Стреляют

1993 год выдался для Андрея жарким во всех смыслах. Летний зной установился с середины мая и вот уже продолжался более трёх месяцев при полном отсутствии осадков. Зелень сникла, земля местами покрылась трещинами. Прошло всего пару месяцев, как Андрея назначили заведующим хирургического отделения центральной районной больницы в небольшом городке, среднего Поволжья. Хлопот стало больше. Дежурные хирурги то и дело просили помощи, особенно в сложных случаях. А их – случаев, становилось всё больше.

В стране продолжался жёсткий делёж государственной собственности. Человек человеку перестал быть товарищем. То и дело в новостях озвучивали вооружённые стычки и заказные убийства в обычных мирных городах и поселениях. В этот раз общество делило собственность не всегда законным путём, и при этом никто не мог быть застрахован от прямого или косвенного участия в этом.

Вот и сегодня день как всегда прошёл напряжённо: обход больных, консультации, затем операции. Перед уходом домой Андрей решил минут пять отдохнуть сидя на диване и закрыв глаза. Но сразу же стали возникать сцены дневной круговерти в отделении.

Вдруг, через открытое окно, как ему показалось, он услышал вдалеке треск выстрелов, а затем сильный хлопок. Что это были выстрелы, и скорее всего автоматные, Андрей не сомневался.  Частота и резкость автоматной очереди сразу  напомнили Шалинский военный полигон Чечни, где он  проходил военные сборы после пятого курса института. Мелькнула нехорошая мысль: неужели в городе перестрелка! С сожалением о несостоявшимся минутном отдыхе Андрей встал и направился в ординаторскую. Там уже пришла ночная смена. Обращаясь к докторам, спросил: «Вы слышали выстрелы и как будто взрыв чего то?» «Наверное, ребятишки балуют. У них сейчас каникулы, вот от нечего делать, и играют с пугачами» - откликнулся дежурный анестезиолог, потягиваясь на диване. Закравшееся беспокойство Андрея не покидало. Решил спуститься в приёмное. По пути  услышал снаружи сирену скорой. Тот час, в приёмный покой вбежала фельдшер и запросила помощи - раненых занести. Их оказалось трое. Все молодые парни лет  двадцати пяти. Один из них был уже мёртв. Он умер в машине по пути в больницу. Двоих, ещё живых, занесли по очереди. Заголосила пожилая санитарка приёмного покоя: «Господи, что же это делается! Среди бела дня таких молодых побили! Как земля злодеев носит?!» Раненые, оставаясь в сознании, стонали. При расспросе фельдшера оказалось, что на площади у районного  дома культуры возникла перестрелка между двумя группами молодых людей. Был даже взрыв гранаты.

Осмотрев первого, Андрей скомандовал нести его в реанимацию, так, как одежда его была испещрена кровавыми отверстиями. Второй парень, рыжеватый, коротко стриженный, крепкого сложения оставался лежать на носилках. Его лицо исказила гримаса боли. Он мужественно сдерживал стоны, но, по всей видимости, это удавалось ему сверх сил. «Как твоя фамилия?» - наклонившись над ним, спросил Андрей, одновременно расстегивая окровавленную рубашку. «Петров, Константин» - сдерживая дыхание, произнёс раненый. На его животе Андрей увидел несколько округлой формы ран. С помощь фельдшера, повернув его на бок и осматривая спину,  увидел ещё одну, но большего размера, с неровными краями. «Огнестрельные! Сквозное и слепое! Бедный, как же он терпит?! Вы его обезболили?» - обратился он к фельдшеру. «Некогда было Андрей Андреевич! Такая суматоха на месте этой бойни. Вряд сюда бы их доволочь! И ведь всё чаще такие вызовы!» «Люда, быстро морфий внутримышечно Петрову! Затем перенесите его в рентген кабинет сделать снимок живота»  - крикнул Андрей сестре приемного покоя. После того как раненому укололи морфий, его перенесли в рентген кабинет. Там уже суетилась  лаборант. «Переваливайте на стол, на носилках снимок не получится» - объявила она. Перевалив кое - как раненого на стол, все кроме лаборанта вышли. Через несколько минут снимок был готов и на нём отчётливо были видны автоматные пули. «Несите в операционную!» - вновь скомандовал Андрей, а сам заспешил в реанимацию. На лестнице встретился реаниматолог Виктор Ильич: «Умер раненый Андрей Андреевич. Только немного давление подняли и ливануло изо всех ран». «Так Ильич, значить в остатке мы имеем одного с огнестрельным в брюшную полость. Его сейчас поднимут в операционную. Готовьтесь к лапаротомии, а операционной сестрой пусть старшая моется» - Андрей кинулся переодеваться. Снимая с себя джинсы, заметил на штанине кровь: опять меня Варя отругает! Скажет с таким трудом достала тебе по знакомству, а ты их в один день уделал!  Переодеваясь, стал обдумывать возможный ход операции: так, делаем широкую лапаротомию и останавливаем кровотечение. Затем осмотр живота. Ищем что повреждено и по обстоятельствам. Главное не упустить время. Первый час «золотой»!»

