Мюзикл Секретарши

Либретто к современному мюзиклу «Секретарши». (Основано на реальных событиях)
 
Действие мюзикла происходит в одном из поволжских российских городов, где-то в поздние девяностые – ранние нулевые годы.

Главный герой – Владимир Николаевич, для своих Вова, лет 35-40, внешность приятная, но не кинематографическая, нормального телосложения, носит очки с металлической оправой, толковый инженер, молодой директор крупного по местным представлениям предприятия по обработке металлов давлением. Образцовый семьянин, с хорошо воспитанным чувством вины, двое чудесных детей, супруга из приличной семьи…

Содержание

На работе у Владимир Николаевича начал развиваться тихий роман с секретаршей. Нет, ноги не от ушей, лет не 19, губы не от Анджелины Джоли. Все вполне спокойно. Молодая женщина, зовут Лена, лет 27-28, детей нет, замужем, внешность довольно обычная, чуточку татарская. Не то, чтобы особенно скромная, как бы вам лучше объяснить, ну не про «это». Нормальная сотрудница, хорошо разговаривает с людьми, знает когда зайти, когда выйти, исправно приносит кофе с конфетами, не задает идиотских вопросов, выполняет все задания.
Флирт продвигался по всем канонам – лишний взгляд, на пару сантиметров короче дистанция, когда наливается кофе в чашечку, чуть более тихий голос при пожелании «хорошего вечера».
Мы, пожалуй, пройдем аллюром по известным всем читателям и особенно читательницам этапам, - пары перчаток в верхнем ящике стола на 23 Февраля, букета на 8-е Марта, нечаянного соприкосновения рук, неуверенного, и от того лишь более пьянящего поцелуя, первого свидания с летящей в стороны одеждой и глупым, милым, бесценным шепотом,  - «где же ты был(а) все эти годы…».
Перейдем сразу к следующей фазе, - двойственность Вовиных семейных вечеров, неожиданные вызовы на участившиеся до неприличия аварии гидравлических прессов, второй телефон с ночными смсками, бесконечные командировки к подрядчикам, субподрядчикам и поставщикам оборудования, запахи сорочек, мягко скажем, не соответствующие посещению места разлома муфты сцепления большого кривошипного механизма.
У Лены была собственная квартирка в новом, впрочем, уже ставшим старом, микрорайоне.
В первичном любовном томлении все обстоятельства романа казались Вове милостью судьбы, подарком на его 35-летие. Он здоровался с соседями, накупил в любовное гнездышко дорогущей мебели. Заплатив какие-то безумные деньги, заменил за одни выходные кухню, за другие – ванную.
Секс с Леной был бесподобен, она посыпала роскошную кровать лепестками белых и желтых роз, пламя свечей дрожало в новой ванной, отражаясь в воде, потолке и зеркалах. Несколько раз за ночь, в тишине спящего дома, раздавались будоражащие не только воображение соседей, крики Лены, сменявшиеся счастливым плачем и рыданиями.
Про мужа разговор как-то не заходил, задавать такие вопросы Вове и в голову бы не пришло: во-первых, было не до этого, во-вторых, ну скрылся в морозной дымке, с кем не бывает.
Домой, к законной супруге, Вова заходил все реже, дело шло к тому, что, как говорят в таких случаях, ночная кукушка дневную перекукует.
Развязка наступила неожиданно, и вовсе не сменой женского состава, как могли бы подумать некоторые читатели.
В один из чудесных осенних вечеров Лена почему-то не отвечала на звонки и смски, а утром не пришла на работу. Вова предположил, что отсыпается, или приболела, и решил заехать к ней после работы, а пока ему прислали Маринку из Планового, посекретарствовать денек. Чаёк он, конечно, мог и сам заварить, но должны были приехать какие-то перцы с "Рыбинских моторов", а тут важен антураж. Девушка для представительства была, что надо, - высокая, красивая, с огромными голубыми глазами.
