День Чёрного Солнца. Фройляйн Фёрстер

Элли Форстер (на самом деле, Элизабет Фёрстер, но её дед ещё более полувека назад поменял чисто немецкую фамилию на англо-германскую, а своё полное имя Элли никогда не любила – как и уменьшительное Лиза или, того хуже, Бет или Бетси) хотела стать журналисткой… ну если не с рождения (хотя и это вполне возможно), то, как только научилась читать (в два с половиной года от роду).

И таки стала, причём очень быстро – её первая статья была напечатана в газете (реальной газете, не стенгазете) Вестник Святой Урсулы (одноимённой католической школы для девочек в Золотом Городе святого Франциска) когда Элли едва исполнилось восемь лет.

Напечатана благодаря прозорливости директрисы школы, монахини-урсулинки (католический Орден Святой Урсулы специализируется на образовании и воспитании девушек) Матери Клары.

Которая очень быстро разглядела внутренним зрением (отменно развитым за полвека работы в католических школах) в красивой, элегантной и очень важной девочке из семьи эмигрантов из насквозь католического Падерборна будущую звезду американской журналистики. Вполне возможно, что не только американской.

Разглядела – и немедленно приступила к подготовке маленькой Элли (практически по индивидуальному плану учёбы) к поступлению на самые лучшие факультеты журналистики в мире. И таки подготовила.

К окончанию школы Элли не только опубликовала на одну сотню статей на самые разнообразные темы в самых разнообразных (в том числе, и во вполне взрослых) газетах и журналах, не только целых три года была главным редактором школьной газеты (радикально улучшив оную со всех точек зрения) но и написала (и даже издала) вполне себе взрослую книгу.

Причём книгу, за которую взялся бы далеко не каждый (и даже не каждый талантливый) взрослый писатель. Ибо Элли написала довольно подробную биографию своего почти однофамильца.

Альберта Форстера (для этого даже провела целое лето в германских (ФРГ и ГДР), американских, британских и даже польских библиотеках и архивах, в которые её допустили по настоятельной просьбе какого-то VIP-знакомого Матери Клары).

Свою книгу она назвала «Человек из Нюрнберга», ибо Альберт Форстер родился в Фюрте, городе спутнике (почти что пригороде) Нюрнберга 26 июля 1902 года, под знаком Льва.

Альберт Форстер был личностью весьма неоднозначной (и это очень мягко сказано). С одной стороны, он был нацистским военным преступником, который на своей должности гауляйтера («секретаря обкома» НСДАП) и рейхсштатхальтера (губернатора) Данцига — Западной Пруссии наворотил такого, что хватило бы и на сотню смертных приговоров.

Впрочем, Форстеру вполне хватило и одного – он был выдан британцами польским властям, приговорён к смертной казни и вполне заслуженно повешен в Варшаве 28 февраля 1952 года.

С другой стороны, его подход к «германизации» оккупированных польских территорий радикально отличался (причём в гораздо лучшую для польского населения сторону) от «спущенных сверху» руководящих указаний.

Которые «с точностью до запятой» претворял в жизнь коллега Форстера Артур Грейзер, гауляйтер и рейхсштатхальтер соседнего с Данцигом округа Вартегау.  Тоже, как и Форстер, обергруппенфюрер СС и генерал полиции и тоже впоследствии повешенный по приговору Верховного национального трибунала Польши (польского аналога Нюрнбергского трибунала). Только на шесть лет ранее Форстера – 21 июля 1946 года.

Для Грейзера «германизировать» означало согнать поляков с их мест проживания (фактически в чистое поле), отобрав их имущество, и заселить освободившиеся дома этническими немцами. Иными словами, этническая чистка в чистом виде.

Для Форстера «германизировать» означало просто объявить полякам, что отныне они — немцы… и по большому счёту оставить всё как есть (плюс Гитлер’югенд, БДМ и всё такое прочее).

Грейзер был (предсказуемо) взбешен таким «творческим» подходом к реализации «расовой теории» и постоянно писал гневные письма рейхсфюреру СС Гиммлеру с жалобами на своего излишне «креативного» и «гуманного» коллегу.

К великому сожалению для Грейзера, Форстер не подчинялся Гиммлеру от слова вообще (Форстер был главой партийного аппарата и гражданской администрации округа, а не СС и полиции).

