Непедагогическая поэма. От пяти до десяти

 
Детство. Время, когда в человечке закладывается все то, что потом проявится бурным или небурным цветом во время взрослой жизни. У каждого из нас детство свое и свои эпизоды - плохие или хорошие. Но часто, я думаю, хорошие, ведь в детстве кажется, что все возможно.
Это рассказы про Гульку, в которой, возможно, вы узнаете и себя. Про то, как ребенок познает мир и свою личность. Несмотря на то, что Гулька проживала свое детство в советские годы, но мало что изменилось в восприятии ребенка мира и самого себя, разве что были не те «гаджеты», а вот человеческие отношения никто не поменял, все то же самое, «декорации» только меняются. Так что эта книжка полезна для саморазвития детей  и саморефлексии взрослых.
 
Рыбий жир
Наташка была, как я сейчас думаю, так себе подругой. Просто проводили время, вместе ходили в садик. А в садике все по расписанию: завтрак, обед, ужин, до того - полуденный сон, всякие занятия. Одно из занятий - подготовка к очередному празднику, и там мы, детишки, должны выступать со спектаклем. Сам спектакль я не помню, но помню репетиции.
Гулька заявила, что должна играть роль младшей сестры, так как подходит для этого больше всех, да и роль младшей сестры в сказках была всегда престижной. До десяти лет Гулька почему-то была нагловатой девицей и вполне самоуверенной. Наташка никак не соглашалась с подружкой. И, похоже, решила отомстить Гульке за роль. Вот в очередной раз Гулька пришла к ней в гости.
- Смотри, какой мне папа сироп купил, - хвалилась Наташка, потрясая прозрачной бутылочкой.
- Хочешь, угощу?
- Хочу, - сказала Гулька, ведь привыкла доверять людям.
- Ага, - глаза Наташки засверкали недобрым огоньком.
Она взяла красивую столовую ложку и налила в нее «сироп».
- Открывай рот, закрывай глаза, - зашипела подружка.
Гулька так и сделала.
Боже! Едва глотнув этого зелья, она не просто поняла, что это не сироп, а что-то отвратное и гадкое.
- АААА!
Сироп Гулька тут же выплюнула и долго не могла прийти в себя. Рот сводило от ужасного вкуса.
- Папа сказал, что это полезно! - заявила гордо Наташка.
- Рыбий жир!!!
Вот так и рождается недоверие к людям. Откуда же в маленькой Наташке столько злости?
Но  ничего, все еще было впереди!
...
Однако Гулька так и не разучилась доверять людям, что ее во многом подвело в будущей жизни. Как говорится – «доверяй, но проверяй».

Озорство
Детский сад советского образца. Гульку там любили, то ли за ее таланты, то ли за то, что папа был зав. кафедрой пединститута. А еще пекли там те самые пирожки, которые вызывали у Гульки просто гастрономический трепет - пирожки со сладкой морковкой. Это были пирожки из хорошего дрожжевого теста с простой начинкой из слегка припущенной со сливочным маслом и сахаром морковью. Ну что особенного? Ан, нет. Особенное было все - и запах, и вкус. Сейчас таких не пекут, точно!

Гулька с Наташкой любили две вещи, кроме пирожков, конечно, - петь песни и качаться на качелях. Делали они это одновременно. Качались и вовсю горланили самые популярные песни советского времени – «У солдата выходной/ Пуговицы в ряд!». Уж, конечно, представляли они себя заслуженными певицами СССР, не хуже, чем Ротару!
Долго они так горланили, но однажды подружкам стало скучно. Воспитатели так им доверяли, что проворонили. А Гулька и Наташка решили просто уйти из садика, куда глаза глядят. Вот так взяли и ушли. Потом только они узнали, что весь садик в суматохе искал девочек, искал, с ног сбились. Бог весть, что могло случиться с двумя шестилетками! Но, Слава Богу, не случилось.
Гулька с Наташкой под ручку мирно дошли до своего дома. А так как у Гульки никого дома не было и соответственно не было ключей, то пошли к Наташке. А у нее ключи от своей квартиры, как ни странно, были. Жила Наташкина семья в доме напротив на первом этаже. Поели подружки то, что было, и уставшие улеглись, кто где, как попало. Поход удался! Дома!
Уж и не знаю, что случилось с воспитателями, дали ли им строгача. Но Гулькина с Наташкой жизнь в садике - в этом советском раю -  успешно продолжалась.