Марина, подавая документы на подпись, как-то вскользь заметила, что, походу, застряла в секретаршах надолго.
- А чего так? – Механически спросил Вова.
- Так Владимир Николаевич, муж у Ленки откинулся по УДО*, мы ее не завтра найдем!- Маринка широко улыбнулась, придраться к зубам было невозможно.
Вова нашел в себе силы спросить всех и всё знающую Марину, кто же у нас муж.
- Да я точно не знаю, Владимир Николаевич, люди говорят вооруженное ограбление с жертвами, десятку отхватил, шесть чалился, теперь вернулся, оттянется по полной. - Вид у Маринки стал томным, видимо, она вкладывала особенный смысл в слово «оттянется».
- Да вы не переживайте, Владимир Николаевич, я вам Ленку полностью заменю, останетесь довольны! - Маринка убрала красную папку «На подпись», но от начальственного стола почему-то не отошла. Слово «полностью» она произнесла с той же особенной интонацией, что и «оттянется». Марина сделала полшажка вперед, - Владимир Николаевич, если надо вечером, допоздна поработать, нет проблем, я девушка свободная, да и сил у меня побольше, чем у Ленки, мне вот двадцать только исполнилось, а ей уж тридцатник небось, морщинки кругом, лифчик приходится носить. - Девушка мелодично засмеялась.
Вова как-то прохрипел «спасибо», потом сказал, что к 14, когда придут «Рыбинские моторы» вернется, и на ватных ногах пошел пройтись по родному городу.
Он как-то не заметил, но за эти месяцы успел влюбиться в Ленку, и не представлял ни жизни без нее, ни уж тем более другого мужчину в их постели.
В режиме «автопилота» Вова взял такси и зачем-то поехал к Ленкиному дому, побродил вокруг, посмотрел на окна, посидел на скамеечке у детской площадки. Когда Вова уже было собрался обратно, его увидела соседка, вполне симпатичная молодая тетенька.
- Расстроился, хлопчик? - Соседка была в прекрасном настроении. - Пашка скоро опять на кичу уедет, ты не парься, он на свободе долго не проходит. Пошли ко мне, чаем угощу! -Соседка взяла Вову под руку и потащила к себе, в точно такую же квартирку, только на два этажа ниже. - Меня, кстати, Тоней зовут, а ты, как я слышала, Володя, - по дороге, не отпуская Вову, она проверила содержимое почтового ящика, ловко открыла дверь одной рукой, посадила Вову на кухню. Уже через минуту на столе оказалась запотевшая бутылка водки, огненно-горячий борщ с мозговой косточкой, открытая банка с какой-то мелкой соленой рыбкой, пачка масла, мисочка с холодными груздями в сметане с луком, хрустящий черный хлеб и домашний смородиновый компот.
- Надо тебе, Володя, водочки! - Антонина сама выпила полрюмки, мгновенно раскраснелась, смешно замахала около рта ладошкой, и невероятно аппетитно закусила моментально сооруженным бутербродиком с маслицем и рыбкой. Вова тоже механически махнул рюмаху.
- Ты ешь давай, борщик остывает. – Тоня с видимым удовольствием смотрела на Вову. – Ты чего такой деревянный? Не будет тебя Пашка искать, больно ему надо, ну за****овала баба чуток, ничего страшного, она что, должна была десять лет в окно смотреть? Пашка сначала в себя придет, к бабе своей опять попривыкнет, с другими покувыркается, с дружками перетрет. Ему пока про Толяна нашепчут, про Ваську Косого, ты там, Володь, на предпоследнем месте в списке.
Вова начал механически поедать борщ, закусывая черным хлебом. Только сейчас он понял, как проголодался. Сам быстро разлил водку по рюмкам.
