Эх, Валера...

                ***

     В пятницу тринадцатого полковник Лапин припарковался у центрального входа в университет. Через минут десять к авто подошла женщина. Дама открыла дверцу машины и села на пассажирское сидение рядом с водителем.
— Ну, что? К тебе сразу или ко мне? — поинтересовалась шатенка, чмокнув полковника в щёку.
— Без разницы, — ответил «полкан».
Два маленьких карих глаза, из которых вот-вот начнут сочиться слёзы, наблюдали за этой идиллией.
— А чего же не в губы?! Куртизанка! — сквозь зубы произнёс наблюдатель.
За наблюдателем также наблюдали два глаза, только серо-зелёных.
— Что, Валерий Кузьмич, завис? — обратился хозяин серо-зелёных глаз к кареглазому. — Машина уже скрылась, а ты всё стоишь и молишься на неё. Не пара она тебе. Как сам видишь: Сергеевна любит военных, красивых, здоровенных! Мне она тоже нравится! Так что, поднимайся в аудиторию и читай свои лекции по литературе Зимбабве.
— Месопотамии! По литературе Месопотамии! И прошу не искажать мою специализацию, Всеволод Ильич.
— Один хрен, что Месопотамии, что Зимбабве, что Занзибара! — высказался старший преподаватель кафедры физвоспитания. — Так что, верни на место челюсть и топай к студентам.

                ***

     Молодой доцент Валерий Кузьмич Поклёвкин на все выходные заперся в своей комнате и, медитируя в изоляции от всех, пытался прийти в себя. Как? Ну как она могла? Неужели его добрый ангел и сказочная фея на самом деле оказалась продажной женщиной лёгкого поведения?! Даже не лёгкого, а легчайшего! Хитрая лисица! Стерва, одним словом!

     Тот день, когда она его спасла на защите кандидатской, он помнил до мельчайших подробностей. Если бы не эта неземная Орхидея, то в дипломе его зияла бы дыра: там отразили бы только квалификацию — исследователь. Всё закончилось бы предзащитой и сдачей всех кандидатских экзаменов. Но он, благодаря ей, защитил работу, и ему присвоили учёную степень — кандидата наук. С того дня он и думать не переставал о ней. Просыпался — мечтал о ней, спать ложился — грезил ей. Он даже втихаря сфотографировал её карточку в библиотеке, чтобы знать, что его «богиня» читает. Ему было архиважно приблизиться к ней духовно и чувствовать себя достойным этого прекрасного Лотоса. Сердце его заходилось от тысячи ударов в минуту, пока она проходила мимо. Когда Маргарита Сергеевна улыбалась ему, земля уходила из-под его тоненьких ног. В буфете он украдкой наблюдал за тем, что она заказывала, и делал точно такой же заказ. Он был уверен на миллион процентов, что всё это было взаимно. Разве стала бы она спасать робкого лысоватого очкарика просто так без искренней симпатии? Нонсенс! Несомненно, всё было обоюдно, и господин Поклёвкин был в этом уверен, пока не увидел в машине этого напыщенного борова с погонами.

                ***

     В понедельник во второй половине дня Маргарита Сергеевна зашла в университетскую библиотеку. Библиотекарем трудилась там Инна Ивановна Молчанова. Инна Ивановна не только выдавала и принимала литературу, но и параллельно являлась университетским центром сарафанного радио. Больше всего она любила передавать гадости, гуляющие про человека.
— Здрасте, Сергеевна! Что-то «Опарыш» ваш сегодня злой заходил. Бородавка на носу у него прям ходуном ходила от злости! — упражняясь в остроумии, поведала библиотекарь.
— А с чего вы взяли, что он мой? — листая нужную литературу, поинтересовалась Маргарита Сергеевна.
— Хотя, правильно. Уже он не ваш!  Обычно он спрашивал, что вы читаете последнее время и просил то же самое. Или почти то же самое. А сегодня я ему говорю, что вы давно в библиотеке не были, а он мне, знаете, что в ответ?
— Даже не догадываюсь, — спокойно, продолжая листать нужную методичку, ответила посетительница библиотеки.
— А он мне говорит: «А когда же книги читать женщине фривольного поведения, если в голове — одни мужики! Спасибо, что напомнили! Дайте-ка мне что-нибудь про древнейшую женскую профессию и тезисы Алексея Адюльтерова про роль пояса верности в современном обществе!» — изо всех сил старалась передать гадость на высочайшем качественном уровне работник библиотеки.
— Инна Ивановна, передайте моё гран мерси господину Поклёвкину за комплимент. У меня как раз три лишних килограмма за зиму набралось. Пускай хотя бы поведение у меня будет лёгким. Всего доброго.

                ***

     Несколько лет назад Поклёвкин Валерий Кузьмич произвёл на Маргариту Сергеевну приятное впечатление. Молодой аспирант горел своим делом, был дотошным и жадным до научной деятельности. А написанием научных трудов заниматься молодёжь не особо любила во все времена. Он был одним из немногих, благодаря кому, возможным ещё было сохранение старой школы в науке. Она почувствовала этот хищный интерес к исследовательской деятельности. Конечно, он не нравился многим своим характером. Кого-то он раздражал дотошностью и умением отстаивать свою позицию. И прозвище «Опарыш» дали ему не студенты, а профессорско-преподавательский состав их университета. Что, по мнению самой Маргариты Сергеевны, было отвратительным и весьма безнравственным. Когда она увидела, что парня начали "гасить", то включилась по полной. Против её аргументов не нашли, что сказать. Никто. Поклёвкин выжил и остался в родной альма матер. Она не раз замечала робкие, неуверенные взгляды молодого человека на себе. При появляющейся возможности ей всегда хотелось "взять домкрат" и поднять хоть немного уверенность в этом человеке. Она не скупилась на похвалу и комплименты. Всё было в пределах допустимых морально-этических норм. По крайней мере, ей так казалось. Не исключено, что Валерий Кузьмич узрел в её добром отношении какой-то флирт. Впредь нужно быть поаккуратнее с благими намерениями.

                ***

     Спускаясь вниз по лестнице, Маргарита Сергеевна решила позвонить брату и уточнить, не забыла ли она в пятницу в его машине свой шейный платок. В этот самый момент мимо неё проходил Валерий Кузьмич Поклёвкин. Молодой человек равнодушно отвернулся и впервые за всё время не поздоровался.
— Эх, Валера, какая муха тебя укусила?! — только и сумела почти шёпотом произнести Маргарита Сергеевна.