Мода
Это я сейчас понимаю как педагог, что есть такое понятие, как «субъектный опыт жизнедеятельности» (термин И.С. Якиманской). Тот самый опыт, который формируется у ребенка до шести-семи лет и который может актуализироваться при адекватных условиях. Мало того, что ребенок накапливает этот опыт, но и одновременно должен нравственно расти, воспитываться и самовоспитываться, как утверждала советская педагогика. Я уверена, что гены многое решают, именно они, помноженные на приобретенный опыт ребенка до семи лет. А кто уж хочет самовоспитываться, у того в генах это заложено. Не знаю, права я или нет. Но выводы из моих заметок делайте сами.
Итак, Гульке шесть лет и она в Челябинске. Это город, где жила мамина родня и там Гулька провела свое детство, вернее, летние каникулы. Детсадовские каникулы были связаны с домом двоюродной бабушки. Это был частный дом с колодцем во дворе и небольшим огородом. Там Гулька проводила большую часть времени. Но иногда они с бабушкой и тетей выходили в город, в самый центр. По аллеям и паркам. Вот парк, где детская железная дорога. Такой восторг! Тут же сосны и на них ручные белки! Радость. И тут же всюду звучит эта песня Золушки: «Хоть поверьте, хоть проверьте...!». Очарование! Магия! А потом - в кафе-мороженое, где эти совдеповские металлические креманки, вызывавшие восторг. Гулька удивленным взглядом рассматривала молодых девушек. Они все в коротких юбках да и на платформах.
Эти красивые черные лакированные туфли на сплошной высокой подошве произвели на Гульку колоссальное впечатление. А сапоги-чулки! Просто голову закрутило у шестилетней девчушки от таких сапог!
Тогда гулькина мама училась в Москве в аспирантуре. И Гулька, будучи наивно-нагловатой шестилетней девицей, заявила маме, что ей нужны такие же туфли - черные лакированные на большой подошве, да и забыла о просьбе. Молодая мама приезжала раз в полгода из Москвы, но приезжала с подарками. И, о, каково же было гулькино удивление, когда в красивой коробке она нашла лакированные черные туфли на застежках, правда, не на платформе, но на шикарной подошве чуть ли не немецкого образца. К туфлям прилагался немецкий костюмчик красного цвета типа из экокожи  - брючки и жакетик. А к ним прилагалась белая водолазка в рубчик. Восторг!
Стоит ли говорить, что черная лакированная обувь на платформе и сапоги чулки Гулька себе не раз приобрела, когда уже стала взрослой. Все мы родом из Детства.

Мотивация
И вот уже скоро в первый класс. Гульке не хотелось учиться. Азбуку она уже знала, читала хорошо. Большую советскую энциклопедию изучает сама. Передачу «Взрослым о детях» слушает. Что еще надо?
Но в первый класс сказали нужно обязательно. И вот бабушка, которая любила только своего казахского внука, а не Гульку, заплела, дергая до боли, волосы, вплела в косички белые ленты. Вот так и сфоткали Гульку с ассиметричной прической, сделанной злобной бабулей.
Ну что. Тетради по чистописанию. Надо было писать красиво буквы и слоги. Фу! Скучно. Сплошные трояки получала Гулька. Мать по приезду в злобе рвала тетрадки и заставляла Гульку все заново переписывать. Но на девчонку вся эта злоба не имела никакого действия. Гульке все равно. Пусть хоть заорутся, ей не интересно. Так прошло полгода учебы.
Однажды в класс вошли пионеры - ребята из старших классов. Они сказали, что хотят рассказать первоклашкам про Ленина - Володю Ульянова, как он учился. Гулька внимательно слушала рассказ о каком-то вожде пролетариата. Но не это ее удивило. А то, как мальчик учился. Был круглым отличником. Ставил себе цели и добивался.
Гулька пришла домой в задумчивости.
- А что, я тоже так могу! Буду отличницей, как Ленин!
Вплоть до 10 класса родители не знали с Гулькой никаких проблем. Круглая отличница. А потом и красный диплом в вузе.
Вот такая мотивация.
Кто же и что же сегодня сможет смотивировать наших ребят на учебу? Уж и не знаю.