Поэтому Гиммлер мог только переслать жалобы Грейзера лично фюреру, которому Форстер подчинялся напрямую и по партийной, и по государственной линии. И надеяться на то, что Гитлер «примет меры» по приведению Форстера в расовое чувство.

Когда Форстеру (не менее предсказуемо) сообщили о назревавшем эпическом скандале, он только усмехнулся: «Если бы у меня была внешность Гиммлера, я бы не стал столь рьяно защищать расовую теорию».

После чего продолжил вести себя так, как считал нужным, прекрасно зная, что Гитлер (исповедовавший Фюрерпринцип в качестве основы системы управления Третьим рейхом) не будет вмешиваться в дела своего гауляйтера-губернатора.

Никакого – даже такого «радикального» и «креативного», как Форстер. И действительно, фюрер вмешиваться не стал, предоставив Форстеру решать «национальные вопросы» на вверенной ему территории по своему усмотрению. К великому неудовольствию Гиммлера и Грейзера, которым пришлось смириться и оставить своенравного гауляйтера-губернатора в покое.

Сильная (очень сильная, на самом деле), сторона написанной Элли биографии Альберта Форстера состояла в том, что она с первой же страницы объявила, что намерена не осудить гауляйтера-губернатора (это уже сделал польский трибунал в 1948 году), а понять его.

Как он стал гауляйтером-губернатором (и генералом СС), почему он принимал те или иные решения, что им двигало и так далее. Каким он был в общении с семьёй, коллегами, друзьями… и врагами, конечно. Причём понять с нейтрально-человеческих позиций (и даже несколько с христианско-католических – куда ж без этого в школе имени Святой Урсулы).

Книга была издана (опять постарался VIP-знакомый Матери Клары) и даже принесла небольшую прибыль. Весьма небольшую, ибо ширнармассы по большей части книгу проигнорировали (они и о Гиммлере-то имели весьма смутное представление, а о Гейдрихе не знали вовсе… а тут какой-то Альберт Форстер).

А вот в академической среде книга Элли («Форстер о Форстере», как её очень быстро прозвали) получила признание… да чуть ли не по всему земному шару. От Австралии до Финляндии; от Чили до Канады и от Калифорнии до Австрии… и далее аж до Японии.

И даже попала в список рекомендованного чтения для студентов исторических факультетов. Рекомендованного кафедрами современной истории (ну, или истории ХХ века).

А после падения «железного занавеса» (и Берлинской стены) выяснилось, что «Человека из Нюрнберга» весьма активно (хотя и подпольно) читали и размножали и в «странах социалистического содружества».

Причём не только в ГДР и Польше (это понятно), но и в Венгрии, и в Румынии, и в Чехословакии, и в Болгарии, и в Югославии… и даже в «республиках Советской Прибалтики» - в Литве, Латвии и Эстонии. Как, впрочем, и в западных областях Украины и Белоруссии… ну, и в Молдавии с Грузией тоже. И даже в Азербайджане.

Поэтому, когда Элли предсказуемо подала документы на «двойную» программу бакалаврата в области журналистики и современной истории, её уже хорошо знали все приёмные комиссии во всех университетах, которые получили её документы.

И предсказуемо приняли её на учёбу, причём (редчайшая редкость для американских университетов) на учёбу бесплатную и даже на полный пансион (какой-то неведомый спонсор, явно впечатлённый её книгой выделил деньги на проживание, еду и вообще на очень и очень комфортную жизнь).

Элли родилась и выросла в Сан-Франциско и потому выбрала ближайший к Золотому Городу Святого Франциска университет. Стэнфордский. Конечно, не только в силу географической близости, но ещё и потому, что в то время факультет журналистики (а Элли считала себя в первую очередь журналисткой и лишь во вторую - историком) Стэнфордского университета по праву считался лучшим не только в США, но и вообще в мире.

Даже и не подозревая, что, выбрав Стэнфордский университет, она тем самым выбрала и профессию… нет, даже призвание. Даже, более того, свою Миссию в жизни. Миссию… нет, не популяризатора истории ХХ века, а криминальной журналистки.

Причём не просто криминальной журналистки, а специалиста по журналистскому расследованию cold cases. Висяков. Глухарей. Дел об убийствах, признанных безнадёжными даже самыми опытными детективами лучших полицейских управлений США… и не только США.