Книга в зелёной обложке

Книга стояла на пыльной полке, зажатая между томиком «Моби Дик», с плохо пропечатанным названием на корешке, и подарочным изданием Шекспира, которое, на первый взгляд, казалось абсолютно нормальным. Но Оливер знал, что под глянцевой суперобложкой могут скрываться склеенные страницы, форзац, испачканный типографской краской, осыпавшаяся с тиснения фольга . В недра этого стеллажа попадали только такие экземпляры – искалеченные, потрёпанные, недостойные главных полок книжного магазина и ждущие своего звёздного часа в сетчатой корзине с табличкой «Всё по 50 центов».
Но эта тонкая, больше похожая на тетрадь в которой ведут дневник, книга, казалась здесь случайным гостем. Ни названия на бумажной обложке темно-зелёного цвета, ни имени автора.

«Оливер?» - раздался из-за прилавка голос Агаты. «Всё в порядке?»
«Д-да» - ответ вышел слишком поспешным. «Я могу взять любую книгу?»
«Ну конечно, любую с «теневого стеллажа»!
«Теневой стеллаж» - это прозвище идеально подходило для деревянного великана, дремавшего в полумраке задней комнаты маленького магазина. Оливер не в первый раз пришел сюда на книжную охоту. Но почему сегодня в этом было что-то особенно волнующее? Почему сердце стучало так громко, а ладони от напряжения покрылись испариной?
Он вновь взглянул на полку – непримечательную книгу ставили будто второпях, потёртый травяной корешок выдавался вперёд на пол-дюйма. Или кто-то хотел чтобы её заметили?

«Всего две?» - брови женщины удивлённо приподнялись к седой чёлке – «Мелвилл и Шекспир… Там есть неплохое издание « Сердца тьмы», всего лишь небольшая проблема с нумерацией страниц, и…».
«Нет-нет» - нервная улыбка мелькнула на лице мужчины как молния – «На сегодня достаточно».

Звякнул дверной колокольчик, Агата взглянула вслед удаляющейся фигуре. Здесь, в Бостоне, весь круг её общения состоял из посетителей магазина и она была рада обрести приятеля и начитанного собеседника в лице Оливера. Он был, по её собственной терминологии, «лихорадочным коллекционером». В его собрании книг не было четкой структуры, определённой тематики. Главный интерес для него представляли необычные, «неправильные» издания. Агата улыбнулась вспомнив его детский восторг от первого знакомства со стеллажом в глубине магазина. Обычно, после того как он выходил из сумрака охотничьих угодий с добычей, они подолгу болтали и пили чай с печеньем из соседней пекарни. Но не сегодня. Сегодня она опять одна.
 Агата вздохнула, смахнула с дубовой столешницы прилавка невидимые пылинки и пошла ставить чайник.
…

Оливер торопливо шагал по влажному от начинающегося дождя тротуару. В левой руке он держал бумажный пакет с двумя, ненужными ему, книгами, а правой бережно придерживал под курткой невзрачный темно-зелёный томик.
…

«Что за чёрт!» Генри попытался  стряхнуть с начищенного ботинка воду в которой, как ряска в пруду, плавали пыль, остатки еды, обрывки бумаги и прочий мусор. Как будто мало луж на улице! В глянцевой поверхности отражались книжные шкафы, стеллажи, заполненные стопками газет и журналов, и целые башни томов, просто стоящих на полу. Казалось, все свободные уголки этой маленькой квартиры были заняты книгами.

«Джейн, и всё-таки, что за чёрт?». Молодая женщина с чемоданом судмедэксперта, кивнула в сторону ниши с несколькими кухонными ящиками, старой плитой и небольшим холодильником. Генри сделал пару осторожных шагов в сторону раковины. Вот и источник наводнения. Вода доходила до бортов квадратной ёмкости из нержавейки. На дне мойки виднелся клубок кухонного полотенца, который, словно скользкий серый осьминог, закрыл слив.
«Воду перекрыл управляющий. Ему позвонили жильцы снизу, когда утром у них с потолка пошёл дождь. Он же и обнаружил тело».
Тело…

За четырнадцать лет службы в полиции Генри побывал на сотнях мест преступлений и давно ничему не удивлялся но сейчас он был растерян как новобранец на первом вызове. Несколько лет назад следователь вёл дело одной преступной группировки, члены которой любили заметать следы своих деяний с помощью огня. Генри навсегда запомнил искаженные тела жертв, вставших у них на пути. Их конечности, судорожно притянутые к телу. И запах… От запаха избавиться было сложнее всего. Даже после десятка походов в душ он оставался с тобой, непрерывно сверля мозг своей тошнотворной терпкостью.

