Тёмные воды души моей. Продолжение 11

 
                Односельчане. (Август 1941г.)

   Майор Ясенев неспешно двигался, поддерживая доктора под руку и слушал не перебивая, периодически заглядывая в её встревоженное глаза.         
   Она торопливо рассказывала майору о последних событиях в обозе.
   Под ногами хрустнула ветка и майор внезапно остановившись показал рукой в сторону, - смотрите грибы! Кажется, лисички, видите какая ярко-жёлтая окраска, как у лисицы.
   Начштаба наклонился над рыжим семейством и сорвав один гриб стал пристально его рассматривать, -  обожаю эти грибы. Знаете, какая у них особенность? – радостно протянул он находку спутнице, - но увидев её сникшее потемневшее лицо и потускневший взгляд, продолжил, непроизвольно понизив голос, по-видимому уже самому себе, - они не бывают червивыми.

-   Вам не интересно? А я надеялась на Вашу помощь, - погрустнела доктор.
-   Вы не сердитесь, Екатерина Ивановна… Просто хотел Вас немного отвлечь.  Мне показалось вы слишком погружены… Не беспокойтесь я всё услышал и конечно мы вместе найдём решение. Отправим в тыл ваших подопечных, найдём способ. А сержанта Горина во фронтовой санбат, там его подлатают и дальше в Москву в военный госпиталь. Выживет я думаю, молодой же, организм крепкий. Вот только жалко будет если останется без руки. - Майор вновь взял доктора Андрееву под руку и продолжил сопровождать в глубь территории.  - А что Вы говорите за девочка? Ещё одна? Откуда?
-   Видите ли, - ожила Екатерина Ивановна, - у нас есть один из этих… подчинённый капитана Фомина, большой такой… принёс её на руках. Говорит выловил в реке. Оказывается, она его односельчанка.
-    Да что Вы? Сколько лет?
-    Говорит шестнадцать, но выглядит на четырнадцать. Истощённая, но крепкая. Быстро пришла в себя. Правда я вколола ей глюкозу. Ищет Горина.
-   Как? Причём тут Горин? И какого из них?
-   Старшего, - почему-то шёпотом ответила доктор, - они все из одного села. Похоже там треугольник. А Васенька в ней души не чает.
-   Охо-хо, - тяжко вздохнул Ясенев, - этого нам ещё не хватало. До победы значит дождаться не могли… А с другой стороны… знаете Екатерина Ивановна, ведь могут и не дожить… До победы то. Что будем делать, доктор? Может разведём их в разные стороны? – заговорщицки предложил он.

-   Товарищ майор! – заговорщиков догнал Горин-младший, рядом следовал мрачный капитан Фомин, – разрешите обратиться к товарищу лейтенанту?
-   Пожалуйста, - отступил на шаг от доктора, майор, - обращайтесь.
-   Спасибо! Екатерина Ивановна мы бы хотели поговорить с сержантом Гориным. Как он?
-   Нет, лейтенант. Невозможно, Иван Дмитриевич в коме. К тому же я вколола ему метамфитамин. Его надо срочно во фронтовой госпиталь.
-   Так чего же мы ждём?

-   Не волнуйтесь лейтенант, - мягко вмешался начштаба, - отправим, вот только переправу восстановим сегодня ночью.  Понтоны есть. Но надо дождаться темноты.
-   Товарищ майор, у меня будет большая просьба, - на передний план выдвинулся капитан Фомин, отодвинув рукой Горина младшего. - Она может Вам показаться эксцентричной и…
-   Да уж не томите, капитан, что там вы ещё придумали?
-   Надо дать задание корпусному ветеринару поставить на ноги жеребца этого, Орлика. Я обещал сержанту …
-   Да, - подтвердил Вовка, - Николай Павлович я тоже прошу. Он дважды спас жизнь брату.
-   Знаю, товарищи офицеры, знаю, - задумчиво произнёс майор, - сделаю что смогу.

-   Ну можно хотя бы увидеть его, Екатерина Ивановна?
-   Пойдёмте. Только там ещё ваша… землячка. И ваш односельчанин. Просил ей не говорить про Ивана Дмитриевича, она ещё слаба. Телом, но не духом. Отчаянная девочка.

   Вовка споткнулся от неожиданности, - это вы сейчас про кого?
   Доктор Андреева не ответила, только укоризненно покачала головой.


               
                Лошадь в небе. (Август 1941г.)

   Сержант Акаев и Рядовой Юрков смотрели на лежащего без сознания товарища и тихо перешёптывались, - зато отдохнёт хоть немного…
-   Где отдохнёт, Брюлик, ты что? На том свете?
-   Да тише ты, разбудишь.
-   А он спит что ли ты думаешь? Хорошо если проснётся.
-   Вот, зачем ты так говоришь? Сказала же Екатерина Ивановна…

-   Что я сказала и кому? – Доктор Андреева, начштаба Ясенев, лейтенант Горин и капитан Фомин подошли к повозке на которой лежал прикрытый по плечи старым изношенным верблюжьим одеялом раненый сержант.
   Оба товарища отдали честь встав по стойке «смирно».

-   Вольно, бойцы, вольно, - майор подошёл ближе и склонился над лицом Горина-старшего, - знаете, Екатерина Ивановна, я часто замечал, как меняется лицо раненного солдата со временем. Оно как будто вытягивается, глаза становятся больше, нос удлиняется, а кожа приобретает зеленоватый оттенок. С таким лицом как правило не выживают. А здесь смотрите кожа бледная, полупрозрачная, увлажнённая, лицо узнаваемое – будет жить!

   Вовка тоже склонился над лицом брата с противоположной стороны, - да мне кажется он совсем не изменился, просто спит.
-   Но он действительно спит, - успокоила всех доктор Андреева, - правда под действием обезболивающего.
-   Значит будет жить, - уверенно подтвердил Вовка пристально всматриваясь в умиротворённое лицо брата.

   Ему никто не ответил. Каждый думал о своём, наболевшем, молча разглядывая боевого товарища.

   Юному воину казалось всё это происходит не с ним, а просто в каком- то затянувшемся, болезненном сне. Утешает одно- сон скоро кончится, и он вновь увидит звёзды, раскидистые кусты над звонкой речушкой, поблескивающей переливчатым лунным отражением и два тёмных силуэта, застывших близко друг от друга. Тогда они виделись ему такими взрослыми. Он восхищался своим старшим братом и его светлой подругой.
   Нина, где она интересно теперь? Хорошо, что не видит брата таким. Всё-таки он сильно изменился. Но лучше об этом не думать.

   По соседству с молчаливой группой, недалеко от реки Нина гладила по головке притихшую рядом малышку, - и куда же вы теперь? – спрашивала она у её измождённой матери, родственники хоть где-то есть?
   Задумчивая собеседница покачала отрицательно головой. - Все остались там, - показала она рукой назад, - сына убили, стариков собрали в сарай и сожгли заживо. Тех, кто по моложе отправили на работы.

-   Вот, я принёс вам поесть, - Василий развернул и уложил между женщинами свёрток из старой помятой газеты на которой оказались два ломтика ржаного хлеба и мелко порезанное, отдающее желтизной, сало. – Покушайте, девочки.
    Ребёнок вздрогнул и открыл глаза, - мама…
-   Не бойся доченька, это дядя Вася. Всё хорошо. Мама рядом.
    Девочка испуганно жалась к матери спрятав лицо в подоле её юбки.
-   Да, да, Ниночка, - подтвердила тёзка, это дядя Вася, не бойся он большой, но добрый.   
   Маленькая Ниночка осторожно приподняла голову и икоса взглянув на нависающею горой фигуру, снова спряталась в маминой одежде.
-   Василий, спасибо тебе. – Нина почувствовала неловкость, - ты нас немного пугаешь.
-   Конечно, конечно! Не буду вам мешать. – Василий засмущался и отошёл в сторону.
   Нина соскользнула с телеги, - Вы тут покушайте, не смущайтесь, а я совершенно не голодна. Пойду пройдусь со старым товарищем. Нам есть, о чем поговорить.

