Догонялки-20. Грань веков

    Япония конституционная

    За два десятилетия «Мэйдзи исин» политический и социальный ландшафт Японии, казалось, изменился радикально.
    В 1889 году правительство, возглавляемое Куродой Киётака (30.04.1888 – 5.10.1889), ввело в действие первую японскую Конституцию. В стране появился парламент, но Микадо – японский государь-Тэнно и его окружение – от парламента не зависели. Тэнно формально стоял во главе армии, флота, исполнительной и законодательной власти, но реальная ВЛАСТЬ оставалась в руках группы самураев из Сацума и Тёсю – младшего поколения вожаков  «перемен Мэйдзи» (старшие уже перемёрли). Главные из них назывались теперь гэнро – старейшинами. Формально безвластные, гэнро имели право предлагать Тэнно кандидатуру на должность премьер-министра, и тот всегда принимал их рекомендацию. Первыми гэнро, управлявшими из-за кулис конституционной Японией, стали Ито Хиробуми (княжество Тёсю) и Курода Киётака (княжество Сацума). Пополнялся состав гэнро путём кооптации (в 1891 году к первым двум старейшинам присоединился уроженец Тёсю генерал Ямагата Аритомо, в 1898 году – уроженец Сацума Мацуката Масаёси, занимавший пост министра финансов в семи из десяти первых конституционных кабинетов министров). Политические партии находились в зачаточном состоянии и играли незначительную роль как ввиду ограниченных полномочий парламента, так и из-за внутренних раздоров.
    В экономике плоды реформ лишь начинали проявляться.
    К началу 1890-х годов Япония, оставаясь преимущественно аграрной страной, создала относительно развитую индустрию. Правительственные гарантии  прибыли частным компаниям обеспечили переток капиталов из сферы обращения (торговля, банки) в сферу производства: с 1884-го по 1892 год д. доля банковского капитала снизилась с 78 до 24%, а промышленного – поднялась с 5 до 30%. Начавшийся во 2-й половине 1880-х годов промышленный подъем в первую очередь затронул текстильную промышленность, но также был налажен выпуск станков, электрооборудования, локомотивов. За 1882-1890 годы протяженность железных дорог выросла почти в 10 раз, образовав единую сеть, что способствовало развитию внутреннего рынка.
Возникли первые акционерные общества и, наконец, первый картель «Босэки ренгокай», во 2-й половине 1880-х годов объединивший крупнейшие текстильные предприятия страны. Но наряду с ним существовало множество мелких предприятий мануфактурного типа. В 1891 году 60% хлопчатобумажной пряжи было произведено на ручных станках. Другие отрасли текстильного производства, прежде всего шелковая, полностью основывались на ручном труде, их рост шел за счет крайней дешевизны рабочей силы. Общее число фабрично-заводских рабочих увеличилось к 1890 году до 350 тысяч, но подавляющую часть их все еще составляли женщины и дети. 90% промышленного производства приходилось на легкую и пищевую промышленность, а низкая зарплата ограничивала внутренний спрос. Зато экспорт угля, меди и особенно текстиля позволил выправить платёжный баланс и обеспечить занятость.
    В 1890 году в связи с общемировым кризисом перепроизводства в Японии выросли цены на импортируемый хлопок, а на экспортируемую пряжу цены, наоборот, упали. Производство хлопчатобумажных тканей сократилось на 16%. Вдвое сократился вывоз шелка-сырца, составлявшего основу японского экспорта, – и это при росте цен на рис из-за неурожая. Кризис тяжело ударил по бедноте, зато показал свою жизнеспособность картель текстильных фабрикантов, вовремя сокративший производство пряжи. Выход из кризиса и правительство, и общество видели в захвате внешних рынков, прежде всего в Корее и Китае, где низкое качество японских изделий компенсировалось их дешевизной.
    ***
    В «Ассоциации всеобщего согласия», возглавляемой Гото Сёдзиро, в марте 1889 года произошел раскол между сторонниками сотрудничества с правительством Куроды Киётака и его непримиримыми оппонентами. В мае 1890 года по просьбе Гото Сёдзиро в Токио прибыл Итагаки Тайсукэ.
    В 1890 году вступила в силу Конституция, а 1 июля состоялись первые парламентские выборы. Благодаря системе цензов – возрастного, имущественного и оседлости –  в них могли принять участие лишь около 500 тысяч мужчин старше 25 лет – примерно 3% взрослого населения. Были избраны 300 депутатов нижней палаты, 170 из которых принадлежали к оппозиции.
    15 сентября 1890 года Итагаки Тайсукэ объединил остатки «Либеральной партии» («Дзиюто») с «Общественной партией патриотов» («Айкоку кото») и клубом «Большое единство», образовав «Конституционно-либеральную партию» («Риккэн Дзиюто»). Новая партия выступала с острой критикой правительства, требовала установления системы выходных дней и сокращения расходов на правительственную администрацию.
Когда 5 ноября 1890 года собрался на своё первое заседание Парламент, в нём сразу же началась борьба за сокращение расходов правительства, снижение налогов и удешевление государственного аппарата. Несмотря на противодействие премьер-министра генерала Ямагаты Аритомо, сменившего в декабре 1889 года Куроду Киётака и настаивавшего на наращивании военной мощи, правительство пошло на уступки. Ему удалось расколоть оппозицию и принять бюджет на 1891 год, однако расходы в нём были сокращены на 10%.
    В феврале 1891 года на первом съезде «Риккэн Дзиюто» Итагаки узнал, что делегаты от бывшего княжества Тоса подкуплены правительством. Он вышел из партии, но через месяц вернулся и был избран её председателем.
5 мая 1891 года кабинет Ямагаты Аритомо всем составом ушёл в отставку. (В том же году за заслуги перед государством Ямагате от имени Тэнно было негласно пожаловано звание гэнро). 6 мая 1891 года премьер-министром стал Мацуката Масаёси. Осенью того же года, столкнувшись с критикой со стороны оппозиционных депутатов, правительство Мацукаты организовало роспуск парламента.
    11 мая (29 апреля по ст. ст.) 1891 года в японском городе Оцу на наследника российского престола цесаревича Николая Александровича (будущий император Николай II), посетившего Японию в рамках восточного путешествия, напал 36-летний полицейский Цуда Сандзо: он кинулся к коляске, в которой рикша вёз Николая, и саблей нанёс ему два удара. Хотя раны не были тяжёлыми, программа пребывания в Японии была нарушена; 13 (1 ст. ст.) мая Николай вернулся на крейсер «Память Азова», где отпраздновал свой 23-й день рождения, а ещё через шесть дней отплыл во Владивосток.
    Члены японского правительства надеялись на вынесение полицейскому смертного приговора путём широкого толкования 116-й статьи «Уголовного кодекса», предполагавшей казнь за преступления в отношении членов японской императорской семьи. Однако в условиях общественного давления на судебную власть Цуда Сандзо был приговорён к пожизненной каторге; правда, уже через несколько месяцев после вынесения решения скончался в тюрьме на острове Хоккайдо от пневмонии (согласно другой версии, уморил себя голодом).
    В феврале 1892 года состоялись новые парламентские выборы, во время которых полиция и националистические организации, с молчаливой поддержки правительства Мацукаты, пытались насильственно обеспечить успех проправительственным силам. Эти выборы стали самыми жестокими в истории Японии: в ходе избирательной кампании были убиты 35 человек и 395 получили ранения.
    В августе 1892 года Мацуката Масаёси ушёл в отставку, кабинет министров вторично возглавил Ито Хиробуми, выдвинувший лозунг «надпартийного правительства». В это время в печати впервые появляются упоминания о гэнро, статус которых не был прописан ни в Конституции, ни в законодательстве.

