Память. Зарисовка

Она подошла к израненному молнией дубу и огляделась.  Никого не было. Поблескивала мокрая трава, и с ветки на ветку перелетали маленькие незнакомые пичужки. Девочка улыбнулась. Олег с его почти энциклопедическим знанием животного мира ей сейчас бы прочел о них целую лекцию. И тут Уля осознала, как сильно по нему скучает. Первую неделю она ещё была очень обижена, но к концу второй уже подпитывала свою отстраненность искусственно. А на третьей радость прокралась в её сердце с чёрного входа и зажила там, как прежде.
Девочка расстелила свою старенькую кофту под любимой сосной и, облокотившись на ствол, прикрыла глаза. Так она немного посидела, успокаивая дыхание после быстрой ходьбы и наслаждаясь паутиной из тени, что в такт качающимся веткам путешествовала по её лицу.
Но уже через десять минут решительно встала.
—Как хорошо дома, но пора возвращаться…
С этими словами  девочка пошла наискосок к тропинке, что тонкой леской выползала из чащи. Она уже угадывала в просвете дома ближних участков, когда услышала оклик.
—Привет!
Аккуратно проскользнув между колючими кустами малинника, Олег, улыбаясь, как ни в чем не бывало остановился возле.
Она поймала взгляд мальчика. Его большие, всегда грустные серые глаза были одним из немногих зеркал, в которых Уля могла разглядеть себя настоящую.
—Ты ещё злишься?
Спросили они почти одновременно
—Я уже нет
С довольной улыбкой, призналась Уля
Мальчик минуту помедлил и ответил, как всегда, честно
—Ну да… вообще злюсь немного. За прошлое…Но не за то, о чем ты подумала.
Губы Олега сложились было в горькую ухмылку, но неожиданно взгляд потеплел, а затем появилась и хорошо знакомая Уле беззаботная улыбка
—Ладно, проехали… Помнишь же?
Он протянул девочке открытую правую руку, и та, вложила свой кулачек в его ладонь. Таким образом, проделав придуманный ими ещё в детстве ритуал, оба довольные зашагали по лесу.
Наблюдая за лесной жизнью, подростки шли молча, интуитивно ощущая свое родство, не требующее слов, способных пока быть лишь пеной на поверхности их глубоких душевных вод.
Вернувшись к дубу, оба сели прямо на траву.
—Жаль, ничего не успел с собой взять…ведь чувствовал, что тебя встречу! Сейчас устроили бы пикник, как всегда
—Сколько времени прошло, а ничего не меняется, правда?
Уля вздохнув, посмотрела в ещё нахмуренное после дождя небо
—Почему же не меняется? Меняется…Ты стала меньше бояться грозы, например. А я реже прятаться от дождя
И он демонстративно выжал рукав своей рубашки от воды
Девочка притронулась к влажной земле.
—Сколько всего она хранит в своей глубине, правда?
—Угу, конечно. Корни, дождевых червей, грибы и другие микроорганизмы
Уля рассмеялась
—Нет, я про память…
—Не знаю, ни разу не видел там такого
Теперь улыбка не сходила и с его лица
—Как много существует того, что нельзя увидеть глазами! Вот я…
Девочка оборвала себя на полуслове, сообразив, что он её просто дразнит.
И с наигранным безразличием снова уставилась в небо. В просветах уходящих туч уже маячило солнце
—Ну договаривай, что там с этой земной памятью то?
—Вот не буду теперь тебе ничего рассказывать, и сны свои будешь разгадывать сам! И выкапывать дождевых червяков тоже. И на рыбалку…
Тут Олег со смехом перебил её
—Ну всё сдаюсь! Такой сложный уровень мне без тебя уже точно не потянуть
Оба чуть помолчали и, не сговариваясь, поднялись с земли.
Солнце, уже полностью освобожденное от бремени, расстелило золотистую ковровую дорожку, словно призывая их вступить на путь в какую-то новую неизвестную им прежде мерность
Уля прыгнула в самый центр круга света и довольно зажмурилась на солнце. Олег подошёл и встав рядом, огляделся.
Лес жил своей жизнью, многоголосой и спонтанной, и как сейчас казалось подростку, бесконечно счастливой. Теперь и он наконец мог почувствовать себя её частью, прежняя детская радость вливалась в его сердце мощным потоком
—Пойдём!
Олег порывистым движением взял её за руку.
Ульяна улыбнулась и вступила вслед за ним на тропинку.
И в этот момент дуб, задетый бесцеремонным ветром, жалостливо заскрипел им вслед.
—Не оглядывайся…
Тихо произнесла она.
—Хорошо…
Наклонившись к её самому уху, в такт прошептал он