Тёмные воды души моей. Продолжение 10

                Дебют. (Август 1941г.)

   Фёдор Петрович кричал как резанный. В прямом смысле. Забыв про зажатую зубами ветку, которая вывалилась из зияющего рта бедолаги.
 
   Нина от испуга выронила острый армейский нож, едва успев сделать небольшой надрез бедра и отшатнулась от раненого. Но тут же взяла себя в руки, - Фёдор Петрович, потерпите, вот сделайте ещё глоток спирта и сожмите крепко палочку зубами. Ещё немного, - её била мелкая дрожь, тряслись руки. Она мужественно пыталась унять страх, старалась говорить ровно и спокойно, - осколок небольшой, он прошёл через портняжную мышцу и впился в кость, надо немного расширить рану и ухватить железку. Попробуйте сосредоточиться и когда будете готовы кивните.

 -  Извините, оплошал, - раненый солдат виновато смотрел на спасительницу, на его побелевшем лице жирно блестели крупные капли, волосы свисали на лоб взмокшими сосульками, - не ожидал, думал не так больно будет, простите.

-   Ничего, ничего. Не каждый может снести такое, не извиняйтесь.

-   Я сейчас, - он осмотрелся вокруг себя и подобрал выпавшую ветку. Давайте ещё раз. Я постараюсь. Не бойтесь. Даже если не стерплю, не обращайте внимание и продолжайте делать… что надо.

-   Хорошо, - Нина придвинулась поближе, подобрала валяющийся нож и облив его спиртом занесла над окровавленным бедром солдата, - готовы?

   Он кивнул, сжав зубы.
   Плеснув спиртом на кровоточащую рану, Нина уверенно вонзила кончик ножа в раненное бедро красноармейца и на удивление легко прорезала рану удлинив её, затем так же быстро сделала поперечный надрез. 
   Зрачки Фёдора подпрыгнули и мгновенно расширились, скрыв радужную оболочку.
   Закрыв глаза и откинув голову назад больной утробно зарычал, сжав кулаки и выгибая спину.

-   Всё- всё, сейчас, - она пыталась ухватить пинцетом осколок и вытянуть его наружу, но пинцет всё время соскальзывал, - да что же ты? – её глаза наполнились беспомощными слезами, - не могу ухватить, крепко впился в кость.

   Фёдор Петрович выплюнул перекушенную ветку и часто дыша предложил Нине забраться в кабину его грузовика, стоящего рядом в укрытии – и воспользоваться плоскогубцами из инструмента водителя. – Знаешь хоть как они выглядят?

-   Мой папа механик на колхозной МТС, - гордо сообщила Нина и быстрыми галсами переместилась в указанное место.

-   Это конечно не медицинский инструмент, - сказала она, вернувшись, но другого всё равно нет, - ещё пожалуйста немного терпения, попросила умоляюще сложив ладони, затем подала больному деревянную палочку и протерев губки инструмента бинтом, смоченным в спирте, решительно вонзила их в рану и тут же вытянула обратно с зажатым кусочком металла, - вот и всё, теперь перевяжу и всё будет хорошо. А это возьмите себе на память.

   Фёдор удивлённо рассматривал на ладони металлический кусочек размером с ноготок, - какой маленький, а столько мороки.
   Нина ловко перевязывала ногу шофёра, - а автомобиль то у вас хороший, современный, у нас таких ещё нет.

-   Да! -  ответил довольный Фёдор Петрович, - это же ЗиС-32, полноприводной…
А ты молодец! Ловко справилась! Как бывалый врач! Спасибо тебе! Не знаю, что бы и делал без тебя.
-   Ну, что вы, - Засмущалась девушка, - вообще-то… это был мой дебют.
-   Дебют?
-   Ну да. Знаете, я в школьном спектакле тоже должна была сыграть медсестру, - продолжала поддерживать Нина разговор с больным, отвлекая его от дурных мыслей,  но не удалось.
-   Почему?
-   Ну… война. Мой…друг ушёл добровольцем. А я решила, что тоже могу быть полезной.
-   Тише! – Фёдор поднял палец вверх, прислушиваясь, - кажется опять летят. Сейчас будут бомбить. Давай в овраг, - он попробовал подняться, но скривившись от боли оставил эту затею.
-   Я помогу, обопритесь на меня, а на больную ногу не наступайте. Здесь пройти всего несколько шагов, давайте.

   Через минуту они уже лежали в ближайшем овраге всматриваясь в небо. Гул приближающихся бомбардировщиков уже был отчётливо слышен.
   Нина непроизвольно прижалась к служивому. Её тело колотил озноб.

-   Ничего, ничего, не бойся, - солдат ласково поглаживал её по голове, здесь они нас не достанут. Надо же, второй налёт сегодня. Переправу хотят разбомбить. А зачем? Значит хотят задержать отступающих.
-   Каких отступающих? – Нина успокоилась и перестала дрожать, - наших?
-   Ну да. Разве устоит конница против танков?
-   А где же наши танки?

   Солдат не нашёлся чем ответить.
   Нина поднялась, - мне надо на ту сторону, - и двинулась короткими перебежками, приседая и прикрывая голову руками, словно могла защитить её от вражеских бомб.

