Байки бабушки Нюси 7

http://proza.ru/2023/06/17/958 предыдущая часть

совм. с А.Трепаковой               

      Домой

   Путь домой отнюдь не был триумфальным. Закончив краткосрочные курсы, Нюся сразу уехала в Баку, получив перед тем письмо  от сестры о том, что Иван Михайлович нанес визит Марышевым (по-видимому, так полагалось — знакомиться с родителями жениха). «Барина» дома не было, а «барыня» продержала его в передней и так и не вышла.

   Что там было? Спесь ли, или тот факт, что Иван был свидетелем рождения ею старшей дочери Анастасии, служил там же, в маленьком местечке, где все друг  друга знали, и судачили о том, что дочь рождена либо от другого, либо «вдогонку»? Обстоятельства последних дней жизни и завещание Анастасии Марышевой склоняют нас к первой версии. Но о том позднее. Сейчас важно, что  Нюся, читавшая «поздравительную» телеграмму и узнавшая об обиде отца (поляка, «пся крев», уязвлённая гордыня!) ехала мужней женой в отчий дом, не имея иного места для жизни.

   Какие поздравления? Порыдали с Лидочкой в уголке. Извинялась перед отцом, осудившим этот брак. Срочно бросилась в Отдел образования получать направление на работу.
- Зачем вам теперь работа? - возмутился всё тот же чиновник. - Генеральская сноха! Сидите дома, развлекайтесь.
   Её отказ сидеть дома воспринял как оскорбление и снова направил в ту же сельскую школу в Чёрный город.

   «Барин» Марышев участия в оскорблении Ивана Михайловича не принимал, да и не знал о нём. А когда узнал о том, что Нюся приехала к себе домой, да жена сообщила о визите Малиновского… Коляска Андрея Семёновича оказалась у входа её отчего дома.
   - Ты почему здесь? - возмутился он. - Жена должна жить в доме мужа! Быстро вещи собирай, поедем.

   Пока денщик Фёдор грузил вещи, Андрей Семёнович поговорил с Иваном Михайловичем. Однако тот не оттаял: никогда не приходил в дом на Баилове, лишь когда дети переехали жить отдельно, после смерти Анастасии, визитировал к ним изредка - предпочитал, чтобы Нюся заходила сама. Тайны Анастасии детям не выдал, лишь архивы дали почву нашим размышлениям.

                На Баилове

   Денщик Фёдор был для Нюси отдушиной. Простой, весёлый и добрый, он учил её готовить, печь пироги, радостно встречал в своей кухне, сразу принял в семью. Ещё с 1905-го года он был большевиком, иногда на этой кухне собирались партийцы, а в революцию там скрывался один из 26 Бакинских комиссаров И.Т.Фиолетов, «Ванечка». Всё это знали как генерал, так и Нюся с Борисом. Демократизм Андрея Семёновича оградил в дальнейшем его семью от преследований Советской властью.
   Анастасия бывала на кухне редко. С инспекцией.
   - Ты много масла кладёшь в плов, Фёдор! - Возмущалась она. - Надо экономить! Двух половников достаточно!
   - Да, барыня! Буду экономить! - отзывался Фёдор, исподтишка подмигивая Нюсе.  Барыня за порог — третий половник масла льётся в еду.
- Она, якобы, знает! Этого есть нельзя будет!- пыхтит Федор.(Но она ЗНАЛА! Отчим её поваром был! - Архивы, конечно, тайну выдали).


   Нюся поднимается по лестнице в жилую часть, всё ещё смеясь. Анастасия стоит, набычившись, шипит: « Из грязи в князи!». Ответ не замедлил: «Все мы из грязи. Только одни раньше, другие позже, вот и вся разница!». Свекровь подумала. «А знаешь, ты права!». Надо отдать ей должное — больше Нюсю не обижала.