    Японо-китайская война

    Общественное мнение Японии всё больше склонялось к территориальной экспансии в Китае и особенно в Корее, которая с 1885 года находилась фактически под совместным японо-китайским (точнее, японо-маньчжурским) протекторатом. К этому же Японию подталкивало желание решать свои экономические проблемы за счёт завоевания новых рынков сбыта для растущей японской промышленности.
    В июне 1893 года влиятельный японский журнал «Кокумин-но Томо» («Друг народа»), основанный и руководимый журналистом Токутоми Сохо (настоящее имя – Токутоми Иитиро) опубликовал передовую статью, в которой рассматривалась иерархия наций. В первом ряду назывались сильные и цивилизованные – США, Великобритания, Франция, Германия, во втором – Россия, которой хотя и не доставало цивилизации, но она заставляла себя уважать за «варварскую силу» и стремление к захватам. В самом конце находились страны, подобные Египту, которые потеряли и цивилизацию, и «варварскую силу». Япония, по мнению автора статьи, представляла собой Спарту Востока, так как в конце XVI века ее военная мощь и активная экспансионистская политика привели к покорности Корею, китайскую династию Мин, а заодно португальских и голландских купцов. Тогда Япония уверенно занимала место во втором ряду. Но затем её «варварская сила» атрофировалась, и она спустилась в третий ряд.
    Взгляды, высказываемые Токутоми Сохо – японским Катковым, и другими недавними приверженцами безудержной вестернизации, свидетельствовали, что общество, устав от подражания Западу, готово вернуться к традиционному национализму и признать главным критерием цивилизации военную мощь.
    Предлог для её проявления не заставил себя ждать.
    В Корее к этому времени широко распространилось учение «Тонхак», которое основал разорившийся корейский янбан (служилый дворянин) Чхве Чжэ У (1824-1864). Учение, направленное против официальной идеологии конфуцианства, восприняло элементы буддизма, даосизма и христианства. Оно признавало тождество человека с Высшим Существом, право всех людей на равенство и на свободу вероисповедания. К описываемому времени организации «Тонхак» возникли по всей Корее, под их влиянием происходили крестьянские волнения. Очередная их волна, начавшись в январе 1893 года в южных районах Кореи в связи с неурожаями, к весне распространилась на центральные и северные провинции. В январе 1894 года в южнокорейской провинции Чолладо началось восстание крестьян под руководством мелкого чиновника Чон Бон Чжуна. Повстанцы укрепились на горе Пэксан в уезде Тхэин, а 31 мая штурмом взяли центр провинции город Чонджу. Здесь их блокировали правительственные войска. В результате переговоров правительство пошло на большие уступки в части распределения земли и местного самоуправления. 
    В апреле-мае тонхаки взяли под контроль южные провинции Кореи и подступили к столичному Сеулу. 1 июня 1894 года японское  правительство узнало, что корейский королевский Двор обратился за помощью к Китаю, считавшему Корею своим протекторатом. Китай в  соответствии с Тяньцзиньской конвенцией 1885 года информировал об этом Японию. Ли Хун-чжан официально заявил, что войска будут отведены немедленно после подавления «беспорядков». Однако на следующий день кабинет Ито Хиробуми решает направить в Корею экспедиционный корпус.
    8 июня 1894 года  отборные части Хуайской армии, принадлежавшей к Аньхуэйской военно-политической группировке Ли Хун-чжана, в количестве 1,5 тыс. человек, высадились в районе южнокорейского города Асана; их сопровождали корабли Бэйянского флота, которым командовал адмирал Дин Жу-чан, земляк Ли Хун-чжана. Тонхаки отступили от Сеула.
    Япония обвинила китайские власти в нарушении Тяньцзиньского договора и направила в Корею 4,5 тыс. солдат, а затем предложила Китаю совместно провести в Корее реформы. Китай отказался. Ли Хун-чжан встретился с британским посланником в Сеуле Николасом О'Конором, который  попытался выступить в роли посредника. Ли Хун-чжан стремился побудить и США к открытому вмешательству; он настаивал на скорейшем заключении мира на основе признания независимости Кореи, гарантированной великими державами, и соглашался выплатить японцам денежную контрибуцию. Но США и Великобритания отказались вмешиваться в конфликт. 16 июля 1894 года в Лондоне министр иностранных дел Великобритании сэр Джон Вудхауз, граф Кимберли, и посол Японии виконт Аоки Сюдзо подписали японо-британский договор о торговле и мореплавании, ознаменовавший конец навязанных Японии неравноправных договоров и системы экстерриториальности западных граждан в Японии. Договор должен был вступить в силу 17 июля 1899 года.
    В ночь на 23 июля 1894 года японскими войсками в Сеуле был организован государственный переворот, а 27 июля и новое марионеточное корейское правительство обратилось к Японии с просьбой об изгнании цинских войск из Кореи. При этом ещё 25 июля японский флот без объявления войны начал военные действия против империи Цин: у входа в Асанский залив близ острова Пхундо японская эскадра потопила зафрахтованный китайцами британский транспортный пароход «Гаошэн» с двумя батальонами маньчжурской пехоты и 14 полевыми пушками. Официальное объявление войны последовало только 1 августа 1894 года.
    Фактически со стороны Китая войну вели только северные провинции, контролируемые Ли Хун-чжаном. Глава южно-китайского наместничества Лянгуан (провинции Гуандун и Гуанси) заявил, что с Японией не воюет, а базировавшийся в Шанхае Наньянский флот, вместо того, чтобы прийти на помощь Бэйянскому, ушёл вверх по Янцзы и затаился там. Из Южной Маньчжурии в район Пхеньяна двинулись четыре крупных соединения цинских войск, по пути грабя окрестное корейское население.
    15 сентября в решающем сражении под стенами Пхеньяна китайская армия Е Чжи-чао была окружена и разбита превосходящими силами японцев. Многие цинские солдаты и офицеры попали в плен, было убито или ранено более 3000 человек. А 17 сентября к югу от устья реки Ялу (Ялуцзян, по-корейски Амноккан) сошлись Бэйянский флот Дин Жу-чана и японская объединённая эскадра вице-адмирала Ито Сукэюки. Сражение длилось пять часов и прекратилось из-за недостатка снарядов у обеих сторон. Бэйянский флот из-за неподдающихся ремонту повреждений и недостатка боеприпасов в дальнейших боевых действиях не участвовал. Война подошла к границе Китая.
    Известия о поражениях на суше и на море стали ударом по Аньхуэйской группировке Ли Хун-чжана и сильно испортили подготовку к роскошному празднованию 60-летия вдовствующей государыни Цы Си, на которое было отпущено из казны 10 миллионов лян серебра. Хуайская армия попыталась остановить врага на реке Ялу, но 25 октября 1-я японская армия генерала Ямагата Аритомо форсировала Ялу и вторглась в Южную Маньчжурию. Здесь она разделилась на две части: одна под командованием генерал-лейтенанта Кацура Таро продолжила преследование отступающих китайских частей и изолировала территорию, прилегающую к району Люйшуня (впоследствии Порт-Артур) с его портом Далянь (впослкедствии Дальний) на южной оконечности полуострова Ляодун, в то время как другая группа под командованием генерал-лейтенанта Оку Ясуката отправилась на север для атаки на Мукден – священную столицу маньчжуров. Однако сопротивление маньчжур и китайцев привело к стабилизации линии фронта и отказу японцев продолжать наступление на Мукден.
    В октябре 1894 года на Ляодунском полуострове высадилась 2-я японская армия под командованием генерала Оямы Ивао. Комендант Люйшуня и многие офицеры и чиновники, прихватив всё ценное, заранее бежали из крепости. 21 ноября японцы начали штурм, и ещё до полудня почти без сопротивления заняли форты, защищавшие Люйшунь с суши, а вечером овладели и восточными береговыми батареями. Солдаты цинского гарнизона после беспорядочного отступления соединились с частями Хуайской армии. Японцы захватили огромные запасы военного снаряжения и боеприпасов, судоремонтный док и арсенал; эти трофеи оценивались в 60 миллионов иен. Ворвавшиеся в Люйшунь японские солдаты в течение нескольких дней истребили около двух тысяч человек, среди которых были пленные, а также мирное население Даляня, включая женщин и детей. Это должно было вселить ужас и парализовать волю противника.
    В Китае на Ли Хун-чжана обрушился поток обвинений в поражении. Цы Си намеренно отошла в тень, предоставив молодому государю Гуансюю (маньчжурское имя – Айсиньгёро Цзайтянь) отстранить Ли Хун-чжана от руководства военными делами. Великий князь Гун (Айсиньгёро Исинь), ранее опальный, был назначен главой Комитета обороны (впоследствии переименован в Комитет по военным делам); в ведение этого комитета также было передано и Адмиралтейство.
    В Корее 23 ноября 1894 японские части, объединившись с правительственными и добровольческими карательными отрядами, нанесли поражение повстанцам-тонхакам. Последним опорным пунктом восставших был город Нонсан, который они героически удерживали 11 дней. В декабре японские войска, обладавшие большим военно-техническим преимуществом, подавили восстание, но отдельные вооруженные выступления крестьян продолжались до конца 1895 года.
    Чтобы изгнать японцев из Маньчжурии, в декабре 1894 года на север были двинуты китайские провинциальные армии, которые ещё не участвовали в боях – разношёрстное воинство с устаревшим вооружением, умевшее воевать только по старинке.
    В конце января 1895 года к порту Вэйхайвэй на полуострове Шаньдун, где укрывался    Бэйянский флот, японцы перебросили морем несколько дивизий под командованием генерала Оямы Ивао, с моря крепость блокировала Объединённая эскадра вице-адмирала Ито Сукэюки. 30 января  японцы начали атаку с суши и с моря; японские миноносцы торпедировали ряд кораблей, в том числе и флагман Бэйянского флота броненосец «Динъюань», который выбросился на берег. К 8 февраля японцы подавили батарею острова Жидао, контролировавшую южный вход в бухту Вэйхайвэц, и смогли разрушить боновые заграждения, которые преграждали путь японским миноносцам. На кораблях и в фортах острова Люгундао вспыхнул мятеж: командиры кораблей и иностранные инструкторы отказались пойти на прорыв окружения, требуя капитуляции. 12 февраля 1895 года адмирал Дин Жу-чан вступил в переговоры с вице-адмиралом Ито Сукэюки относительно условий капитуляции. Японцы обязались не причинять никакого вреда капитулировавшим цинским военнослужащим и отпустить их сразу после передачи всех береговых сооружений острова Люгундао и уцелевших кораблей Бэйянского флота. Китайцы требовали, чтобы гарантом достигнутых договорённостей стал командир британской эскадры, находившейся вблизи от Вэйхайвэя. Японцы, однако, отвергли посредничество третьей стороны. Узнав об итоге переговоров, капитан Лю Бу-чань взорвал свой броненосец «Динъюань», мотивируя это тем, что корабль не находится на плаву и не подлежит передаче, после чего покончил с собой. Покончили жизнь самоубийством и другие командиры цинских боевых кораблей. Адмирал Дин Жу-чан отверг предложение японской стороны о предоставлении ему политического убежища и, по одной версии, застрелился, по другим – принял яд. 14 февраля Бэйянский флот и батареи Люгундао сдались неприятелю.
    По итогам военных действий командиры Хуайской армии генералы Чжан Шу-шэн и Пань Дин-син лишились постов, Ли Хун-чжан был окончательно отстранён от руководства военными действиями. Поскольку Хуайская армия продемонстрировала  бессилие перед врагом, цинский Двор сделал ставку на Хунаньскую группировку и её Сянскую армию, которая до конца 1894 года полагала, что война Аньхуэйской группировки с японцами её не касается. К Сянской армии присоединили Хубэйскую  армию и остатки Хуайской армии, а также «мукденские войска» маньчжура Икэтаны. Они были поставлены под начало Лю Кунь-и – лидера Хунаньской группировки, ярого сторонника продолжения войны; он был назначен чрезвычайным императорским эмиссаром и главнокомандующим со ставкой в Шаньхайгуане – стратегическом перевале между северо-восточными провинциями Чжили и Фэнтянь, у прохода в Великой китайской стене. Тем самым была создана более чем 60-тысячная группировка войск с задачей остановить японское продвижение на реке Ляохэ. Ему были назначены генералы У Да-чэн и Сун Цин.
    В Пекине опасались, что японцы захватят Мукден. Дабы предотвратить это и вернуть взятый неприятелем южно-маньчжурский Хайчэн, цинское командование, несмотря на жестокие холода, развернуло с середины января до начала марта 1895 года ожесточённые бои в долине реки Ляохэ в южной Маньчжурии.
    Война полностью опустошила цинскую казну; Пекин был вынужден в 1894-м и в январе 1895 гг. взять у Великобритании два займа на общую сумму 28 миллионов лян. С ноября 1894 года Великий князь Гун и Ли Хун-чжан готовили мирные переговоры с Японией, а в январе 1895 года в Японию была послана официальная делегация. Но поскольку Япония ещё не захватила всего, на что рассчитывала, начавшиеся в Хиросиме переговоры были прерваны японской стороной в одностороннем порядке.
    В конце февраля 1895 года японцы под командованием генерала Нодзу Митицуры перешли в наступление. В первой декаде марта они разбили и обратили в бегство Сянскую и все остальные китайские армии, заняли Нючжуан (нынешний Инкоу) в провинции Ляонин на северо-востоке Китая, захватили до 70 пушек и громадные военные склады и оказались на подступах к столичной провинции Чжили. В Пекине началась паника, цинский Двор готовился к бегству. Верх окончательно взяла «партия мира», которую возглавляли Великий князь Гун и Ли Хун-чжан.
    Токио был заинтересован в затягивании войны, чтобы захватить Тайвань и соседний с ним архипелаг Пэнхуледау (Пескадорские острова). Японцы настаивали, чтобы Китай на переговорах был представлен Ли Хун-чжаном. Со старого сановника спешно сняли опалу, вернули ему все его награды и чины (кроме должности наместника провинции Чжили) и  назначили его чрезвычайным и полномочным послом для ведения мирных переговоров. 19 марта с многочисленной свитой из 135 секретарей и обслуживающего персонала, сопровождаемый американским консультантом Дж. Фостером, Ли Хун-чжан прибыл для переговоров в город Симоносеки на юго-западной оконечности острова Хонсю. Но японцы продолжали умышленно затягивать переговоры. Премьер-министр граф Ито Хиробуми выдвинул невероятные и оскорбительные требования: выплата 750 миллионов лян серебра контрибуции и передача японским войскам Шаньхайгуаня и Тяньцзиня (расположен близ Пеикна вдоль Бохайского залива на северной оконечности Великого китайского канала) с фортами Дагу. Ли Хун-чжан вынужден был эти условия отвергнуть. 24 марта, после третьего раунда переговоров, на Ли Хун-чжана было совершено покушение: японский юноша, член шовинистической организации «Кокурюкай» - «Общества Черного дракона» (по-китайски Амур именуется Хэйлунцзян – «Река Чёрного дракона»),  выстрелил из револьвера в паланкин, где находился Ли Хун-чжан, слегка его ранив: пуля разбила очки вельможи и засела в левой скуле. Раненый посол на десять дней выбыл из переговорного процесса, а Япония успела за это время захватить архипелаг Пэнхуледао.
     27 марта Китай, стремясь уберечь Ляодунский полуостров от японцев, отдал его в аренду России. 30 марта было объявлено 20-дневное перемирие в Маньчжурии,
17 апреля 1895 года в Симоносеки представители Японии и Китая подписали унизительный для Китая договор. Китай признавал самостоятельность Кореи (фактически – право Японии хозяйничать в Корее), передавал Японии навечно остров Тайвань, острова Пэнхуледао и Ляодунский полуостров, обязался уплатить контрибуцию в 200 млн. лян, открыл ряд портов для японской торговли, предоставил японцам право строительства промышленных предприятий в Китае и ввоза туда промышленного оборудования. А поскольку с другими великими державами Китай имел соглашения о режиме наибольшего благоприятствования в торговле, последнее условие распространялось и на них.
    Условия Симоносекского договора вызвали взрыв негодования в Пекине, куда весной 1895 года съехались со всей страны обладатели средней учёной степени «цзюйжэнь» для участия в столичных экзаменах на высшую учёную степень – «цзиньши». 30 апреля и 1 мая прошли бурные собрания, в которых участвовало более 1200 цзюйжэней из различных провинций. Возглавлял движение Кан Ю-вэй. \
    Этот 27-летний  философ с широкими взглядами (он, например, не считал европейцев варварами, а женский интеллект приравнивал к мужскому) был уверен в своей миссии спасителя Китая. В конце апреля Кан Ю-вэй и его ученики Лян Ци-чао и Май Мэн-хуа составили одобренный собраниями «Коллективный меморандум» Государю. Этот меморандум содержал ряд требований, среди которых был отказ от ратификации Симоносекского договора, наказание виновных в поражении, перенесение столицы в центр Китая в город Сиань, дальнейшая модернизация армии и обновление офицерского корпуса. Для укрепления Китая предлагалось активно строить железные дороги, развивать фабричную и горнодобывающую промышленность, создать современную почту. Предусматривалась модернизация сельского хозяйства, народного просвещения, системы государственных экзаменов и превращение конфуцианства в общегосударственную религию. Также говорилось о создании при Государе совещательного органа, состоящего из выбранных населением представителей.
Этот меморандум был проигнорирован цинским правительством. В мае состоялась официальная передача представителями цинской администрации японцам островов Пэнхуледао и Тайваня и Ляодунского полуострова. Однако военные действия на Тайване между карательными силами японских оккупантов и местными партизанскими формированиями не прекращались до 1902 года…
    Между тем сторонники Кан Ю-вэя, разъехавшись после экзаменов из Пекина по родным местам, стали создавать различные организации реформаторского толка – общества, клубы, научные ассоциации, школы. Патриотический подъём вызвал к жизни множество газет и журналов – оперативных печатных изданий, до тех пор совершенно неизвестных подавляющему большинству китайских интеллигентов-шэньши, воспитанных на классических трудах двухтысячелетней давности. По всей стране растекался поток публицистической литературы либерального направления, из которой молодые провинциальные шэньши впервые узнавали, что Китай – вовсе не центр мира, что есть какие-то великие державы – Великобритания, Франция, Германия, Россия, которые унижают и эксплуатируют китайский народ. В их умах происходил такой же переворот, какой пережили японские самураи в 1860-х годах; правда, ввиду огромных пространств и многочисленности населения Китая и при почти полном отсутствии железных дорого и телеграфа новая информация распространялась в провинциальной глухомани очень медленно.
    Государь Гуансюй, прочитав третий меморандум Кан Ю-вэя, передал его для рассмотрения всем губернаторам провинций и собирался приступить к осуществлению намеченной Кан Ю-вэем программы реформ, но вынужден был отказаться от своих намерений под нажимом вдовствующей Государыни Цы Си.
    Великие державы в японо-китайской войне разделились. Великобритания и США фактически поддержали японские захваты, в то время как Россия, Германия и Франция 23 апреля 1895 года обратились к японскому правительству с требованием отказаться от аннексии Ляодунского полуострова, которая позволила бы Японии контролировать  Люйшунь (Порт-Артур) и Далянь (дальний). Николай II имел собственные виды на Порт-Артур как незамерзающий порт для России; в этом его активно поддерживал Вильгельм II, заинтересованный в том, чтобы Россия попрочнее увязла дальневосточных делах и не совалась в Европу. Япония, обескровленная войной, 5 мая передала Ляодунский полуостров Китаю, получив взамен с Китая дополнительную контрибуцию в 30 миллионов лян серебра. Эта вынужденная уступка была воспринята в Японии как унижение.
    5 августа 1895 года Ито Хиробуми был присвоен титул маркиза, а Ли Хун-чжана в августе сместили с поста наместника Чжили, но оставили членом Цзунли-ямыня – китайского МИДа. В этой должности он принимал участие в переговорах с иностранными государствами. Ли Хун-чжан даже получил почти номинальное звание чэнсяна (канцлера) и члена Нэй-гэ (Государственной канцелярии).