-   Куда? – успугано закричал Фёдор, - не делай этого!
   Но Нину уже было не остановить.

   Она быстро пробиралась, маневрируя между плотными рядами автомобилей и подвод, часть из которых уже была безнадёжно разрушена, предыдущей бомбардировкой.
   Движение по понтонному мосту тем не менее продолжалось.

   Одержимую девушку остановил патруль перед переправой. – Куда девочка? Сейчас начнут бомбить. Уходи срочно в укрытие. -  Они опустили шлагбаум временно закрывая переправу, и бросились бегом в сторону бетонного дота на берегу.

   Нина, пригнув голову проскользнула под шлагбаум и выбежав на подвижные пружинящие понтоны ринулась на противоположный берег. Она едва добежала до середины переправы как началась бомбёжка.
 
   По инерции она ещё продолжала бежать, но её ноги, уже не встречая сопротивления, «месили воздух».
 
   Непреодолимая сила швырнула безумную девчонку вверх и она, размахивая руками и ногами летела сквозь водяной туман и взметнувшиеся искорёженные понтонные блоки, навстречу изменчивой судьбе в полном сознании – это конец, вот дура.



                На таран. (Август 1941г.)

-   Что думаешь, лейтенант? Успеют переправиться?

   Горин младший был погружён глубоко в себя, и для мира извне был практически не доступен. Сержант Акаев не стал допытываться ответа, спрыгнул в траншею и устроился рядом с молчаливым другом, отрешённо наблюдающим жизнь сквозь прицел станкового пулемёта.

   Сознание младшего бесконечно, раз за разом, рисовало перед его взором болезненную картину как в замедленном немом кино: спина бегущего вперёд брата, на плечи которого рыжим дождём сыплется поднятый взрывами грунт. Он кричит ему вслед, но не слышит собственного голоса.
 
-   Чего тут у вас? – капитан Фомин аккуратно соскользнул в окоп и легонько хлопнув по плечу Акаева отодвинул его в сторону. – Видно что-нибудь? А я,ты знаешь, поручил бойцу сопровождать раненного.
   Ну и Екатерина Ивановна будет за ним присматривать. И девочки там рядом, помогут если что…
   Он обернулся на стоящего сзади сержанта, который жестикулировал ему, что Вовка не вменяемый и не стоит его сейчас беспокоить.

   Капитан ответил ему грозной гримасой, махнул рукой, что бы не лез не в своё дело и вернувшись к немому лейтенанту продолжил с улыбкой, - а для Орлика мы соорудили волокуши и он тоже рядом.
   Переправятся на восточный берег и там решим, что делать дальше.
   Полно техники, лошадей. Придумаем что-нибудь…Главное задержать немного фрицев здесь, что бы успели все.
  У фрицев то моторизированные части, видел мотоциклы на гусеницах – уродство какое-то.

-   Техника здесь не пройдёт, - вернулся Владимир в реальную действительность, - увязнет – болотистая местность, а вот личный состав вероятно попытается прорваться. Но поскольку здесь тропинка узкая, думаю мы сможем их какое-то время удерживать.

-   А может попробуем ещё Т-4, - предложил повеселевший Брюлик.
-   Сержант не встревайте, - оборвал его капитан, - видите мы вырабатываем тактические действия.

   Вовка оживился, - подождите, капитан, а ведь это идея, надо попробовать.  Орудие и пулемёт же рабочие? А может он и на ходу? Пробило же только борт?
 
-   Эй, ты про что? Еле вас нашёл. Красноармеец Юрков готов к бою, - бодро отрапортовал присоединившийся к компании Урка, - чего это Вы тут без меня решили замутить? Чур я в доле. Что? Со мной что-то не так? Что вы меня гипнотизируете?

   Вовка ещё некоторое время по инерции продолжал рассматривать лицо подоспевшего товарища, но думал совсем о другом, - сержант Акаев замените меня за огневой точкой, - он отступил в сторону освобождая подход к станковому пулемёту, - а вы боец Юрков за мной к машине.

   Не дожидаясь ответа Горин- младший выскочил из траншеи и короткими перебежками бросился к стоящему неподалёку, оставленному недавно ими, немецкому танку Т-4.
   Урка ринулся следом.
   Капитан Фомин сжал ладони в кулаки и помахав беглецам вслед, последовал за ними.

   Младший спрыгнул вниз на своё рабочее место и увидел, что оно повреждено, расположился на краешке сиденья ухватившись за рычаги управления.
 
  Сверху подал голос рядовой Юрков, - орудие готово к бою, но повороты вручную.
 
-   Тогда верни его на прямую наводку и жди команды.
 
   Послышались гулкие звуки, на танк кто-то пытался вскарабкаться.
-   Какого чёрта! – Заорал Урка, - убери свои копыта!
-   Рядовой, что там у вас происходит? – Владимир оставил рычаги управления и полез наверх.

   В башне танка Рядовой Юрков схватился с кем- то в рукопашную.
   Лейтенант протиснулся на половину верх и схватив непрошенного гостя за ноги потянул его вниз. Они оба свалились в нижний отсек, оказавшись в обнимку.
 
