4. Взрослая девочка

Роман. Взрослая девочка.

4.
Елена Аркадьевна сознательно предпочитала не открывать глазки студентам-котяткам на то, что происходит в мире…Она «тупо» следовала методическим рекомендациям Ученого совета академии по изучению той или иной дисциплины… Делала это она из соображений собственной безопасности… Любой «шаг в сторону от генеральной учебной линии и подпрыг на месте» считалось бы «изменой Родине и академии»…

Приправительственная образовательная структура была призвана выпускать «шпунтиков» для обслуживания народного хозяйства страны в соответствии с заданиями «партии и правительства»… В каждой шутке доля шутки… Просто любые вольности в учебной аудитории карались «выходом за пределы академии» без денежного пособия…

- Очень показательный пример старенького профессора нашей кафедры… Как же его звали? – Елена Аркадьевна пыталась вспомнить имя и фамилию бывшего академического коллеги.

- Вот ведь бывает… работаешь вместе практически «бок о бок» много лет, а время проходит и не можешь даже вспомнить как зовут, - корила себя Елена Аркадьевна по прошествии многих дет.

- А, собственно, и прошло-то лет 15 всего…  ну, может 20… - сомневалась Елена Аркадьевна. – А было время, он вел за мной семинарские занятия….

Лена так удивлялась… профессор, доктор наук, Иван Дмитриевич Лощинин работал в академии еще при «царе горохе», а она, молодая доцентша читала лекции, а он, доктор наук вел за ней семинарские занятия. Они встречались на кафедре, здоровались. Иван Дмитриевич вел себя даже как-то подобострастно… Елена Аркадьевна смущалась, не понимая причины такого поведения. Вроде бы взрослый, умный человек, а ей казалось, что он заискивает перед ней…Это позже Лена поняла, что он был очень деликатный человек и в силу возраста и некой природной скромности может быть даже стеснялся молодых красивых женщин, активно делающих научную карьеру.

- Как Ваши дела, Елена Александровна? – Иван Дмитриевич слегка жал Лене ручку и делал вид, что собирается поцеловать руку молодой коллеги.

- Елена Аркадьевна… меня зовут Елена Аркадьевна, - слегка раздражалась Лена.

- Ох, простите старика… я немного запамятовал…- заикался профессор.

- Ничего страшного, я не обиделась… - нехотя отвечала Лена. Она явно не знала о чем говорить с профессором.

- Мне хотелось с Вами поговорить, Елена Аркадьевна… - мямлил профессор.

- Да, конечно, я слушаю Вас, Иван Дмитриевич, - вежливо отвечала Лена, а сама думала: « Как некстати…»

- Я хотел сверить с Вами график лекций и семинарских занятий… Хотелось бы знать, на чем Вы сейчас остановились… Не хотелось бы забегать вперед в занятиях со студентами… - шептал профессор тихим слабым голосом.

- Так вот почему его отстранили от чтения лекций..- подумала Лена, - он практически потерял голос… Он не может говорить… - а вслух она сказала:

- Минуточку, я сейчас проверю тематику прошлой лекции… - она раскрыла сумочку и достала толстый ежедневник серого цвета, раскрыла его на определенной странице.
 
- Вот… - она ткнула пальцем в свои записи, - Всемирная торговая организация и ее роль в развитии мировой торговли. 4-я тема по методичке. Мы начали рассматривать структуру ВТО… Во вторник я закончу четвертую тему и мы перейдем к рассмотрению « Внешней торговли России».

- Хорошо… я немного «замедлюсь» на семинарах… Я думал, что Вы уже прочитали 4ю тему полностью…- шептал профессор.

- Иван Дмитриевич, Вы  можете смотреть в студенческий журнал… я всегда записываю тематику прошедшей лекции, впрочем, как и отмечаю отсутствующих… Вы можете всегда «сверить наши часы» - улыбнулась Лена.

- Да-да… конечно… я помню об этом… но мне хотелось поговорить с вами на одну очень деликатную тему…- улыбался загадочно профессор.