   Они медленно шли вдвоём в сторону реки, не касаясь друг друга и молчали.
   На берегу, у нагромождения досок и брёвен, вынесенных рекой после бомбёжки, Нина остановилась и повернулась лицом к кавалеру, - ты видел его? Ведь он где- то здесь? Я чувствую. Вась, ты же правда хороший парень, но просто я… люблю его… понимаешь? А ты мне как брат. Спасибо что спас.
   Василий опустился в задумчивости на подвернувшееся расщеплённое бревно. Нина присела рядом преданно заглядывая ему в лицо.
   Он молча кивнул головой.
-   Видел? – обрадовалась Нина.
   Василий кивнул повторно.
   Девушка в неконтролируемом порыве чувств обняла его, - я знала, - шепнула она, - знала, что найду его.
   Василий терпеливо ждал, пока Нина успокоится.
-   Ну?.. Где же он? – отстранилась она наконец от недвижного односельчанина, - где ты его видел?
    Рослый юноша виновато отвёл глаза.
-   Что? – встревожилась Нина, - почему ты отворачиваешься? Он погиб?
    Односельчанин продолжал молчать как истукан язычника.
   Он погиб, - сама себе ответила Нина и с усилием поднявшись побрела прочь, пошатываясь.
   Василий догнал её и молча шёл рядом.
   Сделав ещё несколько шагов, она покачнулась, её ноги подкосились.
   Он едва успел подхватить её на руки.
   Пронёс обмякшее тело до ближайших кустов и бережно положив на упругую зелёную траву, жалостливо погладил её шелковистые русые волосы.
-   Где я? – Нина открыла глаза пристально всматриваясь в склонившееся над ней лицо. – Как это случилось?
-   Мина разорвалась прямо у его ног. Посекла осколками. И жеребца его.

    Она долго смотрела в высокое небо не отрываясь, - вон мордочка Орлика.
   Василий поднял голову вверх и увидел белое пушистое облако в виде головы лошади.
               
               

                Саботажник. (1941г. Первый день осени.)

 
   К утру переправа была восстановлена и тонкий ручеёк пеших и конных тронулся на восточный берег.
-   Надо поторопиться, - напутствовал начальника штаба, полковник Доватор, могут налететь бомбомёты. Сколько продержимся не ясно. Будем надеяться катюши сделали свое дело. Но противник быстро перегруппирует силы и продолжат наступление. Думаю, у нас есть часов 5-6.
   Переправьте в первую очередь раненых, больных, женщин и детей.  А Вы Александр Васильевич, - повернулся командир к капитану Фомину, наблюдающему за движением в бинокль, - обеспечьте порядок. Обязываю Вас жёстко пресекать любые попытки хаоса, паники и столпотворения.   
-   Так точно, товарищ полковник, - козырнул особист Доватору и быстрыми короткими шагами двинулся по пологому берегу вниз к реке.

   На западном берегу перед понтонным мостом уже начали стихийно скапливаться люди, подводы, техника. Те, кто посмелее и понаглее старался объехать поток беженцев с флангов, создавая не критичные пока заторы.
   Капитан выстрелил в воздух, - слушать сюда! На берегу не скапливаться! Все в строй, колонной по одному. Он заскочил на подножку подвернувшейся ГАЗ-ММ, и заорал на отклонившегося от неожиданности в сторону, водителя, тыча ему в лицо трофейным пистолетом Sauer-38H куда ты лезешь? Стоять! Без моей команды не двигаться. Потащишь волокуши с грузом на тот берег, понял?

-   Товарищ капитан, - к нему подбежал выскочивший откуда-то раскрасневшийся лицом, Василий, - я вас ищу – ищу.
-   Что такое, боец? Отдышись! Потом возьми двух человек и быстро сюда волокуши с жеребцом этим. Прицепите к этой полуторке и сопроводите на восточный берег, там ждать меня. Ясно?
-   Ясно. Александр Васильевич мне надо срочно с Вами переговорить.
-   Отставить, рядовой, - сквозь зубы прошипел капитан, - не время сейчас. Выполняйте задание командира. Шагом марш.
   Василий побагровел и зло уставившись на командира не тронулся с места.
   Офицер медленно спустился с подножки автомобиля с пистолетом в руке и приблизил свое напряжённое лицо к лицу упёртого солдата, - красноармеец Долгополый, едва слышно произнёс он, - возьмите себя в руки, в противном случае я буду расценивать Ваше поведение как саботаж, измену Родине, предательство, отягощённое военным временем. Приговор – смерть. Приведу его в исполнение немедленно. У Вас есть две секунды, - он приставил дуло пистолета к виску Василия, - раз…два.
   Раздался металлический щелчок.
   Василий остался стоять на месте, только кровь теперь отхлынула от его лица, оно стало белым.
-   Вот, ты всё-таки, Василий, тупой, – ласково пожурил подчинённого капитан Фомин, -  чего ты такой тупой, а? Здоровый, а мозг недоразвит. Ладно, чего там у тебя стряслось, - он решительно вернул пистолет в кобуру. – А ведь я действительно мог тебя расстрелять на месте. За неподчинение приказу. В военное время. Но дам тебе дураку ещё шанс. Давай выкладывай, но только быстро и коротко.
   Василий вышел из оцепенения, его лицо стало постепенно обретать привычный здоровый цвет, щёки зарумянились.  Взглянув на ошарашенного водителя, азартно любопытствующего из окна своего автомобиля на мнимый расстрел, рядовой Долгополый подхватил командира под руку и шёпотом попросил отойти в сторонку.
   Капитан неохотно подчинился, сделав несколько шагов навстречу двигающемуся к переправе нескончаемому потоку из людей, машин и гужевого транспорта.
-   Поберегись, - заорал красноармеец лихо раскручивая в руке вожжи. Упряжка из двух тощих лошадей тяжело перемещала повозку полную раненых солдат, молчаливых с отрешёнными серыми лицами.
   Василий сочувственно провожал их взглядом. – Я это… товарищ капитан, хотел попросить Вас разрешить мне сопровождение женщин и ребёнка до безопасного места.
   И увидев удивление и недобрый проблеск в глазах командира, добавил тихо потупив взор, - односельчанка там моя… невеста.  Вы же сами их отправили. Слабые они. И военврач говорит… Екатерина Ивановна, что надо их сопроводить. Мало ли что по дороге может…
-   Ты Вася, точно умом тронулся. – Особист медленно менялся в лице, - оглянись вокруг, Вася! Война идёт! Немец на пятки наступает! – Его голос тоже менялся, приобретая жёсткий, стальной оттенок, - боевой дух солдат иссякает, того и гляди скоро пятки засверкают. И кто же по-твоему должен здесь наводить порядок? Держать строй? Тебе Страна оказала честь! Товарищ Сталин тебе доверил такой трудный участок! А ты в кусты?  Не-ет, всё-таки я тебя расстреляю. Как изменника Родины. Как дезертира, твою мать.
   Василий пятился, назад не отводя взгляда от грозно надвигающегося разъярённого начальника, пока не упёрся спиной в одиноко стоящее дерево. Затем резко развернулся и бросился к переправе лавируя между потоками транспорта.

   На восточном берегу Днепра он столкнулся с Владимиром Гориным, продвигающимся в обратном направлении, сквозь встречный поток.
-   Товарищ лейтенант, - смиренно обратился Василий к юному односельчанину, - подождите, мне надо с Вами поговорить.
   Владимир остановился в недоумении, - Василий что с тобой? Ты ранен?
   За ними тут же образовался небольшой затор из толкающихся людей.
   Товарищи не задерживайтесь, не создавайте пробку, кричал кто-то сзади.
-   Нет, я в норме…я хотел узнать… как там Ваня? – Василий тоже остановился, не обращая внимания на окрик и людской поток раздвоился, обтекая его как незыблемую скалу. И за этой скалой было почти не видно лейтенанта-подростка с недетским лицом.
 -  Ваню мы уже отправили во фронтовой госпиталь. Наш военврач его сопровождает. Говорит шансы не велики. Но почему ты… а-а у тебя же шкурный интерес.
-   Нет-нет, я не поэтому совсем… то есть мне жаль Ваню, правда. Он все же был хороший человек, не злобный.
-   Да, пошёл ты на хрен, Вася.
   Владимир обошёл односельчанина и двинулся обратно через реку.   
   Василий призадумался, но так и не сообразив, чем рассердил товарища, ринулся за ним, - товарищ лейтенант, извините, я что-то видимо ляпнул не подумав. Я не специально, по глупости. Не держите зла.
   Владимир продолжал движение, не оборачиваясь и остановился лишь, достигнув западного берега Днепра.
-   Вася, тебе заняться нечем?
-   Товарищ лейтенант, научите меня управлять этим мотоциклом, вражьим. Пожалуйста. 
   В просьбе односельчанина преобладали неподдельные искренность и смиренность.  Гора пришла к Магомету.