   Лейтенант головой ударил гостя в лицо. Тот взвыл, ухватившись за нос, - да что вы тут ошалели совсем что ли? Твою мать! Горин, отставить.

-   Капитан, что вы тут делаете? – Вовка наконец отстранился от капитана Фомина, зажавшего свой разбитый нос.
-   Что делаю? Выполняю свой воинский долг! – зло ответил капитан, - голос его звучал глухо и занудно, - а вот Вы что делаете? Покушение на офицера карается смертью. Он отпустил нос и с интересом рассматривал свою окровавленную руку. -  Что за…

-   Извините капитан, не узнал. А что же Вы не обозначили себя сразу? Мы Вас не ждали. Да, Рядовой Юрков?

-   Ну да, - донеслось сверху, - я подумал засекли нас.
-   Засекли-и, - проворчал уже примирительнее капитан, - а глаза у тебя на затылке что ли?  Вот пристрелил бы прямо и был бы прав.

-   Да что тут за проходной двор? Брюлик ты что ли?.. Лейтенант, - позвал рядовой Юрков, - тут к нам ещё пополнение.

-   Это я, лейтенант, - крикнул сверху сержант Акаев.
-   Почему вы оставили пост, сержант? Немедленно вернитесь на место. – строго приказал лейтенант Горин.
-   Да я оставил за себя бойца, не беспокойтесь. А кто тогда здесь сядет за пулемёт?

   Горин-младший ненадолго задумался, - ладно, тогда так: сержант Акаев за пулемёт, рядовой Юрков у орудия, он же подающий и заряжающий.
-   А что же я? – неуверенно спросил особист.

-   А Вы, капитан за командира. Вы же хотели? Командуйте.

-   Да? Но может лучше мне к орудию? – Разочарованно предложил капитан Фомин.

-   А кто же будет управлять боем? Нет капитан, давайте уж командуйте. Вы же старший по званию.

-   Да? Хорошо. Тогда все по местам.
   Пока я никого не вижу, - сообщил капитан, разглядывая в амбразуру местность впереди, после того как они все расселись по назначенным местам.  Лейтенант заводите и попробуйте развернуться.

   Двигатель на удивление завёлся с полуоборота.
-   Вот что значит Майбах, - с уважением отозвался Вовка о двигателе, разводя рычаги управления в противоположные стороны и добавляя плавно мощности. 
   Танк послушно развернулся на месте.
   Тогда он подал оба рычага синхронно вперёд поддав одновременно газу.
   Машина взревела и двинулась прямо.

-   На ходу, - обрадовался Вовка, - командир, - крикнул он на верх, - предлагаю двинуться навстречу противнику и атаковать. Рядовой Юрков разверните орудие в исходное положение на прямую наводку. Друзья! Возможно это бросок в один конец. Кто не готов скажите лучше сейчас.

-   Рядовой Юрков готов, - немедленно откликнулся Урка.
-   Сержант Акаев готов.
 
-   Ну что же?
    Говорит командир!
    Зададим жару гансам! Вперёд, лейтенант!

   Через пол километра они натолкнулись на передовой отряд противника состоящий из трёх полугусеничных мотоциклов Sdkfz-2, которые чинно следовали друг за другом гуськом на короткой дистанции.

   Внезапно выскочивший навстречу родной средний танк произвёл благоприятное впечатление на водителя в мотоциклетном сиденье в передней части корпуса, он что-то закричал, радостно замахал рукой и остановился.
 
   Однако танк не последовал его примеру и на полном ходу промчался по мотоциклу. Водитель едва успел спрыгнуть в последний момент и бросился ошеломлённо в сторону.
   Ещё двое в кормовой части мотоцикла этого сделать не успели. Два последующих мотоцикла свернули в разные стороны и остановились. Их экипажи, состоящие из трёх человек каждый, бросились в рассыпную.

-   Стоп машина, - закричал капитан неистово, - разворачиваемся.
 
   Танк ловко развернулся на месте и вернулся назад к брошенным мотоциклам. 
   Экипаж выбрался наружу и окружив один из брошенных мотоциклов с любопытством рассматривали диковинку.

-   Вот уж дурища! – искренне порадовался за противника капитан.

-   Да я бы не сказал, - возразил лейтенант Горин с удовольствием разглядывающий технику, - компоновка правильная, двигатель в средней части. На корме два места. Впереди штампованное колесо в вилке мотоциклетного типа. Гусеницы повышают проходимость. Быстрый, лёгкий, проходимый. Три человека. Можно поставить пулемёт. Мне нравится. Заберём?

-   Поздно, лейтенант, - капитан Фомин показывал рукой вперёд, - вот они, основные силы, в машину, быстро.

   Они едва успели рассесться по местам как грохочущая армада стала видна невооружённым взглядом. Она медленно и неуклонно надвигалась на притихших безумцев.

–   Как лавина с кавказских гор, - торжественно объявил капитан.
-   А вы бывали на Кавказе? – нарочито громко спросил заряжающий обреченно наблюдая за наплывающей стальной цунами.
-   Неоднократно! Изумительно красивые места. Снежные горы с первозданной белизной! Журчащие, кристальной чистоты ручьи, с ледяной сладкой водой, удесятеряющей силы. Которой не напиться.