Зарубежка

Самый любимый день для Гульки - воскресенье. Папа сегодня свободен от работы. Был он начинающим молодым зав.кафедрой географии в пединституте. И вот по воскресеньям Гулька утром приходила в комнату к папе и тот пересказывал ей те книги, которые брал в институтской библиотеке. Как потом уже Гулька поняла, в подростковом возрасте, папу его родители - малозажиточные крестьяне - отдали в интернат, где он и жил, и учился. Там, похоже, не было библиотеки. И вот папа наверстывал упущенное.
Самый неподражаемый роман - роман «Отверженные» В. Гюго. Папа с увлечением рассказывал об истории Жана Вальжана, о его приемной дочери Козетте, о мальчишке с баррикад Гавроше. Гулька слушала с замиранием сердца, она жалела героев, сопереживала. Потом появились в доме эти маленькие книжечки издательства «Детская литература» - «Козетта» и «Гаврош». Гулька еще раз и еще раз перечитывала историю французских сирот, так в ней появлялось чувство сопереживания.
Зарубежка в жизни Гульки появится не раз. В шестом классе папа будет зачитываться А. Дюма, и Гулька вслед за папой перечитает все романы французского гения авантюрной прозы. «Три мушкетера», «20 лет спустя», «Графиня де Монсоро» - всех романов не пересчесть. Ну, а потом будет зарубежная фантастика, и, конечно же, Шекспир. Томик Шекспира стоял на видном месте. Кто-то подарил эту книгу папе. Это были «Исторические хроники». Гулька читала, не отрываясь, упивалась интригами в королевском стане, поражалась подлости и коварству. Великий англичанин запал в душу. А потом и Вальтер Скотт, чей томик стоял рядом – «Приключения Найджела».
Мир зарубежной прозы притягивал.
Папина наука не прошла даром. Красота иностранной классической прозы, чувство справедливости надолго засели в сознании Гульки, отформатировали вкус.

Ревность

Гулька дружила только с Наташкой. Почему-то в ее представлении дружба должна быть только на двоих. Но вот Наташка так не считала. Она завела себе еще одну подружку - Ленку. И это был уже первый класс. Детсадовской идиллической дружбе пришел почти конец. Новое место - а это школа  - новые подружки? Гулька была верной. А вот Наташка нет. Приступ ярости охватил Гульку. Она требовала от Наташки отказаться от Ленки. Но та ни в какую, уперлась.
Ну все. Терпению пришел конец. Гулька в ярости ткнула своим кулаком в живот подружке. Та закричала от боли. Драки не получилось, так как тут же прибежали учителя и пионэры. Гульку стали отчитывать. Но ладно бы это. Всех первоклашек уже посвятили в октябрята, и у каждого на груди красовался значок - пятиконечная звезда с портретом Володи Ульянова. Так что Гульку вызвали на пропесочивание, ведь она опозорила это гордое имя - октябренок. Собрали весь октябрятский отряд. Поставили перед всем классом и стали отчитывать и в хвост, и в гриву. Гульке не то чтобы было стыдно, было противно: вот так перед всеми позорить, ведь с ней никто так не обращался, даже злобная бабуля. Пришлось извиниться перед Наташкой. Сказать, что больше так не будет. Но Гулька вынесла для себя только один урок - да, бить нельзя, нельзя распускать руки, и не потому что кого-то жалко, просто потом снова поставят на вид, а не хотелось бы. И Гулька сдержала слово, данное себе. Но хотя один раз, уже в четвертом классе, когда она дежурила в раздевалке, ей пришлось подраться с братом двоечника - он тырил из карманов у детей мелочь. Но эта драка была за справедливость!!!