               
                Признание. (Сентябрь 1941г.)


-   Тебе зачем? - удивился Владимир.
   Василий замешкался, закрутил головой, - я не могу Вовка прости, ты не поймёшь, разозлишься, чёрт, - он схватился за голову и начал болезненно подвывать, - не могу, не могу, чёрт как больно.
   Лейтенант в недоумении наблюдал за странной ломкой односельчанина, - Василий хватит придуриваться, поднимайся и объясни толком что с тобой происходит?
   Но тот, опустившись на колени, продолжал поскуливать ритмично раскачиваясь в разные стороны.
   Владимир подхватил товарища под руку и потащил вверх, - хорошо, хорошо научу тебя управлять этой штукой.
   Васька перестал дёргаться и не поднимаясь с колен смотрел на сердитого Владимира словно на драгоценную икону, обливаясь слезами, - я знаю, Вовка ты хороший человек, помоги мне, спаси меня я умираю, -  он ухватился за растерявшегося лейтенанта и стал надвигаться на него, на коленях, с умоляющим взглядом, неистово целуя его руку, - или убей меня здесь же если хочешь. Всё равно мне не жить без неё.
   Вовка поспешно выдернул свою ладонь и отстранился от лобзаний одержимого односельчанина, - ты умом что ли тронулся? Что за бес в тебя вселился? Либо кончай дурака валять, либо я пошёл от сюда.
-   Нет, нет! Не уходи. Я постараюсь, - испуганно воскликнул больной солдат, утираясь рукавом гимнастёрки, - сейчас я, подожди.
   Тяжело, как старичок, помогая себе руками, поднялся Василий на ноги. Его ещё «штормило». Неуверенной походкой, пошатываясь, он приблизился к товарищу.
-   Не-не, стой там не приближайся, - замахал руками лейтенант, - рассказывай, как на духу что за представление ты устроил?  И зачем?
-   Ничего я не устроил, - тихо и смиренно возразил Василий, - не могу я больше жить без неё. Делайте со мной что хотите. Наверное, я заслужил. Лучше застрели.
-   Ты, Вася вообще про кого? Ты думаешь я что-то понимаю? Я вообще ничего не понимаю, что ты тут несёшь. Уж извини.  Может тебе лучше к священнику? А меня уж уволь от этих страстей.
-   Да, не сердись ты, Вовка. – Может ты и прав. Покаяться мне надо, смириться.
    Но только я всё равно не хочу больше жить. – Он неловко развернулся и пошёл прочь, прихрамывая и пошатываясь.
   Горин - младший удивлённо смотрел в удаляющуюся сутулую спину, - подожди, я всё-таки не понял, - крикнул он вдогонку и поспешил вслед за недужным сослуживцем.
-   Ты влюбился, что ли, Василий?
   Погружённый в себя земляк остановился и удручённо кивнул головой.
-   И кто же счастливица? – доброжелательно поинтересовался Вовка и бережно взяв притихшего парня под руку неспешно двинулся вместе с ним дальше, непринуждённо поглядывая ему в лицо. – Очень ты конечно вовремя. Дождался.
-   Да ничего я не дождался. Нина это наша. Я давно её… ещё до войны.
-   Постой, - Вовка остановился, внезапно, как капризный ослик, - так эта девчушка о которой говорила Катюша, это наша Нина? О-о, кажется я начинаю прозревать. Так, а она здесь как…? Зачем?
   Их неспешное движение преградило упавшее от бомбёжек дерево.
-   К Ивану она приезжала, - Василий устало присел на шершавый ствол.
   Владимир задумчиво примостился рядом. – Да-а. Ситуация! И что теперь?
-   Не знаю… Кажется, я третий лишний… Только грех я взял на душу, сказал ей что погиб он… Так вот… Вернее… не сказал, что он жив.
-   Да-а, - после некоторого раздумья согласился Вовка, - надо было тебя пристрелить. А это ещё что?
-   Все хотят меня пристрелить, - виновато констатировал безвольный здоровяк,- ну так сделали бы, чего зря болтать.

   Мимо них порожний грузовик натужно тянул волокуши из скрепленных стволов молодых берёзок на которых лежал раненый конь, отчаянно пытающийся время от времени приподнять голову, но сверкнув белком увлажнённого растерянного, потускневшего глаза, безуспешно ронял голову на белые стволы.
   Владимир подскочил с места и бросился к автомобилю, - эй, стоять, - крикнул он водителю, схватившись за пистолет.

-   Да, что сегодня такое происходит здесь, - возмутился водитель грузовика, остановившись рядам с Вовкой, - все мне угрожают оружием. Один требует немедленно переправиться на ту сторону. А другой требует остановиться. Вы бы уж товарищ лейтенант как-то договорились между собой. А то я не пойму, что мне делать.
-    С кем договориться? Кто Вам дал команду?
-    Я дал команду. В чём дело лейтенант? – к автомобилю спешил капитан Фомин, - что Вы всё время препятствуете выполнению моих приказов? А и ты здесь, - он злобно уставился на понурого Василия, - я что тебе сказал? Подтянуть сюда волокуши с раненым боевым конём, а ты сбежал. За невыполнение приказа командира пойдёшь нахрен под трибунал. Трогай водитель и что бы мне был на том берегу через 15 минут, а то тоже пойдёшь…
-    Подождите, Александр Васильевич, что Вы разбушевались, - примирительно парировал Горин – младший, я попросил рядового Долгополого сопроводить на восточный берег детей и женщин.
-    Каких ещё мать вашу детей и женщин? 
-    Ты не ори, капитан, не дома. Вон тех, - Владимир указал на торопливо приближающимся к ним двум женщинам. Одну из них испуганно прижавшись обнимала маленькая, худенькая девочка.
-    Что вы мне тут в уши… - капитан оглянувшись осёкся и умолк на полуслове.

-    Александр Васильевич, Владимир Дмитриевич, как хорошо, что мы вас нашли, - женщина с ребёнком на руках тяжело дышала, её речь была сумбурной и прерывистой, - Николай Павлович велел нам двигаться на другой берег реки как можно быстрее, а мы немного растерялись… здесь так много народа и мы незнаем куда нам … с кем нам…
-   Ничего – ничего, успокойтесь, - засуетился особист, - мы сейчас всё организуем, - он замер и прислушался, - лейтенант, мне кажется или вы тоже слышите этот лёгкий гул?
   Владимир прислушался, приложив раскрытую ладонь к уху.
   Его лицо медленно наливалось воском. Он многозначительно взглянул капитану в глаза и, кивнув головой произнёс тихо, прикрывая рот ладонью:- будут минут через десять.