- Я слушаю Вас, - Елена Аркадьевна взяла чуть более официальный тон, мимо них проходила ее «злейший враг – Медведица Марина» и ехидно смотрела на парочку коллег, шушукающихся в уголочке.
 
Медведица тоже была – доцентом, кандидатом наук, но вела себя, по меньшей мере, как профессор. Ей дали должность ученого секретаря ученого совета по 14-ой специальности « Мировая экономика», по совместительству она была одним их замов заведующего кафедрой и старалась «держать руку на пульсе всего происходящего в академии, а также как можно крепче сжимать свой железный кулак на судьбах студентов, аспирантов и сотрудников кафедры…
 
Лена не то, чтобы боялась ее, но тихонько ненавидела… Если Марина «перегибала палку» в отношении неё лично, то Елена Аркадьевна призывала всю своё терпение на помощь, чтобы не двинуть Медведице в глаз чем-нибудь тяжелым, например, стулом.
Странно то, что они с Мариной друг другу вроде как бы и нравились… как-то глубинно… в чем-то они даже были похожи… Но на поверхности они друг друга невероятно раздражали…Они были разные, как день и ночь, как черное и белое… но в чем-то едины… Это было явное проявление диалектического закона « Единства и борьбы противоположностей», открытого и сформулированного Марксом и Энгельсом. Они с Мариной обменивались «оценивающими взглядами» и «боролись на уровне энергий «кто кого»?


Марина, используя свое влияние делала мелкие и крупные пакости Елене Аркадьевне - от неудобного расписания, большой аудиторной нагрузки до «отыгрывания» на аспирантах и дипломниках Елены Аркадьевны…и т.д. и т.п.

«Медведица» прошла мимо Лены с профессором совсем близко. Она почти замедлила «ход» и Елене Аркадьевне даже показалось, что уши на голове у Марины стали шевелиться активнее, чем обычно. Марина не удержалась от реплики:

- Шушукаетесь, коллеги? Интригу замышляете? Против кого, интересно? – Медведица зловеще усмехнулась.

- Против Вас, Марина Александровна… конечно, против Вас…и как Вы почувствовали? – Лена одарила врагиню милейшей улыбкой.

- Как можно, коллега…как можно, дорогая… - Иван Дмитриевич даже поперхнулся от неожиданного внимания «босса».

- Смотрите… не затевайтесь…! Моё всевидящее око и всеслышащее Ухо всегда бдят! – Марина развернулась на каблуках и отъехала в сторону кабинета профессора Михайленко.

- Боюсь ее… очень… - признался шепотом Иван Дмитриевич. – Прямо дрожь прошибает при виде Марины Александровны,… Ничего не могу поделать с собой…

- Не бойтесь! – поддержала Лена жизненный Дух коллеги. – Мы Вас в обиду не дадим!

- Ах, Боже мой… Дай бы Бог… Дай бы Бог! – запричитал профессор. – А, кстати, Елена Аркадьевна, как Вы относитесь к Богу?

Лена впала в ступор:

- Что за вопросы… мы ведь на кафедре в академии, а не в церкви! – машинально думала она. – С ума, что ли сошел профессор? Но вслух сказала вполне дипломатично:

- Ну, знаете, Иван Дмитриевич… Это весьма специфическая тема для обсуждения… может быть как-нибудь позже поговорим… сейчас уже кафедра начинается… да вон и Марина Александровна опять «нарисовалась» в поле зрения… - Лена округлила глаза.

- Бог вездесущ … это великая и могучая Сила… Он непобедим.. Он управляет каждым нашим вздохом… каждой нашей мыслью… Мы все Его Творения… Мы все Его дети… Дети Божьи…- шептал профессор, а Медведица Марина уже подозрительно смотрела в их сторону.

- Ну, Иван Дмитриевич… пойдемте в аудиторию… кафедра уже начинается… - Лена хотела отвлечь профессора, но тот не унимался.

- Мы со студентами обсуждаем Бога… я рассказываю им о содержании Книги всех времен и народов – Библии… она ведь «за семью печатями»…ее ведь так просто не поймешь… только развитое сознание может прикоснуться к вневечным истинам… нужен проводник в эти Знания вечной мудрости и Священной веры… многие студенты хорошо понимают меня… - Иван Дмитриевич торопился высказать свои откровения симпатичной коллеге.

