Испания. Девять дней из моей жизни. Продолжение 9

   20 апреля. Четверг.
   
   Толедо.
   
   Рано утром, как всегда, - я к этому уже привыкла, - автобус увёз нас из гостиницы.
   
   Не прошло и двух часов, как мы оказались в Толедо.
  Наконец-то, я попала в город, так хорошо знакомый мне по роману Фейхтвангера "Испанская Баллада". Неужели я на самом деле пройдусь по этим кривым, узким улочкам, булыжная мостовая которых должна ещё помнить, как по ней шагали именитые и богатые евреи столицы короля Альфонсо? А в домах, где за узорчатыми решётками видны патио - небольшие дворики - жил люд победнее, и я с любопытством загляну в них - неужели я увижу это всё собственными глазами?..
   
   А потом... Потом, несколько веков спустя, в годы чёрной (для евреев) реконкисты, и крестовых походов, здесь буду убивать и грабить моих соплеменников, пока по высочайшему приказу королевы Изабеллы и её супруга Фердинанда их окончательно не изгонят из страны, которую они привыкли считать своей родиной, и в которой оставили не только свои богатства (у кого оно было), но могилы предков...
   
   "Перед отъездом они прощались с могилами своих предков. В течение трёх суток лежали тысячи выселенцев на дорогих могилах... Даже христиане не могли без слёз смотреть на эти раздирающие сердце сцены... Неисчислимые бедствия выпали на долю тех, которые пустились в далёкий путь: голод, болезни и смерть сопутствовала скитальцам... иные во время плавания по морям попали в руки морских разбойников и были проданы в рабство. Некогда цветущие общины Пиренейского полуострова исчезли в несколько лет, рассеялись по всем странам Европы, Азии и Африки." - прочла я в книжке Дины Рубиной цитату из Краткой истории евреев С.М.Дубнова.
   
   Толедо открылся нам внезапно, весь, как на ладони, на высоком холме. Круглый, тянущийся вверх уступами амфитеатра - как рисуют на лакированных миниатюрах сказочные города - туго обтянутый голубой верёвкой реки Тахо, город показался мне игрушечным и каким-то нереальным. Уж слишком красив был этот вид.
   
   Столица Кастилии! Родина знаменитого рыцаря из Ла Манчи!
   
   Через несколько часов, на знаменитой фабрике Де Москинато, я купила крошечное золотистое блюдечко-сувенир, где на чёрной эмали золотом выгравированы два всадника: Дон Кихот и его преданный слуга Санчо Панса. Сувенир я потом отдала детям. Но я слишком забежала вперёд.
   
   В конце 11 века город захватил, или, как он считал, освободил, Альфонс VI. Тогда же он перенёс в Толедо столицу своей империи из Леона. В городе остались мавры и вместе с кастильцами и евреями они жили очень дружно. (Считается, что Толедо был самым еврейским городом Испании того времени.) Власти были веротерпимы, что к концу XIII века на стыке культур привело к бурному росту науки и искусства. Сплав христианской теологии, арабской философии и еврейской науки давал чудесные плоды. Казалось, на земле наступил Золотой Век. Но в XIV веке начались погромы. Не обошли стороной они и Толедо. В одной из синагог, в результате проповедей Винсента Феррера устроили резню, и евреям, как нам уже известно, пришлось покинуть любимый и такой, прежде, надёжный город...
   
   Наш автобус миновал Пуэрта Нуэва де Бисагра - Новые ворота - мощные стены которых с зубчаткой по верху напомнили мне родные стены крепости в Баку, а две небольшие (сравнительно) башни-близнецы - нашу Девичью Башню, только в сильно уменьшенном варианте. И вот - мы уже в самом сердце старого Толедо. Вернее, на смотровой площадке, откуда открывается чудесный вид на город.