-   Да вы поэт, капитан, - крикнул снизу Вовка, - нам бы сейчас не помешало удесятерить силы.

-   А есть и другой способ, - рядовой Юрков вожделенно похлопал себя по выпирающему животу. - Удесятерит ли силы не знаю, но раздвоит точно.
   Как командир? – Он ловко достал из- за пазухи потёртую флягу и протянул капитану – по глоточку напоследок? Тоже кристальная, первачок, градусов семьдесят.
   И море по колено!

-   И где Вы, рядовой, только черпаете эту драгоценность,- восхитился капитан, - или Вы ниспосланы нам небом и умеете превращать воду.
 
   Он потряс ёмкость и с удовольствием отпив несколько глотков, вернул заряжающему, - хороша, забористая водица.

   Урка сделав то же самое сбросил флягу вниз, - ловите лейтенант.

   Акаев и Вовка отхлебнули для храбрости.

 –  Красноармеец Юрков, крикнул Вовка на верх, - что там у Вас осколочный? Надо перезарядить на бронебойный… Друзья мои, рад был служить рядом с Вами. Простите если что не так.

-   Готово! – крикнул заряжающий, - бронебойный.

-   Командир, Ваше слово, - обратился лейтенант Горин к капитану Фомину.

   Особист некстати закашлялся, - наверное я тоже был не всегда… - хриплым голосом сообщил он, - не держите зла…
   Экипаж к бою. Вперёд на расстояние до ста метров чтоб уж наверняка. Прямой наводкой залп по переднему. Затем обходим его и берём на таран следующий. С богом!
   Трофейный панцеркампфваген-4, взревев двигателем ринулся на встречу стальной армаде.

-   Командир! - рядовой Юрков старался перекричать рёв двигателя, подпрыгивая на ходу, - а если фриц первым выстрелит? Может уже жахнем, не дожидаясь?

-   Нет, - с надрывом отвечал командир, - он не будет стрелять первым в своего, пока не сообразят. Нужна команда офицера. У них дисциплина. Боюсь из далека в лоб его не взять, а надо наверняка. Так что и ты жди команды. У нас же тоже дисциплина… Какая никакая… из-за острова на стрежень, - запел вдруг зычно командир, расправив плечи, - на простор речной волны выплывают расписные… Огонь рядовой!

   Раздался звук выстрела. Капитан приник ближе к смотровой щели в башне, - есть красава ты моя, ур-ра-а, - заорал он азартно, - на тара-ан. Лейтенант, бей халдеев.

   Горин ловко орудовал рычагами, напряжённо всматриваясь в амбразуру. Сквозь поднявшуюся клубами пыль смутно просматривались следующие за подбитой машиной танки, веером расходящиеся в противоположные стороны и разворачивающие орудия на «предателя».

-   Держитесь, - заорал Вовка и направил свою двадцати тонную машину в борт малого Т-2, который от мощного удара перевернулся на бок. Из открывшегося люка выполз человек и приволакивая ногу бросился в сторону.

   Младший резво развернул машину на месте, и сержант Акаев истово застрочил из пулемёта по убегающему противнику.

-   Хватит, - крикнул ему Вовка, - береги патроны. В этот момент раздались несколько выстрелов, глухой удар тугой волной врезался в уши. Танк закрутился на месте. Лейтенант заглушил двигатель, - на выход крикнул он и не услышал собственного голоса.

   Сержант Акаев в позе зародыша валялся под ногами зажав руками уши. Вовка подцепил его под руки и отодвинув в сторону открыл нижний люк. Затем опустил ноги в открытое отверстие и потянул за собой сопротивляющегося друга.

   Они с трудом выползли из-под танка и Вовка оставив ещё плохо соображающего сержанта у борта машины, полез на верх, замедленно как сомнамбула переставляя руки, однако ему на плечи сверху свалился рядовой Юрков по лицу которого струилась чёрная кровь.

-   Слезь с меня, Урка , - отпихнул друга заторможенный Горин-младший, - устроился... ты не в моём вкусе, - ворчал он, просовывая руку под его гимнастёрку.

-   Отлезь, ты тоже не в моём, - отбросил рядовой руку лейтенанта.

Но Вовка уже вытащил из-под гимнастёрки товарища флягу с самогоном и отвинтив крышку полил на голову раненого.

-   А, чёрт, - зашипел тот, ухватившись за голову, - что ты делаешь, больно же! Добро переводишь! Дай лучше внутрь, - попытался он вырвать флягу из Вовкиных рук.
    Но лейтенант ловко отвёл руки в сторону, - где капитан, красноармеец Юрков?

-   Черт! Я же не подумал, - спохватился Урка и полез на танк.

-   Да сиди уже, я сам, - Горин вежливо, но настойчиво стянул Юркова вниз, а сам ловко взобрался на башню Т-4 и спрыгнул в открытый люк.

   Капитан недвижно лежал рядом с креслом командира в неестественной позе. Горин потрогал пульс. Жив. – Вставайте капитан, некогда прохлаждаться, - легонько пошлёпал его по щеке.

   Особист застонал и открыл глаза. – А –а, лейтенант? Мы уже в преисподней?