Ярко горел свет в экстренной операционной. К операции привычно приготовились быстро. Раненый слабел на глазах. Лицо его покрылось испариной. Стонать перестал.  Раздели на носилках в предоперационной. Из ран подтекала кровь. После команды анестезиолога Андрей уверенным разрезом вскрыл брюшную полость. Она была полна крови и сгустков. «Виктор Ильич, давление падает» - сообщила анестезистка. «Подключай донорскую плазму и живо определяй совместимость крови», - отозвался анестезиолог. Погрузив руки, глаза и всё внимание в живот, Андрей спешно пытался разобраться в повреждённых органах. «Андрей Андреевич, а пули мы будем искать?» - над марлевой маской, с вопросом, глядели на заведующего, удивлённые увиденным, глаза ассистента. «Какие к чёрту пули! Попадутся под руку  - уберём, а специально искать,  не до них сейчас. Смотри, край левой доли печени оторван, да ещё на желудке раны! Как думаешь, Ильич, потянет парень, если удалять повреждённые части будем?» «А куда нам деваться Андрей Андреевич, работайте. Делайте, что надо, организм  у него молодой, не ломанный ещё!» - с азартом отозвался анестезиолог. Операция уже продолжалась около пяти часов. Были удалены части тонкой и толстой кишок, удалена часть печени и правая почка, зашиты раны в желудке. От вынужденного положения у Андрея ныла шея и спина, затекли икры, подрагивали пальцы рук. Не лучше выглядел ассистент. А ведь надо ещё осмотреть и обработать рану  спины,  зашить операционную рану живота. Это ещё час с лишним! «Ильич, сколько вы ему успели крови перелить?» - пересохшими губами спросил Андрей. «Два с половиной литра эритроцитарной массы! Анестезистка у меня в мыле! - устало пошутил Ильич и добавил - он на пределе, надо заканчивать».

Операцию закончили ближе к полуночи. Грузное и безвольное  тело всем миром перенесли в реанимацию. Операционная выглядела как после побоища: на полу пятна крови, разбросанное операционное бельё, тазы с кровавыми инструментами. «Ты как Алексеевна, живая?» - обратился Андрей к операционной сестре. «Не в первой Андрей Андреевич! Живы будем, не помрём! Убраться уж девчат попрошу. Редко приходится, не отходя более 5 часов стоять, – и пожаловалась - да и спина уставать стала».
Андрей, немного отдохнув в ординаторской, приступил к оформлению протокола операции. Когда же он стал описывать ход операции, то ужаснулся: неужели мы это всё выполнили?! Потянет ли парень такой объём? Может всё обойдётся? Умники в области обязательно найдутся и напомнят о недопустимости превышения объёма - роились мысли в голове Андрея. В ординаторскую заглянул анестезиолог: «Андрей Андреевич, будем сообщать о пациенте в область?» «Давай Ильич завтра, посмотрим за ночь, как он стабилизируется. Отправлять его так и так придётся, но сутки, а то и двое придётся лечить самим. Только вот будет ли чем…»

Прошло два дня, пациент пришёл в себя. Всё это время медики не отходили от парня. А у палаты реанимации сменно дежурил милиционер с автоматом. Во дворе, куда выходили окна реанимации, под раскидистой берёзой, скучали ещё двое. «Пришло беспокойное время, а уйти не может. Почему молодые люди, в мирном городе, стреляют и убивают друг друга, не боясь наказания? Почему это происходит?» – проговорил глубокомысленно Ильич, не вынимая Беломор изо рта и  разглядывая в окно милиционеров.