    Кризис китайского «самоусиления»

    На Японию, полтора тысячелетия преклонявщуюся перед древней китайской культурой, китайцы  всегда смотрели свысока. Поражение в войне с японцами стало для них шоком. Оно  продемонстрировало явную недостаточность китайского «самоусиления» («цзыцян юньдун») – точечной вестернизации при сохранении феодального строя.
    Правда, Китай имел теперь кое-какую военную и гражданскую фабричную промышленность, зачатки железнодорожного сообщения, телеграфа, парового флота и частично модернизированные вооружённые силы. В 1860-х – 1890-х годах было создано около 20 казённых промышленных предприятий, связанных с военным производством, на которых было занято примерно 10 тысяч рабочих – капля в море. Продукция, производимая на этих фабриках, минуя рынок, шла непосредственно на снабжение армий. Зато гражданская часть казённой промышленности оказалась связанной с рынком, и это выявило её низкую эффективность. В результате возникли две системы управления государственно-частными предприятиями – подобие российской индустриализации XVIII века: «контроль чиновников, предпринимательство торговцев» и «совместное предпринимательство чиновников и торговцев».
    Для нужд политики «самоусиления» с 1862-го по 1898 годы было основано 17 учебных заведений нового типа. С помощью миссионеров осуществлялся перевод на китайский язык иностранных книг по естественным и общественным наукам. С 1870-х годов в Шанхае и Гуанчжоу начали издаваться первые иностранные, а затем и китайские частные газеты.
    Политика «самоусиления» вызывала ненависть и страх у традиционалистски настроенной массы населения. За «усвоение заморских дел» выступала, как правило, только небольшая часть интеллигентов-шэньши, а также чиновников и крупных землевладельцев, получавшая прямые выгоды и доходы от контактов с Западом и частичных реформ. Те же из них, кто таких выгод не имел и понёс прямые убытки после «открытия» Китая, стали опорой движения контрреформ. Позиции сторонников старины были особенно сильны в Центральном Китае, прежде всего в провинции Хунань, особенно иного потерявшей от перемещения торговых путей и центра внешней торговли  в порты Гуанчжоу и Шанхая.
    Политика реформ страдала и от её непосредственных участников. Наёмные иностранные инструкторы (на флоте – в основном британцы, в сухопутных войсках – в основном немцы) помогали дельцам своих стран сбывать в Китае устаревшее и негодное вооружение и боеприпасы. Входя в сговор с коррумпированными китайскими чиновниками, они беззастенчиво обкрадывали цинскую казну, во многом ослабляя обороноспособность страны, которой обязались служить.
    Спустя полвека после окончания Первой опиумной войны треть всего ввоза в Китай составлял опиум. Крупнейший российский китаевед Н. В. Кюнер подчеркивал: «Вопрос о торговле опиумом, сделавшийся затем боевым кличем китайских властей в их стараниях сократить иностранную торговлю», не был решающим: «во всяком случае, о сознательном желании принести вред китайскому народу ослаблением его физических и духовных сил и энергии и через это подготовить путь к завоеванию страны... не могло быть и речи». Однако независимо от намерений экспортёров, объективно урон, наносимый опиумной торговлей китайской нации, был чрезвычайно велик.
    В силу всего этого Цинская династия оказалась неспособной защитить страну от внешней агрессии. На повестку дня вставало углубление реформ – то есть дальнейшая вестернизация. Уже в 1895 году правительство в очередной раз взялось за модернизацию вооружённых сил. В лагере Хуайских войск в Саочжане под Тяньцзинем был сформирован «учебный корпус» под командованием бывшего китайского наместника в Корее Юань Ши-кая, принадлежавшего к Аньхуэйской группировке. «Учебный корпус» был оснащён современным оружием, его обучением руководили немецкие офицеры. Саочжаньский лагерь стал базой создаваемой новой армии. Корпус вскоре был переименован в «Новую полевую армию» и стал пополняться офицерскими и унтер-офицерскими кадрами из специально для этого открытой сети военных училищ. Главной кузницей кадров было обновлённое Бэйянское военное училище (академия) в Тяньцзине. В итоге в районе Тяньцзиня стала складываться Сяочжаньская генеральско-офицерская группировка – зародыш будущей Бэйянской группировки во главе с Юань Ши-каем.
    Но военная реформа проводилась изолированно от других сфер. Империя Цин  продолжала однобокую практику «янъу юньдун» – «усвоения заморских дел».

    Русское присутствие в Китае

    Поражение Китая в китайско-японской войне побудило королеву Мин –  решительную старшую жену марионеточного корейского вана Кочжона и её клан искать помощи у США и России. 8 октября 1895 года Миура Горо, назначенный новым японским посланником в Корее, организовал убийство 44-летней королевы: её проткнули саблями, а труп потом сожгли. В убийстве принимали участие корейские солдаты, тренированные японскими инструкторами, и японские наёмники. Была заменена охрана вана, который фактически оказался в плену. После этого японцы фактически правили Кореей при формальной власти безвольного Кочжона.
    В 1895 году Россия предоставила Пекину заём в 150 млн. руб. под 4% годовых. Договор содержал обязательство Китая не соглашаться на иностранный контроль над своими финансами, если в нём не будет участвовать Россия. В конце 1895 года по инициативе Сергея Юльевича Витте (он занимал пост министра финансов Российской империи с августа 1892-го по август 1903 г.) – сторонника «мирного проникновения» в Китай – был основан Русско-Китайский банк. Россия предложила Китаю заключить союз, направленный против возможной агрессии Японии, связывая его заключение с проведением части Сибирской магистрали через Маньчжурию.         Переговоры эти были начаты в Пекине русским посланником Артуром Павловичем Кассини. Предстоящая коронация императора Николая II 14 (26 н. ст.) мая 1896 была использована для перенесения переговоров непосредственно в Россию, куда по настоянию царского правительства был отправлен Ли Хун-чжан в качестве представителя Китая на торжествах. В конце апреля 1896 года Ли Хун-чжан прибыл в Петербург, где почти немедленно начались переговоры с Витте. В мае в Москве проходили торжества, посвященные коронации Николая II. В Большом театре перед началом спектакля был исполнен гимн «Боже, царя храни». При исполнении гимна все встали, а Ли Хун-чжан остался сидеть. Когда его спросили, почему он не встал, китайский сановник ответил, что по одному из 10 тысяч правил придворного этикета он, как высший сановник, во время исполнения какого-либо национального гимна должен сидеть.
    Переговоры велись на основе признания целостности Китая и необходимости заключения оборонительного союза. Китай, стоявший перед угрозой раздела его территории империалистическими державами, возлагал большие надежды на результаты союзного договора с Россией. Это придавало особый характер и экономическим концессиям в связи с проведением Сибирского пути через Маньчжурию: маньчжурская дорога приобретала для Китая значение как средство для быстрой переброски русских войск в случае необходимости совместных военных действий против японской агрессии.
    3 июня 1896 года в Москве был подписан секретный русско-китайский договор о военном союзе против Японии. Витте добивался, чтобы дорога через Маньчжурию принадлежала непосредственно правительству России, но Ли Хун-чжан здесь не уступил, так как был связан соответствующей инструкцией. Поэтому постройка и эксплуатация дороги была возложена на Русско-Китайский банк. 8 сентября того же года между китайским правительством и Русско-Китайским банком был подписан концессионный договор о строительстве Китайской Восточной железной дороги (КВЖД) от Владивостока к Байкалу через Маньчжурию. Общество КВЖД получало полосу земли вдоль дороги, которая переходила под его юрисдикцию.
    Ли Хун-чжан помимо России посетил Германию, Голландию, Бельгию, Францию, Великобританию и США. В Германии он был принят с большой помпой, в прессе его сравнивали с Бисмарком. Какой-то немецкий промышленник заказал даже барельеф, изображавший Бисмарка, Ли Хун-чжана и Уильяма Гладстона – знаменитого лидера британской Либеральной партии, который с 1892-го по 1894 год в четвёртый лаз возглавлял правительство Великобритании. Французский дипломат Жерар писал: «Путешествие Ли Хун-чжана на Запад... должно стать новым поводом для сближения между Срединной империей и ее двумя великими соседями с Севера и с Юга – Россией и Францией...»
    Главное назначение миссии Ли Хун-чжана заключалось в том, чтобы добиться согласия держав на повышение таможенных пошлин и помочь Китаю выдержать бремя, легшее на него в связи с оплатой контрибуции. Но как раз в этой части миссия успеха не принесла. В частном письме Ли Хун-чжан жаловался, что «ныне ведать делами внешних сношений трудно, по сравнению с прошлым они не даются в руки... тех, кто мог бы спасти положение, не найти, а есть одни порицатели».
    ***
    Итагаки Тайсукэ с 1895 года вёл переговоры с правительством Ито Хиробуми и в апреле 1896 года занял пост министра внутренних дел. Однако из-за того, что Ито счёл правильным по требованию России, Германии и Франции отказаться от аннексии Ляодунского полуострова, 31 августа 1896 года его кабинет ушёл в отставку; премьер-министром стал Мацуката Масаёси, сохранивший и пост министра финансов. Окума Сигэнобу повторно занял должность министра иностранных дел, а также должность министра сельского хозяйства и торговли во. Итагакэ Тайсукэ после отставки кабинета Ито сосредоточился на партийной деятельности.

    Начало движения ихэтуаней и захват Германией Цзяочжоу

    К концу 1890-х годов в Китае образовалось множество тайных сообществ, нацеленных на борьбу с иностранцами. К ноябрю 1897 года на севере Китая практически одновременно в нескольких деревнях в столкновения с маньчжуро-китайскими и иностранными войсками вступили отряды с различными названиями: «Иминьхуй» («Союз справедливых»), «Дадаохуй» («Союз больших мечей»), но чаще всего «Ихэцюань» («Кулак во имя справедливости и согласия») и «Ихэтуань» («Отряды справедливости и мира»); их обычно именовали просто «туань» («отряды») или «цюань» («кулаки»). Объединяли повстанцев ненависть к иностранцам, особенно к миссионерам, а также к китайцам-христианам. Большинство повстанцев считали себя буддистами, но соблюдали и религиозно-мистические ритуалы, заимствованные от традиционных подпольных сект. Многие участники организаций регулярно занимались физическими упражнениями («цюань»), напоминавшими кулачный бой, за что впоследствии на Западе и в России были прозваны «боксёрами».
    Деятельность ихэтуаней достигла пика во время «инцидента в Цзюйе».
Германия, стремясь утвердиться в глобальной политике (Weltpolitik), активно развивала военно-морской флот, способный действовать во всех океанах. Для этого нужны были базы по всему миру. Ещё до объединения Германии, в 1860 году, прусская эскадра обследовала залив Цзяочжоувань на южном побережье Шаньдунского полуострова и нашла его очень удобным для создания здесь колонии и военно-морского  порта.
    В августе 1897 года Вильгельм II посетил Николая II в Петергофе и добился согласия на устройство немецкой военно-морской базы в Цзяочжоу (в тогдашнем варианте русской транскрипции «Киао-Чао»).
    В ночь с 1-го на 2 ноября 1897 года, то есть со Дня всех святых на День всех душ (день поминовения усопших у католиков) в уезде Цзюйе на востоке провинции Шаньдун были убиты два германских католических миссионера из «Общества Божественного Слова» – Рихард Хенле и Франц Ксавер Нис (третий миссионер, Георг Мария Стенц, пережил нападение целым и невредимым). Убийство послужило удобным поводом для захвата Германией залива Цзяочжоувань. Уже 14 ноября с кораблей немецкой Восточно-азиатской крейсерской эскадры был высажен десант, который без боя захватил территорию Цзяочжоу. Воспользовавшись слабостью Китая, Германия 6 марта 1898 года вынудила цинское правительство подписать договор о передаче ей захваченной территории в аренду на 99 лет. Кроме того, согласно договору, Германия получала монопольные права на строительство железных дорог во всей провинции Шаньдун и на разработку местных угольных месторождений.
    15 (27 н. ст.) марта 1898 года в Пекине была подписана русско-китайская конвенция, которая предусматривала предоставление России в аренду Люйшуня (русское название – Порт-Артур) и Даляня (русское название – Дальний) и разрешала прокладку к этим портам железной дороги (Южно-Маньчжурская железная дорога) от одного из пунктов Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД).
Великобритания в 1898 году попыталась завязать непосредственные отношения с тибетским правительством Далай-ламы. Тибет, который китайцы считали своим протекторатом, играл важную роль в русско-британской «Большой игре».
    Поведение немецких солдат, опустошавших целые уезды Шаньдуна, вызывало сопротивление местного населения. К началу лета 1898 года столкновения становились всё масштабнее, появились первые жертвы среди мирного населения. Урегулирование конфликтов между иностранными войсками и местными жителями цинское правительство возлагало на местных чиновников, но те были бессильны что-то предпринять.
    Известная французская карикатура 1898 года представляла Китай, который делят как пирог королева Виктория (Великобритания), кайзер Вильгельм II (Германия), Николай II (Россия) и император Мэйдзи (Япония), в то время как Марианна (Франция) стоит в сторонке. На заднем плане китайский мандарин безуспешно пытается остановить происходящее.