   К ним спустился Урка, - давайте помогу, надо идти иначе попадём в плен.
   Он подхватил офицера под руку и потянул на себя.

   Вовка подхватил командира с другой стороны.
   Капитан застонал и схватился за ногу.

   Горин сбросил по-хозяйски руки командира и прощупав как заправский доктор его ногу, сделал заключение: - ничего страшного, капитан – вывих.

-   Вы, что лейтенант, эскулап? – возмутился Фомин.

-   Нет, - ответил бодро Вовка, - но прошёл краткий курс в офицерской школе в прошлом месяце. Так что знания ещё свежи. Сожмите зубы капитан. Брюлик держи его за руки. А Вы капитан закройте глаза и считайте до ста.
Капитан едва успел закрыть глаза, ухватится руками за красноармейца Юркова и открыть счёт, как Вовка быстро ухватив его за ногу дёрнул вниз и в сторону. В коленном суставе хрустнуло и раздался дикий вопль.
 
   Разьярённый особист грубо оттолкнул Урку и вцепившись в собственную ногу костерил на чём свет стоит фальшивого доктора. – Это ты называешь до ста, мать твою? Да я ещё и до трёх не сосчитал.

   Однако через несколько секунд боль унялась, и он удивлённо уставился на улыбающегося лейтенанта.

-   Ну Вы и горазды орать капитан, словно красна девица.

-   Извините, Владимир Дмитриевич, кажется я погорячился. С меня причитается.
   Мне кажется я смогу сам передвигаться.
   
   Он приподнялся, опираясь на сиденье командира. – Да, немного ноет, но могу идти. Спасибо друзья, век не забуду.

-   А кто они такие, капитан? - размазывая по лицу сажу поинтересовался азиат.
-   Кто, они?
-   Ну, халдеи эти?

   Капитан набычился, набрав полной грудью, напрягся до синевы и изрыгнул дикий хохот, забрызгав слюной любопытствующего, гоготал долго, истерически, до слёз. Умолк резко, внезапно, словно выключили тумблер, осмотрелся и, погладив ласково по лоснящимся волосам насторожившегося брюлика, произнёс успокаивающе: - всё хорошо сынок.

   Над их головами что-то засвистело и рядом стали густо рваться тяжёлые снаряды. Сверху забарабанило падающим грунтом с камнями.


 
-   Выбираемся, срочно. Юрков вы первый, за вами капитан, затем я.

   Они выбрались наружу и присели у борта рядом с сержантом Акаевым, который уже пришёл в себя и с ужасом смотрел вверх, где над их головами пролетали с шипением и свистом один за другим диковинные, со светящимися хвостами, снаряды.

-   А это чего? – удивлённо показал пальцем в небо потрясённый азиат.
-   А это друг мой, те самые Катюши о которых я вам рассказывал, когда вернулся из учебки, - гордо заявил Вовка, - реактивные системы.

   Залп длился около минуты и затих также внезапно, как и начался. Но за это короткое время в рядах противника посеялась паника. Механическая лавина всё-таки остановилась.

   В черном дыму горевших как свечки машин, вихре влетевших в небо грунта, камней, обломков досок и деревьев, хаотично неслись в разные стороны как слепые, чудом выжившие, «непобедимые» герои третьего рейха. Спотыкались и падали, прикрывая в ужасе голову руками. Земля под ногами шевелилась как живая. Гул от сирен заглушал рёв двигателей. Блицкриг (Blitzkrieg –молниеносная война) явно не складывался.

   Европейская весёлая прогулка на русской земле не заладилась. Некоторые танки разворачивались в пыли и дыму и на полном ходу двигались в обратную сторону, натыкаясь на горевших собратьев. Экипажи бросали свои новенькие машины и как ошпаренные бежали куда глаза глядят.
 
   Это были первые уроки настоящей войны, после торжественного шествия по безвольной Европе.
   Однако до победы было ещё долгих четыре года и двадцать семь миллионов жизней.

   Между тем снаряды не разбирают где спрятались свои. Надо было срочно возвращаться на исходные позиции.

   Лейтенант Горин - пятнадцатилетний воин, с грустью смотрел на своих, ставших уже близкими, товарищей и понимал, что пройти обратно около километра никто из них не в состоянии. Отсидеться здесь тоже вряд ли возможно, попадём под огонь либо своих, либо врага. Значит надо двигаться. Хоть какой-то шанс.

-   Коллеги, - обратился он непринуждённо, по-граждански, к притихшим товарищам, а кто-нибудь из Вас катался на мотоциклах?



                Нечаянная встреча. (Август 1941г.)

   На восточном берегу Днепра у Соловьёвской переправы сосредоточился конный корпус полковника Доватора, заполонив всё видимое пространство вдоль берега. К сожалению, сейчас выполнить задачу, поставленную Командующим Юго-Западным фронтом - маршалом Тимошенко, не представлялось возможным.  Понтонная переправа была разрушена бомбардировкой противника.
   На восстановление уйдёт ночь.
   Поэтому надо удержать натиск врага с запада.
   Пока на восточном берегу, подоспевший вовремя, командующий экспериментальной реактивной батареей из семи Катюш, капитан Флёров развернёт своих красавиц.
 