Ещё через сутки с области пришло добро на перевозку прооперированного. Его отправили и сразу заботы о нём отступили. Но у Андрея, Петров не выходил из головы: будут ли повторно оперировать? А вдруг что-то сделали не так? При этих вопросах задаваемых самому себе, кровь начинала стучать в висках. Ежедневно справляясь о Петрове по телефону, он гнал от себя плохие мысли.
Ну, вот минуло десять дней. Сам собою этот случай стал блекнуть в непрерывном потоке работы. И  однажды Андрей услышал, что в городе видели Петрова живого и здорового. Пронесло! Смотри,  не поддался. Значить мы всё сделали правильно. Сто лет будет жить!

Восемь месяцев спустя. Субботний день. Десять часов утра. Июньское солнце уже стоит высоко. Но на улице нет ещё того летнего зноя, который морит и заставляет искать тень. Наслаждаясь летним утром, молодая семья Петровых вышла из магазина. Впереди, их мальчик лет шести, одет броско: новые голубого цвета джинсы, джинсовая рубашка на выпуск с короткими рукавами, на ногах кожаные сандалии. В руках у мальчика новая яркая игрушка – машина самосвал. Затем отец не высокий, крепкий мужчина лет двадцати семи, коротко стриженный, рыжеватый, в спортивном синем костюме и белых кроссовках. Жена миловидная, лет двадцати четырёх, тоже в спортивном костюме, но бордового цвета. Спортивная обувь на ней в цвет костюма. На её лице не поддельная улыбка, радость от совместного времяпровождения. От теневой стены магазина, неслышно отделился одиночный мотоциклист и, не запуская двигатель, тронулся, накатом набирая скорость на спуске тротуара. Одет он для такого летнего дня был странно – в чёрное и чёрный с разводами шлём. Поравнявшись с идущей семьёй, он почти в упор протянул руку к отцу семейства. Раздался выстрел. Голова у мужчины дёрнулась, и он повалился на тротуар. Мотоциклист покатился дальше. Уже в конце спуска заработал двигатель мотоцикла, и он неспешно скрылся за углом здания. Мать с ребёнком испуганно и недоумённо смотрели на произошедшее, затем их жуткий крик испугал тишину утра.

Тот же субботний день. Андрей проснулся поздно, в десять.  Вари рядом уже не было. Мелькнула мысль: хлопочет по кухне, а мне дала поспать. Вчера опять с работы вернулся поздно, когда домашние спали. Оперировали старика с непроходимостью. Из раскрытого окна навевал легкий утренний ветерок. Сегодня надо успеть выполнить отложенные за неделю домашние дела, а на завтра возможно настоящий выходной: пруд, вечером чай с семьёй, телевизор. Эх, ведь надо заправить машину, вспомнил Андрей, а деньги опять просить у тёщи... Спасибо хоть ей пенсию без задержек дают. Когда же у нас с зарплатами наладится, уже пятый месяц ни копейки! Хотя  учителя в таком же положении. Да и заводчане говорят, бастуют ежемесячно. Но им - то хоть продукцией закрывают, а нам чем? Ватой, бинтами, которых не хватает для больных. Как не крути, а из девяностых пока не выбрались. Почему-то вспомнилось: светя другим, сгораю сам. От этих мыслей сонливость Андрея улетучилась. На кухне зазвонил телефон. «Ну, началось. Пропала моя суббота!» - вздохнул Андрей. Послышался Варин голос: «Андрей, вставай, дежурный хирург звонил. Какого то Петрова подстрелили, сказал, что ты его знаешь».