Ни подвигов, ни покоя. Эпизод из жизни

В молодости я мечтал стать адмиралом. Не получилось - службу закончил капитаном второго ранга. Вообще, в молодости тянуло на подвиги - кого-нибудь спасти, что-нибудь потушить, может, шпиона поймать, но совершались лишь глупости. Сейчас, с высоты прожитых лет, недоумеваю - как я дожил-то до них? Во стольких передрягах побывал, в драках, поножовщинах, сомнительных сделках и операциях! Аж передергивает, как вспоминаю. Сколько денег потерял, правда со временем приобрел больше, так что тут жалеть не приходится. Вообще, чем тяжелее приходилось человеку в жизни, тем веселее он потом об этом рассказывает. И я из этого правила - не исключение, а потому слушать мои истории и читать рассказы народ любит.
Нет, нет, Вы не подумайте - я не бандит и даже не хулиган, в тюрьме не сидел, хотя и был несколько раз близок к этому. Просто так складывались обстоятельства, что все время ходил по краю, не туда куда-то заносило. Но, видимо, был у меня ангел-хранитель, и спасибо ему за то, что уберег дурачка. Теперь все эти сомнительные подвиги, они же глупости, в прошлом. А хочется всего лишь покоя.
В сорок семь родился у меня второй сын (старшему уже двадцать один было, он военно-морской институт заканчивал). Жена сказала, что двухкомнатная квартира теперь маловата. Что ж, с деньгами у меня проблем не было, купили трешку. Торопились, дело в декабре было, к Новому году хотели переехать. И переехали. Но обстановку как следует не промониторили, и надо ж такому случиться, что соседи сверху конченными алкашами оказались!
Я и сам выпить люблю, и других за это не осуждаю. Но алкоголик алкоголику рознь. Один выпьет, и спать ляжет. Даже если в запой уйдет, все равно - тихо у него: проснется, стакан заглотнет, и опять на боковую. А эти сверху - орут, матерятся, музыку включают, роняют что-то и сами падают. Жена не спит, ребенок двухлетний постоянно просыпается...
Пару раз поднялся, попросил не шуметь - без толку. В милиции сказали, что они шумом в квартирах теперь не занимаются, и посоветовали разобраться самому. Ну, я их вызвал потом, сказав, что там драка. Приехали, куда-то увезли бузотеров, но утром они вернулись и опять за свое. А помните? Мне теперь покоя хотелось.
Следующей ночью, в разгар их веселья, одел я джинсы, старую кожанку свою, в которой еще в лихих 90-х на разборки ездил, берцы туго зашнуровал, перчатки кожаные - в правую нож перочинный вложил, как отягощение. Пешочком поднялся на этаж выше - в лифте камеры - позвонил в дверь. А самого аж трясет! По опыту знаю, что в таких ситуациях ждать - только дело испортить.
Через минуту открылась дверь. Рожа у соседа бандитская, чем-то Промокашку из фильма "Место встречи изменить нельзя" напоминает, но нет в ней того интеллигентного налета, что у Ивана Бортника. Сам он с меня ростом, может на пару сантиметров повыше, но весит килограмм на десять-двенадцать меньше, сухенький такой.
- Чего надо? - Спросил пьяным голосом; в соседней комнате кто-то разговаривал.
- Ты, г-дон, слов не понимаешь?
- Че-его?! - Тут он заметил надетые перчатки, - боксер что ли?
Ухмыльнулся кривовато.
- Сейчас узнаешь!
Точно знаю: урок не закрепленный кровью, плохо усваивается. Здесь не разговоры нужны - действия. Как бы тебе не было это противно.
Я его не ударил, просто толкнул двумя руками. Неуютно себя чувствовал - не дрался лет двадцать, и хоть каждое утро жал 70-килогаммовую штангу пятнадцать раз, в силе своей сомневался. Не знал я ее на текущий момент.
Но скандальный мужик неожиданно отлетел метра на три, и свалился на пол. Я сделал шаг вперед. Он вскочил на ноги и принял бойцовскую стойку. Но мандраж уже прошел, я почувствовал уверенность и опустил руки - надо чтобы он первый ударил, тогда и я смогу ответить.
- Ты чего, чего, - зачастил он, отступая.
Сзади была закрытая дверь на кухню. Уперся спиной.
"Не ударит, - понял я, - а и черт с ним".
Еще шажок и хлопаю ладонями ему по ушам. А в правой перчатке, помните, еще и нож лежит. Сосед хватается руками за свои лопухи, а я с ноги впечатываю его в кухонную дверь, и он вместе с ней туда и влетает. Но поднимается.
- Тебе, мудак, - говорю нецензурно, - не ясно было сказано, что б не шумел? Я не мент, уговаривать не буду.
- Так, мы... мы не это... - Трясет он головой, - что, так слышно?
- Слышно, дебил, не то слово.
Я замахиваюсь, он съеживается и приседает.
- Тьфу, - плюю, и прохожу в комнату.
На кровати лежит какой-то мужик, и делает вид, что спит. Я его не тронул - хорош дружок, даже словом не помог хозяину. Спиной ко мне сидит мадам. Обхожу. По виду, чуть за сорок, только рожа спитая. Именно ее визг слышен громче всего. В полутора метрах за мной семенит хозяин, по переменно держась то за левое ухо, то за грудь.
- А ты что здесь делаешь, шалава? - Спрашиваю без церемоний.
На столе початая бутылка водки, какие-то сырки, картошка, несколько кусков хлеба и банка с колой.
Беру бутылку и со всего маху швыряю об стену. Даму обдает крошевом стекла и спиртовым настоем. Она вздрагивает, но продолжает сидеть - молча, спина прямая, как у гимнастки за секунду до показательных выступлений.
- А ну пошла отсюда на хер! - Рявкаю.
Моментально встает, бегом в прихожую. Хлопает входная дверь.
- Ну, ты все понял? - Спрашиваю хозяина.
Тот часто кивает. Я иду к лифту - плевать на камеры, в таком состоянии он жаловаться не станет, да и синяков я не оставил. Проникшийся внезапным уважением алкаш, идет за мной. Провожает.
- Я тебя услышал, - проникновенно вещает он, - больше не повториться, ни-ни!
- В следующий раз приду не я, - предупреждаю честно, - а те кто заявятся, разговаривать с тобой не будут. Будешь до конца жизни кашку из трубочки посасывать на диване лежа неподвижно.
- Я все понял, - уверяет сосед, - не беспокойся.
- Это тебе беспокоиться надо.
Двери лифта закрылись. Через минуту был у себя в квартире.
Месяцев восемь этого придурка никто не слышал. Соседи меня очень благодараили. Потом началось опять. Пришлось повторить. Сейчас пока тихо. Понятно, что это не навсегда. Жду.
Вот и получается: в молодости дело до подвигов так и не дошло, а в свои без пяти минут пятьдесят - никакого покоя. Остается надеяться, что этому кретину сверху с его образом жизни голову кто-нибудь и без меня проломит.