Мертвец, лежавший рядом с потертым креслом оскалившись желтоватыми зубами в потолок, был похож на тех несчастных. Но было одно значительное отличие – его кожа, волосы, одежда были совершенно не повреждены. Генри присел перед телом на корточки, его озабоченное лицо отразилось в белесых глазах трупа.

«Оливер Рид, хозяин квартиры. Управляющий его опознал». Джейн всегда умела скрывать эмоции но увиденное сегодня даже её смогло выбить из колеи. Она раздвинула штатив складной лампы и направила поток холодного света на фигуру застывшую на полу. Под таким освещением стало заметно что кожа погибшего истончилась, покрывшись сеткой мелких трещин. Джейн подцепила пинцетом невесомую, похожую на крыло бабочки, отслоившуюся чешуйку кожи и поднесла её к свету. «Только посмотри – тонкая и сухая как пергамент». Генри обвел усталым взглядом комнату – серый дневной свет постепенно вливался в помещение через два давно не мытых окна, ложась серой вуалью на всё, куда мог дотянуться. «Похоже на удар тока. По правде говоря, это единственное предположение которое я могу сейчас сделать».

Левое бедро трупа прижимало к полу какой-то предмет. Генри надел перчатку и, взявшись за виднеющийся уголок, осторожно вытащил плоский предмет. Это оказался небольшой темно-зеленый блокнот в простой бумажной обложке. На удивление, он оказался практически сухим. Джейн протянула коллеге пакет для улик. На несколько мгновений Генри замешкался. Почему-то ему казалось крайне важным изучить содержимое находки прямо сейчас. Эта мысль заполнила сознание следователя клубящимся ядовитым газом. Из краткого оцепенения его вывел шум со стороны входной двери – это прибыли коронеры. Генри аккуратно положил блокнот в пакет и, под вопросительным взглядом Джейн, отправил его во внутренний карман пиджака.
…

Оливер бросил бумажный пакет у порога и прошел в комнату, которая служила в этой квартире и гостиной и кухней. Сев на продавленный диван перед кофейным столиком, заваленным книгами, счетами и старыми газетами он осторожно вытащил из-под куртки драгоценный трофей. Странно, но книга будто бы стала больше. Сейчас, по размеру, она не уступала стандартному тому. Наверное, разница в освещении играла со зрением свои игры. Вот и на обложке отчётливо проступил незнакомый символ которого Оливер не заметил в магазине. Пальцы лихорадочно пробежали по зелёной поверхности. Почему эта книга так его взволновала, пробралась в сознание, сделала вором? Завтра, завтра он непременно сходит к Агате и вернёт её на полку.

Стало жарко. Оливер скинул куртку, в которой сидел до сих пор, вытер тыльной стороной ладони бисеринки пота со лба и открыл книгу. Непримечательный форзац из бежевой бумаги покрывали мелкие бурые пятна. Первая и вторая страница были абсолютно пусты. А вот на третьей начинался текст. Если можно было так его назвать. Язык был не похож ни на один из видимых Оливером прежде. Строки неведомых символов изгибались будто волны, закручиваясь в водовороты, распадаясь на брызги отдельных знаков. На следующих страницах было то же  самое – строки наплывали друг на друга, переплетались, образуя причудливые узоры, только для того, чтобы на следующей странице рассыпаться вновь.
Безумный каллиграфический танец завораживал, заставлял всматриваться в свою глубину до рези в глазах, снова и снова водить кончиками пальцев по шероховатым страницам, беззвучно шевелить губами, словно читая на незнакомом языке.

 Дождь за окном разошёлся ни на шутку, бросая в стекла пригоршни крупных капель. Комнату заполнил утренний сумрак. Стеклянные дверцы книжных шкафов  мигали в такт вспышкам молний, словно маяки, указывая путь заблудшим морским странникам.

