Хроники Крылатого Маркграфа. Свитчер. Часть 2

Те, кто был в курсе выбранного метода окончательного решения еврейского вопроса (таких было немного, ибо никто не хотел повторения акций протеста против Акции Т4, тем более что сейчас масштабы были на два порядка больше), не без оснований назвали лагерь смерти Хелмно (строго говоря, Кульмхоф) Зольдау, доведённым до логического конца. Ну, или до совершенства – в зависимости от уровня цинизма.

Лагерь смерти (давайте называть вещи своими именами), в Зольдау был этаким Аушвицем в миниатюре… почти. Ибо Аушвиц изначально был рабочим лагерем – и лишь в процессе реализации окончательного решения еврейского вопроса стал ещё и лагерем смерти (т.е. гибридным лагерем), а Зольдау изначально был лагерем польских военнопленных.

Зольдау стал лагерем смерти в процессе реализации Акции Т4 – и «акций по умиротворению» - на оккупированных польских территориях. С осени 1939 года по весну 1940 года в лагере убивали поляков, приговорённых к смерти в административном порядке (Операция Танненберг, Intelligenzaktion, Акция АБ), а в конце мая – начале июня 1940 года в нём ликвидировали 1558 пациентов психиатрических клиник Восточной Пруссии (именно у последней был присоединён город Зольдау после оккупации).

Поляков банально расстреливали - в Бялуцком лесу, раскинувшемся на площади в несколько сотен гектаров. К лесу вела дорога, построенная пленными поляками (защитниками крепости Модлин, которые были вынуждены капитулировать, когда у них закончились боеприпасы и еда).

Жертвы доставлялись к месту расстрела на грузовиках; тела хоронили в одной из пяти больших ям – что занятно, расположенных прямо напротив барака для палачей и охранников.

А вот психически убивали уже в душегубках-газвагенах, сконструированных по приказу оберштурмфюрера СС Герберта Ланге, командира одноимённой зондеркоманды, которая была создана специально для проведения Акции Т4 на оккупированной территории Польши.

Именно Герберт Ланге и стал с некоторой степени «отцом» обоих методов, которые впоследствии использовались в реализации окончательного решения еврейского вопроса.

Ибо именно Зондеркоманда Ланге впервые - в VII Форте в Позене/Познани – использовала как (сначала) стационарные, так и (впоследствии) мобильные газовые камеры (и те, и другие были сконструированы ветераном Акции Т4 доктором химических наук, унтерштурмфюрером СС Августом Бекером).

Поэтому совершенно неудивительно, что создание «пилотной» фабрики смерти было поручено именно Зондеркоманде Ланге. Который и стал первым комендантом Хелмно.

Его зондеркоманде были приданы двадцать служащих полиции безопасности и 120 полицейских-охранников. Ланге и его банда (давайте называть вещи своими именами) подчинялись непосредственно Главному имперскому управлению безопасности… то есть, Рейнгарду Гейдриху.

Хелмно-на-Нере было выбрано в качестве первой фабрики смерти потому, что рядом с этой деревней находилась усадьба с большим помещичьим домом, который был почти точной копией хорошо знакомого Ланге центра эвтаназии в Зонненштайне.

Более того, эта усадьба гораздо лучше подходила для массовых убийств – в Хелмно уже в первое время планировалось убивать 150-200 человек в день (в разы больше, чем в Зонненштайне даже на пике Акции Т4), а в перспективе – ещё на порядок больше.

Фабрика смерти состояла из двух частей, удалённых на четыре километра друг от друга: замка (точнее, помещичьего дома) близ деревни Хелмно и, так называемого, лесного лагеря (Waldlager) в соседнем Жуховском лесу.

Первыми жертвами лагеря Кульмхоф стали (неожиданно многочисленные) евреи окрестных местечек: Коло, Домбе, Сомпольно, Клодава, Бабяк, Дембы Шляхецке, Ковале Панске, Избица Куявска, Новины Брдовске, Гродзец.

Жертвы привозили в грузовиках на площадь перед замком и объявляли им, что они прибыли в транзитный лагерь и должны сначала пройти «санобработку», а всю одежду сдать «для дезинфекции» (все деньги и ценности необходимо было сдать на «ответственное хранение», чтобы они не были повреждены в процессе «дезинфекции»).

Для маскировки их встречал немецкий офицер в тирольской шляпе, одетый как местный помещик, и объявлял, что некоторые из них останутся здесь, а остальные будут отправлены в рабочие лагеря в Германии и Австрии.

После этого приговорённых разделяли на группы по 50 или 70 человек и отводили в первый этаж замка, где им приказывали раздеться до нижнего белья (женщинам позволяли оставить комбинашки или сорочки).

Затем их направляли в коридор, в конце которого находился крытый грузовик (переоборудованный в газваген стандартный Опель-Блиц 3,6, замаскированный под грузовик для перевозки мебели), с распахнутой задней дверью кузова (всего таких душегубок в Хелмно было три).

Грузовик до отказа набивали приговорёнными, после чего герметичные двери закрывались, специальный рычаг в кабине направлял выхлопные газы в кузов – и мобильная газовая камера трогалась с места.

На самом малом ходу, дабы к моменту прибытия в Waldlager жертвы были уже мертвы (на это требовалось 15-20 минут). Тела хоронили в лесу в общих могилах по 30-40 человек. Изнутри кузов газвагена был обит войлоком в несколько слоёв, так что крики умиравших от удушья никто не слышал. 

Захоронением трупов занималась похоронная команда численностью около сорока человек, которых отбирали из числа привезённых евреев. Их содержали в закрытом помещении замка под сильной охраной. Они же - после выгрузки трупов – очищали кузов газвагена от экскрементов и мочи перед возвращением мобильной газовой камеры в усадьбу.

Колокольцев внимательно изучил схему замка, описание процесса (который сам же и модифицировал, дабы максимально облегчить страдания приговорённых), карту местности – и сразу понял, как он отберёт… точнее, будет отбирать у Смерти по семьдесят человек в месяц. Оставалось только договориться с Часовщиком…

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