-   Николай Павлович, - обратился командующий кавалерийским корпусом к начальнику штаба, я понимаю, что немецкие танки не пройдут через вязкий участок, но всё же предлагаю перебросить несколько пушек, сорок пятых, на всякий случай.
 
-   Можно, Лев Михайлович, но тогда лучше их выдвинуть вперёд через нашу узкую тропу, поближе к линии обороны. Хотя теоретически сорокапятка должна пробивать броню на расстоянии четырёхсот метров, но Вы же знаете, на деле надо не больше сотни.

-   Хорошо, согласен. А там же где-то затерялся наш бравый экипаж во главе с капитаном Фоминым?

-   Так точно товарищ полковник – отвязные, но героические ребята. Я Вам докладывал о безрассудной храбрости братьев Гориных, а также сержанта Акаева и рядового Юркова.
   На их счету уже девять подбитых танков противника и два десятка разрушенных вражеских пунктов связи, управления, складов.
   И полагаю если они ещё живы их вклад в нашу победу увеличится.
 
-   Да-да, я помню. Мы уже представили ходатайство о награждении экипажа орденами, в том числе Гориных и этого с азиатской внешностью, к высшим наградам.

-   Я бы попросил Вас, товарищ полковник всё-таки не забыть и о рядовом Юркове.
   Геройский парень, образованный, храбрый, немного конечно шебутной, или лучше сказать весёлый. Но сослуживцы его уважают и прислушиваются.
   Пора бы ему в сержанты и наградой поощрить.

   Полковник Доватор печально развёл руками, - Вам ли не знать, майор, что я уже дважды включал Юркова в наградной лист, однако там, - он показал пальцем вверх, -  кто-то упорно его вычёркивает.  Без объяснения причин. Ничего пока не могу сделать.
   И ещё, Николай Павлович, печальная миссия, надо организовать обход берега с нашей стороны от переправы вниз по течению, собрать унесённые тела после бомбёжки, провести их идентификацию, похоронить с почётом и оформить соответствующим образом документы. В том числе и безымянных.

-   Сделаем, Лев Михайлович! Разрешите идти?

   Полковник молча кивнул головой и отвернулся. Его затуманенный взгляд перенёс его сознание в какие-то неведомые дали. Ему виделись море, довоенные крымские пляжи и стройная брюнетка с чайными глазами. Как будто вчера всё это было. Как она там интересно, выживет ли в период оккупации? Дождётся ли? Он был уверен, что Страна одолеет врага. Вопрос времени.
   Неведомо ему лишь было, что не дождётся он. Что жить ему осталось только три месяца.
   В декабре сорок первого под Рузой он, уже в генеральском звании, герой Союза ССР, будет смертельно изрешечён вражеским пулемётчиком.
   Смуглая красавица не дождётся его никогда.

-   Вон в воде лежит, за бревно зацепилось тело - указал Василию долговязый худой красноармеец с прыщавым лицом, - давай вытянем на берег девицу.

   Вдвоём, они, ухватив за безжизненные руки, вытащили тело на берег.

-   Переверни её.  Боже милостивый да это же совсем девочка, всплеснул руками солдат. Ужас! Обыщи её.
 
   Окаменевший Василий смотрел на знакомое бледное лицо девочки и не мог поверить своим глазам.

-   Ну чего, ты? Не хочешь давай я сам, - прыщавый склонился над телом и стал ощупывать.

-   Уйди, сука, - заорал бешено на сослуживца Василий, - убью.

   Долговязый отскочил как укушенный, - чего ты, я только хотел…

   Василий, не отрывая взгляда от тела опустился на колени, коротко бросив в сторону не поворачивая головы, - пошёл нахрен.

   Солдат обиженно развернулся и пошёл прочь, подальше от психованного здоровяка. Пройдя несколько метров оглянулся - массивная фигура взбесившегося красноармейца застыла как памятник над телом девочки. Его губы беззвучно шевелились. Он словно молился.
   Долговязый тряхнул головой будто сбрасывая болезненное наваждение и решительно удалился.

   Быстрые воды в зауженном месте реки с шумом ударившись о полузатопленное в ил, обглоданное камешками сучкастое бревно, брызнули вверх серебристым рассыпным дождём и холодным душем окатили распростёртую на берегу девочку и склонившегося над ней человека.

   Девочка внезапно открыла глаза.
   Солдат взмахнул руками как птица и стремительно подскочил, открыв рот.

   Она долго и отрешённо рассматривала неподвижным взглядом, словно только что пришла в этот мир, склонившееся над ней бирюзовое безоблачное небо, пока его не закрыла наплывшая внезапно тень.

-   Ни – и - на, - дрожащим голосом произнесла тень, - ты - ы как здесь?

   Её бледно-серое лицо тронула едва заметная улыбка, - Ванечка, - прошептала она непослушными лиловыми губами.

   Василий беззлобно погрозил ей пальцем, - нет-нет я не…

   Лицо девочки стало обретать естественный, солнечный цвет, теперь было видно – она излучает свет, - Ва - анечка, - повторила она тихо, распевно.

