Хроники Крылатого Маркграфа. Вторая Ванзейская

Решение об окончательном решении еврейского вопроса путём физического уничтожения всех лиц еврейской национальности на подконтрольной Германии территории было принято 23 марта 1941 года – в восьмую годовщину Закона о чрезвычайных полномочиях, превратившего Веймарскую республику в диктатуру НСДАП и лично Адольфа Гитлера на Второй Ванзейской конференции.

Вопреки распространяемому антинацистской (сиречь антигерманской) пропагандой, это решение принял вовсе не фюрер Великогерманского рейха Адольф Гитлер. Ибо его Фюрерштаат («государство фюрера») так не работал.

Гитлер, как обычно, лишь поставил задачу – в середине марта 1941 года. Задачу по окончательному решению еврейского вопроса на подконтрольной Германии территории. В переводе на общедоступный язык, по Judenrein - полному очищению этой территории от лиц еврейской национальности.

Выбор метода очищения – в полном соответствии с вездесущим Фюрерпринципом – был оставлен на усмотрение ответственного исполнителя (фюрер такими «мелочами» никогда не заморачивался).

Ответственным исполнителем фюрер выбрал… нет, не главу СС Генриха Гиммлера, ибо окончательное решение еврейского вопроса было государственным делом (точнее, проектом), а СС в германском государстве было… не очень понятно, чем, на самом деле.

Официально СС были… всего-навсего охранными отрядами НСДАП – то есть, чисто партийной, а не государственной структурой. Армией охранников и телохранителей партии. В реальности это было самое настоящее «СС-штаат», «государство СС», «государство в государстве»… но этого, конечно же, никто публично не признавал.

Поэтому реализация этого проекта была поручена второму человеку в германском государстве. Герману Герингу – вице-канцлеру, председателю рейхстага, генеральном уполномоченному по четырёхлетнему плану развития рейха (ибо окончательное решение на этот самый план неизбежно повлияло бы – причём весьма существенно) и председателю Совета обороны рейха (аналогично).

Геринг к евреям относился на удивление терпимо (фраза Кто здесь еврей, а кто нет – решаю я! принадлежит именно ему), да и его первый зам генерал-фельдмаршал Эрхард Мильх (именно о нём была эта фраза) был наполовину евреем, поэтому от поручения фюрера был, мягко говоря, не в восторге совсем.

Кроме того, у него не было ни ресурсов, ни опыта в еврейской политике (евреев кошмарили МВД, Минюст, полиция и СА, а эмиграцией занималось СС… точнее, гестапо), поэтому он чуть быстрее, чем сразу… правильно, спихнул эту задачу тому, у кого были и ресурсы, и кое-какой опыт в решении еврейского вопроса.

Рейхсфюреру СС Генриху Гиммлеру. У которого был опыт потому, что ему подчинялись и гестапо (которое занималось эмиграцией евреев), и полиция (которая евреев кошмарила)… да и СА были фактически подконтрольны СС.

А ресурсы потому, что именно Гиммлеру подчинялись и РСХА – Главное управление имперской безопасности (гестапо, СД, уголовная полиция, ГФП и эйнзацгруппы), и WVHA (система концлагерей), и полиция общественного порядка (без которой, понятное дело, никак). Поэтому СС стали фактически «генподрядчиком окончательного решения».

Гиммлер за дело взялся с удовольствием – не столько потому, что так уж не любил евреев (хотя и не без этого), сколько потому, что реализация столь важного – по мнению фюрера, экзистенциального – проекта неизбежно и радикально повысит его аппаратный вес (и потому усилит его власть в рейхе).

Однако это вовсе не означало смертный приговор для всех лиц еврейской национальности на подконтрольных рейху (и потому СС) территориях. Скорее, даже, наоборот – ибо Гиммлер публично заявил, что СС не занимается и не будет заниматься массовыми убийствами, ибо СС не НКВД; это не их метод.

Вопреки распространённому заблуждению, рейхсфюрер (не без влияний Колокольцева) совершенно не собирался «умиротворять» оккупированную Польшу, направо и налево расстреливая потенциальных участников Сопротивления – просто был вынужден выполнить прямой приказ фюрера.