Зависть

Гулька приехала к родственникам папы. Те жили в далекой татарской деревне. Название Гульке не очень понравилось, ведь она всегда жила в городе, а тут какие-то Верхние Байляры. Ну да ладно. Погостить приехали ненадолго с мамой и папой. Дом был деревенский. То есть крайне деревенский. Для городской Гульки совсем непонятно - эта печка, как в сказках, эти дворовые постройки с баней и загоном для скота. Короче, жуть для маленькой городской фифы. А еще на деревенских улицах совсем нет асфальта и ездят тракторы с сеном.
В дом этот, где жили родители папы, приехала и двоюродная сестра Гульки - Гульнара, года на два младше. Она дочь дяди Кияма, который погиб в автокатастрофе и который был самым красивым в семье папы и, похоже, самым талантливым, где было четыре брата и две сестры. Вот такая большая семья.
Гулька долго разглядывала печку, потом старенький телевизор. А вот и день прошел. Стали собираться ко сну. На Гульку надели симпатичную ночнушку. Гульнара вышла тоже в ночнушке, спереди бантики, аккуратное белое кружево, бантики розовые, сама ночнушка фасоном как у взрослых. Красота.
- Мам, чья ночнушка лучше? - спросила Гулька.
- Ничья. У каждого красивая.
Но Гулька не унималась. Она все сравнивала свое и чужое и никак не могла успокоиться. И только когда включили телевизор, где шла очередная серия «Угрюм-реки», Гулька угомонилась. Переключилась на героиню, которая ей очень понравилась - красивую шаманку, сведшую с ума главного героя. Про ночнушку и не вспомнила.
Не нужно сравнивать свое и чужое. Каждому, как говорится, свое. Каждый человек уникален.

Природа

Не то чтобы Гулька была домосед, нет. Но вот с Природой отношения никак не складывались с самого раннего детства. Только на Алтае природа благоволила (катались с папой на лыжах, красота), да и то после выпитого березового сока - а сок именно из березы - дерево папа надрезал и потек сладкий сок прямо в банку - что-то нехорошо стало в желудке и вырвало Гульку чуть ли не в машине. Ну, а в другом городе, когда родители снова вырвались на природу - теперь по делам науки - воронки в реке считать - Гулька вообще попала в яму с крапивой с головой. Какая тут природа!?!? Хотя родители были естественниками - географ и биолог - Гулька ни в какую на природу больше не высовывалась. Страх, боязнь. Восхищаться природными красотами можно и издалека, а лучше дома книжку почитать.
 …
Детсадовский возраст и первый класс пролетели быстро и незаметно. Предстоял переезд в другой город на другом конце большой страны – на Кавказ.

Переезд

Что чувствует ребенок, когда покидает "насиженное" место? Принято считать, что ребенку все равно. Как говорится, организм молодой - все стерпит. Ну, приобрел друзей, ладно. На новом месте появятся новые друзья, новые впечатления. С одной стороны, это так. Но ребенок изначально тоже переживает, его волнует, что же будет дальше. Взгляд в неизвестность может быть не только оптимистическим, но и наоборот.
Второй класс для Гульки оказался совсем новым. То есть переехали на другой конец страны - на Кавказ с Алтая. Здесь все было по-другому, и не было дворового коллективизма и "казаков-разбойников" - этого квеста по-советски.
Оказалась Гулька с папой в новом микрорайоне столичного города кавказской республики. Все в этом микрорайоне продувалось ветром. Пока еще не устаканилась архитектура, продолжалось строительство. И как будто все - на семи ветрах, не прочно и шатко. Сразу же, как заканчивался еще недостроенный микрорайон - начиналось поле. Это было поле красных маков, которое, как будто, вообще не заканчивалось и было бесконечным! Именно красные маки! Они как яркий ковер "резали" глаз. Такая красота. Но красота эта Гульку не радовала, она скучала по Алтаю, все еще. А тут нарисовался какой-то мальчишка ее же возраста - нагловатый и сердитый. Стал приставать к Гульке с вопросами. Потом его что-то не устроило, и он стал бросаться в Гульку зажженными спичками. Такого на Алтае не было! Гулька испугалась, расплакалась и убежала.
Новое место встретило ее ветром и алым огнем. Детских страхов прибавилось.