    «Сто дней реформ» Гуансюя

    Захват Германией Цзяочжоу вызвал в Китае новый всплеск бессильного негодования. Кан Ю-вэй, вернувшийся в это время в столицу, занялся активной организаторской и пропагандистской деятельностью, возглавив движение за реформы. В конце декабря 1897 года он написал большой и страстный меморандум Сыну Неба (уже пятый по счёту), в котором предлагал осуществить преобразования в стране, указав три возможных метода действий. Никто из придворных не осмелился вручить этот документ Гуансюю, опасаясь навлечь на себя суровые репрессии, однако текст его распространился по столице в рукописных копиях и сделал Кан Ю-вэя героем дня.
    В конце концов глава Коллегии цензоров Сюй Шоу-хэн решился передать меморандум Государю.
    При пекинском императорском Дворе существовали две враждовавшие между собой группировки. Ни та, ни другая не отрицали необходимости заимствований у Запада, как это делали сторонники «чистого мнения»: речь теперь шла о степени вестернизации. Первая группировка состояла из приверженцев Цы Си и ориентировалась на выходцев из северных провинций Китая. Её члены были сторонниками «самоусиления», но  противились углублению реформ; во внешней политике они ориентировались на Россию – оплот самодержавия, с которой к тому же северян связывали и экономические интересы. Вторая группировка, видное место в которой занимал воспитатель Гуансюя Вэн Тун-хэ, имела поддержку среди учёной элиты Южного Китая, теснее связанной с заморской торговлей; её члены, обладавшие более широким кругозором,  соглашались с необходимостью некоторых дальнейших, хотя и весьма осторожных преобразований и искали содействия со стороны Великобритании и Японии.
    Не получив никакого ответа на пятый меморандум, Кан Ю-вэй решил, что попытка реформаторов привлечь на свою сторону Сына Неба и на этот раз окончилась неудачей. По совету друзей он собирался 10 января 1898 года покинуть столицу, и уже сдал свой багаж на поезд, когда к нему явился Вэн Тун-хэ, который уговорил его остаться в Пекине и продолжать борьбу, пообещав принять все меры, чтобы обеспечить Кан Ю-вэю высочайшую аудиенцию.
    В начале 1898 года обстановка уже благоприятствовала сторонникам дальнейших реформ: под их влиянием государь Гуансюй отдал приказ Канцелярии иностранных дел (Цзунли ямынь) рассмотреть вопрос об официальной командировке Кан Ю-вэя за границу. Члены Канцелярии договорились лично заслушать Кан Ю-вэя, прежде чем рассматривать вопрос о его командировке; с санкции Государя это заслушивание состоялось 24 января 1898 года. На следующий день участники встречи доложили Государю о прошедшей беседе. Гуансюй хотел тут же назначить Кан Ю-вэю аудиенцию. Но Великий князь Гун – председатель Верховного императорского совета, оказывавший исключительно большое влияние на Двор и правительство, возразил, что сначала следует предложить Кан Ю-вэю письменно изложить его взгляды в форме меморандума, и если написанное будет представлять интерес, предоставить аудиенцию. Гуансюй был вынужден согласиться, и Кан Ю-вэй получил повеление о написании меморандума; одновременно «Цзунли ямыню» (Канцелярии по иностранным делам) было приказано в дальнейшем незамедлительно пересылать во дворец все предложения, которые будет делать трону Кан Ю-вэй.
    Шестой меморандум был написан Кан Ю-вэем гораздо менее резким тоном, чем предыдущие, и содержал в основном конструктивные предложения, сводившиеся к установлению конституционной монархии с использованием опыта Японии, Германии и Великобритании. Будучи чиновником, свой шестой меморандум трону Кан Ю-вэй передал через своего начальника, главу Приказа общественных работ реакционера Сюй Ин-куя. Последний при встрече с Великим князем Гуном резко выступил против идей и самого автора меморандума, поэтому меморандум попал к Гуансюю только 15 марта 1898 года, после длительного хождения по всем придворным инстанциям.
Ознакомившись с меморандумом, Гуансюй приказал немедленно передать его в Канцелярию иностранных дел на обсуждение. Между тем Кан Ю-вэй, возмущённый отношением чиновников к его предложениям, в феврале послал Сыну Неба ещё один, уже седьмой, меморандум, к которому приложил свои «Записки о реформах российского царя Петра Великого».
    Весной 1898 года в Пекин для участия в очередных столичных экзаменах на соискание высшей учёной степени «цзиньши» стали съезжаться со всего Китая обладатели средней учёной степени «цзюйжэнь». Кан Ю-вэй решил привлечь их на сторону движения за реформы. 12 апреля 1898 года состоялось учредительное собрание всекитайского патриотического общества сторонников реформ «Баогохуй» («Союз защиты государства»). На это собрание явилось свыше 200 представителей учёного и служилого сословия столицы, в том числе цензоры и видные сановники.
    29 мая 1898 года умер Великий князь Гун. Его смерть была с огромным удовлетворением встречена сторонниками углубления реформ, Кан Ю-вэй даже написал по этому случаю специальное письмо Вэн Тун-хэ, в котором убеждал срочно приступить к проведению намеченных преобразований, пользуясь тем, что лагерь консерваторов потерял своего вожака.
    6 июня 1898 года Кан Ю-вэй написал ещё один меморандум Сыну Неба, который переслал во дворец через цензора Ян И-чуаня. Чтобы быть уверенным, что меморандум дойдёт до адресата, Кан Ю-вэй другой экземпляр вручил для передачи Гуансюю  заместителю главы «Академии Ханьлинь» (Имперавторская канцелярия) Сюй Чжи-цзину. Меморандум, переданный через Сюй Чжи-цзина, дошёл до Государя, и тот под впечатлением недавних захватнических актов иностранных держав в Китае решился на проведение реформ в стране.
    11 июня 1898 года (23-й день 4-й луны года у-сюй) Государь Гуансюй выпустил указ, объявивший о начале реформ в стране. Чтобы не встревожить и не насторожить Цы Си, он был составлен в весьма общих выражениях и призывал лишь к проведению преобразований в области просвещения, однако ясно подчёркивал решимость Сына Неба бороться с консервативными сановниками и поставить на повестку дня вопрос о быстрейшем осуществлении реформ. В тот же день Гуансюй подписал и другой указ, в котором обращался ко всем наместникам и губернаторам провинций с призывом рекомендовать трону через Цзунли ямынь талантливых и образованных людей, которых можно было бы послать на дипломатические посты за границу.
    13 июня 1898 года был опубликован указ о назначении высочайшей аудиенции Кан Ю-вэю и другим лидерам движения за реформы – Лян Ци-чао, Тань Сы-туну, Хуан Цзун-сяню и Чжан Юань-ци. Аудиенция была назначена на 16 июня. Это решение Гуансюя не только противоречило обычаям (Кан Ю-вэй служил делопроизводителем в Приказе общественных работ и имел лишь шестой чиновничий ранг, а Сын Неба не мог принимать сановников ниже четвёртого ранга), но и было открытым вызовом партии консерваторов. Реакционеры, однако, считали главным вдохновителем движения за реформы Вэн Тун-хэ, занимавшего высокое положение, в Кан Ю-вэе же видели лишь кабинетного учёного-идеалиста, не обладающего ни положением, ни связями. Поэтому Цы Си, пользуясь положением старейшины правящего маньчжурского клана Айсиньгёро («Золотой род»), потребовала, чтобы Гуансюй подписал указ о немедленном отстранении Вэн Тун-хэ от всех занимаемых должностей и высылке его в деревню. Уступая этому категорическому требованию, Гуансюй был вынужден 15 июня издать требуемый указ. В этот же день по настоянию Цы Си был также издан указ, согласно которому все высшие сановники империи при их назначении обязаны были впредь лично свидетельствовать своё почтение вдовствующей Государыне и благодарить её за оказанные милости. Также в этот день Цы Си добилась назначения на пост губернатора столичной провинции Чжили и фактического командующего всеми войсками пекинского военного округа своего ставленника и родственника Жунлу из маньчжурского рода Гувальгия.
    16 июня Кан Ю-вэй был принят Государем в его летней резиденции. Эта аудиенция произвела на Кан Ю-вэя отрицательное впечатление, ибо показала, что Гуансюй бессилен предпринять какие-либо серьёзные шаги без санкции вдовствующей Государыни. Сторонники реформ рассчитывали, что после аудиенции Кан Ю-вэй получит какой-либо ответственный государственный пост, но Гуансюй не посмел открыто поддерживать и выдвигать столь одиозную фигуру. Кан Ю-вэй был назначен всего лишь секретарём второго класса Верховного императорского совета с прикомандированием к Канцелярии иностранных дел, что было воспринято им весьма болезненно.
    Между тем Гуансюй под впечатлением встречи с Кан Ю-вэем решился отменить   экзаменационные восьмичленные сочинения «багу» – чсрезвычайно формализованные рассуждения на одну из тем Пятикннижия и Четверокнижия с каноническими комментариями Чжу Си (1130-1200 гг.). В сочинениях «багу», введенных в 1370 году Хунъу (Чжу Юань-чжаном) – первым Государем династии Мин, строжайше запрещалось затрагивать современную тематику. Их отмена была настоящей революцией, затрагивавшей миллионы соискателей учёных степеней по всему Китаю. 17 июня Гуансюй приказал Канцелярии по иностранным делам заготовить проект соответствующего указа, однако член Верховного императорского совета Ганъи предложил передать вопрос на рассмотрение Приказа церемоний. Хотя Гуансюй отверг его предложение, он всё же был вынужден согласиться предварительно согласовать текст указа с вдовствующей Гсударыней. Вопреки ожиданиям, Цы Си отнеслась к идее благосклонно, и указ был опубликован 23 июня. Сторонники реформ восприняли его как первую серьёзную победу над противниками. Среди консерваторов указ был встречен с возмущением как потрясение устоев. Друзья Кан Ю-вэя, обеспокоенные за его жизнь, даже уговаривали его нанять постоянных телохранителей.
    В июле-августе Кан Ю-вэй передал Государю несколько трактатов, в частности «Записки об ослаблении и гибели Турции», «Записки о Французской революции», «Записки о разделе и гибели Польши», а также меморандум «Об установлении конституционного политического строя». Эти трактаты противоречили конфуцианским принципам: Кан Ю-вэй открыто заявил, что необходимо брать пример с современности, в то время как в Китае любые новшества всегда обосновывались ссылками на древность.
    Встреча с Кан Ю-вэем укрепила Гуансюя в стремлении упрочить свою власть во дворце и правительстве и проводить необходимые реформы. Поэтому непосредственно после издания указа о курсе государственной политики он приблизил к себе видных реформаторов, дав им посты в различных правительственных учреждениях.        Сложившиеся в этих учреждениях группы сторонников преобразований, получая задания непосредственно от Сына Неба, начали понемногу оттеснять на задний план старых консервативных сановников. 25 августа 1898 года Ли Хун-чжан был уволен из «Цзунли ямыня». Он не принадлежал к числу решительных противников реформ, но был приверженцем Цы Си, а потому реформаторы и Гуансюй признавали его отставку необходимой.
    В связи с усилившимся саботажем правительственных распоряжений 1 сентября Гуансюй издал указ о тщательном расследовании поведения руководителей Приказа церемоний маньчжура Хуайтабу и китайца Сюй Ин-куя, а также других руководящих работников этого ведомства. 4 сентября Государем было объявлено о суровом наказании руководителей Приказа церемоний за нарушение ими указа, даровавшего всем подданным Сына Неба  право беспрепятственно обращаться к нему с меморандумами. Хуайтабу, Сюй Ин-куй и все четыре их заместителя были сняты с занимаемых должностей и разжалованы; на их место Гуансюй поставил сторонников преобразований. Но ввиду того, что право назначения высших сановников было узурпировано Цы Си, Гуансюй был вынужден сделать своих назначенцев лишь временно исполняющими обязанности.
    Увольнение и разжалование высших сановников из Приказа церемоний повергло консерваторов в состояние полного смятения: никто не ожидал от безвольного и слабого Гуансюя такой решительности и смелости.   
    5 сентября Гуансюй подписал указ, согласно которому Тань Сы-тун, Ян Жуй, Лю Гуан-ди и Линь Сюй объявлялись «специально прикомандированными к особе Государя сановниками, участвующими в проведении новой политики», с пожалованием им ранга четвёртой степени. Таким образом, сформировался своеобразный «внутренний кабинет» Сына Неба, через который проходили все меморандумы, поступавшие во дворец. Кан Ю-вэй оставался в тени, но направлял деятельность своих учеников и единомышленников.
    Сближение Гуансюя с Кан Ю-вэем насторожило Цы Си, однако она была уверена, что Двор находится под её полным контролем. Активной поддержки Гуансюю она не оказывала, но и не противилась его реформаторской деятельности. (Так двумя веками раньше в Московском царстве царевна Софья снисходительно смотрела на забавы юного Петра с «потешными» полками).
    5 сентября группа консервативно настроенных сановников во главе с Хуайтайбу и Ли Шанем выехала из Пекина в Тяньцзинь, где находился со своими войсками Жунлу. Там совместно с Жунлу они разработали план дворцового переворота и отстранения Гуансюя от престола во время предстоящего в октябре в Тяньцзине императорского смотра войск Бэйянской армии. Вернувшись в Пекин, Хуайтайбу и Ли Шань повели энергичную агитацию среди маньчжурских сановников и военачальников, склоняя их к дворцовому перевороту. По указанию Жунлу цензор Ян Чу-ни написал пространный меморандум на имя Цы Си, в котором обвинял Гуансюя в прокитайских симпатиях и измене заветам маньчжурских предков; он просил Цы Си взять бразды правления в свои руки, отстранив Гуансюя от власти. Ян Чу-ни также передал письмо от Жунлу Великому князю Цину, который поддержал план дворцового переворота.
    Между тем Кан Ю-вэй пришёл к выводу, что реформаторам не удастся осуществить намеченные планы без привлечения на свою сторону армии. Начиная с первых чисел сентября, он ежедневно посылал Государю меморандумы, настоятельно советуя срочно создать гвардию из наиболее преданных ему частей, назначить на офицерские должности сторонников преобразований и перенести столицу на юг.
    Реформаторы считали возможным привлечь на свою сторону Юань Ши-кая, имевшего л репутацию прогрессивного генерала. 14 сентября 1898 года Юань Ши-кай прибыл в Пекин и в тот же день был принят Гуансюем, который сдуру тут же раскрыл ему планы реформаторов арестовать Цы Си в её Летнем дворце и казнить наиболее приближённых к ней людей, в том числе Жунлу. Юань Ши-кай обещал быть верным Государю.
    16 сентября Гуансюй издал указ, отмечавший заслуги Юань Ши-кая, который назначался специальным сановником по делам обучения войск. Юань Ши-кай был пожалован рангом заместителя главы Приказа, ему было даровано право непосредственно обращаться с докладом к Государю. Он, как и прежде, оставался командующим корпусом Бэйянской армии, но освобождался от непосредственного контроля со стороны Жунлу.
    ***
    На протяжении «ста дней реформ» Государь Гуансюй издал большое количество всевозможных указов, тексты которых писались участниками «движения за реформы». Наиболее важными из них были следующие:
1. Указ от 11 июня об основном политическом курсе государства, проведении преобразований и открытии столичного университета для поднятия образования в Китае до уровня европейских стран.
2. Указ от 20 июня о срочном рассмотрении предложения относительно поощрения ремёсел, наук и сельского хозяйства, а также об открытии в различных районах страны горных школ.
3. Упомянутый выше указ от 23 июня об отмене сочинений стилем «багу» на государственных экзаменах.
4. Указ от 26 июня о строительстве Пекин-Ханькоуской, Ханькоу-Гуанчжоуской и Нанкин-Шанхайской железных дорог.
5. Указ от 27 июня о рассмотрении вопроса насчёт переобучения и перевооружения войск пекинского гарнизона по иностранному образцу.
6. Указ от 30 июня об упразднении сочинений стилем «багу» на школьных и уездных экзаменах.
7. Указ от 3 июля о столичном университете.
8. Указ от 4 июля о поощрении научных методов ведения сельского хозяйства, применении европейской агротехнической науки, обработке пустующих земель, переводе и изучении иностранных книг по сельскому хозяйству.
9. Указ от 5 июля о поощрении изобретательства и научных открытий в целях содействия развитию китайской промышленности, торговли и сельского хозяйства, о выдаче патентов на изобретения, о поощрении частных школ, о разработке окраинных и необрабатываемых земель и о строительстве оружейных заводов и арсеналов.
10. Указ от 5 июля о рассмотрении вопроса касательно реформы военных экзаменов.
11. Указ от 9 июля о реорганизации армии по иностранному образцу и вооружении её современным скорострельным оружием.
12. Указ от 10 июля о реорганизации школьного дела в провинциях.
13. Указ от 13 июля о введении политических и экономических экзаменов в целях улучшения подготовки административных и экономических кадров.
14. Указ от 14 июля о поощрении торговли и суровом предупреждении чиновникам, притесняющим купцов и берущим с них незаконные поборы.
15. Указ от 15 июля о сокращении расходов на содержание армии, об очистке списков личного состава от «мёртвых душ», чьё жалованье присваивали командиры, о создании отрядов местной самообороны.
16. Указ от 19 июля, одобряющий предложения относительно изменения программ государственных экзаменов с целью обеспечения высокого уровня практических знаний у экзаменующихся и понимания ими современной политической обстановки в Китае и за границей.
17. Указ от 27 июля о срочном приведении в порядок казённых хлебных и продовольственных складов.
18. Указ от 29 июля об издании во всех учреждениях пересмотренных сборников исторических прецедентов для упорядочения и ускорения разбора дел и исключения всех неясных и устаревших примеров.
19. Указ от 2 августа о создании в Пекине центральных управлений угольных копей и железных дорог.
20. Указ от 2 августа о разрешении чиновникам всех рангов и представителям учёного и прочих сословий свободно и беспрепятственно подавать меморандумы Сыну Неба.
21. Указ от 2 августа о поощрении земледелия, заимствовании иностранных агротехнических методов и машин и о содействии развитию торговли.
22. Указ от 4 августа об открытии в Пекине пяти средних школ для подготовки молодёжи к вступительным экзаменам в столичном университете.
23. Указ от 6 августа об учреждении школ для детей китайских эмигрантов в портовых городах Великобритании, США и Японии.
24. Указ от 16 августа о срочном переводе на китайский язык иностранных книг.
25. Указ от 21 августа об учреждении в Пекине главного управления по делам сельского хозяйства, промышленности и торговли и открытии отделений этого управления во всех провинциях.
26. Указ от 30 августа об упразднении некоторых должностей и бездействующих и ненужных административных учреждений при государевом дворце и в правительстве и о сокращении штатов в правительственных учреждениях.
27. Указ от 30 августа о содействии местной промышленности по производству чая, шёлка, конопли и т. д.
28. Указ от 5 сентября о срочном проведении мер по благоустройству столицы, ремонту улиц, канализации и т. п.
29. Указ от 5 сентября о формировании территориальной армии по примеру европейских стран.
30. Указ от 7 сентября о поощрении тех начальников уездов и округов, которые ближе всех общаются с народом и знают все его нужды.
31. Указ от 8 сентября о помощи населению неурожайных районов путём организации общественных работ по западному образцу.
32. Указ от 8 сентября о строительстве и закупке паровых машин и популяризации преимуществ машинной техники.
33. Указ от 9 сентября о создании в Пекине Медицинского института.
34. Указ от 10 сентября о развитии горнорудного дела в провинции Сычуань.
35. Указ от 10 сентября о строительстве железной дороги между Пекином и угольными копями Мэнтоугоу.
36. Указ от 12 сентября о передаче на рассмотрение Верховного императорского совета вопроса о замене натурального налога денежным.
37. Указ от 12 сентября о подготовке к повсеместному открытию отделений почты и телеграфа.
38. Указ от 13 сентября о рассмотрении проекта введения государственных экзаменов по сельскохозяйственным наукам.
39. Указ от 14 сентября о пересмотре статуса «знамённых людей» –  маньчжуров, приписанных к «восьмизнаменной армии», и китайцев, приписанных к «армии залёного знамени» – и о подготовке закона, разрешающего маньчжурам заниматься торговлей и ремёслами.
40. Указ от 14 сентября об упразднении войск по охране перевозок риса по Императорскому каналу и передаче казне ранее приписанных к этим войскам земель вдоль канала.
41. Указ от 16 сентября о разработке и публикации государственного бюджета и его исполнения.
42. Указ от 19 сентября об издании Канцелярией по иностранным делам сборника торговых договоров с иностранными государствами.