Впрочем, даже не выполнить, ибо фюрер отдал прямой приказ шефу РСХА Рейнгарду Гейдриху (а вот этот пострелять любил очень даже), минуя Гиммлера, которому Гейдрих непосредственно подчинялся. Просто не смог вмешаться.

Поэтому совершенно непонятно, каким бы оказался «окончательный вариант окончательного решения еврейского вопроса»)… если бы на столе рейхсфюрера не оказался документ, который и стал де-факто смертным приговором для (как в конечном итоге выяснилось) шести миллионов евреев.

Документ, который вошёл в историю под совершенно невинным названием Меморандум Бернхарда Штемпфле, был составлен католическим священником отцом Бернхардом Штемпфле, близким знакомым Адольфа Гитлера и консультантом последнего по католическим (и вообще христианским) вопросам.

Впоследствии отец Штемпфле (по причине своего до невозможности вздорного и неуживчивого характера) вдрызг разругался с Гитлером… причём настолько разругался, что был убит во время печально знаменитой Ночи длинных ножей в самом конце июня 1934 года.

В результате его Меморандум попал на стол не Адольфу Гитлеру (как он хотел), а Генриху Гиммлеру (как он не факт, что хотел, ибо с Гиммлером «добрый патер» не поладил с самого начала).

К меморандуму (в трёх экземплярах – один для Гиммлера, второй – для Гейдриха, третий для личного помощника рейхсфюрера Роланда фон Таубе) прилагалось приглашение (всем троим) на Виллу Вевельсбург. Для обсуждения Меморандума… и вообще окончательного решения еврейского вопроса.

Упоминание Виллы Вевельсбург вызвало у Гиммлера смешанные чувства. С одной стороны, он был бесконечно благодарен её обитателям, которые ещё в 1927 году превратили его из посредственности (и вообще курячьего фермера) в гениального (вовсе не обязательно в положительном смысле) «организационного инженера».

Создателя СС – современной реинкарнации Тевтонского Ордена и вообще совершенно уникальной организации (тоже не обязательно в позитивном смысле). Базовую структуру которой для него разработали именно обитатели (и обитательницы) виллы.

С другой стороны, ему, мягко говоря, не нравилось присутствие в его жизни и работе графа Вальтера фон Шёнинга. Формально тоже его помощника по особым поручениям – а де-факто смотрящего за ним по поручению обитателей виллы.

Ещё меньше ему нравилось осознание того категорически неприятного факта, что обитатели виллы были либо не-совсем-людьми (граф фон Шёнинг, Марта Эрлих, доктор Кристиан Кронбергер), либо совсем-не-людьми (баронесса Элина Ванадис фон Энгельгардт, она же Лилит). Не нравилось потому, что он не понимал, как обращаться (и даже просто общаться) даже с первыми – не говоря уже о вторых.

Внимательно ознакомившись с Меморандумом, он понял, что «решение об окончательном решении» уже принято – причём даже не им (и уж точно не Герингом и не фюрером), а теми, кто ему этот Меморандум положил на стол.

Обитателями виллы – загадочными Хранителями, как они сами себя называли. Хранителями человеческой цивилизации. Ибо после такого текста (и таких аргументов) никакое другое решение было в принципе невозможно.

Собственно, оно и так было практически невозможно, ибо под контролем рейха уже находились почти четыре миллиона евреев, которых было элементарно некуда девать, некуда депортировать и некуда сослать. А в ближайшем будущем к ним должны были добавиться ещё примерно столько же – на оккупированных территориях СССР.

Что оставляло один-единственный метод для этой этнической чистки – полное физическое уничтожение лиц еврейской национальности. Колокольцев (предсказуемо) в пух и прах разбил все аргументы как Меморандума, так и «некуда девать»… но его (как обычно) никто не слушал. Или не хотел слушать… впрочем, для евреев на подконтрольных рейху территориях это было уже не важно.

Принятое решение было (предсказуемо) одобрено как Герингом, так и фюрером, что автоматически сделало их столь же виновными в последующих массовых убийствах (ибо они были заказчиками), как и организаторов (Гиммлера, Гейдриха и прочих) и исполнителей.

