, так на стоянке, — заметила Марья Павловна волнение Захара и погладила его по спине. – Скоро всё будет.
***
Разобрав палатки и организовав костёр они наконец-то расселись вокруг и стали ждать, пока набухнет каша с тушёнкой. Раздался стук копыт и неожиданно из темноты показалась лошадиная морда. Конь всхрапнул, заржал и целиком выкатился на свет. На взмокшей спине сидел сухонький старик.
- Жакши! – поздоровался он и ловко спрыгнул на землю. – Отару я потерял. Не встречали?
- Нет, — развёл руками Захар. – Не видел.
- Ты мало что видишь, — погладил тонкую бороду старик. – Смотреть научился, а видеть нет. Черно все вокруг.
- Черно, — согласился Пантелеев. – Ночь на дворе. Если бы мы отару нашли, давились бы кашей с тушёнкой?
- Чужое любишь? – засмеялся старик.
- Каши, чаю? – засуетилась Марья Павловна, приглашая к костру.
- Туристы значит, — выскреб старик алюминиевую тарелку.
- Туристы, — ответил Захар.
Дед ему сразу не понравился. Появился из ниоткуда, овец якобы ищет, а сам не торопится.
- Хороший чай, чёрный, — заулыбался старик и достал из куртки кожаный мешочек, извлёк из него кусок полированного дерева и поднёс ко рту.
Свет наполнился стоном загадочного инструмента. Старик настроился, убрал комус и протяжно запел.
Журчаньем ручья скатилась с горы
Весна.
Наполнила спящие реки.
Рябью покрыла поля.
Всё тлен.
 Вырастут горы из праха и вновь возвращаются к низшему царству.
Тянутся к матери жизни Умай.
Смотрит на белую воду Алтая турист, знает конечную точку маршрута.
Бурный Аргут разбивает себя о каменья, падает в воды Катуни.
Или уносит под мёртвую глыбу тебя.
Синий бык ожидает у берега тихой реки Тойбодым.
Держит в губах твоё сердце.
Оступился, свернул и прощай белый свет, синий сомкнул свои губы.
Пантелеев поёжился и махнул рукой, привлекая внимание:
- Кончай старик тоску наводить.
- Пускай поёт. Красиво, — одёрнула его Марья Павловна.
- Не хочешь песню. Сказом отблагодарю.
Три великие рыбы держат земную твердь. Поклониться средняя из великих. Накроет землю потоп. Спасёт нерадивых мать жизни Умай. Если оступишься, скатишься в мглу, упадёшь на большие рога. Синие воды реки держат быка. Страж он подземного мира, сборщик скорбей. Сможешь ли ты его обмануть, вместо себя другого отдать?
- Прекрати, — вскочил Пантелеев. – Голос у тебя противный. Ерунда какая-то: рыбы, потоп…
- Синий бык, — рассмеялся Захар.
- Встретишь быка, в белёсых глазах его страх. Выбор.
- Спать, — плеснул из котелка в костёр Пантелеев. - Завтра тяжёлый день.