- Пашка, он, конечно, злой откинулся, спорить тут нечего. – Тоня на этот раз выпила целую рюмку, ладошкой около рта не махала, зато игриво засмеялась и съела целый груздь с огромным удовольствием. – Если доберется до тебя, Пашка, значится, ты в отказку иди. Мол, секретаршей работала, бумажки приносила, остальное – выдумки, знать ничего не знаю, мало что люди болтают. А в дом – ко мне приходил, любовь у меня, скажи, с Тонькой из 64-й. А я подтвержу, ежели спросит, скажу романтические свидания у меня с Володенькой, на работу к нему мечтаю устроиться, секретаршей.
Мы, кстати, тут время теряем, давай в постельку быстренько. – Тоня уже раздевалась. – Да ты не бойся, мой раньше шести не приходит, все успеем. Я эту дуру, Ленку, с детства знаю, мы в одну школу ходили, она только вопить по ночам и умеет, соседей будить.
Последнее, что подумал Вова, вяло сопротивляясь Тоне, было «Рыбинские моторы».
В офис Вова пришел в каком-то очень тяжелом состоянии, но с изменившимся сознанием. Тоня оказалась не так уж и не права. Фигура у нее была просто бесподобной, что касается области, которую приличные авторы обходят в своих литературных шедеврах, то Вова решил, что, либо это всё было сном, либо душа гетеры Фрины добралась до скромных интерьеров 64-й квартиры.
«Рыбинские моторы» уже два часа, как ушли.
Маринка ждала Вову на своем трудовом посту, подперев хорошенькую головку тоненькими изящными ручками, большие голубые глаза были заплаканные.
- Владимир Николаевич, тут такое было, такое было! - Она всплеснула руками и кинулась к Вове. – Я такого страху натерпелась, просто ужас какой-то! Ужас!
- Что, «Рыбинские моторы» орали?
- Да нет, «Рыбинские» просто сказали, что здесь все придурки какие-то, и ушли. Мужик приходил, здоровый, как шкаф, руки огромные, в татуировках, вас искал. Сказал, что Паша, Ленкин муж. Бритву достал, я, говорит, сейчас, лахудра, тебе нос отрежу, говори быстро, давно твой начальник мою Ленку дерет.
Маринка бросилась к Вове, прижалась к груди и громко, навзрыд заплакала, очень даже милый носик, который недавно собирались отрезать, раскраснелся, и изрыгал потоки жидкости на Вовину сорочку.
- А я ему, такая, да нет, говорю, у Владимира Николаевича с Еленой Дмитриевной никогда ничего не было, это у меня, говорю, с ним лямур, с девятого класса, люблю его, говорю, мой он. Плечи у Маринки вздрагивали, она прильнула к Вове уже всем телом, ища спасения.
Владимир Николаевич, миленький, я же в вас и вправду влюбленная, сил моих больше нет! – Маринка, заливаясь слезами стянула с себя свитерок, под которым ничего не оказалось, и приподняла небольшую голубую юбочку. - Я ни слова про эту сучку Ленку уголовнику не сказала, ни слова, девушка дрожащими длинными пальчиками уже расстегивала Вове ремень и брюки. - Я с завтрашнего дня таблеточки буду пить, хотя и сегодня, Владимир Николаевич, и сегодня, можно в меня, ничего, пронесет, Владимир Николаевич, миленький, а если что, ребеночка вам рожу, красивого, вы не бойтесь, дверку я закрыла, да и ушли все давно, можно и в меня Владимир Николаевич, можно и в меня, как вам больше нравится, я давно по вам сохну, миленький мой…
Вова уже второй раз за этот день почувствовал, что куда-то проваливается. Маринка все время стонала, плакала, выливая на Вову весь страх от пережитого, отчаяние, неутоленную юную страсть, счастье обладания и гордость, что смогла защитить любимого.
Когда Вова наконец посмотрел на часы, а потом, путаясь в разбросанном по полу кабинета белье, добрался до телефона, оказалось, что уже 1 ночи, на телефоне, помимо прочего, был 31 пропущенный звонок от жены, 27 от Антонины. Смски не отличались разнообразием, - «Приезжай немедленно, все серьезно».