- Иван Дмитриевич, я думаю, это весьма опрометчиво с Вашей стороны говорить со студентами на такие темы в стенах академии… Это не входит в программу изучения научных дисциплин… я думаю, если кто-то об этом узнает, у Вас могут быть проблемы с руководством, - Лена тащила профессора почти что за руку в сторону аудитории, где уже началось заседание кафедры. Медведица Марина держала дверь открытой и демонстративно громким голосом вещала:

- А профессору Лощинину и доценту Валевской особое приглашение требуется! На кафедру их не дозовешься! У них эксклюзивный разговор!- Медведица намеренно «задирала коллег», её голос, словно медная труба разносился по академическому коридору.

- Зачем она это делает? - шепотом спросила Лена старенького профессора, полуобернувшись к нему. Она уже отпустила руку профессора и шла чуть впереди него ускоренным шагом. Профессор Лощинин чуть отставал и мелкими шагами семенил сзади.

- Манера у нее такая… несчастная Марина…- также шепотом ответил профессор, но Лена услышала.

- Почему «несчастная»? – удивилась Лена и обернулась на профессора и даже остановилась.

- А вы разве не знаете ее историю любви?- удивленно спросил профессор.

- Неееет, - протянула Лена, - что-то особенное?

- После расскажу…- шепнул профессор. Они уже заходили в аудиторию.

- Вот они! – торжественно объявила Медведица Марина. – Последние из могикан. А мы их ждем-ждем… а они ведь шепчутся! О чем-то!

Лена и профессор Лощинин зашли в аудиторию и сели на свободные места. Профессор Михайленко начал заседание.

Позже им так и не удалось поговорить. Через некоторое время профессор куда-то исчез. Поговаривали, что он взял больничный. Вместо него семинары за Леной вел молодой ассистент кафедры Амирханов Сидик – протеже проректора по учебной работе «Абрахама Пельхама» - Мадурханова Абдурахмана Магомедовича.

Лена не придала этому особого значения. Но, некоторое время спустя, узнала, что профессора Лощинина уволили с работы на основании докладной записки, написанной группой студентов на имя ректора академии Аллы Григорьевны Светловой, в которой учащиеся просили разобраться с ситуацией, возникшей на семинарах профессора Лощинина, когда преподаватель вместо учебной дисциплины рассказывал студентам о Боге, заставлял читать Библию и делать на основании прочитанного  краткие сообщения относительно понимания прочитанного. По этому поводу собирался ректорат, профессора выслушали, сделали выговор и предупредили, что впредь подобное поведение грозит увольнением. Профессор расстроился, заболел, а после написал заявление об уходе с должности. Лена так и не поняла – его уволили по статье о нарушении трудовой дисциплины или дали возможность уйти по собственному желанию? Или профессор сам принял судьбоносное решение?

Тот факт, что профессору быстро нашли замену, Лену не удивил. Она уже давно поняла, что любое «свято место» пусто не бывает. В любой момент любому человеку можно найти замену. Лучше или хуже – не важно! Просто любого можно заменить в любой момент на другого « балбеса», который находится где-то поблизости вне зависимости от важности «заменяемой персоны» и личных качеств «сменщика».

У Лены вдруг возник какой-то внутренний «пофигизм». Лена поняла – старайся – не старайся, все рано найдется замена. Ей вдруг стало нестерпимо скучно и она поняла, что не стоит так уж сильно напрягаться на рабочем месте, начала т.н. «диверсификацию» своей жизнедеятельности и начала тратить больше времени на культивирование своей системы социальных связей, чтобы ее не тронули в самый неподходящий момент времени, например, когда придет время очередной реструктуризации и внутриакадемической перестройки. Лена сделала ставку на зав.кафедрой проф. Михайленко, проректора Мадурханова и ректора ( на тот момент времени - Светлову. Однако, не забывала и о т.н «сошках» помельче, от которых зависело ее комфортное существование в Финакадемии.