-   Так, так, так, - капитан энергично захлопал в ладоши и даже выдавил из себя противоестественную улыбку, - девочки быстренько садимся в кабину. Первой мама с ребёнком, Нина да? – он пощекотал пальцем девочку, которая тут же, ещё теснее вжалась в маму, крепко обхватив её за шею. Давайте, давайте, скоренько, подтолкнул их капитан к кабине грузовика, - а ты подвинься, потеснитесь немного, девушка и вы тоже. Быстрее.
   Владимир помог, подсадив Нину на подножку грузовика и захлопнул за ней дверцу. Она выставила голову в открытое окно кабины, её глаза были полны молчаливых слёз - Володя, здравствуй. Тебя и не узнать в этой форме. Мне надо с тобой поговорить. Мы можем увидеться? Пожалуйста!
-   Потом, потом, - вежливо, но настойчиво Капитан Фомин отодвинул лейтенанта от кабины и крикнул водителю: трогай давай, поспешай- медленно, через понтоны и дальше до ж.д. станции. Там попробуете сесть на поезд и быстрее отсюда. Как можно дальше.
   Если не получится ждите меня, я постараюсь прибыть и со всем разберусь. Понятно?
   Поговорите потом. После войны.
   Выполнять. Рядовой Долгополый с Вами я разберусь позднее. А сейчас на подножку и сопровождать дам до самой станции. Там проконтролируйте их посадку в вагон. Будут трудности используйте Ваше служебное положение. В конце концов Вы служите в НКВД. Это даёт вам власть над другими.
   Я если буду жив появлюсь на станции после бомбёжки.
   После какой бомбёжки? - испуганно прошептала Нина, - неужели опять?
-   Александр Васильевич! - укоризненно покачал головой Владимир.
-   Чёрт, лейтенант, извини, выскочило, - махнул тот рукой.
-   И коня попробуй пристроить, понял, Василий, - крикнул он в вдогонку удаляющемуся автомобилю.

-   Что с братом? – обратился капитан к провожающему женщин взглядом, Владимиру.
   Лейтенант не ответил, отрицательно покачивая головой и не отрывая опечаленных глаз от подрагивающего тела распластанного пегаса, плывущего вдаль на берёзовом веере.
-   Я бы, лейтенант рекомендовал тебе тоже переправиться на тот берег и подирижировать там движением.
   Потому что сейчас нас окатит хаосом как водой из кадки. Давай, а? Встретимся на том берегу потом. Если встретимся.
   Так что там военврач второго ранга? Доставила тело по назначению?
   Вовка оторвался наконец от суетной переправы и наливаясь пунцовым цветом прошептал: ты бы, капитан, пошёл бы…
-   Я не понял? Чего ты возбудился? Мне туда нельзя. Я должен проконтролировать тыл.

   Гул нарастал быстро, словно кто- то торопливо увеличивал громкость уличного ретранслятора.
   Оба офицера одновременно подняли лицо к небу.
   Тревожно!
-   Сейчас начнётся! Лейтенант давай на тот берег принимай поток там и разгоняй, чтобы не скапливались и не создавали заторов, а я здесь прослежу, что бы соблюдался приоритет – сначала раненные и больные, потом кавалерия, потом техника.
   Но кажется они пролетают мимо, - Капитан смотрел на пролетающую эскадрилью пикирующих бомбардировщиков, - что это значит?
-   Это значит, товарищ капитан, -  ответил хмуро Владимир, что переправа им самим скоро понадобится и бомбить её они больше не намерены.
-   Думаешь? И куда же они по-твоему летят?
-   Могу предположить они намерены отбомбиться по нашим новейшим, секретным реактивным установкам и возможно по ж.д. станции, чтобы предотвратить отход. И где же чёрт возьми наша авиация?
-   Ну, катюши, слава богу, на автомобильном шасси, уже передислоцированы на новое место и закамуфлированы. Так что не переживай лейтенант. А вот наша авиация к сожалению, благодаря некоторым нашим выдающимся военачальникам, выведена из строя, не успев взлететь. Только за первые 10 дней войны более полутора тысяч машин. Как ты думаешь можем мы что-то сейчас противопоставить люфтваффе? При том что к ним присоединились ВВС Румынии, Венгрии, Италии, Финляндии и прочих еврошлюх.
-   Что-то Вы Александр Васильевич не духоподъемны? Могут неправильно понять. При мне можно, но в иных случаях советую держать себя в руках.
-   Без Вас знаю где и что петь. Вы лучше поспешите на место.

   Бомбёжка началась с характерного нарастающего резкого свистящего звука авиапике. До боли в ушах. Маленькая Нина на руках матери накрыла голову руками и зажмурилась. – Не бойся доченька, они нас не достанут, - уговаривала малышку мать вибрирующим в такт колебаниям грузовика на понтонном мосту, голосом, - мы успеем. Всё будет хорошо.
   Василий соскочил с подножки грузовика и побежал вперед, разгоняя в стороны замешкавшихся от страха пешеходов. – В сторону, раненых везём, - орал стараясь как можно ниже форсировать голос, однако удавалось ему это не очень – проскакивали визгливые петухи, - поберегись, принял влево быстро и ты тоже, - для порядка периодически стрелял в воздух из табельного оружия.
   Через минуту к нему присоединился Владимир с трофейным люггером. Вдвоем они довольно успешно освобождали дорогу перед едва ползущим грузовиком с зажатыми тесной кабиной женщинами.

-   Какого чёрта, вы тащите за собой дохлого мерина, - заорал сдвинутый на обочину красноармеец, лучше бы погрузили нуждающихся.
-   Вот именно, - поддержал его кто-то.
-   А ну давай сбрось тушу, - истерично вопил третий.
-   Я тебе сейчас сброшу, - Василий ловко подскочил к истеричному бойцу и ударил кулаком в лицо, крепко, словно мстил всем обидчикам в униформе.

-   Ты что же творишь, сволочь? Братцы наших бьют!
   Вокруг автомобиля начали стихийно собираться недовольные бойцы с винтовками.
-   Товарищи! – Вовка вскочил на подножку ГАЗ-ММ и поднял одну руку вверх, - В этом автомобиле две ослабленные женщины и маленький ребёнок, девочка.
   В их деревню пришли фашисты и сожгли жителей. Заживо. Спастись удалось только им. У них не осталось ничего. Только надежда. Надежда что Родина, мужчины, воины смогут защитить их. Не отдадут на поругание этим злобным, безжалостным исчадиям ада.
   А конь этот ранен. И конь этот не обычный. Это героический боевой конь не один раз спасал нас и дважды своего командира. Последний раз он закрыл его собой от осколков вражеской мины. Поэтому командир выжил, ранен, но выжил. И он лично просил спасти боевого друга, который ещё не раз послужит Родине. Я прошу всех вас проявить милосердие и сострадание к нашим сёстрам и детям и уважение к боевому четвероногому другу, верному и преданному.
   Мы русские, не бросаем своих детей и женщин в беде, да? И преданных друзей тоже. Даже если они четвероногие.
 
-   Да-а, - послышались голоса поддержки с разных сторон, - нет не бросаем! Поможем! Мужики, поможем очистить дорогу нашим сёстрам!
   Несколько красноармейцев бросились вперёд, расталкивая других перед автомобилем.
   Через несколько минут грузовик с женщинами и раненым Орликом оказались на восточном берегу Днепра.
   Рядом грохотали взрывы, поднимая в воздух облака рыжей пыли стремительно накрывающей бегущих людей.
    Кто –то падал и уже не мог подняться, через него хаотично переступали напирающие сзади, люди.
    Некоторые спотыкались и тоже падали и уже по ним, по их спинам бежали другие не давая встать.
    Крики, стоны, хруст взломанных костей и нескончаемый поток прибывающих беженцев с невменяемыми, искажёнными лицами.
    Хаоса и давки избежать не удалось.

    Также внезапно обрушилась тишина, словно кто-то выдернул штепсель из розетки.
    Бомбардировщики опустошили свои запасы и вернулись на базу.
    По инерции людской поток ещё продолжал движение, но уже притормаживая, тревожно поглядывая в пыльное небо и озираясь по сторонам.
 
-    Прими влево и тормозни, - отдал приказ водителю грузовика, лейтенант, легко спрыгнув с подножки.
    Сзади раздался резкий гудок, - чего ты тормозишь, - орал возмущённый водитель, высунувшись по пояс из окна, - соберёшь тут сейчас пробку.
-    Объезжайте правее, товарищ, - посоветовал Вовка резкому шофёру, для убедительности показал направление заморским пистолетом.
    Недовольный водитель вернулся в кабину и махнув рукой принял вправо.
    Маленькая Нина потянулась к маминому лицу и прошептала виновато что-то на ушко. Женщины переглянулись и с шумом распахнули дверцу кабины.
    К Владимиру подошла Нина и негромко попросила разрешение удалиться ненадолго матери с ребёнком в ближайшие кусты. Горин ответил согласием, и Нина подала знак девочкам махнув рукой в сторону перелеска. Девчонки торопливо, короткими перебежками, непрерывно оглядываясь, бросились к ближайшим кустам дикого орешника.