   Василий, обречённо махнув рукой подхватил девочку своими необъятными ручищами и легко понёс не оглядываясь, нежно прижимая к себе, будто любимую куклу. Голова куклы свисала безвольно вниз.

   Здоровяк, придерживая девочку правой рукой, левой бережно приподнял её голову и уложил на свой локтевой изгиб, продолжая легко перемещаться трусцой.
 
-   Екатерина Ивановна! – позвал он приглушённо, из далека, доктора Андрееву, которая вместе с беглой крестьянкой и её дочерью поправляли соломенное ложе в повозке, где находилось тело офицера в бессознательном состоянии.

   Обе женщины одновременно обернулись на зов спешащего с поклажей на руках, рослого бойца.

-   Вот, нашёл в реке. Живая, но сама не своя. Помогите, пожалуйста доктор. Умоляю, Екатерина Ивановна спасите её. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста - нетерпеливо повторял Василий, как одержимый, - век молится за Вас буду. Его тело, как на морозе, била мелкая дрожь.

   Доктор Андреева беспокойно осмотрелась вокруг, - давайте вон туда, - показала она на стоящую рядом запряжённую повозку, к корме которой были привязаны волокуши из связанных между собой тонких и гибких берёзовых стволов.
 
   Василий бережно уложил в кузов указанной повозки свою драгоценную ношу и отошёл в сторонку, не отрывая взгляда от доктора Андреевой, склонившейся над худеньким телом девочки, сосредоточенно прослушивающей низкочастотные колебания её детского сердечка деревянным стетоскопом.

   Односелчанин отвернул голову в сторону, смущённо, как далёкий когда-то врач Наполеона Бонапарта по имени Рене Лаэннеке, который в 1816 году из-за внутренней деликатности не смог приложить ухо к груди больной молодой девушки, и чтобы пощадить её стыдливость, стал прослушивать сердце, свёрнутыми в трубочку нотами. Так родился стетоскоп.

   Этот большой и сильный юноша едва держался на ногах, усиленно пытаясь скрыть свой страх от окружающих сослуживцев. Не за себя. От избытка чувств он опустился на землю и почти уткнулся носом в давно наблюдавший за ним сиреневый глаз раненого жеребца, лежащего на упомянутых волокушах.

   Василий вздрогнул от неожиданности, - господи, что за день такой сегодня? – Посмотрел по сторонам и быстро осенил себя православным крестом, - и тебя значит угораздило? И что теперь? На тушёнку?

   Орлик укоризненно фыркнул болезненно, мотнув головой.

-   Да-да, - подтвердил большой человек, - а что думаешь будут с тобой возиться?

   Жеребец устало отвернулся.



                Свои. (Август 1941г.)

   Пока десятая танковая дивизия гитлеровцев была остановлена внезапным ударом экспериментальной русской реактивной артиллерии, оперативно развёрнутой на восточном берегу Днепра в районе Соловьёвской переправы, два лёгких образца немецкой конструкторской мысли в виде гибрида мотоцикла и гусеничного транспортёра стремительно и смело надвигались на передовую линию обороны красноармейцев, прикрывающих подступы к этой понтонной переправе.
 
   Два пушечных выстрела навстречу и звонкий стрёкот станкового пулемёта заставили смельчаков прекратить спурт. Они резко остановились и стремглав спрыгнули на землю, прижавшись своими тёплыми животами к влажной зелёной траве.

-   Убью, сука, - злобно прошипел капитан Фомин, не поднимая головы, - какая сволочь долбит по своим?

   Сержант Акаев, своевременно соскочивший с кормы полугусеничного вражеского мотоцикла, которым неумело управлял наспех обученный Гориным-младшим, капитан особого отдела Юго-Западного фронта, повернувшись на бок с удивлением наблюдал за беснующимся офицером.

-   Под трибунал пойдут, долборылы. К стенке поставлю недоумков.
 
   С противоположной стороны узкой просеки, где замер второй гибридный аппарат, которым ловко управлял пятнадцатилетний лейтенант, подползли по-пластунски двое – собственно Горин-младший и рядовой Юрков.

-   Не истерите, капитан. – Вовка намеренно резко оборвал злобную тираду особиста, - придите в себя.  Откуда им знать, что за рулём немецкого мотоцикла сидит столь заслуженный русский офицер? Наш промах. Не подумали.

   Представитель особого отдела осёкся на полуслове и сник. Обернулся ядовитым, пунцовым лицом на подоспевших товарищей, - и что по-вашему надо было сделать? Красный флаг поднять над машиной? Или махать руками, мол мы свои не стреляйте? А?
 
-   Не знаю, Александр Васильевич, - Вовка, спокойно, будто не замечая, сложившейся коллизии, всматривался вдаль мимо разгневанного капитана, - может быть синюю ракету пустить?

-   Да? И где же её взять, умник? – не унимался капитан.

-   Смотрите, трава яркая, почва влажная, жирная, - Вовка продолжал неотрывно смотреть вдаль, одновременно перетирая между пальцами мягкую землю.

-   Ну и что тебе эта жирная почва? Поможет перелететь к своим?

-   Хороший урожай будет нынче, - продолжал Горин заунывным голосом, доставая из полевой сумки ракетницу.