Землетрясение

Папе дали комнату в общежитии, сказали, что как зав.кафедрой на следующий год будет нам квартира. Так и случилось. Но этот год Гульке предстояло учиться в новой школе нового продуваемого микрорайона и жить в непонятном общежитии, где кухня для всех общая и много для Гульки непонятных взрослых. Вот товарищ Волынкин, с папиной кафедры. То ли он хотел угодить заведующему, то ли не любил детей, но каждый раз доставал Гульку вопросом, умеет ли она зажигать газовую плиту. Он настойчиво показывал Гульке, как надо зажигать спичку и включать горелку. Гулька сразу же впадала в панику и убегала. Волынкин истово смеялся, я бы сказала, дьявольски.
 Наконец, приехала мама из Москвы. На этот раз злая, хотя и привезла Гульке книгу про балет и розовые пуанты - класс! Хоть чему-то порадоваться!
И папа, и мама злились. Ведь папа не поставил маму в известность, что сдает квартиру в Горно-Алтайске и уезжает в Грозный на новое место работы. Ну что же. Гульку то не спросили, а ей все равно Жизнь продолжается!
Ночью мама легла с Гулькой. Вдруг что-то стало шататься. Как будто кто-то шатает кровать.
- Перестань болтать ногами! - закричала мама. - Хватит баловаться!
- Я лежу смирно, - заблеяла Гулька.
- А кто тогда шатает?
Включили свет. Люстра - ходуном. Пол шатается. Что это?
- Землетрясение! - истово заорала мама. - Мигом все на улицу!
Вот так новое место встретило Гульку зажженными спичками, ором мамы и землетрясением. Что-нибудь здесь устаканится?

ТВ

Училась Гулька хорошо, то есть снова была отличницей. Сидела на уроках, не шелохнувшись. Даже учительница недоумевала:
- Ваша дочь сидит, как истукан. То есть она все запоминает, учится отлично, но сидит - не пошевелится.
На переменках зато Гулька выделывала акробатические номера: садилась на шпагат и кувыркалась. Это потом она "не подружится" с физкультурой, а пока все было нормально. Была и другая радость на переменках.  В столовой пекли точно такие же пирожки, что и в детсаду на Алтае. Вот это было объедение! Пирожки с морковкой. А еще появились и пирожки с повидлом! Ого-го!
Дома, после того, как все домашнее задание было приготовлено, Гулька с удовольствием слушала радио. И вот по местному каналу детей приглашали отгадать викторину и написать письмо на местное ТВ. Гулька все отгадала, адрес запомнила и написала письмо - на ТВ. Каково же было удивление Гульки, когда ее пригласили на передачу!
Тут было не так много мальчиков и девочек. Сначала режиссеры готовили их к съемке. Говорили, как надо отвечать и что отгадывать. Трендом передачи был новый фильм - о декабристах. Знать не знала Гулька, кто такие декабристы, но отвечать надо было правильно про фильм - "Звезда пленительного счастья". Гулька запомнила. Все ответила, как велели.
Вот было счастье! Гулька чуть ли не звезда экрана!
Но главное для октябренка - скромность! Никакой звезды не состоялось! Но осталась любовь к кино!
ДР
Гулька не помнила, как справляли ее день рождения на Алтае. Может, и не справляли. И вот, когда еще жили в общаге в микрорайоне, папа решил порадовать дочь. Гулька пригласила двух девчонок из своего нового класса в ожидании чего-то сверхъестественного. Но папа ничего такого не устроил. Завел девочек в столовую общежития - благо такая там была и неплохая - и попросил поваров накрыть стол. На столе было три тарелки с макаронами и мясной подливой. Уплетать то, что каждый день ешь и в своей школьной столовой, гульке не хотелось. Но папу расстраивать нельзя. Съели все, запили чаем. Никаких фруктов. Ну ладно. Молодой организм и это выдержит.
- Пошли бегать!!!
- Побежали.
Это потом, когда приедет мама из Москвы, будут у Гульки шикарные дни рождения с обилием кавказских фруктов, благо к октябрю были и дыни, и арбузы, и виноград, и, конечно, с обилием конкурсов, мама покупала праздничный торт и другие сладости. Что надо третьеклашкам? Второе с мясом? Нет. Много сладостей!
"Папин" день рождения Гулька запомнила надолго. Не то что была обида, а недоумение - "как же так можно облажаться!". Невдомек было Гульке, что папе дни рождения никто не справлял, что родителям его было не до сына - вон их - детей - шестеро по лавкам. И папа сделал то, что сумел.
Субъектный опыт никто не отменял. И если опыта не было, то что же хорошего может получиться! Главное - понять.