    Если бы все эти указы начали оперативно исполняться, в Китае произошли бы большие перемены. Но им была суждена короткая жизнь – не только из-за сознательного сопротивления сторонников старых порядков, но и из-за отсталости и инертности китайского общества. Ничего подобного самурайской группировке, вытянувшей Японию из Средневековья, в Китае не было. 

    Отстранение Гуансюя

    17 сентября Ян Чу-ни прибыл в летний дворец и вручил Цы Си свой меморандум с просьбой о восстановлении регентства. Ещё до него Цы Си посетили Великий князь Цин и главный евнух Ли Лянь-ин, которые также рекомендовали ей взять управление в свои руки и учредить опекунство над Государем. С аналогичными предложениями обратились к Цы Си Хуайтайбу и Ли Шань, сообщившие, якобы Гуансюй установил связи с иностранными миссиями в Пекине, чтобы заручиться поддержкой великих держав и арестовать вдовствующую Государыню.
    Узнав, что Гуансюй вызвал Юань Ши-кая в Пекин и назначил его на новый ответственный пост, Жунлу тут же предпринял ряд мер, чтобы предупредить возможность использования Государем войск Юань Ши-кая. Пока Юань Ши-кай ожидал высочайшей аудиенции, Жунлу приказал перебросить в Тяньцзинь армию генерала Не Ши-чэна; одновременно Жунлу вызвал в столицу войска генерала Дун Фу-сяна для усиления пекинского гарнизона. Не довольствуясь этим, Жунлу послал из Тяньцзиня в Канцелярию по иностранным делам три телеграммы, в которых сообщал, что якобы между русскими и британцами начались военные действия на русско-корейской границе в районе Хуньчуня, и что семь британских кораблей появились у порта Тангу (район Тяньцзиня). Ссылаясь на напряжённую обстановку, Жунлу потребовал немедленного возвращения Юань Ши-кая для организации обороны побережья. На основании этих телеграмм сановники из Канцелярии по иностранным делам официально обратились к Государю с просьбой отпустить Юань Ши-кая к его войскам в Сяочжань.
18 сентября Кан Ю-вэй получил секретное письмо от Государя, предписывающее ему срочно выехать в Шанхай, чтобы спастись от угрозы со стороны консерваторов. Кан Ю-вэй тут же собрал у себя на квартире руководителей «Союза защиты государства» и обсудил с ними вопрос о борьбе с Цы Си и её приверженцами. На совещании было решено послать Тань Сы-туна к Юань Ши-каю, чтобы склонить его к вооружённому выступлению. Тань Сы-тун передал Юань Ши-каю разработанный план действий по аресту руководителей консерваторов в Пекине. Тот высказал опасение, что заговор может быть преждевременно раскрыт, если он начнёт перебрасывать в Пекин свои войска из-под Тяньцзиня. Поэтому Юань Ши-кай предложил отложить выступление до назначенного на октябрь императорского смотра войск в Тяньцзине, во время которого Гуансюй должен был укрыться в казармах войск Юань Ши-кая и отдать приказ о казни всех консерваторов как мятежников.
Гуансюй к этому времени твёрдо решил использовать Юань Ши-кая и его армию для устранения Жунлу и прочих консерваторов. Поэтому, приказав через Тань Сы-туна Юань Ши-каю убить Жунлу, Гуансюй 20 сентября отправил Юань Ши-кая в Тяньцзинь. В тот же день после полудня Юань Ши-кай прибыл в Тяньцзинь и сейчас же выдал Жунлу планы Гуансюя и реформаторов. Жунлу немедленно телеграфом донёс обо всём Цы Си.
21 сентября Жунлу выехал в Пекин с отрядом надёжных войск, формально оставив вместо себя в Тяньцзине Юань Ши-кая, но поручив генералу Не Ши-чэну негласный надзор за ним. Получив телеграмму Жунлу, Цы Си 21 сентября с помощью маньчжурской дворцовой гвардии арестовала Гуансюя, преданных ему офицеров и солдат из его личной охраны, а также евнухов из его гарема. Сразу после ареста Гуансюя Цы Си отобрала у него императорскую печать, и в тот же день издала от его имени указ о передаче власти себе.
    В тот же день начались аресты сторонников реформ. В Тяньцзинь и Шанхай были посланы телеграммы о том, что, якобы Государь Гупансюй умер, приняв пилюли, принесённые Кан Ю-вэем. В телеграммах содержалось требование немедленно арестовать Кан Ю-вэя как убийцу Государя и казнить его на месте. Однако Кан Ю-вэй сумел укрыться в Гонконге, Лян Ци-чао и Ван Чжао бежали в Японию; лишь Тань Сы-тун наотрез отказался покидать Пекин.
    Гуансюй был помещён под домашний арест внутри пекинского «Запретного города», на острове Иньтай посреди озера Наньхай. За ним постоянно следили, прислуживающие ему евнухи заменялись каждый день. Цы Си заставила Гуансюя вымаливать у неё прощение и запретила любимой государевой наложнице Чжэнь Фэй посещать его остров. Выходил Гуансюй редко, только во время традиционных молитв.
Арестованные в Пекине реформаторы три дня содержались в одиночном заключении без допроса. В 2 часа ночи на 27 сентября члены Верховного императорского совета должны были их допрашивать, но едва только началось опознание,, как из дворца было получено распоряжение немедленно казнить арестантов не только без суда, но даже без допроса. На рассвете 28 сентября 1898 года на площади Цайшикоу (названа по  овощному рынку) – традиционном месте казней к югу от императорской резиденции, были казнены Тань Сы-тун, Лю Гуан-ди, Ян Жуй, Кан Ю-пу, Линь Сюй и Ян Шэнь-сю. Вслед за их казнью правительство поспешило без суда расправиться и с остальными видными сторонниками реформ.
    Указ от 1 октября 1898 года, изданный от имени Сына Неба,  повелевал сжечь все книги, когда-либо написанные Кан Ю-вэем, как «еретические, содержащие призыв к восстанию и направленные против священных доктрин мудрецов древности». Одновременно всем местным властям вменялось в обязанность уничтожить типографские доски и набор книг Кан Ю-вэя. За поимку Кан Ю-вэя, Лян Ци-чао и Ван Чжао была назначена огромная награда.
    Цы Си отменила подавляющее большинство указов, изданных Гуансюем в течение «ста дней реформ», и вернула на службу всех уволенных противников реформ. Восстанавливались все ранее упразднённые придворные и правительственные учреждения, вводился старый порядок подачи меморандумов трону, запрещалась передача храмов и монастырей под школы, равно как и организация школ для изучения западных наук.
    Императорский указ от 9 октября вновь вводил испытания по стилю «багу» на государственных экзаменах и отменял так называемые «экономические экзамены». Двумя другими указами от того же числа упразднялось управление сельского хозяйства, торговли и промышленности и закрывались все газеты реформаторов, их редакторы подлежали аресту. 1 ноября был издан указ о введении старой системы военных экзаменов.
    Ли Хун-чжана в октябре 1898 года направили в провинцию Шаньдун обследовать состояние реки Хуанхэ.
    Чтобы обезопасить себя от возможности возвращения Гуансюя к власти, Цы Си и её окружение решили физически его уничтожить. В специальном указе от 25 сентября, изданном от имени Государя, говорилось, что с июня (то есть с начала проведения политических реформ) он чувствовал себя нездоровым, и в связи с тем, что с тех пор в состоянии его здоровья не наблюдается улучшений, всем сановникам империи предлагалось рекомендовать ему опытных и искусных врачей. Но так как среди маньчжурской знати существовали большие разногласия по вопросу о выборе преемника, а также ввиду серьёзного недовольства в крупных провинциях казнью шести реформаторов и дворцовым переворотом, Цы Си сочла нужным сохранить Гуансюю жизнь, продолжая, однако, поддерживать слухи о его тяжёлой болезни.
    Расправа со сторонниками реформ вызвала возмущение в средних слоях китайского населения, особенно в некоторых портовых городах. Ведущие сановники рекомендовали воздержаться от физического устранения Гуансюя и передачи престола новому малолетнему Сыну Неба, так как это бы пагубно отразилось как на внутреннем, так и на внешнеполитическом положении страны. Для успокоения общественного мнения Цы Си была вынуждена неоднократно подчёркивать, что Двор и правительство не будут более преследовать сторонников реформ.
Из всех крупных начинаний сторонников Кан Ю-вэя Цы Си сохранила лишь программу военной реформы. В октябре 1898 года началось формирование четырёх модернизированных корпусов на базе войск Не Ши-чэна, Юань Ши-кая, Сун Цина и Дун Фу-сяна. Кроме того, в декабре 1898 года Цы Си открыла задуманный реформаторами Пекинский университет, демонстрируя, что и она не чужда прогрессу.
Ли Хун-чжан в декабре 1899 года был назначен наместников в южные провинции Гуанчжоу и Гуанси – вдали от Пекина и столичной провинции Чжили, где у него были наиболее прочные свзи.
    Между тем ситуация с повстанцами-ихэтуанями на севере страны к этому времени полностью вышла из-под контроля. Повсюду происходили грабежи, налёты, убийства.