Раннее утро, ещё нет и десяти, а мы уже на фабрике, где ковалась знаменитая толедская сталь; сабли, щиты, мечи и прочее холодное (как оно теперь называется) оружие, инкрустированное чистым золотом.
   Прямо на наших глазах происходит это чудо. В огромной печи плавится металл. Рабочий в большом кожаном фартуке бьёт молотом по наковальне, где огромной рыбиной распласталась длинная сабля. Завороженная происходящим (не каждый день, ведь, такое увидишь!) я щёлкаю затвором своего цифровика.
А в другом цеху идёт более тонкая работа. Здесь искуссные мастера изготавливают дорогие моему сердцу ювелирные изделия. На чёрную эмаль (поверх металла) наносится гравировка, в которую умелые руки остро заострённой металической палочкой втискивают тонкую золотую нить. Только здесь, в Толедо, делаются эти украшения, которые так напомнили мне кубачинское серебро. Теперь у меня есть два, чуточку похожих, и в то же время таких разных браслета: один - вывезенный из России, с гравировкой по червлённому серебру. Другой - из Толедо; на чёрной эмали - золотые узоры.
И снова мы шагаем по тесным извилистым улочкам и переулкам, к которым уже успели привыкнуть в нашей поездке по Испании. Кажется, солнце никогда не заглядывает в окна, вмурованные в каменные древние стены. Тесно ему здесь... И только задрав высоко вверх голову, увидишь синь неба. Но долго заглядываться на него нельзя; можно угодить каблуком в зазоры булыжной мостовой. (И зачем только я одела сегодня туфли на каблуках? Намного спокойнее и удобнее в кроссовках, или босоножках.)
Но не так всё мрачно в средневековых кварталах. Изредка попадаются небольшие площади, образованные стоящими вкруг тесно друг к другу домами. И уж они-то вовсю залиты солнцем. Про один из балкончиков, украшенный гобеленами и заставленный цветами, на котором стоит рыцарь в железных доспехах, существует целая легенда.
    Когда-то, очень давно, здесь жили мама, папа и дочка. Девочка подросла и превратилась в некрасивую девушку, к балкону которой не приходил ни один рыцарь петь свои серенады. Девушка очень печалилась по этому поводу (а кто бы из нас не расстроился?). И вот, горячо любящий её отец нарядился прекрасным рыцарем, опустил на лицо забрало и каждую ночь принялся петь дочери серенады. Девушка повеселела и стала ожидать дальнейшего развития событий. Но, так и не дождалась. А когда нечаянно узнала, что этот рыцарь, околдовавший её своими песнями, не кто иной, как её собственный родитель, то приняла яд и умерла от горя и отчаяния. Что стало потом с её отцом - легенда умалчивает...
Мы перекусили в одном из многочисленных кафе. Еда здесь стоит недорого. За восемь-десять евро можно хорошо пообедать салатом, куском мяса (курицы, рыбы) с гарниром и даже бутылку вина поставят на стол. Я не люблю вино, зато мои спутники остались довольны. И причитающуюся мне долю выпили с удовольствием.
   
   Подкрепившись, мы вышли на улицу, где сновали неутомимые разносчики рекламок местных ресторанов. Но напрасно они старались всучить нам листовку с перечисленными на испанском названиями блюд. Опоздали!
   
   Нас уже поджидали наши товарищи по путешествию во главе с гидом, и едва успев отдышаться, как уже бодро зашагали вслед за Алексом.
   И снова - в который раз! - мне вспомнились страницы "Испанской баллады".
   
   "За те сто лет, что город находился в руках христиан, он утратил великолепие и роскошь времён ислама, он был меньше Севильи, но всё же в городе и за его стенами жило значительно больше ста тысяч человек, верно, около двухсот тысяч; значит, Толедо был больше других городов христианской Испании, а также больше Парижа и гораздо больше Лондона".
   
   Сейчас трудно в это поверить, что Толедо, этот небольшой средневековый городок, был когда-то больше величественных столиц Франции и Англии. Но время, стремительное и безжалостное время, меняет лица не только людей, но и городов, и стран...
   
   " внутри городских стен на тесном пространстве дома жались друг к другу, ползли вверх по склону, ползли вниз по склону; ступенчатые улицы, тёмные и узкие, часто очень крутые, казались донье Ракель опасными ущельями - повсюду выступы, закоулки, стены и опять тяжёлые, окованные железом огромные ворота."
   
   Разве можно описать эти улочки средневекового города лучше гениального писателя, когда стены, кажется, вот-вот сомкнутся, не давая нам пройти, стискивая в своих каменных объятиях...
   
   Синагога, в которую нас повели, (одна, из двух уцелевших в Толедо) имеет печальную историю.
   
   Когда-то, богатые евреи Толедо снарядили корабли в Иерусалим и на привезённой оттуда земле построили себе синагоги. Община процветала вплоть до конца пятнадцатого века. Тогда, после изгнания евреев, одна из синагог, дель Транзито, была успешно превращена в церковь, сохранившую своё роскошное убранство до сих пор.
   Другая, же... Её попросту сожгли. Потом спохватились. Зачем же помещению пропадать? И перевоплотили её... в казармы. Потом - в дровяной склад. И только значительно позже обустроили её в церковь. Теперь она носит звучное имя Santa Maria la Blanka.
Не знаю, насколько может быть свято место, пережившее такие катаклизмы. Я не захотела туда войти.
   