   Свёкор обнаружил, куда Нюсю направили работать. От Баилова это было очень далеко, через весь город. Страшно возмутился. С этих пор «выезд» Андрея Семёновича был готов по утрам : Фёдор вёз Нюсю на работу. В беднейший район!  Азербайджанские ребятишки носились с воплями вокруг лошадей. Но Фёдор отлично с ними управлялся — шутками. Похоже, Анастасия к этому тоже руку приложила: как же! ЕЁ невестку -  в Чёрный город!

   Нюся получала 14 рублей (по-видимому, в неделю), отдавала свёкру. Тот отбирал 7 рублей, остальное возвращал «на булавки». Она была рада, что не иждивенка. Покупала платья Наде. Недолго: Надя вышла замуж уже в 16-м году.

   Так получилось, что Нюся стала членом семьи Марышевых помимо Бориса, что всё ещё учился в Петербурге. Она подала прошение о переводе в Петербург к мужу, но разрешили только в конце учебного года, после июня. Июня 1914 года! Началась война и Борис ушёл на фронт, а Нюся осталась в Баку.

                Княжеская параша

   Но тогда было ещё начало 1914 года. В Баку приехала воспитанница генерала Марышева Меланья, долго ожидавшая возможности выйти замуж за Бориса, обманувшаяся в своих ожиданиях, но тут же подхватившая младшего сына Сергея. Украинка, цепкая, из мещан, что для Анастасии тоже был мезальянс. Андрей Семёнович даже спросил у Сергея: «Неужели ты женишься на содержанке?». Но не остановил.

   Теперь две девицы иного круга жили в доме Анастасии. Слава Богу, вторая недолго (до того Меланью принимали в имении в Кусарах). Однако девиц надо развлекать. Анастасия не выезжала, отправила мужа в Офицерское собрание с невестками — на бал. Обе девицы были хороши, но офицеры их не приглашали — воротили нос из-за низкого происхождения. Андрей Семёнович потанцевал с каждой и увёз их домой. Больше в Офицерское собрание не ездил.

   Тогда свекровь собралась с духом и повела девиц в купальню.Там встречался весь дамский бомонд, невесток надо было вводить в общество.

   Кабинки купальни выходили на помост и к спуску в воду. Забор, погружённый в воду, отделял женскую часть от мужской. Но дальше было открытое море. Хочешь — заплывай на чужую половину.

   Дамы в роскошных купальниках тех времён, мало отличающихся от верхней одежды, уже спускались в воду, когда с радостными воплями на женскую половину заплыл князь Ш…….ов. С двумя бычьими пузырями под мышками и  - по-азербайджански — в красном фартуке, закрывающем чресла, но с голым задом! Было много визга, дамы убегали в кабинки, а мужчины в тех самых знаменитых полосатых, до колен, купальниках ловили князя, и он отбивался! Было потом над чем посмеяться.

   Бедняжка сошёл с ума. Его поместили в психиатрическую клинику, где ординатором был Андрей Семёнович. История в купальне стала частью золотого фонда баек семьи, страшно возмущала Анастасию Лазаревну — надо же! Раз в год вышла в город — и на тебе! И имела продолжение.

   Борис успел повидаться с женой: до начала войны приехал в Баку. Отец взял его с собой в отделение буйнопомешанных в помощь санитару. Зашли к князю. Пока отец слушал его лёгкие, Борис вспомнил историю в купальне и стал хохотать. Князь вырвался от доктора, схватил парашу и надел на голову нахала! Весь в дерьме, Борис хохотал вплоть до дома (совсем рядом) и в ванной. Ради такого дела стоило и парашу на голову принять!

   Невероятно брезгливая, Нюся в мытье не участвовала, но смирила чувства, выражая мужу соболезнования… - а он опять захохотал. Мать же давно привыкла к Бориным приключениям и только укоризненно качала головой.

                Война

   Началась война. Нюся уже уволилась из прежней школы ради Петербурга, поэтому Андрей Семёнович походатайствовал каким-то образом, и её взяли в школу на Баилове. Как обычно, первый год в новой школе для педагога весьма тяжёл. Лишь это извиняет тот факт, что про военную службу Бориса она ничего не рассказывала. А там было, чем хвалиться! Архивы позволили восполнить пробел.