   Односельчанка Владимира склонилась над раненым жеребцом и ласково погладила по передней части бархатистого носа. Тело жеребца пронзила короткая дрожь, он с трудом приподнял голову и несколько секунд пристально всматривался в лицо Нины, затем едва кивнув медленно опустил голову и закрыл глаза.
-   Орлик, ты узнал меня, умница, - она продолжала гладить его по тёплой щеке, - ты держись дружочек.
   Владимир подошёл ближе, - мы не знаем выживет ли?
   Нина быстро поднялась, оказавшись лицом к лицу с Гориным- младшим. Её лицо было спокойным и неподвижным, - а ты сказал он закрыл собой командира от осколков?
   Горин молча кивнул и отступил шаг назад.

-   Владимир Дмитриевич я вас ищу, - к ним махая рукой приближалась запыхавшаяся военврач второго ранга, - станцию разбомбили мы не можем отправить раненых, помогите. Нужен автотранспорт на Москву.
-   Володя, - Нина попыталась встать между Гориным и доктором, - ты сказал командир остался жив.
   Доктор Андреева взяла лейтенанта под руку и отвела в сторону, - вы извините меня, Нина, - обернувшись крикнула она растерянной девушке, - у нас тут срочный вопрос жизни и смерти, простите.

-   Мы готовы, - вернулись отлучавшиеся мама с маленькой дочкой.
-   Да-да, - Нина отрешённо погладила малышку по голове.
   Девочка протянула к ней ручки.
-   Ну иди ко мне, моя хорошая, - Нина перехватила девчушку у матери, и та с удовольствием устроилась на её руках, - вот молодец тёзка, хочешь сухарика?
   И не дождавшись ответа достала из кармана чёрный брусочек засушенного хлеба, придерживая ребёнка одной рукой. 
   Малышка радостно приняла гостинец и сунув в рот стал посасывать с удовольствием словно сахарный леденец.

-   Ну, что тут у вас? – К компании ожидающих женщин присоединился деловитый Василий, - чего ждём? А это кто тут у нас такой важный?  - Он легонько почесал пальцем малышку за бочок.
   Обе Нины решительно отвернулись.

-   Рядовой Долгополый! Я Вам что приказал?  - Командный голос командира из-за спины заставил этого большого квадратного человека вздрогнуть как нашкодившего школьника.
-   Сопровождать женщин, товарищ капитан. Что я и делаю.
-   Я же сказал до станции и посадить на поезд.
-   Разбомбили, товарищ капитан, - вытянулся по струнке Василий, отдавая честь наскочившему на него офицеру.

-   Нина, Вы ещё здесь? - Навстречу женщинам вышел, прихрамывая солдат, от которого густо разило бензином.
-   А это ещё кто? – строго нахмурил брови капитан Фомин, - представьтесь, рядовой. Кто, куда, откуда?

-   Здравствуйте, Фёдор Петрович! – обрадовалась Нина, - как Ваша нога?
   Она обернулась к капитану, - Александр Васильевич, это же тот водитель грузовика, который меня спас. Я Вам рассказывала.
-   Да что Вы такое говорите, – засмущался водитель, - это Вы меня спасли, Нина. Если бы Вы не сделали мне операцию, я бы уже, наверное, встретился со своим батей, он у меня погиб в первую мировую.
-   Что ещё за операцию, - удивился представитель особого отдела Юго-Западного фронта, капитан Фомин, Вы мне об этом не докладывали.
-   Вы меня не спрашивали об этом, Александр Васильевич.
-   Да-да, товарищ капитан, - подтвердил восхищённый водитель, - вырезала мне осколок из ноги и зашила рану как заправский доктор. Вон видите. Два дня. А я уже почти не хромаю. Чудо. Зовут меня Злобин Фёдор Петрович, вот моё предписание, - он не спеша достал из-за пазухи сложенный вчетверо помятый лист пожелтевшей бумаги и протянул офицеру.
-   Вот уж не думала, Нина, что Вы у нас такая героиня. - Доктор Андреева разглядывала эту маленькую, худенькую девочку, - как такое возможно? Вы где-то учились?
-   Ну, да я закончила ускоренные курсы. У нас в Ставрополе, ой, то есть в Ворошиловске.
-   Так может останетесь с нами?
-   Да. Я с удовольствием. Только у меня совсем нет опыта.
-   Теперь уже есть.
-   Знаете, Екатерина Ивановна, - вмешался особист, - всё-таки мы отправим девочку сопровождать раненых и беженцев до места. Тем более у неё есть ребёнок.
-   Как ребёнок? – опешил Василий, - товарищ капитан? Нина? Какой ребёнок?

   Капитан дал подзатыльник взбудораженному парню и это его немного остудило. Он отошёл в сторонку обиженно поглаживая собственный затылок и искоса поглядывая на осуждающие его лица сослуживцев.
-   Значит так, - продолжил капитан, обведя всех озабоченным взглядом, - Фёдор как Вас… Петрович поступаете в распоряжение военврача второго ранга Андреевой Екатерины Ивановны по сопровождению тяжелораненых в Москву. В вашем предписании я сделаю соответствующую запись как представитель особого отдела юзфронта. - Он развернул на коленке, подложив предварительно кожаный планшет, переданный водителем листок и поверх предписания по диагонали жирным красным карандашом написал новое задание и расписавшись вернул Фёдору Петровичу. – Выполнять, рядовой!
   Боец Долгополый, хватит сверлить всех взглядом, ко мне!
   Василий нехотя вразвалочку подошёл к сердитому командиру.
-   Вам, Долгополый особое задание. Сложное. Но знаю Вы справитесь. Я доверяю Вам. Мобилизовать в течение пятнадцати минут пять бортовых автомобилей. Любых на Ваш выбор в хорошем состоянии, способных довезти раненых до столицы. Застелить кузова соломой или сеном. Обеспечить сухими пайками на три дня пути, горючим и запасом медикаментов. Екатерина Ивановна организует сопровождение колонны медсестрой. Все предписания мне на подпись. Выполняйте.
Сделаете быстро и качественно, вернёмся к Вашей просьбе.
   Водитель Газ-ММ, ко мне.
   Из кабины грузовика выскочил человек и резво предстал пред очи строгого капитана особого отдела фронта.
-   Ваше задание отныне: доставить в целости и сохранности двух женщин и ребёнка до места назначения – Ворошиловск, точнее село Горькая Балка и передать на руки местным властям. Получите также на три дня довольствие на всех, горючку и медикаменты. И ещё … - замешкался капитан, - надо взять с собой этого раненного боевого коня, молчать! – пресёк он мгновенно попытку водителя открыть рот. Подумайте, как его перемещать? Волокуши на такое большое расстояние не годятся. Надо поднять в кузов.
-   А как? – успел вставить слово раздосадованный водитель.
   Фомин нахмурился и замолчал. Через несколько секунд взорвался криком, - не знаю. Не знаю, как. Думайте.
-   Да что же я придумаю, - погрустнел водитель ГАЗ-ММ, - я простой шофёр. Куда скажут туда и кручу баранку. А думает пускай начальство. Они университеты слушали.
-   Что-о? – побагровел лицом капитан, - отставить разговорчики…

-   Трос у Вас есть? Или длинная верёвка? – остановил Владимир свирепеющего капитана.
-   Есть, - ответил водитель испуганно, - тросик шесть метров. И верёвка есть. Двадцать метров.
-   Хорошо. Делаем так, - он осмотрелся вокруг, - вон то дерево. Крепкое и близко к дороге. Подгоните автомобиль капотом к дереву максимально близко. Можно вплотную. Девочки пока в сторонку. 
   Водитель послушно сел в кабину и подогнал автомобиль к стройному стволу молодой берёзки упершись бампером в ствол.
-   Так, - удовлетворённо оценил маневр Владимир, - теперь верёвку вокруг ствола и оба конца выводим через кабину и кузов.