В такси всю дорогу Маринка спала у Вовы на плече, он ее совершенно сонную проводил до подъезда, и поехал домой.
Дома Вова оказался уже часам к двум. У него даже не было сил придумывать отмазки. В каком-то сомнамбулическом состоянии Вова решил, что пусть будет, как будет. Жена не спала, встретила его с расширенными глазами: 
- Приходил милиционер, искал тебя, я все записала. Вот. - По их данным, недавно освободившийся из мест лишения свободы, Павел Васильевич Трушин, распространяет угрозы в твой адрес. Может быть вооружен и, учитывая его тяжелую уголовную историю, опасен. Сказал, что тебе надо избегать появления в общественных местах, при поездках на работу менять время и маршруты, лучше не ночевать по месту постоянного проживания.
- А ты?
– А что я? Я ему говорю, и так всё командировки, разъезды, ночует раз в неделю, да и то не всегда.
- А он?
- А что он? Ушел.
Вова почувствовал, что какое-никакое спасение пришло. - Меня еще на днях предупредили, сказали, чтобы трубку не снимал, на звонки не реагировал, могут засечь. Особенно опасно дома появляться, за мной следят.
- Кто?! – Жена пришла в ужас.
- Враги! - Уже сквозь сон сказал Вова, натягивая на себя плед на диване, ему снились упругие Маринкины грудки, вперемешку с двумя ямочками Венеры над белой и круглой Тониной попой.
Следующий день прошел относительно тихо. Марина красовалась в новом свитерке, счастливо улыбалась, смотрела на начальника восторженными глазами, и с такой тщательностью приготовила два бутерброда на обеденный перерыв, что их можно было использовать для создания натюрморта в книгу «О вкусной и здоровой пище».
Тоня написала, что ждет в четверг, к обеду, просила не опаздывать. Смска содержала еще много интересного, но автор вынужден сократить интимную часть, хотя бы из присущей ему скромности. Содержательно, там еще говорилось, что Володю в четверг ждет очень приятный сюрприз.
Вечером Вова поехал домой, хотя Маринка прошептала, что она договорилась с мамой, та ночует у подруги. Дома Вова поиграл с детьми, а ночью пришлось выполнять супружеские обязанности. После событий предыдущего дня это оказалось до такой степени непросто, что часа в 4 утра он не выдержал и уехал к Марине, сославшись на опасность утреннего выхода из дома.
С Мариной, надо сказать, все пошло гораздо, просто несравненно лучше. Единственно, что поначалу смущало Вову, это Маринины беседы с его основным мужским признаком. Она называла его разными ласковыми и восторженными словами, подбадривала, благодарила. В момент, когда Маринка принимала в себя Вову, она часто напевала «Мальчик хочет в Тамбов, ты знаешь, чики-чики-чики-чикита».
Впрочем, мы отвлекаемся и вмешиваемся не в свои дела. На самом деле, Вове с молоденькой, яркой и влюбленной Маринкой было очень хорошо, ее бесконечная любовная болтовня, если честно, очень возбуждала, а то, что она иногда называла свое самое интимное место «Тамбов», со временем оказалось частью их индивидуального кода. Например, Маринка могла спокойно, на людях сказать, - «В Тамбове сейчас проблемы, Владимир Николаевич, потревожить можно будет только в понедельник вечером».
После совершенно бессонной ночи и утреннего поцелуя, минут на сорок, наглотавшись аспирина, Вова, шатаясь приплелся на работу.
На секретарском месте, в предбаннике, он с удивлением застал Лену. Помощница выглядела, конечно, на троечку с минусом, но кофе уже был заварен, бумаги разложены, кругом царил порядок.
- Владимир Николаевич, позвольте зайти? Вам сегодня с молоком, или без, с холодной водой? – Голос был нежен, но вполне тверд.
Вова решил, что Лена сейчас положит на стол заявление, и начал подбирать правильную интонацию для того, чтобы с тяжелым сердцем расстаться с секретаршей.
