de omnibus dubitandum 154. 475

ЧАСТЬ СТО ПЯТЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТАЯ (2017-2019)

Глава 154.475.  КОГДА НАЧАЛЬСТВО УШЛО…

    «Лента.ру»: Правление царевны Софьи — доселе немыслимое для Российского (Московского - Л.С.) государства событие: им внезапно стала управлять женщина. Можно ли сказать, что регентство (фантазиями немецких горе-историков – Л.С.) Софьи Алексеевны положило начало эпохи женских царствований XVIII века?

    Александр Лавров: Несомненно. Без Софьи не было бы четырех правящих императриц следующего столетия, и последняя из них — Екатерина II — это очень хорошо понимала. Именно при Екатерине возникла историографическая традиция почитания и восхваления царевны Софьи: появились ее новые портреты, о ней весьма комплиментарно было сказано в «Антидоте» — книге, написанной под диктовку Екатерины II.

    «Лента.ру»: Но в России еще в XVI веке был опыт Елены Глинской, матери Ивана Грозного, правившей в его малолетство.

    Александр Лавров: Насколько я понимаю, в официальных документах времен царевны (герцогини Бранденбургской - Л.С.) Софьи на ее прецедент не ссылались. Что характерно, в правление Софьи придворные панегиристы сравнивали ее либо со знаменитой византийской регентшей Пульхерией, либо с английской королевой Елизаветой, но никогда — с Еленой Глинской.

    «Лента.ру»: Почему?

    Александр Лавров: Во-первых, образ Елены Глинской был неоднозначным. Во-вторых, одно правовое недоразумение трудно обосновывать другим юридическим нонсенсом. В Московском государстве функцию коллективного регента выполнял совет наиболее родовитых и знатных бояр. Один человек (неважно — мужчина или женщина) никак не мог играть эту роль.

    «Лента.ру»: Именно из-за этого правление Софьи стало уникальным явлением в русской истории?

    Александр Лавров: Да, но и по другим причинам тоже. Это был период временного ослабления самодержавия, когда на первый план вышла боярская дума и различные придворные группировки. Это очень важно, потому что московские цари выполняли две основных функции, если говорить условно.

    Во-первых, это соблюдение различных ритуалов, то есть участие в светских и церковных церемониях. Во-вторых, царь председательствовал на заседаниях боярской думы. Софья (в 14 лет вышедшая замуж и уехавшая в Бранденбург – Л.С.) стала первой женщиной в Московской Руси, которая не только присутствовала на этих заседаниях, но и вела их (полный бред – Л.С.). Это очень сложная работа, но она с ней, судя по всему, неплохо справлялась.
 
    Картина Николая Дмитриева-Оренбургского «Царица Наталья Кирилловна (неродная бабка - Л.С.) показывает 16-летнего Ивана VI (в светлом кафтане и светлой оттороченной шапке) стрельцам, чтобы доказать, что он жив-здоров», рядом в золотистом кафтане и зеленой оттороченной шапке стоит якобы 10-летний Петр [Исаакий (Фридрих Петер Гогенцоллерн)] – Л.С.

    «Лента.ру»: Стрелецкий бунт (хованщина), вспыхнувший в мае 1682 года, после смерти царя Федора Алексеевича, в своей книге вы называете «служилой фрондой». Правильно ли я понимаю, что нельзя сводить хованщину только к противостоянию кланов Милославских и Нарышкиных?    

    Софья 1682-25=1657 г.р.  1672-1657=15 лет  возраст Софьи Алексеевны, когда она родила Петра [Исаакия (Фридриха Петера Гогенцоллерна)]

    25-и летняя Софья (фантазиями немецких горе-историков – Л.С.) правила с 1682 (после похорон Федора Алексеевича) по 1689 гг.

    Местничество отменено в 1676 г. после второго латинского переворота

    В 1677 году началась гражданская война (прикрытая Чигиринскими походами и восстанием боярина Степана Разина)

    В апреле 1681 г. в Москве

    В 1671 г. Артамон Матвеев организовал брак 14-летней царевны Софьи, которая жила у него, с курфюрстом Фридрихом Вильгельмом, а уже 30(1)  мая 1672 г. родился Питер Фридрихович Гогенцольнер

    Катастрофа 1676-1679 гг.