Москва

Мама прилетела из Москвы и решила туда взять Гульку на несколько дней. Ура! А пока Гулька решила поднатореть в английском, ведь мама сказала, что общалась с аспирантами из Уганды, а те по-русски ни бельмеса (точнее, выучили кое-как, но лучше с ними по-английски). Английский во втором классе еще не преподавали. Но Гулька уже нашла учебник и стала изучать алфавит. И так, и эдак пыталась читать - что-то пока не получается. Зато буквы писать стала вполне прилично. Решила английскими буквами написать слово "они" - получилось one. Показала маме - та пришла в бешеный восторг.
- Это же слово "один"! Откуда ты узнала?
...
Москва встретила Гульку теплыми летними деньками. Широкие проспекты и  дороги, огромнющие красивые здания - ого-го! Сказочно. Грандиозно! Но особенно Гульке понравились столовые. Написано "Пельменная", где мама, по ее словам, часто бывает. Зашли. Все красиво, чинно, не то что столовая в их общаге. Взяли поднос, на котором позже красовались две порции горячих пельменей, от которых шел парок и вкусно пахло. Сели за свободный столик, а вернее, не сели, а встали. Тут мама сказала, что надо выбрать соус, с которым есть пельмени - либо сметану, либо горчицу, либо уксус (все стояло тут же, на столе) - сервис! Гулька выбрала уксус. Ни с чем не сравнить этот вкус горячего пельменя, который окунаешь сначала в уксус, а потом заносишь в рот! Обжигающе вкусно!
Вот он вкус Москвы!...
Гульке Москва понравилась!

Деньги

Гульку снова привезли в татарское село - на родину папы, где жили ее дяди и тети, и двоюродные братья и сестры. Только Халим разговаривал по-русски, но он очень взрослый. Халиму не до Гульки. Из всех, кто захотел общаться с городской сестрой с Кавказа, осталась Зульфия, которая ни бельмеса по-русски, говорит только по-татарски. Зульфие всего-то шестой год. Она девочка красивая - голубоглазая и русоволосая. Гулька же пошла в папу - кареглазая шатенка. С Зульфией Гульке тоже не интересно, но та увязалась за ней и стала учить татарскому языку.
- Мин (я).
- Син (ты).
- Мин син яратам (Я тебя люблю).
Вот и все, что Гулька выучила за один день.
На следующее утро Зульфия снова прибежала к Гульке, ей с ней интересно. Она принесла симпатичную коробочку из-под монпансье. Ну, леденцы такие советского образца. В коробочке доверху лежали копейки. Гулька усмехнулась. Оказывается маленькая Зульфия кропотливо собирала сдачу и скопила столько копеек, что они заполнили всю коробку. А ведь тогда пирожок стоил копейки две, а хлеб 22. Так что Гулька поленилась посчитать, что у Зульфии в коробочке целое богатство.
Но Гульке все равно. Мама и папа - доценты, зарабатывают хорошо, ее обеспечивают, так что потребность в деньгах у нее отсутствует. А вот Зульфия - дочь простого колхозного рабочего - старшего брата папы, у нее другое детство - деньги для нее главное.  Отсюда и цели в жизни у каждой девочки определились. Гульке интересно искусство, литература. А Зульфие - материальные блага.
Пошли менять копейки на бумажные деньги в сельский магазин. Продавщица кропотливо считала - копейку к копейке. Гульке даже стало скучно. Наконец, выдала Зульфие бумажные деньги. Малышка была счастлива. Гулька в свои шесть лет слушала передачу "Взрослым о детях", читала Большую советскую энциклопедию. А вот Зульфия денежку копила.
Все мы родом из Детства. Все мы разные.
...
Наконец, папе дали квартиру. Предстоял переезд, но в рамках одного города. Снова новая школа. Но теперь почти центральная – школа № 18. Что ждет Гульку в новой школе? Появятся ли друзья? Какая она, новая квартира? Гульке еще долго снился алтайский двор и маленькая квартирка на пятом этаже с божьими коровками на потолке.