Щедрый художник

В маленьком городком парке вечерело по-осеннему быстро. Природа готовилась сменить цветную лиственную шаль на белоснежный кружевной платок. Почему же шаль цветная, а платок белый? Кто разукрашивает этот мир и подбирает оттенки? По своему обыкновению, задав сам себе вопрос, я стал ждать ответа извне. Ждать пришлось недолго.

Сварливая бабушка-Ночь медленно развела в жестяном корыте черную краску. После нехотя достала из кармана широкую серебряную щетку, и опустила ее в корыто. Насадив щетку на кривую рукоять, она размашисто и небрежно стала водить щетиной по огромному холсту. Вскоре все вокруг было запачкано густой темнотой. Израсходовав краску до последней капли, Ночь пнула корыто и грубо отшвырнула испачканную щетку. Последняя разлетелась на множество сияющих ворсинок-звездочек, а рукоять так и повисла высоко в небе острым полумесяцем. Устало зевнув, Ночь завернулась в теплый плед и, ворча себе под нос, поплелась спать на высокий холм за горизонтом. Мир замер в тишине.

Непоседливый пастушок-Утро только и ждал своего часа. Накануне он припас немало дождевой воды в воздушных бочках. Едва ушла Ночь, парнишка хлесткой ветряной плеткой выгнал ленивые тучи-водовозы на небосвод. Они, тяжело перемещаясь, каплей за каплей вылили воду на темный холст. После долгой работы тучи похудели и превратились в легкие подвижные облака. Вода разбавила черную краску, и все вокруг прояснилось. Напоследок, Утро по-детски старательно вывел графитовым стержнем границы и силуэты. Они получились серые и неровные, но достаточно четкие. Убедившись, что все детали прорисованы, Утро торопливо вскочил на белого барашка-облако и устремился за горизонт к высокому холму, где отдыхала Ночь.

А нитка горизонта тем временем уже светилась. По ней бодро шагал улыбающийся художник-День. В ладонях он держал богатую палитру осенних красок всевозможных оттенков. В карманах фартука сияли тончайшие золотые кисти. Остановившись на холме, мастер тщательно смешал краски. Затем, виртуозно взмахнув кисточкой, приготовился нанести первый мазок на холст. Серые силуэты тут же оживились и затараторили на разные голоса, перекрикивая и перебивая друг друга. Что тут началось!

«Нас первыми, мы мечтаем о зеленом» – шелестели трава и листья. «Меня, меня сразу после них, я - небо, люблю голубое». «Хочу исключительно синего, и только» – шумела вода. «Коричневого побольше» – скрипели стволы деревьев. «Оставь меня черной, не трогай» – басила земля.

Каждая живая душа в парке выбрала себе оттенки цвета. Художник-День радостно раздавал просимое, не жалея кистей и красок. Вскоре холст превратился в огромный крутящийся калейдоскоп.

- И я, и мне… - вдохновенно вторил я гудящему миру, подпрыгивая и протягивая руки к солнцу.

- Э, нет, брат. Тут я тебе не помощник. Все в своей жизни ты должен нарисовать и наполнить красками сам. Ты это можешь, потому что сам себе – мастер – шепнул мне на ухо, усмехнувшись, День, проведя по волосам теплой ладонью. Перед уходом он подбросил вверх все кисти разом, и они остались догорать в небе медными лучами.

Незаметно в парке появился угрюмый дворник-Вечер. Он долго брел из-за высокого холма на смену уставшему Дню. В его дырявом ведре торчала изрядно потрепанная метла, затертая ветошь и хозяйственные рукавицы. Засучив рукава, старик неспешно, но тщательно принялся сметать силуэты и вытирать еще свежие дневные краски. Вскоре контуры на холсте стали неровными, а оттенки – тусклыми и едва различимыми. Вот уже снова проявилось жестяное корыто с черной ночной краской. Заблестела серебром широкая щетка на кривой рукояти.

И я решил, что завтра утром обязательно нарисую что-то новое, красивое и доброе в своей жизни. И сам разукрашу яркой краской. Щедро разукрашу – на радость всем.