    19.02.1682 г. казнены все прежние бояре, уцелевшие во время гражданской войны

    Осенью 1682 г. осада Вены казачье-турецкими войсками

    1684 г. Иоанн VI Алексеевич женился на Прасковье Федоровне Салтыковой, которая родила ему 4-х детей

    В 1685 г. произошел 2-й, а на самом деле 3-й Латинский переворот

    Казнь на Красной площади патриарха Никиты Добрынина

    Сын великого князя Симеона Алексеевича правившего в Малороссии, убитого в 1685 г. подосланными убийцами царевны (герцогини Бранденбургской - Л.С.) Софьи-Шарлотты, Иоанн Симеонович, прозванный фальсификаторами Мазепой Иваном Степановичем

    Александр Лавров: После издания книги я еще написал статью, основанную на шведских дипломатических материалах, где события хованщины описаны буквально день за днем. Им вполне можно верить, поскольку шведские дипломаты в Москве скрупулезно собирали информацию из разных источников. Поэтому все было примерно так, как писали историки XVIII века. Хованщина — это именно придворный заговор Милославских против Нарышкиных.

    «Лента.ру»: Какую роль играла Софья в тех событиях? До сих пор господствует представление, что она была закулисной заправилой бунта.

    Александр Лавров: Тут есть проблема — 25-летняя (1657 г.р.) Софья в клане Милославских была не самой важной фигурой. Решающую роль в тех событиях играл ее амбициозный родственник (дядя, брат матери – Л.С.) Иван Михайлович Милославский. Именно его нужно считать одним из главных организаторов заговора. Про хованщину многое известно: кто, как и когда подстрекал стрельцов к тому, чтобы они взбунтовались, ворвались в Кремль и окружили царский дворец.

    Другое дело, что в какой-то момент что-то пошло не так. Уникальность хованщины в том, что она объединила в себе придворный заговор, преторианское восстание (бунт стрельцов) и религиозную фронду. Эта опасная и сильная гремучая смесь едва не разнесла страну на куски.

    «Лента.ру»: Даже так?

    Александр Лавров: Да. Русский философ Георгий Федотов называл стрелецкие восстания конца XVII века гражданско-религиозными войнами.

    «Лента.ру»: Вы согласны с этим?

    Александр Лавров: Безусловно. В 1680-е годы Россия (Московское государство - Л.С.) оказалась на пороге новой Смуты, которая могла оказаться более тяжелой, нежели та, которая случилась в начале XVII века. Тогда руское общество было единым в религиозном отношении, теперь же оно оказалось расколотым между двумя (тремя – Л.С.) религиозными культурами: латинской (католической – Л.С.); старой верой (старообрядчеством) и новой верой (никонианством).

    «Лента.ру»: Сейчас об этом (стараниями наших горе-историков - Л.С.) как-то подзабыли, а этот период руской истории рассматривают просто как «юность Петра».

    Александр Лавров: Конечно, все эти события разворачивались на глазах у подрастающего Петра [Исаакия (Фридриха Петера Гогенцоллерна)]. Они стали его первыми уроками обществознания. Но 1680-е годы были очень важной и самодостаточной эпохой в развитии нашей страны. Тогда перед Россией (Московским государством - Л.С.) стояли три серьезных и жестких вызова.

    Во-первых, требовалось закрепить главное достижение середины XVII века — московский протекторат над [польской] Украиной. Угроза ее потери была вполне реальной, и Москва отчаянно стремилась этого избежать. Во-вторых, впервые Московская Русь попыталась всерьез встроиться в большую европейскую политику через Священную лигу — военную коалицию христианских государств, против Османской империи. В-третьих, нужно было добиться хоть какого-нибудь религиозного компромисса внутри страны. И правительству Софьи (находившейся в Бранденбурге, и не могшей создать никакого правительства - Л.С.) на все эти вызовы предстояло ответить.

    «Лента.ру»: Но сначала ей следовало победить хованщину, когда после майского погрома в Кремле вплоть до осени 1682 года Москва оказалась во власти взбунтовавшихся стрельцов во главе с князем Хованским, а царская семья и боярская дума фактически стали их заложниками.

    Александр Лавров: Знаменитый русский философ Василий Розанов свой сборник очерков с описаниями революции 1905-1907 годов назвал так: «Когда начальство ушло». События 1682 года в Москве тоже можно охарактеризовать этой фразой. Царями стали дети, московская бюрократия разбежалась, приказы стояли пустыми, бояре уехали из столицы...

    В этой ситуации активизировались местные корпорации служилых людей, иначе реорганизовался государев двор — столичная корпорация служилых людей. Но это были общественные институты, схожие с теми, которые спасли Московское княжество во время Смуты начала XVII века. В условиях, когда верховная власть на некоторое время оказалась парализованной, именно они самоорганизовались и сравнительно быстро восстановили порядок в государстве.