   Обе женщины с ребёнком отошли недалеко в сторону и с неподдельным страхом следили за манипуляциями мужчин. Военврач приблизилась к Горину, -  Вы, что Владимир Дмитриевич, серьёзно думаете довезти больного до столицы в кузове грузовика?
-   Хорошо, - продолжал командовать молодой лейтенант, не обращая внимания на вопрос доктора, - теперь делаем так, - он трижды пропустил свободные концы фала сквозь венец волокуш, затем обвил трижды, крест-накрест, вялое тело неподвижного жеребца и ловко завязал замысловатый узел.
-   А это чего? – спросил удивленно широкоплечий земляк, - как это?
-   Это, дорогой мой Василёк, рифовый узел, прямой.
   Когда закончится война я научу тебя вязать такие узлы.
   А сейчас покажи свою богатырскую силушку.
   Берём за переднюю часть это лошадиное ложе и приподнимаем его до уровня кузова.
   А вы, товарищ, - обратился он к водителю, голова которого заинтересованно торчала из окна кабины, -  тихонько сдаёте назад на пол метра примерно, с тем, чтобы мы могли положить на платформу конец волокуши. Точнее её начало. Затем мы перейдём в конец и будем подстраховывать, а вы будете медленно по моей команде сдавать назад. Подчёркиваю, медленно. До тех пор, пока не заедете под волокуши так что бы они вместе с жеребцом оказались целиком в кузове. Я свистну, понятно?
   Василий с удовольствием подхватил перекрестье тонких берёзовых стволов и приподнял его, не дожидаясь помощи товарища.
   Водитель медленно сдал назад и заехал прямо под приподнятый конец салазок из берёзовых плетей. Тело жеребца слегка сдвинулось вниз по наклонной плоскости волокуши, но удержалось оплетённое джутовой верёвкой, впившейся в бледно - пепельную, потускневшую кожу некогда резвого пегаса.
   Он почти не отреагировал на такую экзекуцию, но было видно – жив. Его впалый бок редко приподнимался. Дышит.
-   Вижу, достоин чемпионского звания, - Владимир подошел к покрасневшему лицом Василию, - силён, молодец, но всё же давай вдвоём, ладно. Теперь возьмёмся дружно сзади и по возможности будем приподнимать, а грузовик продолжит движение задом. Давай, - крикнул он ожидающему команды водителю.
   Автомобиль медленно двинулся назад. Верёвка натянулась как струна, склоняя белоснежный ствол берёзки. Волокуши с раненым конём плавно приподнимая заднюю часть проскользнули в кузов.
   Лейтенант, свернув язык зычно свистнул, - хорош.
   Автомобиль замер. Маленькая девочка, отпустила мамину шею и радостно захлопала в маленькие ладони. Следом раздался звон аплодисментов от множества красноармейцев, незаметно собравшихся вокруг.
   Владимир обернулся и указав рукой на смущённого Василия, тоже слегка поаплодировал.

-   Ну и какого чёрта здесь происходит? – сквозь столпившихся солдат прорвался капитан Фомин, расталкивая небрежно последних руками, - что вам здесь театр что ли? Расходимся быстро. Горин к полковнику. А Вы девочки давайте в машину и стремительно в тыл, пока не начался обстрел. Водитель ко мне.
   Ваша задача, напоминаю, - напутствовал капитан вытянувшегося водителя, преданно заглядывающего в глаза строгого особиста, - довести в целости и сохранности пассажиров до места назначения. Включая коня. Отвечаете головой. В пути смело и решительно ссылаетесь на поручение представителя Особого отдела Юго-Западного фронта капитана Фомина. Это я. Предъявляете, при необходимости предписание с моей резолюцией. На словах можете всех отправлять…
-   Да понял я, товарищ капитан куда отправлять. Всё сделаем как надо.
-   Ничего ты не понял, разозлился капитан, - отправлять будешь вовсе не туда, а к маршалу Тимошенко Семёну Константиновичу. Говоришь по личному поручению командующего ЮЗФ, ясно?
-   Да как же, - оробел водитель, - как же я могу?
-   А вот так прямо и говори, если кто-то будет тормозить. Тряси моей бумагой, не стесняйся. Здесь я представляю командующего. А у меня его поручение. Всё ясно? Выполнять. Вернёшься – доложишь. Неделя тебе на исполнение.
-   Могу не успеть, товарищ капитан. Время то какое!
-   Не пререкаться. Не успеешь – пойдёшь под трибунал.
-   Есть, товарищ капитан. – Водитель решительно отдал честь и бодрым шагом двинулся к автомобилю, – дамы прошу пожалуйста по местам, пригласил он их рукой в кабину.

-   Володя! Товарищ лейтенант! – Нина задержалась, пытаясь докричаться до стремительно удаляющегося Горина, - а как же Ваня? Ты же не ответил. Пожалуйста!
-   Потом, потом, потом, - капитан нежно подтолкнул разочарованную Нину к ожидающему грузовику, - всё потом, после войны, дорогая. После войны.
    Нина, подталкиваемая настойчивым офицером, двигалась к автомобилю, постоянно спотыкаясь и оглядываясь в робкой надежде.
    Но юный земляк, молодой офицер уже был в недосягаемости.
-    Как же так? – в глазах Нины блестели слёзы отчаяния и беспомощности.
    Капитан бесцеремонно подсадил её на подножку грузовика подтолкнув ягодицы ладонями, - не переживайте вы ещё встретите своего героя.
-    Что? – не поняла девушка пытаясь вернутся, - вы о чём?
    Но капитан решительно захлопнул за ней дверцу едва не прищемив стопу, постучал по кабине и покрутив ладонью указал рукой путь послушному шофёру.

-    Александр Васильевич, я нашёл, - к капитану подбежал тяжело, дыша возбуждённый Василий, - пять грузовиков готовы отправиться в путь. Под предводительством вот Фёдора Петровича Злобина. Маршрут ему хорошо знаком. Екатерина Ивановна даёт медсестру для сопровождения, вот.
-    Ну молодец. Оперативно. Можешь, когда, коленом под зад.
-    Я, это, товарищ капитан… отпустите сопровождать женщин до Ставрополя.
-    Подожди, ты это о чём? А организовать колонну, обеспечить её всем необходимым?
-    Товарищ капитан, Вы же обещали. – В голосе подчинённого звучали умоляющие нотки.
-    Вот ты ещё давай заплачь, солдат. Чего это я тебе обещал. Я сказал рассмотрим вопрос. Не надо преувеличивать и хныкать не надо. Идёт война.
Ранен боевой командир, герой! Его жизнь на волоске! А Вы о личном? Стыдитесь, рядовой! Значит так – запасы горючки, продовольствия, медикаментов в дорогу, медсестру и двух сопровождающих с ППШ. О выполнении доложить.
    Лицо солдата медленно наливалось свинцом. Глаза почернели. Он свирепо смотрел в ненавистное лицо командира, его правая рука тянулась к кожаной кобуре.
-    Отставить, рядовой, - рявкнул капитан, - не надо меня гипнотизировать. Я не поддаюсь гипнозу.
    Боец вздрогнул, сбрасывая с себя навалившийся тяжёлый морок и ринулся прочь от своего жестокого командира.
-    Стоять! – вдогонку закричал возмущённый капитан.
 
   Но Василий уже не слышал. Он ломился сквозь цепкие кусты орешника как взбесившийся лось, напролом, навстречу изменчивой судьбе.
   Судьба неожиданно привела его к штабу командующего кавалерийским корпусом полковника Доватора. Откуда тонким ручейком выдвигались взмыленные офицеры. Они с напряжёнными лицами собирались в отдельные небольшие группки и закуривая дымные папиросы тихо переговаривались. Жали руку лейтенанту Горину и поздравляли. Одни с искренним восхищением, другие с подозрительным недоверием, а кто-то даже со скрытой завистью.