Профессор Михайленко Борис Станиславович был самой надежной и ближайшей Лениной «крышей». Помимо глубинной внутренней симпатии, Лена была нужна Борису Станиславовичу для реализации его собственных планов по улучшению работы вверенного ему коллектива и усовершенствования подконтрольного ему «участка работы» академии. Елена Аркадьевна стала «первой ласточкой» и открыла работу Ученого совета по специальности « Мировая экономика» в далеком 1996 году. До этого момента подобного совета в академии не было и этот факт ограничивал возможности академии стать т.н. «головным ВУЗом» и возглавить межвузовский Методический совет, который бы определял основной вектор развития учебно-научной дисциплины « Мировая экономика».

У Елены Аркадьевны тоже были свои «наполеоновские планы и амбиции» по внесению «посильного вклада» в Мировую экономику. Не много, не мало, она хотела впоследствии защитить докторскую диссертацию, начала работу над Энциклопедическим словарем по «Мировой экономике, международным экономическим и валютно-кредитным отношениям» с элементами Экономической дипломатии. Она уже задумала иметь свою научную школу, формировала новый учебник по « Мировой экономике», собралась на научно-практическую стажировку в Торгпредство России в Париж и т.д. и т.п. И надо ли говорить, что эти ее личные научно-учебные планы вызывали яростную зависть у т.н. «ближайшего окружения».

Тогда, в далеких уже 2008-2009-м гг. она понятия не имела о том, что о личностном и профессиональном успехе судят не по ее реальным достижениям, а в зависимости от того, выглядят ли все ее усилия и она сама как показательный результат внутрикорпоративной  ( внутриакадемической) мутации и говорит ли она как человек системы.

- Эх, Елена Аркадьевна… - обратилась сама к себе Лена в 2023-м году, стоя у окна своей новой квартиры в доме бизнес-класса, расположенного за пределами Третьего транспортного кольца, правда, с окнами на милый парк и рядом с метро, - ну и дура же ты была… ну и дура же…

- Хорошо это или плохо, что я ушла в творчество, так и не реализовав свои научные амбиции и не осуществив научно-педагогический переворот в системе отечественного образования? – Лена не однократно задавала себе этот вопрос позже, но так и не смогла ответить на него сама себе однозначно. Она очень устала вести войны за выживание в «террариуме научных единомышленников», соблюдать внутрикорпоративную этику, выглядеть довольно строго, но элегантно и делать все это за довольно скромное денежное вознаграждение, поскольку после ухода из жизни основной «научной крыши» профессора Михайленко Бориса Станиславовича, смещения с поста ректора профессора Светловой, прихода к власти представителя восточного менталитета Мадурханова ( Абрахама Пельхама), она оказалась под проливным «камнепадом» внутриакадемической борьбы за власть в Научном королевстве. Но об этом позже… позже…

Лена поздно спохватилась, что ее влияние в академии снизилось, если не сказать, упало на несколько пунктов вниз с уходом из жизни проф. Михайленко. Ей бы опомниться и перестать «быть белой вороной» со своими музыкально-поэтическими салонами, студенческими театрами моды, стильными туалетами, изысканной для научного пространства красотой, которую она и не пыталась скрыть. Ей бы стать «как все», чуть-чуть умерить свои амбиции, хотя бы на время, найти другую «крышу», впрочем, она это уже почти сделала. Она попросилась на соседнюю кафедру с отличным от родных пенатов профилем, но протянула время с переходом. Срок ее пребывания на должности доцента подходил к концу, а она об этом забыла. А чтобы пройти все заседания и ученые советы, ей необходима была другая «крыша», перейти под которую она не успела. Замешкалась.

Ей бы хоть стать «как все», хотя бы использовать больше свинцовых словечек из жаргона топ-ученых, топ-руководителей, топ-менеджеров для того, чтобы люди думали, что у неё по-прежнему есть инсайдерские источники «наверху». Но Лена непомерно устала от ситуации в академии после ухода Михайленко, от ситуации в мире, которую она перестала понимать или ей надоело за скромные деньги отслеживать международное движение капитала, говорить о чужих деньгах, не имея своих… что-то в ней сломалось… и эта дикая аудиторная нагрузка…

30 07 23, Мск. опуб