-   Твою мать, - взвился особист вскочив на ноги, - какого Вы молчали, лейтенант? Нас чуть не грохнули!

-   Всё надо делать … - уважаемый Александр Васильевич, - размеренно продолжал лейтенант, проверяя ракетницу, - когда надо.

   Он вытянул руку в сторону окопавшихся красноармейцев и выстрелил. Яркая синяя звезда пронеслась дугой по бледному белёсому небу.

-   Знаете как говорят, капитан? Дорога ложка к обеду. Запусти я её раньше не факт, что её бы заметили, а теперь… вон видите, - указал головой навстречу ответной синей ракете, - нас увидели, нас поняли и нас приглашают. Продолжаем мотопрогулку. По коням однополчане.

   Лейтенант Горин ловко вскочил на своего железного коня, за ним на корму запрыгнули два сотоварища. – Эй, сержант Акаев, зачем вы оставили в одиночестве бедного капитана? Возвращайтесь к нему, вдруг ему потребуется помощь? Потом он один, а нас трое, нет кобыла конечно выдержит, но потеряем в скорости.

-   Да, ну его, командир. – Алмас обиженно отдирал с галифе, прицепившийся репейник. Злой он. Поеду с вами. Здесь на корме как раз два места.
-   Ладно, вперёд! Догоняйте, Александр Васильевич, - крикнул он задорно капитану Фомину, возившемуся над своим трофеем.

   Оставшиеся до своих с пол километра полугусеничный мотоцикл проскочил за несколько минут.

-   Неплохо да? – Владимир спрыгнул на землю и не без удовольствия рассматривал заглушенный двигатель мотоцикла, расположенный в середине.
   К нему подошли сержант Акаев и рядовой Юрков и тоже с любопытством глазели на агрегат.

-   А чего это за штуковина такая? – к ним незаметно подтянулись несколько красноармейцев, только что стрелявших по этому чудищу из пушки и станкового пулемёта.

   Вовка оглянулся на любопытную компанию и довольно расплылся в улыбке, - это друзья мои, трофейный полугусеничный мотоцикл.
   Обратите внимание - двигатель Опель, карбюраторный четырёхцилиндровый. Охлаждение жидкостное. Довольно мощный. Думаю, лошадей под тридцать.
   На наших то мотоциклах двухтактные, атмосферные, маломощные. Есть нам ещё куда двигать наше машиностроение.

-   Что ещё за поклонение индустрии врага? – Капитан Фомин тоже наконец добрался до своих и бросив неподалёку заглохший трофей, пустился отстаивать советскую промышленность, - наша техника имеет свои преимущества – главные из которых надёжность, долговечность, простота. И нечего тут превозносить достоинства этой железяки. Вон она заглохла не доехав.

-   Красивая! – восхищённо произнёс подошедший красноармеец.
-   Чего? – капитан ухватил его за гимнастёрку, - уродина!
   Присмотрись поближе. Ты палил по нам, а? Придурок! Хорошо, что стрелять не умеешь, а то бы мы уже остыли.

-   Вот и остыньте, капитан, – вмешался Вовка мягко отцепляя руки особиста от испуганного солдата, - боец стрелял по врагу. Плохо что не попал.
   Но хорошо, что не попал по нам.

-   Что тут происходит? Что за митинг? – собравшиеся расступились, пропуская вперёд майора Ясенева, - о, что за чудо-юдо? Капитан?

   Капитан Фомин поправил выправку, подтянул гимнастёрку и прокашлявшись в кулак ответил: -  товарищ начштаба, докладываю, группа в составе лейтенанта Горина, сержанта Акаева и рядового Юркова под моим командованием совершила атаку в трофейном танке на колонну наступающего на наши позиции врага в двух- трёх километрах от нашей линии дислокации. Уничтожен один танк противника, второй выведен из строя путём тарана, также уничтожен один… - капитан выразительно посмотрел на лейтенанта Горина.
-  Полугусеничный мотоцикл, - подал голос Вовка.
-  Да, именно, - продолжил деловито Фомин, - пулемётной очередью из нашего танка… то есть из немецкого танка в котором мы находились уничтожены личный состав подбитого вражеского танка и этих мотоциклов, один из которых был раздавлен, а два других захвачены нами. Танк, на котором мы атаковали был подбит.  Мы вынуждены были вернуться к своим на трофейных мотоциклах. В нашей группе потерь нет. Доклад закончил.

-   Спасибо, Александр Васильевич. Интересная техника. Назначение?
-   Полагаю, Николай Павлович, тут точнее расскажет лейтенант Горин.

-   Николай Павлович! – окликнула майора подоспевшая доктор Андреева, надо срочно переговорить. Пожалуйста!

-   Майор оглядел столпившихся однополчан, - извините товарищи офицеры, договорим позднее, и подхватив бережно под локоток доктора повёл её в сторону реки.

   Капитан Фомин провожал их глядя исподлобья застывшим взглядом, вздрогнув от хлопка по предплечью.
-   Не грустите, капитан, - Вовка тоже с лёгкой грустью смотрел вслед удаляющейся парочке, - у них ничего нет.
-   Да? Откуда тебе знать?
-   Я знаю, капитан, - загадочно ответил Вовка.