Лена плотно прикрыла за собой дверь.
- Володенька, родной, я, конечно, виновата, как-то выбросила это животное из жизни, а тут он нарисовался. Ну кто мог знать, ему еще 4 года было сидеть, я и на свиданки к нему не ездила. – Лена подошла к Вове сзади, обняла, и запустила руки, как она всегда делала, под пиджак. – Вова почувствовал знакомый запах.
- Ты не переживай, у нас ничего не изменится, я уже договорилась с Зойкой, это моя сестра двоюродная, ты помнишь, мы на квартире ее мужа будем встречаться, раза два в неделю, а то и чаще. Придурок этот сейчас покуролесит на свободе полгодика, и домой, на зону. Я еще с Тонькой договорилась, из 64-й, мы в школу вместе ходили, она Пашке уже сказала, что это ты к ней шастал. А Пашка заржал так, помнит, как муж Тонькин, Валёк, с ним на бокс ходил, тоже полутяж. Валёк его в лёгкую уже в первом раунде всегда укладывал.
Г-ди, какой ты уставший, бледный, я все для тебя сделаю, родненький мой, досталось тебе из-за меня, дуры. - Ленка сползла к Вовиным брюкам и начала быстро их расстегивать. - Тебе сейчас надо напряжение снять, не волнуйся, я дверь закрыла, я быстренько, тебе работаться будет легче, куда ты, родненький без меня, весь на нервах, дорогой. - Губы Ленки сами нашли, что им было нужно, и случилось чудо, - Вовин организм будто вспомнил то, что любил, без чего страдал и обходился уже три, или даже четыре дня.
После того, как Ленке удалось помочь Вове снять напряжение, она традиционно сама тщательно привела в порядок его нижнее белье, застегнула брюки, ремень, и вышла из кабинета, привычно качнув бедрами.
- Владимир Николаевич, я к вам бумаги на подпись как обычно, к девяти тридцати занесу! – Голос Лены, на селекторе был уже официален.
Минут через пять зазвонил телефон. Это была Тонька.
- Мне когда на работу выходить? - Голос у молодой барышни журчал, как ручеёк.
- На какую работу? – Вова даже как-то растерялся. – Секретаршей, кем же еще. – Всегда под рукой буду, утром, вечером, в перерыв обеденный. Ты давай там, решай быстрее, кстати в четверг лучше к 11 приходи, времени у нас больше будет, сюрприз тебя дожидается, а сюрприз такой, что чем дольше буду показывать, тем интереснее будет! - Голос Тони стал совсем веселый и задиристый. - Цалуууююю, милый!!!
Пока звонила Тонька, пришла смска от Марины. Та писала, что Ленка заявилась на службу, и отослала ее обратно, в Плановый. Спрашивала, когда ей нужно прийти в секретарскую - сегодня после обеда, или завтра, прямо с утра. Волновалась, принесла ли Ленка «по собственному». А еще сказала, что с огромным трудом, но уговорила маму свалить к тете Наде, так что ждет вечером, сразу после девяти, на японский ужин с вином. Очень просила не опаздывать. Заканчивалась смска кучей сердечек и объяснением в любви к «мальчику».
Потом позвонила жена, поинтересовалась все ли в порядке, как-то всхлипнула, что волнуется и сказала, что раз уж такая ситуация, то она придумала кое-что замечательное. Она пригласит маму на пару дней посидеть с детьми, а они снимут номер в гостинице и смогут наконец побыть вдвоем, сменить картинку, развлечься, устроить интимный ужин в номере с «продолжением».
Вова сказал, что идея гениальная, надо все так и сделать, но предложил подождать пару дней, пока «кое-что не рассосется».
Нам, к сожалению, надо отвлечься от хронологии нашего повествования, пропустить недельку-другую Вовиной жизни и вместе с его супругой подождать пока «кое-что не рассосется».
К сожалению, мои дорогие читатели и читательницы, «кое-что не рассосалось».