Однако одобрено лишь устно – письменное даже не одобрение, а поручение Гейдрих (ибо РСХА была государственной структурой) получил от Геринга – даже не от фюрера – только 31 июля.

И то только потому, что шеф РСХА заупрямился и потребовал письменное распоряжение «сверху» - аналогичное полученному (правда, тогда от фюрера) ответственными исполнителями Акции Т4 – программы насильственной эвтаназии психически больных.

К тому времени метод физического уничтожения одиннадцати миллионов евреев (ибо примерно такое количество должно было оказаться под контролем рейха после, как тогда казалось, неизбежной победы Германии и её союзников во Второй Великой войне) был уже выбран и одобрен (в том числе, и фюрером).

Хотя изначально рассматривались аж три варианта, причём все три были уже реализованы на практике. Либо в Акции Т4 (мобильные и стационарные газовые камеры), либо массовые расстрелы на оккупированные территории Польши (Операция Танненберг, Intelligenzaktion, Акция АБ и прочие «акции по умиротворению»… впрочем, на тех территориях и Акция Т4 проводилась теми же способами).

Колокольцев (как обычно) ответственно заявил, что результат этого «умиротворения» будет прямо обратным желаемому – ибо родился и вырос в Польше (в Белостоке) и потому очень хорошо знал и страну, и народ. Однако его (как обычно) никто не слышал.

Ему (как обычно) удалось спасти около сотни обречённых на «умиротворение» - одну психологиню он даже сумел устроить на работу к своему приятелю доктору психологии Вернеру Шварцкопфу (в «еврейском девичестве» доктору Вернеру Блоху). Однако (как обычно) это была лишь капля в море – общее число убитых исчислялось десятками тысяч…

Не мудрствуя лукаво, решили начать с массовых расстрелов, ибо чисто технически это был самый простой – и очевидный – вариант. Основную часть работы выполняли эйнзацгруппы СС – эскадроны смерти имени Рейнгарда Гейдриха, который не без удовольствия (к ужасу Колокольцева) рулил всей этой вполне себе инфернальной братией.

Однако нехило отметились и местные энтузиасты – особенно в Прибалтике, полицейские батальоны вермахта… да и вообще части как вермахта, так и (кто бы сомневался) ваффен-СС.

Пока ликвидировали только мужчин «военного» возраста – надо было создать иллюзию, что уничтожаются лишь «угрозы безопасности», как при «умиротворении» оккупированной Польши – все вышеперечисленные хоть и с трудом, но справлялись.

Однако, когда Гиммлер в конце августа 1941 года отдал приказ о ликвидации всех евреев, включая стариков, женщин и детей, система начала сбоить. В первую очередь потому, что даже бойцы эйнзацгрупп – не говоря уже о ваффен-СС и, тем более, вермахте, включая даже полицейские батальоны – либо стали вообще отказываться (участие в расстреле было делом добровольным), либо палили куда ни попадя, превращая убийство в жуткое истязание, либо в считанные дни спивались, либо попадали в дурку с нервным срывом.

Поэтому уже в начале сентября 1941 года было принято решение о реинкарнации Акции Т4 – только уже с совершенно другими «объектами» и в совершенно иных масштабах.

Согласно разработанному плану (Колокольцев так и не узнал, кем именно, хотя догадывался), должны были быть построены пять-шесть лагерей смерти… точнее, фабрик смерти, ибо это были не концлагеря в обычном понимании.

Этаких гигантских гибридов Графенека и Дахау, в которых евреев будут убивать ядовитым газом – либо моноксидом углерода (как в Акции Т4), либо цианидом водорода (как в газовых камерах в США – инструментах приведения в исполнение смертной казни в нескольких штатах). Убивать либо в стационарных, либо в мобильных газовых камерах – и те, и другие использовались в программе насильственной эвтаназии.

Начать (предсказуемо) решили с самого простого варианта – мобильных газовых камер, в которых использовались не баллоны с чистым СО, ибо дорого и сложно, а выхлопные газы стандартного грузовика. Так на свет Божий появилось первое кошмарное детище Второй Ванзейской конференции.

Лагерь смерти Хелмно-Кульмхоф.