Оливер просидел сгорбившись над загадочной книгой всю ночь. Он с трудом выпрямился и протер ладонью лицо – руку будто опалило огнем. Да у него жар! В прошлом году он две недели провел в кровати страдая от тяжёлой вирусной инфекции и теперь это состояние не спутает ни с чем. Встав с дивана мужчина пошатнулся от резкого приступа головокружения, на мгновение затуманившего сознание. Все суставы начали болеть а лихорадочный озноб скользил по телу ледяными иголками. В горле застрял горячий колкий песок. В полумраке Оливер подошёл к кухонной мойке и крутанул вентиль старого смесителя. Тугая струя воды ударилась о тарелки с остатками вчерашнего ужина, веером разбрасывая холодные жирные брызги. Сорвав с крючка мятое полотенце он подставил его под спасительную, пахнущую водопроводными трубами, прохладу. Резкий спазм вывернул запястье и комок мокрой серой ткани влажно упал в воронку слива. Перед глазами затанцевали цветные пятна боли. Первобытный всепоглощающий жар охватил тело Оливера. Не в сила стоять на ногах он сделал несколько судорожных шагов и упал на деревянный пол. Вместо крика из горла вырывался лишь жалкий хрип, но и его заглушало ненастье за окном. А в голове мужчины бушевала собственная гроза. Нейронные молнии взрывались бесконечными разрядами. Нарастающий шум в ушах превращался в нестройный хор голосов нараспев повторяющий одну и ту же фразу на языке, который не должен существовать. Языке из книги в зелёной обложке, которую он всё ещё держал в левой руке. И, как будто, сама черепная коробка стала пристанищем для чего-то живого, но совершенно чужеродного. Словно плененный зверь, пытаясь вырваться на свободу, бился изнутри в стены костяной темницы.
Вода преодолела ненадежный барьер раковины и маленьким водопадом устремилась вниз, заливая потёртый паркет, затоптанный ковер под кофейным столиком, просачиваясь в изъеденные точильщиками перекрытия старого дома. Не дойдя до тела, корчившегося в судорогах на полу возле накрытого пледом кресла, вода, словно робея остановилась. К потолку начали подниматься завитки пара.

Оливер горел. Горел изнутри, странным, неземным огнем. Перед глазами всё так же пульсировали вспышки, но теперь в их золотом сиянии он видел бесформенные силуэты, медленно приближающиеся под гул тысяч голосов. Перед тем как сознание, сжалившись, навсегда покинуло его он почувствовал как зверь выбрался из своего тесного заточения.
…

Наконец то этот безумный день подошёл к концу. Генри устало откинулся на спинку кресла в своём кабинете и тяжело вздохнул. Он только закончил заполнять документы по утреннему инциденту и сейчас мечтал о чашке крепкого кофе и горячем душе. Завтра отдел криминалистики передаст результаты экспертизы следов, собранных на месте гибели Оливера Рида, а Джейн обещала установить причину загадочной смерти. Может тогда у следствия появится отправная точка для начала расследование.

За окном снова начался дождь. Крупные капли гулко барабанили по металлическому откосу подоконника. Вдалеке послышались раскаты грома.

Генри выдвинул ящик стола и достал пакет для улик, который днём переложил сюда из кармана пиджака. В рабочей суете он почти забыл о нём, но сейчас, как только взгляд упал на тёмно-зелёную обложку, волнение вернулось. Раскрыв замок пакета и надев нитриловые перчатки, мужчина осторожно потянул уголок блокнота, избавляя его от пластикового плена. Одна деталь не давала ему покоя – сегодня утром переплет казался гораздо меньше, сейчас же прозрачные стенки пакета облепили его так плотно, что Генри чуть не порвал корешок пытаясь вытащить блокнот слишком быстро. На обложке обнаружился, не замеченный ранее, символ.

Раскаты грома стали гораздо ближе. Молнии разрезали полумрак кабинета, на мгновение заставляя все предметы в комнате играть в причудливый театр теней.

 Задумчиво проведя пальцами по шероховатой обложке Генри раскрыл книгу.