    Россия и социализм

    Китай после поражения реформаторов, казалось, прочно застрял на полпути между традиционным конфуцианским вариантом феодализма и вестернизацией. В Японии после резкого рывка в направлении вестернизации общество, за малым исключением, сплотилось на платформе милитаризма и агрессивного империализма. Россия же искала собственный путь.
    Даже среди экспансивных французов, итальянцев и испанцев, тем более среди прагматичных немцев было крайне мало людей, готовых поменять до основания весь привычный жизненный уклад только потому, что так написано в каких-то книжках; среди англосаксов подобные экземпляры встречались особенно редко. Иное дело Россия: здесь всегда существовал довольно значительный слой искателей окончательной правды – образованных, полуобразованных и вовсе необразованных, которым требовалась только подходящая красивая теория, чтобы попытаться всё «разрушить до основанья, а затем»… а затем будет видно! К концу XIX века всё большее число их склонялось к социализму, как марксистскому, так и немарксистскому. Причём их социализм принимал очень специфическую, характерную для России разбойничью окраску.
    Народническая Партия социалистов-революционеров началась с саратовского кружка, возникшего в 1894 году и состоявшего в связи с партией «Народная воля». Когда народовольческую группу разогнали, саратовский кружок обособился и стал действовать самостоятельно. В 1896 году он выработал программу; она была отпечатана на гектографе под названием «Наши задачи. Основные положения программы социалистов-революционеров». В 1897 году саратовский кружок переместился в Москву, где занимался выпуском прокламаций и распространением заграничной литературы. Кружок обрёл новое название – «Северный союз социалистов-революционеров»; руководил им Андрей Аргунов. Во 2-й половине 1890-х годов небольшие народническо-социалистические группы и кружки существовали в Петербурге, Пензе, Полтаве, Воронеже, Харькове, Одессе.
    ***
    Лицам иудейского вероисповедания (попросту говоря, евреям) в Российской империи разрешалось постоянное проживание только в пределах так называемой «черты оседлости» – западных губерний, ранее входивших в состав Речи Посполитой. Исключение делалось только для купцов первой гильдии, лиц с высшим образованием, отслуживших рекрутов, ремесленников, приписанных к ремесленным цехам, а также для крымских караимов, горских и бухарских евреев, проживавших в местах своего традиционного обитания. Если старые евреи вплоть до конца XIX века крепко держались за свою религию и обычаи и почти не говорили по-русски, то среди еврейской молодёжи к этому времени распространилась тяга к русско-европейской образованности, вместе с которой усваивались и модные в то время социалистические теории.
    25-27 сентября 1897 года, на Йом-Кипур, в Вильно (совр. Вильнюс) в предместье Лукишкес состоялся I (учредительный) съезд представителей групп еврейских социал-демократов. В съезде приняли участие 13 делегатов от организаций Вильно, Минска, Белостока, Варшавы и Витебска, включая редакторов и издателей газеты «Arbeiterstimme» («Голос рабочих») и журнала «J;discher Arbeiter» («Еврейский рабочий»), издававшихся на идише. Было принято название партии – «Всеобщий еврейский рабочий союз в России и Польше» (в сокращении просто «Бунд» – «Союз»), избран ЦК из трёх человек: Арон Кремер, Абрам Мутник, М. Я. Левинсон (Владимир Коссовский), «Arbeiterstimme» был признан центральным печатным органом Бунда.
    С 1-го по 3 марта 1898 года в Минске собрались девять делегатов социал-демократических организаций: от «Союза за освобождение рабочего класса» – Степан Радченко, Александр Ванновский, Павел Тучапский и Казимир Петрусевич, от Бунда — Шмуэл Кац, Арон Кремер и Абрам Мутник, от «Киевской Рабочей газеты» – Б. Эйдельман и Н. Вигдорчик. Делегаты провозгласили образование «Российской социал-демократической рабочей партии» (РСДРП) и приняли «Манифест», написанный Петром Струве. Бунд участвовал в подготовке и проведении съезда и вошёл в РСДРП как организация, автономная в вопросах, касающихся еврейского пролетариата.     Официальным органом РСДРП стала «Рабочая газета». Однако вскоре практически все делегаты минского съезда, включая избранных на нём членов Центрального комитета (А. И. Кремер, С. И. Радченко и Б. Л. Эйдельман) были арестованы полицией, поэтому съезд не смог реально объединить разрозненные группы в партию.
    Сергей Васильевич Зубатов служил начальником Московского охранного отделения. Под его руководством были обнаружены и разгромлены многие революционные организации. В 1896 году Московским охранным отделением была ликвидирована одна из первых социал-демократических организаций – «Московский рабочий союз», объединявший созданные интеллигентами рабочие социал-демократические кружки. В ходе допросов Зубатов обнаружил, что рабочие идут за социалистами потому, что те обещают им решение их экономических проблем. В апреле 1898 года Зубатовым была составлена докладная записка, в которой он предлагал программу мер для улучшения положения рабочих. Записка была представлена московскому обер-полицеймейстеру Д. Ф. Трепову, который подал её в виде доклада московскому генерал-губернатору, дяде царя Великому князю Сергею Александровичу. Зубатову дали разрешение на проведение занятий с рабочими. Он объяснял рабочим, что правительство не является их врагом и что рабочие и при монархическом строе могут добиться удовлетворения своих интересов. Для этого необходимо понять разницу между рабочим и революционным движением: в первом случае целью является копейка, во втором — отвлечённая интеллигентская теория. Проповедь Зубатова имела успех: убеждённые им рабочие повели агитацию в рабочей среде и вскоре подали ходатайство о создании рабочего общества.
    В 1898 году Московским охранным отделением были произведены массовые аресты в Северо-Западном крае, включавшем шесть белорусских губерний в «черте оседлости». В руках Зубатова оказались и представители Бунда. Во время допросов Зубатов был поражён упорством и несговорчивостью арестованных и большим размахом, которое приобрело новое движение. Это заставило его обратить на бундовское движение особое внимание.

    Япония в конце 1890-х годов

    В Японии в январе 1898 года уроженец Сацума Мацуката Масаёси стал четвертым пор счёту гэнро (наряду с Куродой Киётака, Ито Хиробуми и Ямагатой Ароитомо).
22 июня 1898 года Окума Сигэнобу и Итагаки Тайсукэ объединили «Риккэн Дзиюто» и «Синпото» в «Конституционную партию» («Кэнсэйто»). 30 июня 1898 года на её основе формируется первый в истории Японии партийный кабинет во главе с Окума и с Итагаки в качестве министра внутренних дел. Но в октябре Итагаки внезапно ушёл в отставку; впоследствии он отошёл от политической деятельности и занялся социальными проблемами. Вскоре пал и кабинет Окумы. 8 ноября новым премьером стал Ямагата Аритомо; его кабинет оставался у власти два года – до 19 ноября 1900 года.
    Если Ито Хиробуми ориентировался на многопартийность, то Ямагата Аритомо боролся против дробления политического спектра и государственного аппарата по партийной принадлежности. Он выступал за создание двухпартийной системы англо-саксонского типа. С этой целью он сформировал собственную большую политическую группу в парламенте, недовольную сотрудничеством правительственных фракций из бывших княжеств Сацума и Тёсю с политическими партиями. Эта группа состояла из государственных служащих, депутатов Верхней палаты и военных. Тем не менее группировка премьера пользовалась поддержкой «Кэнсэйто», благодаря чему его кабинет смог повысить налог на землю (доходы от него должны были пойти на наращивание мощи вооруженных сил) и внести в законодательство поправки, запрещавшие приём на государственную службу членов политических партий. В его правление было принято положение об общественном порядке и полиции, направленное на подавление антиправительственных выступлений рабочих и крестьян. Ямагата расширил полномочия Тайного совета при Государе и провёл через парламент закон, по которому ключевые должности в военных структурах могли занимать только военные на действительной службе; при этом военного министра назначали руководители армии и флота. Более того –  вооружённые силы фактически получили право вето при формировании правительства: если они были не согласны с его составом или программой, они могли просто заблокировать формирование кабинета. Власть, какую получило благодаря Ямагате командование вооружённых сил в «конституционной» Японии, была сравнима только с властью латиноамериканских военных хунт.
    22 августа 1900 года председатель Тайного совета гэнро Курода Киётака умер от инсульта. В октябре пост председателя Тайного совета занял Сайондзи Киммоти, ранее занимавший министерские посты во втором и третьем кабинетах Ито Хиробуми – единственный киотский аристократ среди самураев из Сацума и Тёсю, правивших обновлённой Японией. Тогда же Ито Хиробуми сменил Ямагату Аритомо на посту главы правительства. 15 сентября 1900 года Ито и Сайондзи учредили политическую партию «Друзья конституционного правительства» («Риккэн Сэйюкай») – альянс бюрократов и бывших членов партии «Кэнсэйто»; генеральным секретарём новой партии стал 44-летний журналист и дипломат Хара Такаси.
    (В период с 1900-гопо 1921 год «Сэйюкай» была самой могущественной политической партией Японии. Члены «Сэйюкай» называли её «либеральной партией», но ориентировалась она на консервативные ценности: зачастую выступала в оппозиции к социальным реформам и поддерживала бюрократический контроль и милитаризм).
    В декабре 1900 года четвёртый кабинет Ито Хиробуми ушёл в отставку, однако Ито исполнял обязанности премьер-министра до формирования в мае следующего года кабинета Ямагаты Аритомо. Но уже 2 июня 1901 года был сформирован кабинет министров, который возглавил генерал Кацура Таро; Ямагата в этом кабинете играл роль «серого кардинала». Кацура оставался премьером до 9 января 1906 года – это и по сей день является рекордсменом по времени пребывания на посту премьер-министра Японии.
    В 1901 году Япония стала первой страной Дальнего Востока, где возникла социалистическая партия. Абэ Исоо, Катаяма Сэн, Котоку Дэндзиро (более известный под псевдонимом Котоку Сюсуй) и другие левые активисты создали «Социал-демократическую  партию Японии» («Сякай минсю-то»), вскоре разогнанную полицией.