-    Ну, что лейтенант, доволен? – майор Ясенев отвёл задумчивого Владимира в сторонку и достав пачку папирос «Герцеговина Флор» протянул товарищу.
    Горин протянул руку за знаменитой папироской, но рука его зависла в воздухе, - не знаю, - грустно ответил он начальнику штаба, - я себя героем не чувствую…потом, почему это высокое звание представлено только нам, а Юркова опять прокатили. А ведь эти одиннадцать танков за десять дней и в его заслугах тоже. И по тылам фрицев мы катались вместе. Несправедливо как-то. Я, пожалуй, откажусь от награды.
-    Ни в коем случае! Ты что? Подставишь и меня и полковника, теперь уже генерала, да и нашего без вести пропавшего политрука.
    Поими, это не зависит от нас. Представление на него тоже подавалось. Но как всегда где-то там, - он указал пальцем вверх, - его кандидатуру упорно вымарывают. Это политика. Хотя какая к чёрту политика у рядового никому неизвестного маленького человека. Хоть и дерзкого. Ни Лев Михайлович ни я не понимаем. Лузиков говорил папа у Юркова видимо математик мирового уровня.

    Владимир наконец запустил руку в папиросы и выбрав одну машинально примял мундштук характерным образом как «заправский куряка», затем внимательно пригляделся к тому что сделал, - вот интересно почему товарищ Сталин курит именно эту Флор? – Он покрутил папиросу в руке, - что в ней такого?
-    Да ничего особенного. Произрастает у наших южных братьев славян. Просто термин Флор означает, что у листьев табака были удалены черешок и все жилки или как говорят они сами – «корень и нити», остаётся нежнейшая и чистейшая ткань листка. Поэтому такой табак раз в пять дороже обычного.
    Майор глубоко, с наслаждением, затянулся сладким дымом дорогой папироски и вытянув губы трубочкой стал выпускать изо рта сизые колечки. Они медленно плыли вверх, расширяясь в диаметре и через несколько секунд исчезали, растворившись в воздухе. - Но рядовой курильщик вряд ли заметит разницу во вкусе. Разве что гурман, - уверенно похлопал себя по груди, майор.
-    Да? И откуда вы это всё знаете, Николай Павлович?
-    Ну, знаешь… приходилось бывать и там, - загадочно улыбнулся майор.

-    Товарищ лейтенант, - негромко позвал Горина подкравшийся односельчанин, подрагивающий всем телом словно голый на морозе.
-    Извините, товарищ майор, у меня неотложное дело к товарищу лейтенанту. Просто не жизнь, а смерть.
-    Вот как? Вот прямо смерть? – майор Ясенев недовольно нахмурил брови, -     так может Вам рядовой нужна помощь? Зачем же умирать? Мы конечно на войне, но…
-    Нет – нет, товарищ майор, это… как бы сказать… личное. Извините ещё раз.

-    Василий, что ты тут делаешь? Почему обращаешься через голову старшего по званию? Извините, Николай Павлович, кажется мой земляк и впрямь не в себе.
-    Ну, что ж? Не буду вам мешать. Потом договорим. Спасайте земляка. – Майор быстро «козырнул» и вернулся к соратникам, толпящимся с заговорщицкими лицами у выхода из штаба кавалерийского корпуса.

    Владимир осуждающе уставился на дрожащего земляка – Что с тобой? Чего ты трясёшься?
-    Владимир Дмитриевич, Вы обещали меня научить управлять мотоциклом этим немецким. Пожалуйста!
-    Вот что прямо сейчас?
-    Да, прямо сейчас. Потом будет поздно.
-    Да что случилось то? Вась, ты успокойся перестань трястись и расскажи в чём дело?
-    Я убью его.
-    Кого ты собрался убивать? Объясни толком. И при чём тут мотоцикл?
-    Капитана. Сволочь эту Фомина.
-    Так, давай отойдём подальше, присядем и ты мне всё расскажешь, ладно?
    Владимир взял под руку невменяемого односельчанина и потащил в сторону от любопытных глаз.
    Им наперерез спешили сержант Акаев и рядовой Юрков.
 
-    Лейтенант, это правда? – Хмуро спросил подошедший Алмас.
-    Тебя отправляют в Москву? – добавил опечаленный Урка.
    Горин набрав полную грудь воздуха, тяжело выдохнул, - правда.
-    За наградами и повышением в звании?
-    За этим тоже, но главное на учёбу.
-    И оно тебе надо? Товарищей бросаешь.
-    Эх, други вы мои, - Вовка дружески обнял за плечи грустных товарищей. -         В Бауманку меня отправляют, понимаете? На два года.
-    И чего? – недовольно засопел Брюлик, - томиться будешь два года в этой бауманке, а война к тому времени уже закончится. Без тебя.
-    Ты хоть понимаешь дружище, что это такое? Да я и мечтать не мог о таком счастье. Раз в жизни, наверное, такое бывает.
-    Подумаешь, а фашистов кто добивать будет? Добьём и учись на здоровье. Я тоже собирался, правда на журналистику.
-    Точно, - поддержал Алмаса Урка, - а я собираюсь на мехмат. Потом. После войны. И что тебе это училище?
-    Вы не поняли друзья. Это высшее техническое училище с фантастической инженерной базой. Ещё в 1826 году вдовствующая императрица Мария Фёдоровна учредила его при воспитательном доме в Немецкой слободе. Император Николай I, чуть позднее, в тридцатом, утвердил Положение о Ремесленном учебном заведении России. С 1868 года это высшее учебное заведение – Императорское московское техническое училище. Признанное во всём мире.
   Я знаю о нём всё. В нём преподавали Менделеев и Жуковский.
   Потом, я должен сопроводить в столицу к военным медикам брата. Захвачу с собой на всякий случай этот кеттенкрад. 
-   Ну тогда, наверное, надо.  Повоюем без тебя. Но ты нас дождись. – Они обнялись на прощание, и его боевые товарищи ссутулившись двинулись в сторону штаба. На полпути Алмас остановился, - кеттенкрад, что это? – крикнул он, свернув ладони рупором.
   Вовка перестал что- то выговаривать понурому Василию и тоже сложив ладони крикнул в ответ: - мотоцикл тот полугусеничный, вражеский. Я на него наш пулемёт пристроил.
   Круглолицый азиат удовлетворённо кивнул головой и отвернувшись продолжил свой путь к славе. Он ещё не знал, что тоже включён в наградное ходатайство о присвоении звания Героя Советского Союза и повышен в звании до старшего сержанта.
   Вовка с тоской смотрел вслед удаляющимся друзьям и перед его глазами мелькали яркие события испытанных вместе острых дней войны, дерзких, безумных, под час смертельно рискованных, - обиделись.
-   Ну и что, обиделись, подумаешь… что они тебе родственники что ли, - выдернул его из навалившихся воспоминаний, знакомый голос, - пойдём лучше покажешь, как управлять этой штукой.
-   Ох, Вася, Вася… чего же ты такой-то? – Укоризненно покачал головой Горин и зашагал прочь -  это мои братья.
-   Как братья? – нагнал его Василий, забегая вперёд и пятясь перед ним задом, - один же из них басурманин.
   Владимир ускорил шаг не отвечая.
   Рослый односельчанин пристроился сбоку, пытаясь синхронизировать шаг. Голова Вовки едва достигала широкого плеча Василия, силящегося понять загадку с искренним непониманием заглядывая в суровое лицо молчаливого невысокого товарища, - как он может быть твоим братом? А второй – белобрысый. Вообще не похож.
-   Помолчи, а? Вась.

   Несколько минут они продолжали перемещаться в неестественной связке. Невысокого роста Горин – быстрым уверенным шагом, рядом с боку постарше - высокий и широкий Василий, вприпрыжку едва успевая за юным односельчанином.   
-   А что ты правда будешь сопровождать Ваньку в Москву на машине? Далеко же. А ну как не довезёшь? Может лучше всё же…
-   Молчать, рядовой, смирно - Вовка резко остановился, а его товарищ по инерции проскочил мимо, развернулся и недоуменно уставился на ставшего вдруг свирепым и незнакомым земляка. Его рука потянулась к виску, отдавая честь строгому офицеру, спина выпрямилась – он замер в смиренном ожидании.
   Горин выдержал короткую паузу и устало махнул рукой, - ладно, Вась, извини. Не бери в голову. Вон в ангаре, пошли.

