1. Взрослая девочка

Роман. Взрослая девочка.

1. черновик.

Елена Аркадьевна после полутора месяцев затворничества в Подмосковной Швейцарии, приехав в Москву, вдруг осознала, что жила всю свою жизнь « как-то не так» что ли… Она, как герой Алигьери Данте в «Божественной комедии», «земную жизнь пройдя до половины вдруг очутилась в сумрачном лесу» заблуждений, ошибок, установок, навязанных кем-то…

- А кем? – задавала она себе вопрос и сама же пыталась найти ответ, хотя все было очевидно до слёз:

- Общество, родители, наука, искусство, собственные выборы…духовные наставники…
Она вдруг вспомнила себя «маленьким котёнком», который тыкался в разные стороны в попытке найти миску с молоком, которого жаждало его несмышленое, но в то же время совершенно разумное тело… земное тело… Оно элементарно хотело «жрать!». Вот он, этот основной инстинкт: жрать, пить, спать, какать, писать, дышать, ходить, двигаться, защищаться «на автомате» в случае опасности.

Елена Аркадьевна вдруг, кстати, или не кстати, вспомнила рассказы ее любимой бабушки Шуры, которая возила ее маленькую Леночку гулять в роскошной немецкой коляске, обитой каким-то мягким, очень приятным на ощупь материалом. Лена помнила эти ощущения от попыток ухватиться за край коляски и подняться « во весь свой прекрасный рост», чтобы поглядеть на мир вокруг… Она хваталась своими маленькими пухленькими пальчиками за борта «немецкой кареты» и пыталась приподняться на непослушных пока еще ножках… Сколько ей тогда было? Лена не помнила…  Да и откуда ей это помнить?

Лена стремилась подняться на ножки на прогулке, а дети лезли не только посмотреть на коляску, которая в советские времена, вызывала повышенный интерес у окружающих, но и заглянуть, что же такое особенное лежит в этой красивой «карете»?

Маленькая Лена, столкнувшись с повышенным вниманием публики и попыткой ощупать не только глазами ее личный экипаж, но и её самоё, начинала инстинктивно защищать своё пространство. Она грозила «агрессорам своим пухлым маленьким пальчиком» и приговаривала весьма грозно, на взрослый лад:
- Льзя! Льзя! Льзя!, - что, по всей вероятности, означало на ее птичьем детском языке «Нельзя!»

Конечно, бабушка помогала отбиться от детворы, а иногда и дедушка вступал в «бой»… Они отгоняли назойливых детишек с уговорами, что Лена маленькая и ее трогать руками реально «нельзя!». Бабушка и дедушка защищали личное пространство внучки и Леночка к этому привыкла. Она чувствовала себя защищенной. Бабушка и дедушка, как «каменная стена», она это знала и пряталась от внешних угроз всегда, когда это было ей нужно.

Бабушка впоследствии рассказывала ей о ее детских «штучках», о строгости голоса, которым Лена прогоняла назойливых ребятишек, которые норовили потрогать коляску и ее обитательницу. Вот это вошло в алгоритмы ее поведения на всю оставшуюся жизнь, как и другие детские фишки.

Лена всегда была восприимчива к красоте, искусству, музыке, наукам, схватывала на лету какие-то сложные умозаключения взрослых и реагировала адекватно, на что дедушка, играя в шахматы со своей подросшей внучкой говорил:
- Леночка, ты такая умница, что когда вырастешь, профессором будешь!
Лена усвоила это дедушкино напутствие и взяла на «вооружение». Ее путь во взрослой жизни был предопределен.

Конечно, она хотела заниматься балетом, уж очень ее ворожил балетный станок и белые пачки балерин, но семейный совет решил, что ребенок «лишится детства» и поломает красивые ручки и ножки, выделывая фортели на балетной сцене. А Лена спала и видела себя танцующей на сцене Большого театра и не менее.
Вместо балета ей было предложено заниматься музыкой, а позже бальными танцами и фигурным катанием.