    Пик движения ихэтуаней
   
    В Китае в мае 1900 года усилились расправы ихэтуаней над иностранцами. 11 июня отряды ихэтуаней вошли в Пекин, учинив убийства иностранцев. К ним присоединились китайские войска, которыми был убит советник японского посольства Сугияма. Наступление ихэтуаней на столицу Китая и убийства христиан широко освещались мировой прессой и вызвали всеобщее общественное возмущение на Западе, в России и Японии. К берегам Китая отправились флот Японии под командованием Того Хэйхатиро,  российский Тихоокеанский флот, Королевский военно-морской флот Великобритании, ВМС США, ВМФ Франции, несколько военных кораблей Австро-Венгрии и Италии.
    Цы Си в это время совершила самую крупную политическую ошибку в своей карьере. 28 мая она выпустила указ о поддержке восстания ихэтуаней, надеясь с их помощью изгнать из Китая иностранцев (хотя ихэтуани выступали не только против Запада, России и Японии, но и против маньчжуров). За убитых иностранцев были назначены правительственные награды.
    15 июня началась осада зданий европейских концессий в Тяньцзине. 16 июня в тяньцзиньском порту Дагу, где базировался союзнический флот, состоялось совещание командующих экспедиционными войсками стран-членов «антибоксёрской» коалиции. Было принято решение предъявить китайскому правительству ультиматум о сдаче всех приморских городов и укреплений. В тот же день в Инкоу гп полуострове Ляодун высадились российские войска.
    17 июня после того, как береговая артиллерия Дагу открыла огонь по иностранным кораблям, союзники взяли форт Дагу штурмом.
    20 июня 1900 года в Пекине был убит германский посланник Кеттелер. Вслед за этим ихэтуани осадили дипломатический квартал Пекина, где находились 900 иностранцев и около 3000 китайцев-христиан, а также католический кафедральный собор Петанг (Бейтанг). Начались массовые убийства китайцев-христиан, в том числе было убито 222 православных китайца. 21 июня Цы Си объявила войну скопом Великобритании, Германии, Австро-Венгрии, Франции, Италии, Японии, США и России. Видимо, 65-летняя вдовствующая Государыня Китая, поднаторевшая в дворцовых интригах, очень плохо представляла себе реальную силу тех, с кем собралась воевать.
    28 июня правительство Цы Си объявило мобилизацию в Маньчжурии. 30 июня войска союзных государств подошли к Тяньцзиню и начали осаду города.
6 июля 1900 года кабинет Ямагаты Аоитомо решает направить японские подразделения в состав международного контингента для подавления «боксерского» восстания.
9 июля в Тайюане (провинция Шаньси) в присутствии местного губернатора Ю Шина были обезглавлены 45 английских миссионеров и членов их семей, в том числе женщины и дети. 10 июля ихэтуани подошли к Харбину, оборонявшемуся российскими войсками.
    Между тем между китайскими правительственными войсками и повстанцами происходило братание. Цы Си затаилась, надеясь, что иностранцы и ихэтуани ослабят друг друга.
    14 (1 ст. ст) июля 1900 года китайцы обстреляли русские корабли на Амуре. На следующий день китайская артиллерия начала обстрел Благовещенска. В самом Благовещенске жители и солдаты избивали местных китайцев; их гнали вплавь через Амур, обстреливая из ружей. Перешедшие русско-китайскую границу в Приморье русские отряды генерала Чичагова (1,5 тыс. человек, 6 орудий) и генерала Айгустова (5 тыс. человек, 12 орудий) совместными усилиями взяли китайскую крепость Хунчун.
    Также ё4 июля экспедиционные войска России, Великобритании, США, Франции и Японии (5 тыс. чел.) штурмовали стены Тяньцзиня и захватили его крепость. При штурме был убит командир 9-го пехотного полка Армии США полковник Эмерсон Лискум.
    17 (4 ст.ст) июля отряды ихэтуаней осадили Харбин.
    19 (6 ст.ст) июля русский отряд поручика Юрковского численностью до 150 человек переправился через Амур в районе Благовещенска и завязал бой с китайскими войсками в окрестностях города Хэйхэ (манчжурское название – Сахалян). В этом бою поручик Юрковский погиб.
23 июля российские моряки отбили атаку на европейский квартал порта Инкоу и установили контроль над городом.
    27 июля кайзер Вильгельм II принял решение об отправке германских войск в Китай. Командование ими возлагалось на бывшего начальника генштаба графа Альфреда фон Вальдерзее, только что произведённого в фельдмаршалы. Позже он возглавил все коалиционные силы в империи Цин.
    2 августа российские войска вновь пересекли российско-китайскую границу, деблокировав Харбин; им удалось подавить китайские батареи, обстреливавшие Благовещенск. В тот же день войска Великобритании и США, возглавляемые адмиралом Сеймуром, а также российские части с французским отрядом во главе с генералом Линевичем направились к Пекину. Линевичу было поручено возглавить войска альянса при штурме Пекина, а также обеспечить безопасность членам дипломатических миссий.   
    6 августа, после разгрома ихэтуаней у Цзянчжуна, дорога на столицу Китая была открыта. 8 августа ихэтуани попытались отбить порт Инкоу на Ляодунском полуострове, однако их атака была отражена гарнизоном российских солдат и двумя канонерскими лодками.
    7 августа 1900 года указом Сына Неба Ли Хун-чжан был назначен главой маньчжурской делегации на переговорах с державами, которые предписывалось начать немедленно. 77-летний Ли был уже дряхлым стариком, обе его ноги были частично парализованы, и он мог ходить только с помощью слуг, но после падения Пекина для Цы Си он был последней надеждой. Однако Ли не спешил возвращаться в Пекин, поскольку он не располагал средствами, позволяющими выполнить основное условие для согласия Альянса на перемирие –безопасный переезд посольства из Пекина в Тяньцзинь. Кроме того, ни немцы, ни британцы не жаловали Ли Хун-чжана, считая его пророссийски настроенным.
    В ночь на 13 августа коалиционные войска подошли к Пекину. Цы Си начала готовиться к отъезду. Чтобы опальный Государь Гуансюй, заключённый на острове в пекинском Запретном городе, не попал в руки иностранцев, она решила взять его с собой. Вдовстсующая Государыня собиралась направиться на запад, в город Тайюань, а оттуда при необходимости перебраться в Сиань, куда доступ иностранным войскам был осложнён природными условиями. Ехала Цы Си в закрытом паланкине, переодевшись в простую одежду; она остригла свои длиннющие ногти, уход за которыми в пересчёте на современные деньги обходился ежегодно в 30 млн. юаней ($4,7 млн.), а волосы собрала в пучок. Любимую наложницу Гуансюя, умолявшую оставить Сына Неба в Пекине, по приказу Цы Си сбросили в колодец недалеко от дворца Спокойствия и Долголетия.
    10 сентября 1900 года кортеж Цы Си проледовап через Тайюань по пути Сиань. В Пекине в переговорах о прекращении огня от лица Государыни выступал Ли Хун-чжан. Сама Цы Си теперь открыто призывала беспощадно подавить восстание ихэтуаней.
19 сентября 1900 года Ли Хун-чжан прибыл из Шанхая в Тяньцзинь. Когда его спросили, кто повинен в восстании ихэтуаней, он ответил: «Князь Дуань (губернатор провинции Шэньси) и его окружение. Вместо того чтобы пресечь вовремя все волнения, они только еще более разжигали их, покровительствовали ихэтуаням. Они и должны быть ответственны за происшедшие последствия, но нельзя карать неповинный китайский народ, который был вовлечен в бедствия своим собственным невежеством».
    Ли Хун-чжан около трех недель пробыл в Тяньцзине. Он понимал всю сложность переговоров с державами. В частности, Германия требовала, чтобы руководители ихэтуаней были наказаны не маньчжурским правительством, а непосредственно державами. Ли Хун-чжан настоял на незамедлительном опубликовании от имени Государя указа о наказании руководителей ихэтуаней; 25 сентября 1900 года появился указ о наказании пяти князей и двух сановников.
    В октябре 1900 года войска Российской империи полностью оккупировали Маньчжурию, а французская сторона предложила проект ведения переговоров, который 22 декабря был одобрен державами. 23 декабря дипломатический корпус в Пекине в соответствии с французским проектом выдвинул программу мирных переговоров. Переговоры о Маньчжурии велись Россией с Китаем сепаратно и параллельно с общими переговорами держав. Ли Хун-чжан хотел за счет обещанных России уступок в вопросе о Маньчжурии обеспечить дружественную позицию русских представителей в общих переговорах держав. В то же время, противопоставляя требованиям России общий антирусский фронт европейских держав, Японии и США, Ли Хун-чжан стремился свести на нет свои обещания, данные России. Но эта игра не улучшила положения Китая.

    Зубатовцы против Бунда

    В декабре 1900 года была в России основана газета РСДРП «Искра». В редакцию вошли: П. Б. Аксельрод, В. И. Засулич, В. И. Ленин, Ю. О. Мартов, Г. В. Плеханов и А. Н. Потресов. В газете, рассчитанной прежде всего на рабочих, публиковались пропагандистские и агитационные материалы, информация о борьбе рабочих за свои права «Искара» сыграла большую роль в организационном становлении партии.
    В Минске в 1900 году прошла серия арестов, причём на этот раз в руки полиции попала в основном «зелёная» молодёжь. Взяв за основу московский опыт, Зубатов стал переубеждать арестованных, объясняя им разницу между рабочим и революционным движением и доказывая преимущества первого. Проповедь Зубатова имела успех. Многие из арестованных были переубеждены и отпущены на свободу. Вернувшись в Минск, эти  перевербованные бундовцы повели контрпропаганду в своей среде, что привело к расколу внутри партии. Руководство Бунда отреагировало на события прокламацией, в которой каждый примкнувший к новому движению объявлялся «провокатором». Тогда сторонники Зубатова вышли из Бунда и объявили о создании своей собственной организации. В июле 1901 года в Минске была основана «Еврейская независимая рабочая партия» (ЕНРП). Во главе новой партии встали Мария (Маня) Вильбушевич, Генрих Шаевич (Хуна Шаев), Ю. Волин, И. Гольдберг, А. Чемерисский и др. Зубатов тайно руководил политикой партии путём личной переписки. Успеху ЕНРП способствовала поддержка, оказанная начальником Губернского жандармского управления Минска полковником Н. В. Васильевым. Взяв за образец деятельность Зубатова в Москве, Васильев стал регулировать конфликты между хозяевами и рабочими с выгодой для последних. Это привлекло на сторону ЕНРП массы минских рабочих и ремесленников. Рабочие получили возможность легально собираться и обсуждать свои нужды, для них устраивались публичные лекции и литературные вечера. В Минске и других городах стали создаваться еврейские рабочие союзы (ферейны) и рабочие советы, отстаивавшие нужды рабочих. Лидеры ЕНРП устроили типографию и наладили выпуск листовок, в которых излагали принципы мирного рабочего движения и критиковали революционные методы Бунда. В короткое время на стороне «независимцев» оказалось несколько тысяч минских рабочих-евреев, а их влияние распространилось на многие города – Вильно, Гродно, Бобруйск, Екатеринослав и другие. Влиянию Бунда был нанесён серьёзный удар. Бунд объявил «независимцам» войну и боролся с ними всеми доступными методами.
Часть разбросанных по городам России кружков эсеров (социалистов-революционеров) объединилась в 1900 году в «Южную партию социалистов-революционеров», другая часть в 1901 году – в «Союз социалистов-революционеров».


    Разгром ихэтуаней

    1 января 1901 года уцелевшие ихэтуани проникли в Маньчжурию и объединились в «Армию честности и справедливости» численностью 200 тыс. чел. во главе с Ван Хэ-да и Дун И. В мае 1901 года ихэтуани фактически вновь завладели Пекином. Все это привело к обострению отношений между маньчжурским правительством и державами. Но после череды небольших столкновений все ихэтуани в окрестностях Пекина были ликвидированы.
    7 сентября (по другим данным 30 августа) 1901 года представители маньчжурского правительства Ли Хун-чжан и Великий князь Цин (И Куан), а также посланники 11 держав, участвовавших в подавлении Восстания «боксёров» (ихэтуаней) – Германии, Австрии, Бельгии, Испании, США, Франции, Англии, Италии, Голландии, Японии и России – подписали «Заключительный протокол», согласно которому Китай принял на себя ряд обязательств. В частности, Япония получила право разместить войска в Пекино-Тяньцзиньском регионе. После этого Цы Си тронулась из Сианя в обратный путь – в столицу.
    А 7 ноября 1901 года на 79-м году жизни тяжело больной Ли Хун-чжан умер мучительной смертью. Перед кончиной он рекомендовал Цы Си передать Юань Ши-каю свой прежний пост наместника столичной провинции Чжили, что она и сделала. При этом Юань сохранил должность командующего вестернизированной Бэйянской армией.
В декабре 1901 года российской армии удалось полностью ликвидировать остатки «Армии честности и справедливости», что принято считать окончанием восстания ихэтуаней. Сопротивление их продолжалось в отдельных провинциях, где последние ихэтуани были ликвидированы только к концу 1902 года.
    После подавления восстания ихэтуаней союзом европейских держав Цинское правительство поспешно взялось за реализацию реформ, предложенных в период «ста дней». Одной из крупнейших перемен была окончательная отмена в 1905 году традиционной системы императорских экзаменов. Правительство начало строить школы нового типа (к 1911 году их было 60 тысяч). Поскольку высших учебных заведений западного типа не было, множество молодых китайцев выехало на учёбу за границу, преимущественно в Японию, где они впервые соприкасались с западными революционными идеями, включая анархизм, социализм и социальный дарвинизм. Основными китайскими революционными организациями, основанными на этих идеях в Китае и Японии, стали «Синчжунхуй» («Союз возрождения Китая») во главе с Сунь И-сянем (у нас принято передавать звучание его имени на южно-китайском диалекте, как Сунь Ят-сен), «Союз обновления Китая» во главе с Хуан Сином и Сун Цзяо-жэнем, и «Союз возрождения славы Китая». «Синчжунхуй»  действовал в Южном Китае, в то время как «Союз возрождения славы Китая» был активен в Цзянсу, Чжэцзяне и Шанхае, а «Союз обновления Китая» работал в Хунани. С объединением этих трёх структур летом 1905 года в Токио возник «Объединённый союз» («Тунмэнхуй»),