-   Вов, а как ты так стал лейтенантом? Что ты сделал такого? Я вон рядовой хоть и стараюсь изо всех сил. А тебе же только пятнадцать. Не честно.
-   Вась, я тебе как-нибудь расскажу. Потом. Давай сейчас о другом. Зачем тебе этот полу трактор - полу мотоцикл? Только честно, иначе я…
-   Да-да, - поспешил заверить товарища Василий, - всё по-честному, я хочу…
-   Ну, вот смотри.

   Они вошли в ангар, где рядом с ящиками и бочками стояло немецкое гибридное транспортное средство.
-   Красавец! – Восхищённо произнёс Василий, пристально разглядывая аппарат. Можно сесть за руль?
-   Так что ты хочешь?
-   Хочу научиться водить его. А то ничего не умею. Ты вон и лейтенант уже и учиться в столице собираешься, а я так видимо неучем и помру. А как он заводится? И как им рулить?
-   Как обычный автомобиль, двигатель карбюраторный, четырёх цилиндровый, вон в средней части. Тридцать шесть лошадей. Трёх скоростная КПП. Рулевое колесо мотоциклетного типа. Поворот осуществляется посредством активного дифференциала, тормоза которого перекрёстно связаны тягами с вилкой рулевого колеса.

   Василий восхищённо качал головой, переводя загоревшиеся огнём глаза с гибрида на Вовку и обратно, - слушай Вов, а где ты всего этого набрался? Ну я сяду прокатиться?
-   Нет, Василий, извини. Не теперь. Может когда-нибудь потом. Сейчас мне надо идти готовиться к отъезду. Буду сопровождать колонну.
-   А, так мне же тоже надо проследить за комплектацией колонны. Провиант, медикаменты и прочее. А пулемёт это ты наш же приварил?
-   Наш, но не приварил. Сварка не терпит переменных нагрузок. Всё на болтах. Ладно давай займись своим делом. Через два часа отчаливаем.

   Василий замер на мгновение. Его лицо стало грустным и не проницаемым, - знаешь Володя, а ведь я тебе завидую. Ты так много знаешь. Так многого добился. Откуда? Когда успел? Ничего не понимаю. Почему одним всё, а другим ничего?
   Владимир хлопнул дружески односельчанина по плечу, - не грусти, мы живы и это уже радует. Давай, до встречи.

   Недалеко от полуразрушенной ж.д. станции шла к завершению работа по комплектации пяти подготовленных в дальний путь автомобилей. В кузовах четырёх из них уже были расположены носилки с раненными. Пятый автомобиль догружали коробками с провиантом, медикаментами и бочками с резервным горючим.
-   Плотнее, плотнее ставьте, чтобы не перемещались в дороге, - командовал капитан Фомин. – Ну, что герой! – хлопнул он по плечу подошедшего в спешке Горина, кажется всё. Тебе счастливой дороги. Довези его в целости и сохранности. Екатерина Ивановна закрепила за автоколонной толковую сестричку. Будет присматривать, делать уколы. Провианта хватит. Загрузили и трофейные консервы, так что можете особенно и не экономить. Неделю продержитесь легко. В первой и последней машинах в кузовах будут по бойцу сопровождения. Да и ты на своем мотоцикле с пулемётом – серьёзное подспорье. Отобьётесь, если что.
 
-   Товарищ лейтенант, - на встречу к офицерам спешил, припадая на одну ногу водитель головной машины, - брат Ваш открыл глаза, доктор велела позвать Вас. Поторопитесь, она собирается сделать ему опять укол.

   Оба офицера последовали рысцой в голову колонны. – Борт закрыть и ждать команды, - крикнул на ходу капитан солдатам, грузившим авто.
   Владимир ловко запрыгнул в кузов и протянул руку последовавшему за ним капитану, тот отмахнулся от помощи и заскочил на борт не мене легко.
   Над открывшим глаза сержантом склонилась доктор Андреева.
 -   Ну, что он? Как? Екатерина Ивановна? – Капитан Фомин первым протиснулся к изголовью Горина – старшего оттеснив Владимира.
    Младший мотнул головой как бодливая корова, нанеся ощутимый удар в бок ретивому капитану.
-    Чего ты, лейтенант, - беззлобно огрызнулся офицер, - тут места всем хватит.

    Иван отрешённо всматривался в склонившихся над ним озабоченные лица силясь вспомнить где он их видел.
-    Сержант, а ведь я выполнил своё обещание, - капитан Фомин расплылся в самодовольной улыбке, - отправил дружка твоего четвероногого в отпуск. Обратно в твою деревню. Подтвердите, лейтенант.
-    Да-да, брат. Подтверждаю! Александр Васильевич действительно отправил Орлика на автомобиле домой и Нину тоже. Как ты?
-    Да уж! Пришлось повыкручиваться пока затащили его в кузов. – перехватил инициативу особист, - но он, знаешь молодец! Боевой конь! Не зря его подлатала Екатерина Ивановна. Будет жить твой пегас, да доктор?  - не дождавшись ответа от раненного товарища, капитан склонил голову к лицу доктора и шёпотом поинтересовался почему больной молчит?
-    Анафилаксия. От избыточной дозы обезболивающего. Придётся пока воздержаться от следующего укола.
-    Он что-то говорит! Я видел шевельнулись губы, - Вовка прислонился ухом к губам брата, - повтори, что ты сказал? Мать? Какая мать? Нина? Ребёнок? А-а? Понял, брат.
    Вовка поднял голову и оглядел товарищей ища поддержки, - понимаешь мама маленькой Нины, тоже там конечно… Да. Так, что есть кому присмотреть за Орликом. Да… а мы сейчас отправляемся в Москву с другими ранеными. На лечение. И я буду вас сопровождать до госпиталя. И буду тебя там навещать. Что? – он опять склонился к лицу брата, - война? Война, брат скоро закончится, получат сейчас пинка фрицы от нас и быстренько ретируются. Да… А меня направляют в Москву учиться. В Бауманку, представляешь? Да, что ты я просто на седьмом небе. Так, что будем рядом.
    Горин- старший не ответил, но все увидели, как в его лице что-то незначительно изменилось к лучшему. Оно слегка порозовело, а в глазах появился интерес к окружающим. Вовка расплылся в блаженной улыбке. – Не волнуйся, брат – всё будет хорошо.
    Иван перевёл медленный взгляд на доктора. Его губы тронула едва заметная улыбка. Но лица окружающих резко переменились. Они широко улыбались, кивали головой и подмигивали ему словно новорождённому в люльке.

-    Ну, что, товарищи, офицеры, сержанты и рядовые, - к ним на борт поднялся майор Ясенев, - в добрый путь. – Он прислонил свою ладонь к руке Ивана, - мы с тобой ещё увидимся. Я уверен. Быстрее выздоравливай и в строй. Родина нуждается в тебе.
    Соскочив пружинисто с кузова автомобиля, майор оглянулся на своих озабоченных подчинённых, - выше голову, друзья всё только впереди. Лейтенант Горин, Вы не забыли про свою каракатицу? Не отставайте. Екатерина Ивановна, на два слова.
    Владимир спрыгнув с автомобиля протянул руку доктору и помог плавно опуститься на землю. – Спасибо, вам, Екатерина Ивановна. Буду счастлив увидеть Вас снова.
-    Я тоже надеюсь, лейтенант. Когда-нибудь. – Она легко прильнула щекой к щеке Владимира, провела ладонью по его непослушным волосам и удалилась с майором Ясеневым о чём-то переговариваясь. Оглянулась и махнула рукой, виновато словно извиняясь.
    Вовка быстрым шагом заспешил к ангару.
    Капитан Фомин замер, провожая задумчивым взглядом удаляющиеся спины майора и доктора.

-    Этого не может, быть, - сам себя пытался убедить лейтенант Горин, оглядывая пустой ангар, - вот дурак, Васька. Натворил.