   23 июня 1914 Борис был призван Бакинским уездным начальником из запаса на действительную военную службу. 11 августа назначен в 77 пехотный Тенгинский полк, 14 августа назначен младшим офицером 16 роты. Вместе с полком участвовал в русско-турецкой войне с самого её начала.

   Турция вступила в Первую Мировую под натиском Германии, которая из группы судов в Средиземном море 10 августа 1914 незаметно перебросила крейсеры «Гебен» и «Бреслау" к Константинополю под видом продажи, чем усилила османский флот, тогда как российский черноморский флот был устаревшим.

   Это подвигло Турцию на выход эскадры в Чёрное море 27 октября, тогда как ожидавший её российский флот получил приказ избегать столкновений, вследствие чего  Черноморский флот  не смог защитить русское побережье и упустил вражеский флот, который спокойно ушёл к Босфору.

   29–30 октября 1914 г. германо-турецкий флот нанёс артиллерийский удар по Севастополю, Одессе, Феодосии, Новороссийску. Это событие было названо «Севастопольской побудкой».

  Не согласовывая со своими союзниками, возмущённая Россия объявила Турции войну 2 ноября 1914 года, сразу двинув войска к турецкой границе, открыв Кавказский фронт.

   Ольтинский отряд с правого фланга сарыкамышского основного отряда прикрывал путь к Карсу ,в обход Сарыкамыша он продвинулся до Ида, отбросив наступавшую здесь турецкую дивизию. Борис участвовал в боях у селения Ид — 4 ноября; у постов Зарданес и Кара-Бугаз — 9 ноября, у местечка Ольты и «Трёх тупиков» - 10 ноября, у селения Пеняк с 11 по 12 ноября и 21 ноября — при взятии крепости Ардагана (выписка из послужного листа). Документов за 1914 год по действиям Тенгинского полка пока нет в доступе, так что по этому послужному можно проследить динамику движения полка в ноябре(Борис   во время военных действий в Турции временно исполнял дела заведующего оружием полка (17 октября 14 года — 11 января 15 года).

   За боевые заслуги 19 февраля 1915 года получил боевой орден Св. Станислава 3 степени с мечами и бантом, а 8 апреля «за отличие в делах против турок» -  орден Св. Анны 4 степени с надписью «За храбрость» и был представлен к знаку беспорочной службы по выслуге и наградам( Владимирско-Георгиевская лента).

   С 11 января по 7 мая 1915 года командовал нестроевой ротой, после чего назначен на службу в 156 тыловой эвакуационный пункт, приказом Главнокомандующего Кавказской армией 26 июня назначен и.д. обер-офицера для поручений этого эвакопункта. Явно учитывались семейные военные заслуги — организатор дед и врач отец. На этом посту Борис оставался вплоть до революции, хотя был уволен в запас на какой-то момент. Думаем, он пошёл бы по военной карьере, которая ему удавалась, если бы не революция.

Бантик

   Нюся ухитрилась в своих рассказах перепутать ордена! Она считала, что муж получил «Анну с бантом». А это был Станислав!  В любом случае, опять Борис попал в историю. Орденами совсем не интересовался. Заказал Нюсе сделать бантик для ордена.

   Встретил Начштаба. «Это что?!! Немедленно в военный магазин покупать орденский бант! Надо же! Бабский бантик напялил! К боевому ордену!!! Борис Марышев во всей красе!».

   Отца не было: его умыкнули в горы абреки. Мать заболела и умерла в его отсутствие. Кроме Бориса и Нюси, рядом не было родных: Адочка в Елисаветполе, Виктор в Тифлисе, Николай в Москве, Сергей с Меланьей в Петербурге. А в госпитале раненный Павел Малиновский. И Лида Малиновская уехала в Италию…

   Война прессовала время и обнажала острые углы. Завещание матери было оскорбительным для отца и сыновей… Но это позже. Про них ещё будут рассказы.