Усыпальница

Почти что полупрозрачные пальцы, словно вместо кожи- истонченные крылья мотыльков.

Покрытый вековой пылью белоснежный мрамор, высокие своды и бесконечные кородиры, уводящие в увядающую белизну. Как великолепен этот величественный дворец! Мои шаги эхом отражаются от стен.

Что-то вывело из оцепенения. Заставило открыть глаза, подняться и покинуть остывшее ложе, которое подобно колыбели бережно хранило меня в течение веков. Воздушные белоснежные ткани окутывали меня словно дым, и я сама была на грани исчезновения. Словно не до конца развеянное воспоминание.
Кто-то, должно быть, очень сильно любил меня, раз возвел в мою честь подобное великолепие. Просторным залам нет конца, они- его вместилище, где время не властно ни над чем, и где ничто не подвластно времени. Выпавшие элементы, застывшие в одном из эфемерных мгновений жизни, бросившие вызов ее бренности и текучести, которая казалось неизбежной.

Сложные переплетенные орнаменты и узоры, таинственные иероглифы и тайные символы были вплетены друг в друга подобно ветвистой гибкой лозе.
Ряды величественных склепов, опустошенные умиротворением бесконечные улицы мертвых и почивших блаженно молчали. Но все эти склепы- пусты. Белоснежные и тронутые пылью, они словно ждут своего часа. Благословенный и всеми покинутый Некрополь, ты, должно быть, принадлежишь только мне. Я- единственная душа, которая задержалась в твоих стенах. Цитадель безмолвия и, должно быть, безволия, непорабощенности и вместе с тем- заточенности. Ода забальзаимированной жизни. Я теку словно поток воды по твоим улицам-венам мимо мраморных усыпальниц и застывших в полете белоснежных статуй, мимо праздных слов, вечных клятв и невообразимо прекрасных посвящений. Этот Некрополь был воздвигнут в мою честь. Не один склеп- а целый город. О, как же должно быть, меня любили! Любили почти что до боготворения. 

Призрачные улицы широки, воздушны и бесконечны. Бестелесными лентами они петляют и влекут вглубь непостижимого таинства.

Где же тот, кто любил меня настолько сильно, что не в силах вынести горе неминуемой разлуки воздвиг этот сказочный величественный белоснежный город? Где тот, кто был так жесток к себе, увековечив напоминание о своей болезненной утрате в холодных стенах неземного мрамора?

Ветер в одночасье приобрел дыхание, и я направилась в его обитель. Блуждая по белесым лентам пыльных, не тронутых поступью дорог, я шла против ветра к самому краю. Я знала, что где-то есть завершение и грань. Повсеместная выцветшая белизна постепенно отступала. Я приближалась к краю. Бездонная черная чаша нависла надо мной, и лишь далекие горизонты озаряли мое бескровное лицо слабым мерцанием угасающего света.
Я стояла на самом краю мраморного острова, беспросветно черного и ослепительно белого, одиноко парящего в безбрежном пространстве вечности. Вокруг сгущался мрак, наполненный семенами новых жизней и непробужденным ярким светом звезд, которым только предстояло зародиться.

И в этот миг я поняла. Я- воспоминание. Забытое, отринутое, нежеланное. Я- чья-то боль, страдание, пытка. Этот мраморный Некрополь был возведен не как память, а как желание эту память навеки стереть. Я причинила кому-то сильную боль, и за это меня приговорили к вечному сну и забвению среди безликой пустоты. Но для чего пришло время пробудиться?

Я подошла к обрыву. Если я всего-лишь чье-то воспоминание, то могу отправиться куда угодно. Вверх или вниз- повсюду разлит бескрайний черный океан. Стоит только прыгнуть. И вниз, и вверх, и вглубь, и на поверхность. Закрыть глаза, а, может, наоборот, держать их широко открытыми, и- прыгнуть.
Воспоминание возвращается в свою обитель непроявленного и всенаполненного Ничто. Теперь оно больше не воспоминание, а- чистый лист, начало и исток.