    Российская власть убирает последний барьер на пути революции

    В мае 1901 года группа рабочих подала на имя московского генерал-губернатора Великого князя Сергея Александровича ходатайство о разрешении основать общество взаимопомощи. Московский обер-полицеймейстер Д. Ф. Трепов выдал им разрешение. Так возникло московское «Общество взаимопомощи рабочих механического производства». Зубатов снабдил руководителей Общества литературой по профессиональному рабочему движению, главным образом книгами зарубежных авторов, таких, как деятели британского «фабианского социализма» супруги Сидней и Беатрис Вебб или германские экономисты Вернер Зомбарт и Генрих  Геркнер, а также популярными брошюрами.  В том же 1901 году в помещении Исторического музея в Москве началось чтение лекций для рабочих. В чтении приняли участие профессора И. Х. Озеров, В. Э. Ден, А. Э. Вормс, А. А. Мануйлов, В. И. Анофриев, Н. Ф. Езерский и другие. Лекции вызывали у рабочих огромный интерес.
    В сентябре 1901 года по инициативе Зубатова был создан «Совет рабочих механического производства», осуществлявший руководство рабочими собраниями и контроль за их деятельностью. Совет также принимал жалобы от рабочих и выступал в их защиту от притеснений со стороны фабрикантов. В таких случаях московская администрация в лице Зубатова и Трепова оказывала Совету поддержку и производила на фабрикантов давление.
    В конце 1901 года «Южная партия эсеров» и «Союз эсеров» соединились, и в январе 1902 года газета «Революционная Россия» объявила о создании партии социалистов-революционеров,в которую влилась женевская «Аграрно-социалистическая лига». Хотя в целом новая партия носила политический характер, наибольшую известность вскоре приобрело её секретное террористическое крыло.
    В феврале 1902 года зубатовское «Общество взаимопомощи» организовало забастовку на московской Шёлковой мануфактуре; бастующие в течение месяца выдерживали противостояние с фабрикантами. 19 февраля 1902 года Зубатов вывел на улицы Москвы рабочих своего «Общества». С иконами и хоругвями под пение «Боже, царя храни» по центру города прошли около 50 тысяч человек. Подобного количества рабочих к тому времени не могли собрать ни революционное подполье, ни либеральная оппозиция.
    Успехи зубатовского «Общества» в отстаивании интересов рабочих создали ему в Москве огромную популярность. Деятельность «Общества» полностью парализовала в Москве социал-демократическую пропаганду.   
    В Северо-Западном крае в 1902 году руководители «Еврейской независимой рабочей партии» (ЕНРП) Ю. Волин и М. Коган отправились в Одессу, где им удалось привлечь на свою сторону массы еврейских и русских рабочих. В Одессе была основана особая «Независимая рабочая группа города Одессы», имевшая интернациональный характер. Пропаганда ЕНРП распространилась на Херсон, Николаев и Елисаветград (в советское время Кирово и Кировоград, сейчас украинский город Кропивницкий).
    В апреле 1902 года террористическим актом против министра внутренних дел Дмитрия Сипягина заявила о себе «Боевая организация» (БО) эсеров – автономная и самая законспирированная часть их партии. Эсеровский ЦК лишь давал ей задание на совершение очередного террористического акта и указывал желательный срок его исполнения. У БО были своя касса, явки, адреса, квартиры, ЦК не имел права вмешиваться в её внутренние дела. Руководители БО – в 1901-1903 гг. Григорий Гершуни, а в 1903-1908 гг. Евно Азеф – были самыми влиятельными членами эсеровского ЦК.
    (Гершуни родился в 1870 году, умер от саркомы лёгких в 1908-м. Азеф родился в 1869 году, был разоблачён как полицейский провокатор, умер в 1918 году в тюрьме в Берлине от почечной недостаточности).
    Сипягина на посту министра внутренних дел сменил Вячеслав Константинович фон Плеве. Зубатов в октябре 1902 года был переведён в Петербург и назначен заведующим Особым отделом Департамента полиции. Сразу по прибытии в Петербург он взялся за постановку в городе легального рабочего движения. План Зубатова предполагал создание рабочих организаций во всех крупных городах России, и первым на очереди был Петербург. Для постановки дела из Москвы были привезены лидеры московского зубатовского «Общества». 10 ноября 1902 года в трактире «Выборг» на Финляндском проспекте состоялось первое собрание рабочих, а 13 ноября группа рабочих подала на имя петербургского градоначальника Н. В. Клейгельса ходатайство о разрешении основать рабочее общество. В инициативную группу вошли рабочие И. С. Соколов, В. И. Пикунов, С. А. Горшков, С. Е. Устюжанин, Д. В. Старожилов и С. В. Кладовников. Рабочие арендовали помещение в чайной «Общества трезвости», и с середины ноября там начались регулярные собрания, где обсуждались рабочие нужды. Новая организация получила название «Общество взаимопомощи рабочих механического производства города Санкт-Петербурга». Зубатов лично познакомился с основателями Общества и объяснил им смысл легального движения и необходимость борьбы с влиянием революционных партий. Для контроля над «Обществом» в состав его руководства был введён привезённый из Москвы рабочий Илья Сергеевич Соколов.
    Первое время деятельность «Общества» шла успешно, оно привлекло к себе большой интерес. Рабочие массами посещали собрания «Общества» и записывались в его члены. Но социал-демократы распустили слух, что зубатовские общества – полицейская ловушка для выявление недовольных, и многие этому поверили. Из-за этих слухов зубатовским рабочим не удалось набрать профессоров для чтения лекций. В своих газетах социал-демократы предупреждали, что всякий профессор, который согласится читать им лекции, будет пригвождён к позорному столбу; а тогдашняя русская интеллигенция как  огня боялась обвинений в какой бы то ни было связи с царским правительством. Поэтому для чтения лекций рабочим были приглашены протоиерей Философ Николаевич Орнатский («Философ» в данном случае – крестильное имя, а не специальность!), возглавлявший «Общество религиозно-нравственного просвещения», и сотрудник Орнатского, 32-летний священник Георгий Гапон. С Гапоном, уже приобретшим известность как проповедник, Зубатов познакомился в конце 1902 года. Побеседовав с ним, Зубатов убедился, что в вопросах политики и рабочего движения тот ещё «сырой человек», и сдал его на попечение своему помощнику Илье Соколову.
    Гапон сперва только посещал рабочие собрания и изучал литературу, которой снабжал его Зубатов. Однако вскоре он приобрёл на рабочих большое влияние. Летом 1903 года Гапон уже читал рабочим лекции по истории революционного движения, и Зубатов возлагал на него большие надежды. «Батя у нас молодец, – говорил Зубатов своему коллеге. – У него энергии хоть отбавляй. Делом он увлечён, и пользу может принести большую». По воспоминаниям рабочего Н. М. Варнашёва, Зубатов предлагал Гапону возглавить рабочее «Общество», но тот отказывался, говоря, что оно слишком тесно связано с полицией. Гапон, в своб очередь, предлагал переустроить «Общество» по образцу британских тред-юнионов, где всё дело ведётся самими рабочими, но Зубатов счёл этот взгляд «опасной ересью».
    В 1903 году карьера Зубатова внезапно рухнула.
В апреле 1903 года в Кишинёве при попустительстве властей произошёл один из самых крупных еврейских погромов, во время которого было убито около 50 человек, искалечено около 600, повреждено около трети всех домостроений города. Еврейская молодёжь, несмотря на уговоры стариков, оказала погромщикам вооружённое сопротивление: на Новом базаре «собралось свыше 100 молодых евреев, вооружённых для самозащиты дрючками, кольями и некоторые даже ружьями, «из которых по временам стреляли». После кишинёвского погрома, ответственность за который интеллигенция  возложила на царское правительство, идея сотрудничества с властями стала терять популярность в еврейской рабочей среде.
    1 Мая в Одессе забастовали рабочие железнодорожных мастерских; а из 2 тысяч рабочих одесских каменоломен 1 Мая бастовали 1800. Политические заключённые одесской тюрьмы 1 Мая вывесили красные флаги.
    23 мая в Николаеве забастовали рабочие Французского завода. В результате агитации «Еврейской нехависимой рабочей партии» внушительная стачка произошла 29 июня на джутовой фабрике в Одессе. Власти оставались в стороне. Между тем экономический кризис 1900-1903 годов ухудшил положение рабочих. Начались стачки в разных городах южных губерний – в Одессе, Николаеве, Екатеринославе (в советское время Днепропетровск, сейчас Днепр), Екатеринодаре (Краснодар), Керчи, Харькове, Баку, Поти, Батуми. Участники стачек требовали введения восьмичасового рабочего дня, поднятия заработной платы и выдвинули ряд других экономических требований, а на некоторых митингах выдвигались требования перехода от самодержавного правления к демократической республике. Ситуация вышла из-под контроля. Шаевич вместе с другими членами ЕНРП активно участвовали в стачках и руководили ими. По свидетельству журналиста В. Жаботинского, Шаевич даже помогал отрядам еврейской самообороны, пользуясь своими связями в полиции.
    Министр Плеве потребовал от одесского градоначальника «принять самые энергичные меры против подстрекателей к забастовке и водворить порядок на улице, хотя бы с употреблением оружия». Одесское отделение ЕНРП было разгромлено. В июне 1903 года руководство ЕНПР приняло решение о самороспуске. Как писал Зубатов, «распустили независимцы свою организацию не по чьему иному, как по личному моему их уведомлению, что В. К. Плеве без указания причин приказал мне остановить навсегда легальное движение». По слухам, кто-то из вождей «независимцев» застрелился. Шаевич был арестован, сослан в Вологду, затем в Восточную Сибирь. Из Иркутска он с горечью писал Зубатову: «К глубокому сожалению, дорогой Сергей Васильевич, Ваши сотрудники не оказались на высоте своего призвания; замутив чистую идею склонностью к политическому авантюризму, трудно или невозможно было плыть без этого компаса, без риска потонуть, и потонули… Меня страшно коробит от того, что ничто, кроме бессмысленных репрессий, не будет противопоставляться их (т. е. революционеров) разрушительной бессмысленной работе».
    После разгрома ЕНРП Зубатов подал прошение об отставке, но его просьба не была уважена. Своё недовольство политикой Плеве Зубатов высказывал в частных разговорах. В июле 1903 года он встретился с министром финансов С. Ю. Витте, который считался главным врагом Плеве. Об этой встрече стало известно Плеве, и тот решил отправить Зубатова в отставку. По воспоминаниям же директора Департамента полиции А. А. Лопухина, отношения Зубатова с Витте не ограничились одной встречей. На квартире князя В. П. Мещерского Витте и Зубатов составили «заговор», целью которого было сместить Плеве с поста министра внутренних дел и посадить на его место Витте. Зубатов должен был составить подложное письмо с осуждением политики Плеве, а князь Мещерский подать это письмо императору. Однако Зубатов по неосторожности рассказал об этом своему чиновнику М. И. Гуровичу, а тот немедленно донёс о «заговоре» Плеве. 19 августа 1903 года Плеве вызвал Зубатова и в присутствии начальника Отдельного корпуса жандармов генерал-лейтенанта В. В. фон Валя устроил ему допрос. Он требовал рассказать о деятельности «Еврейской независимой рабочей партии», а затем обвинил Зубатова в причастности к Одесской забастовке и в разглашении государственной тайны. В качестве улики он зачитал перехваченное жандармами письмо Зубатова  Шаевичу, в котором Зубатов критически отзывался о Плеве. После этого министр приказал Зубатову немедленно сдать дела и в 24 часа выехать из Петербурга. «Признаться сказать, после такого объяснения, от боли жгучей и обиды, я не скоро нашёл скобку у выходной двери» – вспоминал Зубатов. Выходя из приёмной, он так громко хлопнул дверью, так что чуть стёкла не посыпались. Плеве был взбешён. В сопровождении фон Валя Зубатов сдал свои дела подполковнику Я. Г. Сазонову, а вечером следующего дня выехал из Петербурга в Москву. На вокзал его пришли провожать всего несколько сотрудников, так как прошёл слух, что сочувствующих Зубатову тоже уволят. В Москве за ним было установлено наружное наблюдение, ему было запрещено являться в Охранное отделение и встречаться со своими бывшими сотрудниками. В ноябре он был выслан под надзор полиции в город Владимир. В последнем докладе директору Департамента полиции Зубатов писал: «Моя служба в буквальном смысле была царская, а окончилась она такою чёрною обидою, о какой ещё не всякий в своей жизни слыхал».
    Сразу после отставки Зубатова Гапон взял его рабочие организации в свои руки, составил для «Общества» новый устав и повёл рабочих по более радикальному пути. Но, конечно, больше всех от разгрома зубатовского рабочего движения выиграли социал-демократы, которые как раз в июле 1903 года на II съезде РСДРП, проходившем в Брюсселе и Лондоне, раскололись на ортодоксальных марксистов-меньшевиков и радикалов-большевиков, вскоре взявших курс на «пролетарскую революцию» в полуфеодальной России.