Конечно, у Лены были и другие фантазии, например, быть дрессировщицей маленьких белых болонок, выступать на арене цирка в красивом наряде с блестками… Конечно, она примеряла на себя и роль гимнасток в блестящем трико и даже пробовала, опираясь на большой кожаный диван из «мостика» перейти в позицию «свернувшейся змеи», но ее вовремя поймала бабушка за таким «стрёмным занятием» и тут же начала отговаривать любимую внучку от подобных экспериментов:

- Ленанька, - причитала бабушка, - пойми, родная, чтобы быть балериной или гимнасткой, как ты хочешь, надо заниматься с самого раннего детства…
- А я что старая? – вопрошала пятилетняя Лена.

- Нет, не старая, но для балета уже поздно… - уговаривала внучку бабушка Шура, желая внученьке исключительно добра, - младенцев специально вымачивают в молочке, чтобы у них косточки и суставы были мягкие, а тело гибкое, - врала бабушка из самых добрых побуждений охранить «деточку» от возможных травм.

А Лена никак не могла определиться: она маленькая еще или уже старая? Она даже пыталась задавать подобные вопросы родителям, но адекватного ответа так не получила. В любом случае, Лена получала ту информацию, которую жаждало ее сознание и пичкала мозг интересной информацией, которую она находила везде: «поглощая» журналы, газеты, книги, которых было очень много в библиотеке деда Сережи, просматривая интересные для нее тв передачи… Особенно, конечно, Лена ждала трансляций балета «Лебединое озеро» и « Умирающего лебедя» в исполнении Галины Улановой. Вот так с детства формировалась определенная эстетика и мировоззрение Елены Аркадьевны.

Она привыкла трудиться с детства, преимущественно в интеллектуальной плоскости и в области искусства… Остальные сферы деятельности ее мало интересовали… Справедливости ради, надо отметить, что взрослые хорошенько «надавали ей по рукам» при её попытках помочь бабушке и маме мыть пол, например. После часового «рёва» и уговоров «не пачкать ручки чёрным трудом», ей наконец-то выдавали игрушечное ведёрко с теплой водичкой и «носовой платок» и после того, как угол комнаты, кстати, в котором ей не единожды приходилось стоять наказанной, был вымыт мамой или бабушкой на пять раз, ей разрешали поелозить носовым платком по «чистому», чтобы закрепить нужные навыки…

Лена, шмыгая носом от часового рёва по выпрашиванию «привилегии» помыть пол и удовлетворить свой повышенный интерес к этому виду «творчества», старательно терла на пять раз промытый угол комнаты, желая довести место своего «временного заточения» до блеска. Выход за пределы очерченной взрослыми территории «помыва»  вновь сопровождался скандалом и уговорами «умерить свой пыл», Лена наконец-то уставала бороться за право на «свободный труд» и отступала на свою территорию рисования, лепки из пластилина, чтения книг, разглядывания картинок, журналов мод и т.д.

Позже Лена начала таскать в сад дедушкины журналы «Наука и жизнь», в которых она находила интересные факты о реальной жизни, читала о загадках планеты, на которой ей «повезло» воплотиться, читала мамины журналы мод, «Здоровье», «Работница», «Крестьянка», знакомилась с женскими историями… Но, больше всего ей нравилось читать дедушкины «Военные романы» и литературную классику… Конечно, будучи на даче, Лена выставляла на окно электропроигрыватель и «кормила» окружающий мир музыкой с виниловых пластинок, которых было великое множество… Конечно, слушала сказки, смотрела диапозитивы и пленочные «мультики», любила театр, кино, цирк, походы на детские и не детские утренники, любила ходить в гости, слушать взрослы разговоры… Конечно, позже Лена стала отличницей…И кто бы сомневался, что ей это удастся?
30 07 23, Мск.