Более того, картинка даже несколько осложнилась. Дело в том, что Тонька, осознав, что с ее трудоустройством начались некие сложности, и Ленка, против ожиданий, занимает, как она считала, ее законное место, прибегла к испытанной идее, что доброе слово и пистолет, куда эффективнее просто доброго слова. С одной стороны, она усилила и без того масштабное сексуальное давление, а ее внешность и возможности в этой области, не предполагали лимитов, с другой, начала осторожно намекать, что может и сказать Паше, всё, как есть.
Изнемогавшая у себя, в Плановом, Маринка, совсем изревновалась, требовала встреч каждый день, похоже вообще выселила маму из дома, и тоже пошла по пути естественного шантажика. Когда Вова ей предлагал какое-нибудь теплое служебное местечко, она протестовала, плакала, умоляла уволить Ленку и отдать ей, любящей юной волшебнице, законное и выстраданное кресло в предбаннике.
Вова понимал, что если он даже уволит Ленку и посадит на ее место Тоньку, то от Марины можно будет ждать просто чего угодно. Но уж Паше она точно расскажет все и немедленно.
Да и уволить Ленку было невозможно, - во-первых он к ней привык, хотя Марина и Антонина были намного лучше. А во-вторых, что самое главное, уволенная Ленка – четкий сигнал мужу Паше на отношения, тут уж уголовник отыграется за всё.
А нам, к великому сожалению, пришла пора расстаться с Вовой и его замечательными друзьями и подругами. Потому что, к нашей зарисовке просто нечего добавить. Это - как законченная полная таблица придворных ювелиров братьев Мельниковых. Еще один алмаз в сетку - и кольцо перестанет играть, будет выглядеть аляповато и безвкусно, а ля какой-нибудь китч от Фаберже.
Но еще один легкий штришок ваш любимый автор все же нанесет.

Картинка за неделю до того дня, когда Лена неожиданно не пришла на работу, и на замену была вызвана Марина из Планового отдела:

Соседки и заклятые подружайки, Ленка и Тонька сидели в кофейне при хлебном магазине «Волжские батоны», набрав эклеров, разных бисквитных пирожных, за огромными чашками капучино.
В забегаловку заглянула Маринка из Планового, девушки пригласили ее за столик.
- Я слыхала, твой Валёк в ментовке ходы имеет. Он может заслать участкового к этой дуре? – Лена обращалась к Тоне, прихлебывая кофеек.
- Конечно, не вопрос! Они там на районе всё могут.
- Девчонки, вы о чем? – Поинтересовалась Маринка.
- Да мы тут планчик решили замутить, с Вовой твоим, хочешь, поучаствуй! – Тоня протянула Маринке свою кружку и тарелочку с половинкой шоколадного эклера.
- Встряхнуть надо Вована твоего! – Тоня заливисто засмеялась. – Романчик с ним у Ленки застрял, Вова чуть от ее сиськи оторвется, сразу за телефон, своей дуре названивать, - «Как там прыщик на попке у Андрюшеньки? А ты уже в нашей постельке? А я скоро приеду», - Тонька безукоризненно передразнивала интонации директора завода.
- Я вот вообще второй год без работы сижу. А ты, Маринка? Чо перспективы? Сохнешь по нему, ждешь не пойми чего? Так и состаришься в своем плановом, среди баб. Они тебя уже кабачки консервировать научили? Как успехи? Им хорошо - на прокладках и презиках можно сэкономить, за ненадобностью. – Тонька опять заразительно засмеялась и надкусила ровными зубками лимонный бисквит. – Ну так чо, участвуешь? Победителя определит время, но лично от меня тебе фора - я пропускаю два хода. Не благодари!


 
   
 
* Откинуться по УДО – Освободиться из мест лишения свободы по условно-досрочной схеме (образцовое поведение, осознание вины за содеянное, деятельное раскаяние и проч.)

29.07.2023