   Далее наш путь лежал в Кафедральный Собор . Он один из самых больших в Испании. И там до сих пор находится резиденция главы испанской церкви, первого кардинала. Она прошла через все превращения, как и подобные ей соборы в Испании.

  Вестготская церковь - мечеть - храм.
   
   Надо ли говорить, что она прекрасна? Взглядом её трудно охватить, так она велика. Какой ещё собор может похвастаться девятью органами? Только в Толедо. А пять нефов? А замечательные картины Эль Греко, Гойи, Ван-Дейка, хранящиеся в собственном музее при соборе? Туда мы не пошли, просто времени не хватило. Но внутри собор осмотрели достаточно внимательно.
   
   Первый, кто встретил нас, не успели мы переступить порог храма, был, конечно же, традиционно огромный Кристофер с малюткой Иисусом на плече.
   
   Потом нам показали гробницу кардинала Мендозы, при котором начали строить этот храм и последнее пожелание которого было быть погребённым в нём. Его гробница находится слева от алтаря. А прямо напротив - хоры. Статуя Мадонны встречает нас. Такого изображения Марии с младенцем мне не доводилось ещё никогда видеть. Молодая девушка держит на руках пухлощёкого ребёнка и кокетливо улыбается ему. Да-да! Я не оговорилась. Кокетливо! А ребёнок - Иисус - отвечает ей улыбкой, которой я не могу подобрать определения... С юмором? С хитрецой?
   
   Правой рукой он держит мать за подбородок, совсем на манер галантного кавалера!
   
   Я не могла оторваться от этой милой сценки почти домашнего счастья.
   
   В огромном зале, называемом хоры, где служат мессу, нас ожидала ещё одна встреча с уникальным искусством. Скамьи, на которых располагались монахи, были устроены таким образом, чтобы им не приходилось стоять долгие часы во время молитв. Монахи стояли... сидя!
   
   Но и это было не главным. Поскольку, за широкими, длиннополыми рясами всё равно не было видно, что изображено на этих скамьях, то шутники-мастера вырезали по дереву фигуры и сценки самого фривольного и даже дьявольского содержания. Чтобы рассмотреть все скамейки дня было не достаточно. Но как искусно это сделано!
   
   Увидела я там картину, о которой читала в романе "Испанская баллада". Молодая девушка с корзиной, полной роз. Легенда гласит, что "дочь короля Толедо, тайно воспитанная своей кормилицей в христианской вере, бесстрашно носила пищу христианским пленникам, умиравшим от голода в подземельях её отца. Король узнал об этом от доносчика и неожиданно предстал перед дочерью. Он строго спросил, что у неё в корзине. Там лежал хлеб, но она ответила: "Розы". В гневе поднял он крышку - и что же? Хлеб превратился в розы."

Но один эпизод, как ни странно, я чуть не позабыла упомянуть. И если бы не итальянский фильм "Эль Греко", который мы посмотрели вчера вечером, может так бы и не вспомнила о нём. Речь идёт о знаменитой картине Эль Греко "Погребение графа Оргаса", которое считается лучшим его творением, и которое можно увидеть только в Толедо, в церкви Сан-Томе. И тут я вспомнила: ведь мы видели эту картину, когда были в Толедо! И она произвела на меня незабываемое впечатление ( что конечно же не удивительно). Сама церковь Сан-Том мне не запомнилась и я с трудом сегодня отыскала в своём архиве несколько фотографий. Но как невзрачная с виду раковина скрывает в себе бесценную жемчужину, так и в этой церкви хранится шедевр Эль Греко, который можно увидеть только здесь и нигде больше. Скромная церковь находится в еврейском квартале города. И как большинство церквей страны была переделана из мечети после того как королю Альфонсу VII удалось отвоевать Толедо у арабов. Свое название она носит в честь апостола Фомы. Картина была написана великим Эль Греко в 1576 году специально для церкви по заказу приходского священника Нуньес. Она вписана в арку капеллы и никогда не вывозилась за пределы церкви. В ней воплощена легенда о погребении богатого горожанина и мецената графа Оргасо. Примечательно, что кроме портретов выдающихся жителей города, художник изобразил и себя, и своего маленького сына. Их легко можно найти на картине: оба смотрят на зрителя. К сожалению, мне не удалось сфотографировать замечательное полотно: слишком много туристов толпилось перед ним. Но восхищение и память навсегда со мной.
   
   По приезду домой, я снова взялась перечитывать любимый роман. И то, что я увидела совсем недавно в путешествии по Испании, живо вставало передо мной из маленьких чёрных букв напечатанных на бумаге, как хлеб, который превратился в розы...
   
   Днём, в три часа, мы покинули Толедо. Уезжать не хотелось. Под таким огромным впечатлением от всего уведенного я была...